Спасибо, я села с края, поджав под себя ногу. Мы поругались, и я убежала от него.
А вот это ты напрасно. Тут, конечно, рай на земле, но только индусы Или, как сказал твой парень, индийцы, Олег улыбнулся, не всегда адекватно реагируют на белых одиноких девушек. В прошлом году у меня одну знакомую обокрали: она вечером шла домой, и на неё напали несколько местных.
Жесть! я покачала головой.
Да, а в этом году, я слышал, несколько девушек пропали, он снял очки и положил рядом на полотенце. Так что ты лучше одна далеко не ходи, с твоей обалденной светлой кожей и волосами, как у ирландки, ты вскружишь голову любому местному.
Я смутилась неожиданному комплименту и принялась накручивать кончик косы на палец, и, не поднимая взгляда, спросила:
А что, пропавших девушек никто не ищет?..
Не знаю, кажется, нет. Кто их будет искать, они же в одиночку приехали. Хотя тут такие нравы, что девушка может просто уехать в другой посёлок, никому не сказав. Или загулять. Не бойся, тут не опасней, чем в Москве. Главное не делать глупостей и не убегать от своего парня-каратиста.
Я тяжело вздохнула и опустила взгляд.
Ты его не ревнуешь? Олег кивнул в сторону Алекса и Шмидтов. Оставила наедине с этой голой женщиной, а она, судя по всему, не прочь с ним переспать.
Я вздрогнула и тоже обернулась. Алекс по-прежнему сидел по-турецки прямо на песке, развернувшись всем корпусом к Аннет. А та полулежала на боку, открыв взору мужчин все изгибы загорелого тела. Её бесстыдно голый муж уселся рядом, спиной к нам, к моей радости, избавив нас с Олегом от необходимости лицезреть его мужское достоинство.
С чего ты взял? Она же с мужем, неуверенно возразила я.
Ну, я хоть и гей, но вижу, когда женщина хочет секса. Твой парень красивый, и она на него запала, он чуть склонил голову к плечу.
Она, может, и запала, но Алекс мне не изменяет, ответила я чуть резковато. Олег не стал спорить, лишь пожал плечами и перевёл тему:
А ты знаешь, что у тебя сгорело лицо? он снял шляпу и протянул мне, надень, она защитит от солнца.
Ой, да ты что, не надо, спасибо
Надо, милая, очень даже надо. Ты не видишь, но у тебя всё щёки и нос малиновые. Вот крем, он достал из сумки тюбик.
Спасибо, я благодарно улыбнулась. Лицо и правда щипало.
Я взяла крем, намазала плотным слоем на лицо.
Держи шляпу, Олег всё ещё протягивал мне свой головной убор.
А ты-то как?
Дай мне бандану, она мне нравится. Будет равноценный обмен, он мягко улыбнулся, от чего напомнил мне Клауса. Как в детствеберёшь и меняешься с другом. А потом, правда, отец устраивает тебе хорошую взбучку, Олег засмеялся.
Я росла без отца.
Ты же, кажется, говорила что-то о папаше-тиране, который хочет выдать тебя насильно замуж? он забрал у меня тюбик и бросил обратно в сумку.
О, нет, это не у меня, я покачала головой. Это моя подруга, Каринаона армянка и у неё строгий отец. А я своего до девятнадцати лет в глаза не видела.
Тебе повезло, беззаботно сказал он.
Не знаю, я всё детство мечтала, чтобы у меня был папа. Хотя, может, ты и прав, я подумала о Германе и том, что говорила Лестари. По её словам, мой отец всегда был строг с детьми.
Все отцы разные, он вздохнул и замолчал.
Я отдала Олегу бандану, надела шляпу и села поудобнее.
Шляпа и правда полностью закрыла моё лицо от солнца, и я ощутила благодарность Олегу. Возможно, я слишком рано сделала выводы об этом странноватом мужчине: он был не так плох, как мне казалось раньше, и напрасно Алекс считает его придурком.
Купалась уже? спросил Олег.
Да, окунулась один раз. Тут вода холодней, чем в море, и сильное течение.
Знаю, я часто тут бываю, он улёгся на полотенце, закинув руки под голову, а я почему-то снова подумала о Клаусе.
Нужно было позвонить другу или хотя бы написать. Я ведь так и не обмолвилась с ним и словом с тех пор, как ушла после его признания в любви. Казалось, это было так давнов прошлой жизни или в другой галактике
Эй, Лиза, не грусти. Твой парень, конечно, засранец, что пялится на эту немку, но всё же спит-то он с тобой, Олег повернул голову и глядел на меня, чуть сощурившись.
Да я не о нём грущувспомнила другого человека.
Да ты молодец, Олег усмехнулся. Правильно, заведи себе ещё парня. Верность устарела.
Да нет, я не в этом смысле. Тот человекмой друг, а я его, наверное, обидела.
Да я шучу, он перекатился на бок и подпёр рукой щёку. Я вовсе не такой придурок, как ты думаешь, хотя порой кажусь совершенным кретином.
Что ты, я такого не думаю, поспешно сказала я.
Ну, значит, твой парень думает. Я ему сразу не понравился. Он гомофоб?
Нет, точно нет, я покачала головой. Он очень свободных нравов.
Ну, значит, что-то другое, но он точно меня невзлюбил, Олег снова сел. Я хотел предложить вам встретиться на закате в Арамболе. Потусить там и потом пойти на концерт моих друзей, они дадут его прямо на пляже. Шикарные ребята, у них есть ханг и даже диджериду. Но, я думаю, твой парень не захочет.
Боюсь, что так и будет. А что такое ханг и диджериду?
Это музыкальные инструменты. Хангтакая металлическая сфера, звучит космически, а диджеридубольшущая австралийская дудка. А когда вместе, да ещё и с гитарой, то это улётно. Если никогда не слышала раньше, то ты обязана прийти. Плевать на парня, приходи одна. Я живу на главной улице, гест-хаус «Мария», голубой домик с белыми балконами. Приходи к шести вечера. Спросишь там Олега, и тебя сразу проводят.
Я попробую, но не обещаю. Ты меня так напугал, что я теперь одна никуда не пойду.
Понимаю, он поднялся. Искупаюсь, а ты иди уже к своему красавцу, а то эти немцы посчитают, что ты готова отдать его без боя.
Олег протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и я взялась за неё. Тут же меня накрыло видение. Я уже забыла о том, как это бываетза те три недели, что мы тут прожили, никто из нас ни разу не применял Дар, и потому сейчас это застало меня врасплох. Я не успела среагировать и остановить происходящее.
Я видела сурового вида мужчину с густыми чёрными усами в военной форме. Перед ним стоял полноватый мальчик лет десяти, потупив взгляд, опустив плечи, а военный громким командным голосом отчитывал его:
Ты должен быть мужчиной! Ты старший в семье, и на тебе большая ответственность. Когда я был в твоем возрасте, я не позволял всяким хулиганам отбирать мои вещи. Ты должен найти их и объяснить им, кто главный!
Но, папа, их было трое, мальчик всхлипнул.
Молчать! Ты мужчина, я должен гордиться твоими поступками, а ты плачешь! Мальчики не плачут!
Я резко выдернула руку и упала на песок. Мне не хотелось видеть прошлое Олегая понимала, что не имею права знать всё это.
Ты чего? он удивлённо смотрел на меня.
Ничего, я поднялась без его помощи и отошла на шаг. Просто задумалась.
Я считал, что это я странный, усмехнулся Олег, но вы, ребята, те ещё чудики. Слушай, извини, конечно, за вопрос, но твой парень тебе не родственник, случаем? У вас одинаковые глаза.
Нет, я покачала головой. Мне пора.
Я уже отошла, когда Олег окликнул меня:
Не забудь про вечер! Ты многое пропустишь, если не придёшь.
Я постараюсь, ответила я и направилась к Алексу.
Алекс сидел спиной ко мне в одиночествеШмидты ушли купаться. Я окликнула его, и он резко обернулся.
Всё хорошо? он нахмурился и окинул меня цепким взглядом.
Да, только очень жарко.
Он поднялся на ноги и подошёл ко мне.
Что с лицом? он коснулся пальцем кончика моего носа.
А что с ним?
Ты выглядишь, как клоун в гриме, Алекс показал мне палец, вымазанный белым.
А, это крем от солнца.
А где ты его взяла?
У Олега, я обернулась и указала рукой на яркое полотенце на песке, поверх которого лежали розовые шорты. Только сейчас я поняла, что, в отличие от Аннет и Руперта, Олегу хватило такта не обнажаться при мне, и на сердце потеплело.
Опять этот Олег, Алекс покачал головой. Он нас преследует, похоже. Что ему опять нужно?
Ничего не нужно, он пришёл искупаться и вовсе нас не преследует! мне захотелось защитить честь моего нового друга, хотя он об этом явно не просил.
Окей, не кипятись, к моему удивлению, Алекс не стал спорить. Пляж большой, всем места хватит. Он приподнял мою шляпу и мягко коснулся губами кончика носа. Шапка тоже его?
Да, он отдал мне её в обмен на бандану, я осторожно провела пальцами по губам Алекса, стирая следы крема, и он игриво поцеловал их.
Тебе идёт даже больше. Ты в ней как героиня фильмов Тинто Брассо. Алекс с неожиданной страстью обхватил меня за плечи, притянул к себе и заглянул в глаза. Хочу снять с тебя всё, кроме шляпы, он крепко поцеловал меня в губы, а потом промурлыкал: Sweet darling, You can leave your hat on!.
Хочешь снять прямо здесь? моё дыхание сбилось, и я облизнула губы.
Алекс не ответил и принялся целовать меня так жарко, что на пару мгновений я забыла, где мы находимся, и пришла в себя, лишь когда ощутила, как его возбуждённый член упирается мне в живот.
Хочу, он чуть отстранился и, указав взглядом на Шмидтов, добавил: Но нас неправильно поймут.
Судя по тому, что ты мне сказал, они будут только рады, я повернулась и взглянула на Аннет, которая неумело махала руками в воде, пытаясь совладать с течением.
Ну уж нет, я ни с кем не собираюсь тебя делить, он смотрел на меня так, что я сразу же забыла обо всех обидах.
Поехали домой? предложила я.
Да, едем. Возьмем такси, глухо ответил он, подхватил с песка мою сумку и повесил на плечо, его шорты заметно оттопыривались в паху, а глаза блестели.
А они? я указала на реку.
Какое нам до них дело? Пускай остаются, он протянул мне руку, и я взялась за неё, не раздумывая ни секунды.
Мой Алекс вернулся, он по-прежнему влюблён, и ему не нужен никто, кроме меня
Глава пятая
К моему удивлению, когда я перед ужином предложила Алексу пойди в Арамболь и послушать концерт друзей Олега, он сразу согласился. У меня немного пекло лицовидимо, я сильно обгорела, и я снова надела шляпу, хотя солнце уже клонилось к закату. Мы нарядились во всё белое: яв длинный сарафан на тонких плетёных лямках, а Алекс в светлые брюки и рубашку, и мы стали похожи на двух последователей Сантерии.
Мы не успели выйти на пляж, как встретили Шмидтов. Оказалось, они шли к нам, так как тоже хотели попасть в Арамболь, чтобы посмотреть на шоу неформалов, которые те каждый вечер устраивали на закате. Сейчас, после пары часов проведённых с Алексом в постели, я уже не испытывала раздражение при виде открытого выреза на топике Аннет, и потому обрадовалась их компании.
Арамболь оказался самым удалённым посёлком в северной части Гоа. Со слов Руперта, который, как обычно, вызвался быть нашим гидом, до две тысячи второго года здесь располагалась обычная рыбацкая деревушка и жили общинами хиппи, искавшие уединения. Но после постройки моста через реку Чапору Арамболь изменился, наполнился туристами и превратился в главное место тусовки творческих личностей всех мастей, а также всевозможных фриков, ищущих здесь спокойствия, понимания и возможности проявить себя. Сюда всё ещё приезжали хиппи, но их осталось уже не так много. Они, как и раньше, ходили голышом со счастливыми лицами, чем привлекали местных жителей из окрестных деревень. Индийцы специально приходили на пляж, чтобы тайком сфотографировать нудистов на свои телефоны и старенькие фотоаппараты.
После нашего безлюдного пляжа Арамболь поразил меня. Тут были сотни туристов, индийцев, детей. По пляжу бегали собаки, и я даже увидела пару тощих белых коров, которые брели по берегу, опустив головы и не замечая никого вокруг.
Смотрите, что они делают? я указала рукой на группу молодых людей в одних шортах.
Все парни были загорелые, поджарые и выглядели необычно. Один из них сидел прямо на песке и, зажав между коленями барабан, выдавал постоянный глухой ритм. Четверо других разбились на пары и исполняли странный танец, высоко размахивая ногами прямо перед лицом партнёра, а потом раскачиваясь из стороны в сторону, делая прыжки и перевороты. Это было похоже на кикбоксинг, только никто из них не прикасался к остальным, выполняя все удары в воздухе.
Это капоэйра, объяснил Руперт, и мы пошли дальше.
Вот тоже очень интересно! Аннет остановилась.
Смуглый худощавый парень с дредами, завязанными на макушке, сосредоточено жонглировал большим стеклянным шаром. Он стоял в центре нарисованной на песке мандалы и выглядел так, словно совершает тайный обряд. Вокруг него столпились люди и заворожённо наблюдали за тем, как шар, отражая заходящее солнце, перекатывается по рукам парня, по его спине и груди. Я тоже замерла, не в силах оторвать взгляд от необычной картины. Алекс подошёл сзади и обнял меня. Мы полюбовались необычным жонглёром и отправились дальше.
Здесь оказалось множество людей, тренирующихся жонглировать булавами, теннисными мячиками, какими-то конструкциями на длинных шнурах. Казалось, что мы вдруг попали на репетицию бродячего цирка, и стоит лишь немного подождать, как на пляж выбегут клоуны и акробаты.
Чуть поодаль группа женщин, встав в круг, занималась йогой. Парень в яркой полосатой шапочке растамана, не смущаясь людей, курил траву и с блаженством на лице смотрел на закат. Подул ветер и донёс до нас звуки барабанов и флейты. Мы подошли ближе и увидели группу барабанщиков с таблами, сидящих прямо на песке. Каждый из них отбивал ритм, а в центре босиком танцевали девушки, прикрыв глаза и погрузившись в динамическую медитацию.
Сразу за барабанщиками расположилась стихийная ярмарка. Люди продавали украшения, картины, тибетские чаши, различные причудливые вещи, назначения которых я не понимала. Мы бродили между торговцами, я задержалась у одного прилавка, разглядывая необычные серьги в форме ловцов снов, и не заметила как Алекса и остальных. Людей на пляже становилось всё больше, и я испугалась. Мне показалось, что кто-то следит за мнойя обернулась, пытаясь понять, откуда возникло это тревожное чувство, но тут увидела Алекса.
Где ты был? я взяла его за руку. Не бросай меня в толпе, а то потом не найдемся.
Ты можешь позвать меня мысленно, и я всегда услышу, он улыбнулся и протянул мне небольшой серебряный кулон на кожаном ремешке.
Что это? я взяла кулон. Он был сделан в форме змеи, сидящей на скрученном хвосте.
Это символ энергии Кундалини. Я подумал, что тебе понравится, и купил.
Да, невероятно красиво, я повесила кулон на шею. Ты рассказывал мне про эту змею, а я не могла поверить, что всё это реально. Но теперь я и правда вижу её каждый раз, когда мы вместе.
Я люблю тебя, вдруг сказал он и поцеловал меня.
А я тебя, я прижалась к нему крепко-крепко, а сердце защемило от нежности.
Алекс никогда раньше не произносил слов любви, и, услышав их, я буквально задохнулась от счастья. Нас окружали сотни людей, в воздухе пахло пряностями, бензином от жонглеров с горящими булавами, доносился ритмичный стук барабанов и печальные звуки флейты, солнце опускалось за горизонт, но для меня в эту секунду не существовало никого, кроме Алекса, и ничего, кроме его любви.
Пойдём, Лиза, ты же хотела попасть на какой-то концерт, он легонько отстранил меня.
Да, надо найти Олега. Он сказал, что живёт в гостевом доме «Мария» на главной улице.
Понятия не имею, где тут найти этот гостевой дом. Давай спросим у Руперта, он должен знать.
В бурлящем потоке людей Руперта найти оказалось не так просто, но всё же нам удалось. Он вывел нас через ряды кафешек, расположившихся прямо на песке, к выходу на небольшую асфальтированную улицу с двусторонним движением. Тут стояли несколько десятков мопедов, прислонённых друг к другу. По обе стороны улицы были разбросаны небольшие магазинчики, в которых торговали всем подряд: одеждой, фруктами, соком из сахарного тростника, украшениями, индийскими барабанами, экскурсионными турами, стригли волосы и делали татуировки. Это был настоящий восточный базар: шумный, пёстрый и живой. По улице туда-сюда, тарахтя, сновали мопеды, с рёвом проносились мотоциклы, а такси, сигналя каждому, пытались не раздавить неспешно прогуливающихся людей. Стемнело. Над гостевыми домами, стоящими по обе стороны дороги, зажглись неоновые вывески.
Отель «Мария», сказала Аннет и указала на трёхэтажное голубое здание, выходящее на дорогу балкончиками с резными парапетами.
Я схожу, поищу Олега, сказала я Алексу. Можешь идти с ребятами на пляж, посмотрите на жонглеров и музыкантов, а я найду вас. А здесь так шумно и все туда-сюда ездят.