Джон Маверик, Стелла ПералесЛайф Квест
Глава 1
Он был там, в своем детстве, и смотрел, как солнце, жаркое и палящее, теряло силу и, остывая, наливалось розовым. Море, наоборот, розовея, становилось теплее и теплее.
Это оттого, что в него падает солнце, убежденно говорил Шайни, бросая в воду плоские камушки, когда оно упадет, море станет горячим, как молочный суп.
Опять придумываешь! отвечал Джахитак в той жизни звали Цезаря. Он ревностно следил за тем, сколько раз подпрыгнет камень братишки.
Братья знали легенду рода наизустьдобрая нянька, укладывая их спать, почти каждый раз рассказывала эту старуюпрестарую сказку.
Кончалась она всегда одинаково:
И они построили колесницу! перебивал ее нетерпеливый Джахи.
Я никогда таких не видел, робко встревал Шайни.
Мне страшно! восклицал младший братишка, а старший только снисходительно ухмылялся:
Чего бояться, дурачок, это было сто лет назад.
Наказали и братьев, когда они на закате тайком сбежали из дома, чтобы проверить, горячим ли становится море, принимая в себя кровавый, остывающий круг солнца.
Теплая, разочарованно протянул Джахи, пробуя ногой темнеющую на глазах воду.
Осторожно, камни скользкие!
Шайни всегда тревожился. Переживал за все и вся, за каждую раздавленную букашку и сломанную веточку. Бился за каждого лягушонка, которого Джахи пытался надуть через тростниковую трубочку.
Слабак!
Джахи не такой. Он настоящий мужчина, воин и победитель.
Желая подзадорить братишку, Джахи сделал шаг вперед и со злорадным удовлетворением услышал, как тот кричит с берега:
Осторожно! Брат, вернись! Уже темно, пойдем домой!
Голосок тонкий, срывается. Вотвот расплачется, бедняга.
Голая пятка предательски съехала со скользкого от водорослей камня, и Джахи с головой ушел под воду. Соль разъедала глаза, обдирала нос и горло. Он не мог откашляться, барахтался, захлебываясь и задыхаясь, пока не потерял сознание.
Очнулся от рвотыказалось, что вместе с пеной наружу выворачиваются внутренности. Лежал на боку, скрючившись и содрогаясь в конвульсиях, а в уши лез оглушительный рев Шайни.
На этот звук наложились испуганные крики взрослых. Джахи подхватили и понесли сквозь фиолетовый вечер. Солнце уже утонуло в притихшем море, и в наступившей темноте ярко полыхали языки пламенина берег набежала целая толпа, все с факелами в руках. Он плыл в окружении факелов и радовался чудесному спасению.
Вплоть до того момента, когда их с братом поставили перед темным от гнева лицом отца.
Мать и прислуга робкой кучкой толпились у дверей, боязливо перешептывались, но не решались приблизиться.
Братья стояли на каменных плитах посреди огромной залы, дрожа от холода и страха.
Джахи крепко стиснул зубы, стараясь унять дрожь. А Шайни все плакал и всхлипывал, и замолчал только тогда, когда отец на него прикрикнул.
Кто позволил вам одним уйти на берег? Вы огорчили всю семью и рисковали своими жизнями, нарушая божественные планы!
Это все Шайни, Джахи кивнул в сторону брата, он придумал, что когда солнце падает в воду, она становится горячая, как суп. Я хотел проверить.
Если бы не твой брат, эта проверка оказалась бы смертельной! Подумай об этом. Если ты не ценишь благородное происхождение и жизнь во дворце, что ж приготовься к рождению в семье бедняка. Работа от зари до зари и вечный голод научат ценить даже самое малое.
«Если бы не брат?» озадаченно подумал Джахи, а отец продолжал:
Ослушаниебольшой грех, и тяжесть его велика. Возможно, он отяготил бы твою душу настолько, что после смерти она опустилась бы уровнем ниже. У тех, кто воплощается ниже пятого уровня, пропадает дар. Человек уже не помнит предыдущих воплощений, и жизнь его коротка, как у попугая. Благодари богов и брата, что остался жив.
Благодарить брата? Так это он меня спас?!
Джахи не мог поверить своим ушам. Маленький, слабый и плаксивый выдумщиккак он смог вытащить его из воды?
Не каждый умеет быть благодарным, вот и Джахи не сумел. Вместо благодарности в душе завелся червячок ревности и грыз изнутри, и рос с каждым днем, питаясь завистью и обидой.
Вы слышали? Младший брат спас старшего! Вон, вон они идут, смотрите.
Стоило услышать нечто подобное, проходя по улице, как жаркое солнце заволакивалось тусклой дымкой, а в глазах темнело. В ушах начинало звенеть, и гомон уличных зевак исчезал, оставляя Джахи один на один с уязвленным самолюбием.
Стоило матери обнять младшего сына, как ревность старшего поднимала голову, вызывая острую, почти физическую боль.
Он начинал вымещать эту боль на Шайнищипал его исподтишка, пачкал одежду, дразнил и обзывал. Давил при нем его любимых букашек, с болезненным удовольствием наблюдая, как темные, блестящие глаза брата наполняются слезами.
Шайни никогда не жаловался, сносил все молча. Правда, пару раз бросался в драку.
Один раз это случилось изза развороченного муравейника, второйизза котенка.
Они нашли его в садуто ли ктото из детей прислуги забыл питомца, то ли он сам пролез сквозь дыру в заборе, чтобы укрыться от жары в тенистых зарослях.
Крошечный, щуплый, с короткой голубоватой шерсткой, больше похожей на пух, он смотрел на Джахи кротко и доверчиво.
Джахи поднес его к лицу и дунул в розовый нос. Котенок чихнул и жалобно мяукнул.
Отпусти, ему больно! Ты его сильно жмешь, заволновался Шайни.
Не выпущу! А захочуи вовсе раздавлю! подзадорил старший младшего и сдавил мягкое брюшко посильнее. В ответ раздался жалобный писк.
Отпусти!!!
Шайни, словно маленький бычок, наклонил голову и атаковал брата. Они боролись в густой траве, забыв про котенка, который, конечно же, не стал дожидаться исхода поединка и сбежал. Пыхтели, тянули друг друга за волосы и за все, что подвернется под руку, пока их не обнаружила нянька и не заголосила на весь сад.
И опять они стояли перед суровым лицом отца, а тот, сложив руки на груди, буравил их острым взглядом, и грозный его голос метался под каменными сводами.
Такто ты платишь брату за спасение? Что ты за человек, Джахи? Бог оставил тебе жизнь, чтобы ты облагораживал свою душу, поднимался по кармической лестнице к свету
Он сам на меня набросился! возмутился Джахи.
Шайни молчал и стоял истуканом, опустив кучерявую голову.
Шайни, обратился отец к младшему сыну, это правда? Правда, что ты посмел начать драку со старшим братом?
Правда, прошептал тот, опуская голову еще ниже и заливаясь краской.
Продолжай, властно приказал отец, рассказывайизза чего.
Изза котенка. Он мучил котенка
Ах, вот как, произнес отец, что ж, вижу, что вам обоим не хватает силы. Тебе, Шайни, нужно стать сильнее, чтобы научиться держать себя в руках. А тебе, Джахичтобы не обижать тех, кто слабее тебя. Сильный никогда не обидит слабогозапомни это.
На следующий день отец сделал братьям царский подарок. Вернее, сразу два царских подарка.
Но ни одному из них Джахи не обрадовался.
Цезарь, ты в порядке? на плечо легла тяжелая рука, и Завидский, очнувшись, вернулся в настоящее.
А что со мной может случиться на собственном балконе? ответил он вопросом на вопрос, поворачиваясь лицом к высокому, широкоплечему Эдмунду Макловски по кличке Гризли.
Он и правда, был похож на старого, обрюзгшего медведя. Рослый, неуклюжий и грубый. Даже фрак и бабочка не делали его изящнее. Даже очки в золотой оправе, которые он напялил на плоский нос и сквозь которые щурился маленькими, подслеповатыми глазками, не придавали ему ни грамма респектабельности.
Эдмунд владел сетью игорных домов.
Все бессмертные чемнибудь владели.
Роберт Лисовец, по кличке Лис кормил мир полуфабрикатами. Тайпан, известный как Алан Снейк, и Черная вдова, носящая имя Фелиция Шекет, делили фармакологию.
Банковской системой заправляли трое. Один из членов клуба был президентом, другие прославились как артисты или писателивсе они обладали либо деньгами, либо славой, либо тем и другим сразу.
И не удивительноза прожитые тысячелетия можно добиться чего угодно.
В поисках удовольствия Цезарь перепробовал все. За долгие годы он наигрался в политику и даже несколько раз повлиял на ход истории, засветился в мировой науке и прославился актерской игрой. И все ему приелось. Ни слава, ни толпы поклонниц уже не возбуждали и не вызывали интереса. Ему надоело раздавать автографы, вызывать ажиотаж одним своим появлением и щуриться от вспышек камер.
Поразмыслив, он подстроил собственный уход из жизни, обставив его с размахом и помпойпроводить в последний путь цвет нации пришла вся страна и его именем тут же назвали центральную площадь.
«Ужасная трагедия! Знаменитый актер скончался ровно за месяц до юбилея! Фенубийца! Смерть в ванной от удара током! Пятеро фанаток последовали за своим кумиром! Пять самоубийств!» газеты пестрели заголовками и фотографиями, на которых Цезарь с красивым, восковым лицом, лежал в гробу, утопая в живых цветах.
Он листал газетные страницы и, с мудрой усмешкой на свежепрооперированном лице, поглядывал в окно. Там расстилался бесконечный лазурный океан. И ни одной живой души. Ни журналистов, ни поклонниц, ни зевак.
Цезарь устал от всего и от всех отдалился.
Первое время он безмерно наслаждался одиночеством. Дышал океанским бризом, валялся на белом песке и нежился в теплых волнах. Никаких контрактов, съемок, переездов, перелетов и навязчивых фанаток.
Все общение свелось к отдаче приказаний небольшой, проверенной команде прислуги и пилоту. Яхтой он управлял сам.
Но когда он впервые пропустил заседание клуба, потому что никто не побеспокоился о его приглашении, он понял, что для того, чтобы оставаться на плаву и быть в списках сильных мира сего, нужно напоминать о себе постоянно.
Еще лучше обойти всех и всяот обиды в нем заговорили амбициии стать во главе этой бессмертной кучки.
Так, чтобы они всевсе до единогосмотрели ему в рот.
Вот как туповатый Гризли сейчас.
Цезарь снисходительно потрепал Эдмунда по мускулистому плечу. Хотя и уступал в росте и силе, в очередной раз почувствовал свое превосходство и над ним, и над хитрым Лисом, и над желчным Тайпаном, и над всеми остальными. Теперь они все зависели от него. Только он один владел артефактом, на который молились все бессмертные.
Что, народ заждался ритуала? Ну что ж, пойдем, начнем, пожалуй.
Глава 2
Этой ночью Кристиану опять приснился рай. Его персональный и в то же времяон был уверенсамый настоящий. Кособокая сараюшка, наполовину утопленная в густых и высоких зарослях крапивы. Кустарник, словно политый сметаноймаленькими белыми цветами, настолько тесно облепившими ветки, что не видно листвы. Тяжелое гудение пчел. Березовая рощакак будто вдалеке, но при этом такая отчетливая, что каждая зарубина на коре сияет в глаза. Каждый стволярок и бел, как полуденное солнце. Легкое облачко листвы, словно парящее в золотом свете. Тропинкачерез кусты, мимо сарая, туда, в теплые изумрудные глубины И хочется по ней идти, так манит она, такое неземное блаженство сулит, какого и не бывает в жизни, потому что не выдержит его душа, испарится, как эфир.