Теперь можно и о ночлеге подумать Вдохнув в последний раз запах хлеба у лотка с выпечкой, я резко развернулась и пошла в сторону спальных улиц.
Дамас был одним из наёмных стражников Десятки, осевших здесь несколько лет назад. Его дом располагался на самой близкой к воротам улице, среди жилищ таких же, как он, наёмников: неброский, но чистый, не новый, но целыйбез трещин или прогнивших досок, этот дом был один из немногих, посещать которые для меня было не просто необходимостью, но и потребностью.
Рин, высокий, широкоплечий мужчина сорока с небольшим лет (никогда не спрашивала точную дату его рождения), с чёрными волосами и такими же чёрными глазами, смотрел на меня, стоя в дверях своего дома.
На нём были штаны из грубой ткани и выцветшая майка, некогда бывшая такой же чёрной, как и волосы её хозяина; на ногах были простые вьетнамки, что вызвало у меня лёгкую улыбку хотя, носи я тяжёлые ботинки по двадцать четыре часа в рабочую смену, я бы тоже предпочла для ног нечто свободное и не ограничивающее поступление воздуха к стопе.
Наверное, Дамас был красив. Я в этом мало понимала. Я знала только одноон знает обо мне то, что позволяет ему точно так же, как и мне, пользоваться нашим знакомством.
Дамас, отозвалась я, решив не тратить время на приветствия, и молча зашла внутрь дома.
Ты рискуешь, приходя ко мне до темноты, сказал мужчина, в голосе которого было столько же тепла, сколько и в моём: то естьнисколько.
Мы знали, кто мы, и мы не видели смысла в глупом проявлении эмоций.
Что, и ты боишься вашего нового пастыря? с едва заметным сарказмом поинтересовалась я, доставая из сумки три булки и квас.
Одна ему, две мне и двена завтра. Я всё ещё не решила, останусь ли здесь надолго, потому не видела смысла выкладывать всё своё сокровище на стол. Хотя я зналазаработок Дамаса позволяет ему баловать себя булками едва ли не три раза в неделю!
Пожалуй, стоит и впрямь задуматься над вступлением в ряды наёмников. Даже за половину платы.
Его теперь боятся все, отозвался Дамас, внимательно следя за всеми моими приготовлениями.
Но не ты, я подарила ему такой же внимательный взгляд.
Его должна бояться ты, чуть мягче ответил стражник.
Сегодня разве что ленивый не сказал мне об этом, безразлично отозвалась я, откусывая от хрустящей булки и едва успевая подавить стон наслаждения.
Дамас хмыкнул. Значит, все-таки не успела
Мужчина прошёл к полкам, грубо прибитым к стене, и достал оттуда две глиняные кружки. Не то чтобы у него не было других, просто Дамас знал, как я отношусь к металлу и пластику. Пить из нихмало приятного, а стеклянной посуды в Мире После почти не осталось.
Будь осторожнее, ладно? мужчина придвинул ко мне кружку, полную вкусного напитка, которую я тут же, под его взглядом, и опустошила, не отрывая от него глаз.
Странно слышать от тебя подобное, честно ответила ему, начиная разглядывать мышцы на его плечах, вздутые вены на его руках, его широкую шею, его большие, но жёсткие, как я знала, губы
Я отложила недоеденную булку и встала из-за стола.
Идём, сказала мужчине, глаза которого так знакомо потемнели, а зрачкирасширились.
Дамас поднялся вслед за мной, и мы прошли в дальнюю комнату, стены которой были обиты какой-то странной тканью, изолирующей звук. Здесь стояла большая деревянная кровать, застеленная немного выцветшим, но чистым бельём, небольшая тумба и шкаф с оружием.
Я сняла с себя меховой жилет и кинула его прямо на пол, потому что зналаон такой же чистый, как и всё в этом доме. Дамас был хозяйственным мужчиной. Я до сих пор не понимала, почему он не заведёт себе жену?
Вслед за жилетом на пол упала облегающая фигуру кофта темно-зеленого цветана ней была пара дырок, но я любила эту вещь, потому расставаться с ней не собиралась
Вслед за жилетом я стянула с себя новые штаны, оставшись в спортивном нижнем белье. Бегать по лесу в стрингах было так же неудобно, как спать в лифчике с косточками и жесткими чашечками. Подобная роскошь осталась в том, прежнем мире. И как бы ни уговаривал меня Бажен, приобретать нечто подобное для сомнительного удовольствия созерцать свою фигуру в более приглядном виде я считала большой глупостью.
Я подняла взгляд на мужчину и ощутила, как сердце начинает стучать быстрее. Это был один из немногих способов заставить моё тело на самом деле реагировать на что-то. Да, когда я приходила к Дамасу, я ощущала, что яживая. Что я могу чувствовать, что я могу ощущать
Мужчина, успевший избавиться от майки, резко подошёл ко мне и двумя грубыми движениями избавил меня от остатков одежды.
Ты красивая, Рин, голос Дамаса прозвучал ниже его обычного, разговорного, и в нём появилась так завораживающая меня хрипотца.
Я не знала, как правильно реагировать на комплименты, потому решила промолчать, позволяя ему смотреть на меня, а затем не выдержала и потянулась к его штанам.
Не торопись. Дамас схватил меня за руки, останавливая их движение и продолжая смотреть на моё тело. Я очень давно тебя не видел.
Я знала, что осмотр продолжится недолго, потому позволила ему и это. Тем более мне нравилось, с каким желанием мужчина смотрит на меняэто доставляло мне удовольствие. И это заставляло моё сердце биться быстрее. А в следующее мгновение моё тело уже было уложено на кровать, а остатки одеждыотброшены в сторону, и я почувствовала себя по-настоящему живой
Это было странночто на его теле не появляется скверна. Он грешил самым страшным из способов, он должен был быть поражённым этой заразой с головы до пят. Он должен был превратиться в Грешника уже раз десять. Но этого не происходило.
Я не знала, почему остаюсь неподвластной самому главному бичу Мира После.
Скверна. Она появлялась на телах людей в виде небольших чёрных пятен на коже; через несколько дней после появления она могла сойти на нет, если люди полностью переставали грешить и всем своим сердцем отдавались молитвам. Но если человек продолжал допускать грешные мысли в свою голову, через несколько дней всё его тело становилось покрытым скверной, а сам он превращался в Грешникасущество без сознания, разум которого имеет лишь одну цельразрушение. Разрушение всего вокруг. Иногда даже разрушение самого себя: я частенько видела Грешников с откусанными пальцами или с отсутствием кожи на некоторых частях тела. Они не ведают, что творят, они живут одними лишь инстинктами, вся их сущность есть один сплошной грех. Грешников можно узнать по глазам, окутанным пеленой, почти чёрной пятнистой коже и по резковатым, нелогичным движениям в случае, если на них сохранилась одежда, скрывающая их суть.
Но Грешники были не самой большой опасностью Мира После: да, они убивали людей и чаще всего их ели, но с ними можно было справиться, их можно было убить, в отличие от
Рин, голос Дамаса вернул меня в реальность, вынуждая посмотреть в черные глаза обнажённого мужчины. Ты опять надолго задумалась.
Я хочу ещё, честно сказала ему и перевернулась, оседлав мужчину.
Его руки с жадностью сжали мои бёдра, а его тело мгновенно отозвалось на моё желание. Я немного задержала взгляд на его широкой груди, покрытой маленькими капельками пота, на его сильных руках, сжимающих мою кожу, на мягких тёмных волосках, спускавшихся туда, где наши тела были почти соединены в единое целое Дамас резко поднял меня вверх и так же резко опустил вниз, вынуждая вскрикнуть от чувства наполненности. А затем мы оба отдались ощущениям, забывая про время, сон и еду.
Через несколько часов я лежала на груди мужчины и смотрела на мягкое пламя свечей, расставленных по периметру комнаты. Тени не доберутся в дом, но защита от них должна держаться всю ночьэто был один из законов, по которому существовал Мир После.
Тенисамая большая угроза для тех, кто выжил. Они появляются из темноты, никогда не передвигаются по одиночке и никогда не оставляют после себя живых. Только седых и сумасшедших. Что это за напасть, мир так и не разобрался, но с ней бороться намного сложнее, чем с Грешниками: леса вокруг деревень вырублены подчистую, а газсамый дорогой товар Мира После. Газ есть в городах, а в деревнях есть только огонь и древесина, и надежда на то, что этого хватит для защиты от Теней.
Дамас мягко поймал мою ладонь и легко сжал за запястье.
Почему ты не снимаешь гловы даже здесь, со мной? Он погладил подушечкой большого пальца мягкую чёрную кожу, а я впервые за долгое время пожелала, чтобы она не скрывала мою собственную. Что они скрывают?
Я попыталась высвободить свою руку, но Дамас был сильнее.
Есть такие секреты, незнание которых сохранит тебе жизнь, негромко сказала ему, сжимая ладонь в кулак.
Это странно, что у тебя есть секреты даже от меня. Дамас посмотрел мне в глаза, и я сочла нужным прямо встретить его взгляд.
Это естественно, что у меня есть секреты даже от тебя, уверенно сказала я, глядя в его чёрные расширенные зрачки.
Дамас несколько секунд позволял мне заявлять права на личную территорию, а затем притянул к себе и почти придавил к кровати своим огромным телом.
Ты доверяешь мне свою жизнь, приходя в мой дом, но не можешь доверить маленького кусочка кожи, спрятанного под перчатками? его лицо было спокойно, но я видела недовольство в глубине его глаз.
Да, прямо ответила я.
Он был мне дорог. Я не хотела терять его из-за своей мягкотелости. К тому же он был прозорливещё никто не задавался вопросом, почему мои кисти почти скрыты под мягкой чёрной кожей, и умён. А ещёдобр. А таких в Мире После было не так много. К примеру, я знала только одного
Ты глупая, Мира, тихо произнёс Дамас; я резко рванула из-под него, но мужчина удержал.
Не называй меня так, жестко произнесла, впервые проявив к нему недобрые чувства.
Мираимя девочки, которая выжила в Мире После. Ринэто сокращение от моей фамилии и моё новое имя. Мира была слаба и допускала много ошибок, но именно она встретила однажды Дамаса. Встретила и пошла за ним. Доверилась ему и не прогадала. Дамас научил меня метать кинжалы и драться. Мне тогда было около двадцати двух, а емучуть больше тридцати пяти. Мы начали спать друг с другой сразу же, как только поняли, что на наших телах не появляется скверна.
Наверное, мы какими-то образом подходили друг другу. Я не знала. И Дамас не знал.
Но он знал, как мне не нравится вспоминать о том времени, когда я была слабой, ни на что не пригодной девчонкой, сбежавшей из Города и выжившей, вопреки логике нового мира.
Дамас склонился над моим лицом и грубо поцеловал в губыя, как могла, сопротивлялась, но потом сдалась и позволила ему вновь завладеть всем моим существом. Это было нечестно, он знал, что поцелуи были запрещены между нами. И он знал, что мне было сложно противостоять емукогда моё желание ничуть не уступало его желанию
Под утро я была не выспавшейся, но полной сил и энергии. Дамас умел заряжать меня на неделю вперёд, но сегодня я почему-то не хотела уходить от него. Я хотела остатьсяи это пугало. Я бесшумно встала с кровати и прошла в ванную комнату. Благодаря бойлерам, закреплённым на стенах, здесь было подобие душа, естественно, вода была прохладнойно я не прихотлива в вопросах комфорта. Туалет располагался здесь же и сделан был специально для меняя не могла рисковать жизнью Дамаса, разгуливая по его лужайке ранним утром.
Заниматься любовью могли только супружеские пары, брак которых был одобрен местным пастором, такая связь была богоугодной и считалась священной. Всё остальноегрех.
И в обычных случаях на телах таких грешников появлялась скверна, словно демонстрируя всему мирусмотрите! Эти люди согрешили!
Похоть. Один из семи смертных грехов.
Я прикрыла глаза и прокрутила вентильпрохладная вода тут же смыла все мысли из моей головы. Все, кроме однойДамас почему-то тоже остаётся здоровым. Неужели наша связь считается богоугодной и без согласия пастора?
Но ведь я точно знала: вся эта пасторская деятельностьне что иное, как фикция. Пребывая в постоянном состоянии страха, люди не будут грешитьвот и вся философия нового времени.
Однако скверна появлялась всегдаэто было проверено миллиардами жизней
Когда тело было высушено чистым полотенцем, я с удовольствием натянула на себя такую же чистую высохшую одежду: где-то в середине ночи Дамас поднялся и выстирал мои вещи, пока я спала. Он всегда так делал. Он заботился обо мне.
На кухне меня встретила недоеденная булка, прикрытая салфеткой, и вчерашний квас, а ещё овощи с его личного огорода. Он меня баловал.
Куда ты теперь? негромко спросил мужчина, появляясь в проёме двери.
Думаю устроиться наёмницей здесь в Десятке.
Тебя не возьмут. Денег не хватит, усмехнулся мужчина и сел на табурет напротив меня.
Я попрошу полсуммы, отозвалась я.
Зачем тебе это? Под его пристальным взглядом я немного стушевалась, но быстро взяла себя в рукидо тех пор, пока он не произнёс следующие слова: Оставайся со мной.
И выйти за тебя замуж? не глядя на него, спросила я.
Что в этом плохого? Наша связь итак не поражена скверной. Мы идеальны друг для друга, без интонаций произнёс мужчина.
Я не уверена, коротко ответила я.
Я действительно была не уверена, что это то, что мне необходимоосесть в одной из деревень до конца своей жизни. Мне слишком дорога была моя свобода.
Но, кажется, Дамас воспринял мои слова иначе. Он потемнел лицом и отвернулся от меня.
Я пойду. Я поднялась из-за стола и подхватила свою сумку с лавки. Сообщу тебе, если смогу устроиться в охрану деревни.
Сегодня я выйду на службу. Найдёшь меня на воротах.
Я вспомнила о небольшой деревянной башне, что возвышалась над стенами, где располагалась смотровая для стражников, и кивнула. А затем вышла из его дома, не говоря больше ни слова.
Деревня только начала просыпаться, потому народу на улице было мало, и я не сразу заметила, как косятся на меня местные жителидля той, что всегда является гостем в небольших поселениях, я стала слишком беспечной
Ты видела, откуда она вышла? шепнули со стороны моего правого плеча.
Нет, но она свернула с улицы наёмников, ответили со спины.
Шлюха?
Не произноси подобных слов ни про себя, ни вслух! зашипели с другой стороны небольшой улочки, пока я шла мимо покосившихся, потемневших домов. Но так и естьона явно покинула постель одного из тех развратников!
Откуда ты знаешь, что они развратники?
Так если спят с женщиной вне брака!
Она могла занести скверну в наш город!
Я сжала челюсти и прибавила шагу.
Кажется, я наконец поняла, о чём говорил Бажен.
Люди здесь боялись своего пастора намного больше, чем собственных грехов.
А кто вообще такая? Я её здесь не видел! заявил почти в голос седой дед, провожавший меня взглядом.
Надо было идти огородами. И почему я не подумала?
Охранник у ворот сказал, что охотница и у нас не впервые, отозвалась девушка почти моего возраста, волосы которой были скрыты под косынкой, как и часть лба.
Шлюха! зашипели со всех сторон. Нужно позвать пастыря! Грешники нам в деревне не нужны!
Я остановилась и развернулась к небольшой толпе, образовавшейся за моей спиной.
Я могу снять с себя всю одежду, и вы увидитена моём теле нет скверны, громко сказала им, про себя подумав, что гловы с рук не сниму. Ни в каком случае.
Лишиться одежды и выставить себя обнаженной напоказне так страшно, как снять с рук кожаные перчатки без пальцев.
Этого не потребуется, если ты сможешь объяснить, зачем пришла в мой город, раздался звонкий тенорок со стороны новоприбывших на зрелище людей.
Я развернулась к местному пастору.
В Твой город? равнодушно переспросила я. С каких пор деревни стали переименовываться в города? Я склонила голову, разглядывая худощавого мужчину в пасторской рясе в пол, волосы которого были настолько светлыми, что невероятно контрастировали с чёрным одеянием. И с каких пор деревни стали принадлежать пастырям?
Совсем с недавних, мягко улыбнулся светловолосый.
А его голос и впрямь высок. Почти женский. Как убого.
Я пришла в Десятку, чтобы купить себе вещей потеплее, всё так же спокойно ответила ему. И, возможно, устроиться наёмницей на зиму.
А с чего ты, Божье дитя, взяла, что нам требуются наёмники? продолжая добродушно улыбаться, спросил пастор.