Меня зовут Егор. Он пожал протянутую ему рукутвёрдо, по-мужски.
Приятно познакомиться, Егор. Алексей разжал ладонь и повернулся к уже более взрослому мужчине, чем голубоглазый мальчик. А вы Владислав. Ваше имя я сразу выучил.
Где ты мог его выучить?
Они пожали друг другу рукиоба так, как будто делали это в последний раз. На миг две пары карих глаз сплелись воедино, и в эту секунду сердце Влада пропало, его место заняла холодная пустота. И только после того, как пальцы опустили чужую ладонь, сердце вновь забилось в привычном ритме.
Присаживайтесь, господа. Только-только наступил полдень, и, думаю, кофе пить уже поздновато, но если вы желаете, только скажите.
Он направился к своему кожаному креслу, по пути бросив взгляд на картины. Вроде в его лице что-то переменилось, когда глаза зацепились за горящий дом, за выбегающий из огня силуэт, но ручаться за это Влад не мог. Даже самый лучший, самый внимательный в мире психолог не смог бы считать эмоции по движениям мышц на лице Алексея. Казалось, он сможет оставаться невозмутимым, даже если будет вскипать от ярости.
Влад и Егор сели на стулья, и оба они заметили, что между ними настолько широкий стол, что друг до друга они достанут, только если перегнуться через него. И Алексей, уже занявший кресло, чуть отодвинулся назад, чтобы видеть сразу двоих забредших к нему гостей.
О чём вы хотели поговорить, Владислав? Я сейчас как раз свободен, так что можем разговаривать, пока солнце не скроется за горизонтом.
Мы не видим солнце, подал голос Егор, и как только слова начали срываться с его губ, он обрёл в себе уверенность. Мы даже не можем поверить вам, что сейчас настал полдень. Держите нас взаперти, как в клетке.
Егор. Влад строго посмотрел на него, как всегда смотрел на непослушного ученика, заставляя его заткнуться одним только взглядом. Не кипятись.
Алексей улыбнулся, и вместе с его улыбкой в комнате стало немного темнее.
Всё в порядке, Владислав, в Егоре просто бушует страсть. Страсть ко всему: к любви, к гневу, к женщинам, дракам и новым ощущениям. Этот прекрасный подростковый возраст в его голосе переливалась мечтательность поэта, глубоко ушедшего в собственные мысли. О. это действительно прекрасно Столько всего ещё впереди! Столько уверенности, что ты всё знаешь и всё умеешь! Господи, Егор, ты только начинаешь вкушать плоды жизни, и, признаться честно, я тебе чертовски завидую. Подростки всегда полны страсти. К чему-нибудь они её да питают, не могут не питать. А ты, карие глаза вцепились в Егора, питаешь страсть к гневу. Я прав?
Влад захотел прикоснуться к Егору, сжать его ладонь, но внезапно понял, почему стол между ними был такой ширины. Теперь и он, и Егор остались сами по себе, каждый отдельно, отстранённый от другого.
Воздух заполнил азот, как перед самой грозой, собирающейся искалечить Землю.
Я не знаю, с чего вы взяли, что я питаю страсть к гневу. Тембр голоса оставался ровным, но волнение всё-таки просачивалось сквозь зубы. Мы пришли сюда не обо мне болтать, а поговорить о том, что вы пытаетесь скрыть.
Чёрт, Егор. Ты портишь нам всю игру.
Алексей, это я пригласил его на встречу. Я, а значит, говорить следует со мной. И не о подростковых страстях, а о выдуманном корабле, на котором мы сейчас якобы находимся.
Улыбка на красивом лице разом поблекла.
То есть вы считаете, что я вас обманываю? Вас и всех остальных людей на борту? Тех людей, которые потеряли семьи, любовь, всё хорошее, что у них было? Вы считаете, я их обманываю? Вы считаете, я имею совесть обманывать настолько сломленных людей?
Да, Влад усилием воли не отвёл глаза от тех бездонных ям, что взирали на него. В кабинете становилось всё темнее, будто тьма за спиной пожирала свет и уже подкрадывалась к ним, чтобы сожрать и их тоже.
Светились только карие глаза Алексея.
Что ж Он поднялся из-за стола и подошёл к огромному шкафу, что всё это время скрывался в тенях угла. Открыл его и достал из мглы бутылку вина Inglenook и три бокала, отлитых из самых чистых на Земле бриллиантов. Они опустились на стол, и только когда Алексей вытащил пробку из бутылки, он спросил:
Вы будете, джентльмены? Это, конечно, не коньяк, но вкусом вас не обидит.
Нет, ответили оба, точно ждали команды. В сгущающейся темноте они переглянулись и даже смогли улыбнуться друг другу, хоть напряжённые губы и выдавали волнение.
А зря. Между прочим, вино начало заполнять бокал, это чудо родилось в 1941 году. То есть ему почти 80 лет. Почтенный возраст для такого деликатеса. Алексей Царёв поставил бутылку на пол и чуть отодвинул, после чего взял бокал и сделал один глоток. Закрыв глаза, он прошептал: Дьявольски вкусно
Я убил Марию Цветаеву.
Влад посмотрел на Егора широко раскрытыми глазами. Эти четыре слова прозвучали как четыре выстрела, но они были враньём, лишь дешёвой провокацией, на которую повёлся бы только подросток. Алексей же громко рассмеялся, закинув голову вверх, будто не слышал в жизни ничего смешнее.
Этот смех не заражал.
Он пугал.
Убил Марию, говоришь? Ну ты рассмешил меня, дружище! Единственного, кого ты мог убить, так это Вику, потому что отпустил её одну на корабле, по которому всё ещё гуляет настоящий убийца.
Влад заметил, как сжались кулаки Егора, как натянулась кожа на его костяшках.
Ты поступил безответственно и знаешь это. Ты всегда поступал безответственно: когда избивал отца Вики, когда препирался с родителями и когда пел на сценах захолустных ресторанов вместо того, чтобы ходить на уроки. Безответственностьвот твоё второе имя. Наверное, мама с папой именно так и хотели тебя назвать, но теперь мы у них точно ничего не спросим.
Он его провоцирует. И довольно успешно.
Алексей, я хочу, чтобы
Ты же понимаешь, как она смотрела на тебя на кухне? Он медленно поднимался, наклоняясь к Егору всё ближе и ближе. Тьма вокруг сгущалась, стены шептались во мраке. Она смотрела на тебя так, будто хотела поскорее увидеть, как ты сгораешь в аду. Она боится тебя. Боится твоего гнева, потому что ты не способен его контролировать. Никакой ты не лев. Монстр без привязи, не больше. Только совладав со своей яростью, со своим гневом сможешь стать львом, но ты всю жизнь так и будешь бродить среди койотов.
НЕТ! Егор попытался встать со стула, но тут же упал обратно, не в силах выпрямить колени. Его сжатые кулаки тряслись над столом, губы дрожали, а с глаз срывались слёзы, пока из горла вырывались стоны. НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! ТЫ ВРЁШЬ!
Я говорю правду, и ты знаешь, что я говорю правду. От себя не убежишь, Егор. Слышишь, как звенят цепи? Ты уже готов сорваться?
Нет, я не хочу. Я я не буду!
Конечно будешь, потому что хочешь. Я слышу, как гнев бурлит в твоей крови. Позволь ему выйти наружу. Ведь ты никогда не сможешь победить себя, а потому стараешься победить других. Так, Егор? Приятно было копать могилу маме с папой? Уверен, ты хотел прилечь рядом и обнять их. Так же, Егор? Хотел?
Голубые глаза налились кровью, вены на шее вздулись до предела. Азот в воздухе перемешался с запахом гнева, выдыхаемом из тяжело поднимающейся груди.
Это приятное чувство ярость Что сдерживает тебя? Кто сказал, что всё это нужно держать в себе? Сорвись! Кулак Алексея опустился на стол с такой силой, что сотрясся весь кабинет. СОРВИСЬ С ЦЕПЕЙ И ПОПРОБУЙ СТАТЬ ЛЬВОМ, МЕРЗКИЙ КОЙОТ, РАЗ ХОЧЕШЬ ЭТОГО! ИЛИ ВЕЧНО, ВЕЧНО БУДЕШЬ КОПАТЬ РОДИТЕЛЯМ МОГИЛУ!
ХВАТИТ! Влад поднялся со стула и рявкнул: ХВАТИТ ЕГО ПРОВОЦИРОВАТЬ, ИНАЧЕ Я
Алексей повернул голову, и только сейчас Влад заметил, что глаза его светятся красным. Из глубоких глазниц вытекало алое сияние. Слова застряли в горле, а вся злость разом исчезла, пока кровавые лучи проникали в самое сознание. Тьма вокруг стала настолько плотной, что при каждом вдохе оставалась на зубах. И только эти глаза сияли в ней подобно двум звёздам, взгляд от которых оторвать невозможно.
Влад почувствовал на своей шее тёплую ладонь. Олину ладонь. Она нежно прошлась по коже и остановилась на щеке, заставив сердце замереть. Воздух теперь не пах азотомон пропитался ароматом ландышей, что всегда царил в их квартире и создавал такой приятный уют. Чьи-то губы (такие знакомые губы!) коснулись щеки. Слабое дыхание согревало небритое лицо, по которому начали течь первые слёзы.
Оля? Влад выплюнул это слово вместе со всхлипом. Олечка, это же ты? Без чемодана?
Да, Оля говорила мягко, с тёплой улыбкой под аккуратненьким носом. Её голос заставил Влада застонать, ведь как приятно было его слышать! Как приятно вновь смотреть на неё и чувствовать на себе тепло её нежных рук! Белокурые волосы стелились по обнажённым плечам и заканчивались у ничем не прикрытых грудей. Чуть повыше ключицы Влад увидел шрам, который столько раз целовал. Это была Олянастоящая, вернувшаяся к нему с того света. Любовь проломила небеса и вернула её в мир живых, потому что она любила его. И снова пришла в самый тяжёлый момент, как делала это всегда. Оля Олечка Ты всё-таки вернулась.
В ответ она лишь улыбнулась, пока из её глаз ручьями вытекала светящаяся алая кровь.
Сядь, Влад.
Он так и поступил, внимая её приятному голосу. Враждебная тьма окутала Олину фигуру, но та всё равно продолжала сиять как ярчайший маячок в кромешной мгле. И глаза они были прекрасны.
Я люблю тебя, дорогая.
Я знаю, милый. Оля на миг повернула голову, и этого самого момента Владу хватило, чтобы услышать, как его кто-то зовёт. Где-то в темноте промелькнуло два голубых огонька, но они скрылись так же быстро, как и появились.
Оля вновь повернулась к своему мужу.
Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, иначе моей душе не будет покоя. Прошу, Влад, это моё последнее желание.
Кконечно! Он старался не плакать, старался! И всё же зарыдал как провинившийся ребёнок, сжавшись в маленький комочек. Я помогу тебе, обещаю.
Хорошо, на секунду Оля исчезла в темноте, но тут же вернулась с чем-то новым в правой руке.
На стол упал блокнот, и раскрылся он на странице с надписью «Евгений».
Глава 10Тёмно-зелёные глаза текилы
Да ладно! Глаза Алёны раскрылись так широко, что чуть ли не вывалились из глазниц. Ты выбралась из горящей тачки?! Охренеть, подруга, да ты самый настоящий феникс!
Влада, услышав это уже не в первый раз, рассмеялась. Опять! Смех преследовал её весь день, и она ни капли ему не сопротивлялась.
Да, я выбралась из горящей тачки. Меньше чем неделю назад, а кажется, будто прошла целая вечность. Ладно, она обхватила пальцами рюмку, ещё по одному моту?
Давай.
Они вновь чокнулись, и каждая залила в себя жгучую текилу.
Воспоминание о том, как началось сегодняшнее утро, растворилось в памяти Влады при первом глотке вина, любезно предоставленном в местном баре. Они с Алёной проснулись по общему подъёмуна отдельных кроватях, под разными картинами. Пока Влада чистила зубы (и терпела этот унижающий осмотр), Алёна в комнате делала зарядку и продолжала плясать ещё полчаса, даже после того, как ей рассказали о случившемся.
«Ну и ладно, сказала она тогда. Пусть попялятся на мои сиськи. Всё равно никому из них не светит потрогать их».
В итоге досмотрели и её. Влада вежливо отвернулась, когда Святцы проводили перчатками по обнажённому телу Алёны, поднимали её кучерявые волосы (да, они у меня не только на голове, красавчик) и ощупывали одежду, чтобы явно что-то найти. Вскоре эти бесстыдники ушли, тихо, будто боясь разбудить малыша, закрыли дверь.
Завтрак был скудным, но Алёна где-то раздобыла торт (торт? Ты что, с ума сошла? Спрячь его быстрее!) и поделилась им с Владой. Они укрылись в своей комнате и, стащив со столовой вилки, наслаждались деликатесом, болтая друг с другом одновременно и о серьёзных вещах, и ни о чём. Час пролетал за часом, время превращалось во что-то быстротечное, пока смесь шоколадных крошек и хрустящих вафель таяла во рту и дарила истинное наслаждение. С Алёной действительно было хорошо. Она обладала какой-то особой энергетикой, вдыхая которую тебе самой становилось легко и хотелось улыбаться, улыбаться и улыбаться! Минуты рядом с ней наполнялись весельем, и только тогда Влада понимала, что больше всего цепляет людей в человеке. Он может быть бесконечно умным, трижды гением и чемпионом мира по всем видам спорта, но если он полнейший зануда, то тут adiós, amigo, наши дороги расходятся. В мире есть одна простая истина: хочешь хорошо себя ощущать в жизни, имей чувство юмора и ничего не усложняй. С человеком, постоянно носящий серьёзную маску, невозможно разговаривать. Положительные эмоции дарят именно улыбка, смех, а они появляются из шуток и глупых ситуаций, над которыми можно хорошенько посмеяться. Упала, посмеялась, встала. Зачем усложнять? Зачем очернять жизнь, если даже в плохом можно найти что-то хорошее? То же не трагедия и не комедиячеловек сам выбирает жанр своей жизни и пишет сценарий, даже если судьба вносит туда поправки.
Ведь каждый проживает лишь один раз, и всё время ныть о проблемахэто удел слабых.
А с Алёной было классно. Легко и весело, несмотря на весь тот ужас, что остался позади. Нокакая, к чёрту, разница? Сейчас, вроде, всё налаживалось, так что смысл переживать по какому-то поводу? Да, Святцы зачем-то осмотрели ихосмотрели весь корабль, но Владе не хотелось думать об этом и ломать голову. Пусть этим занимаются другие.
Сегодня время отдыха.
После того, как последний кусочек торта магическим образом исчез, Алёна предложила Владе оторваться. Влада ответила, что она ни к чему не приклеена, поэтому отрываться не собирается. Ну и началось Следующий час светло-зелёные глаза уговаривали тёмно-зелёные перестать быть такой скучной задницей и пойти потусить, ведь чем ещё убивать столько времени? Влада, которая в семье всегда была «домашней девочкой», долго противилась, но потом сдалась и согласилась. Бар, так бар. Караоке? Нупосмотрим. Текила?! Ну уж нет!
Ещё по текиле?
Алёна только откашлялась и уже готова была пойти по новой. В опьяняющем тумане её улыбка показалась особенно притягательной, будто светилась сиянием звёзд, которые будет не видно ещё несколько дней.
Нет, прости, пока хватит. Мы же даже не закусывали, так что нет, без меня.
Как скажешь, подруга. Не будешь тыне буду я. Если пьянеть, то только вместе!
Влада глубоко вдохнула и обвела взглядом то место, в которое её затащила Алёна.
Они находились в одном из караоке-баров, каких на корабле была целая куча. Казалось, здесь есть всё, чем только можно разбавить скуку. Даже чёртова библиотека! И они выдели лишь малую часть всех развлечений, умещённых на бесчисленных этажах. Наверняка в своих комнатах сидели одни тихони и выжившие социофобы, иначе как ещё можно запереть себя в четырёх стенах, когда вокруг столько всего!
И этот бар Господи, он был просто заполнен людьми!
Влада не знала, сколько сейчас времени, но погашенный свет создавал ощущение, будто она в ночном клубе, а солнце давно скрылось за горизонтом. Огромный зал, что без зазрения совести можно было назвать танцплощадкой, полнился людьмитакими разными и непохожими друг на друга. Какая-то девушка, чьи волосы казались темнее угля, мелодичным голосом растягивала песню, пока мужчины и женщины вместе танцевали. Блики мерцающего света ложились на лица людей и скользили по стойке, за которой сидели Влада с Алёной. Казалось, никакого апокалипсиса и не было. Всё прошедшеелишь глупая выдумка, страшный сон. Не могли в погибшем мире танцевать в клубе люди, у которых погибли семьи. Не могли они смеяться и улыбаться, когда пару дней назад в руках останки любимых, захлёбываясь собственными слезами.
Влада смотрела на танцующих мужчин, на танцующих женщин и подумала, что, может, люди смеются потому, что им плохо? Она часто слышала истерический, сумасшедший смех в коридорах, но понимала, что смех необходим организму. А пережившим этот ужасещё более необходим. Они пытались отвлечься от негативных мыслей, обнимая незнакомцев, целуя незнакомцев, лаская незнакомцев. И, наверное, именно поэтому в бары и клубы (впрочем, разницы особой не было) хлынуло так много народукаждый старался заглушить свою боль пустыми, но такими нужными развлечениями.
Почему мужики такие козлы? Алёна протёрла чуть покрасневшие глаза и уставилась в одну точку, будто поймала видимую только ей мысль и никак не хотела отпускать. Почему все их потребности сводятся к одномукак бы побыстрее потрахаться! И ладно, если б хоть это у них получалось, но Она пропустила краткий смешок. За эти секунды можно лишь чихнуть.