Капитан славного «Императора» Максим Андреевич Вотчицев в ответном благодарственном слове сказал:
«Великая Россия доверила нам стать ее первыми представителями на далекой Красной Планете. Мы с честью оправдали это доверие, выйдя победителями из смертельно опасного поединка с Космосом и укрепив еще более величие Империи. Иначе не могло и быть: ведь наш могучий корабль нес на своем борту славное имя«Император». Государь Император отметили наш поступок высочайшими наградами. Я с гордостью и трепетом ощущаю на своей груди благородную тяжесть почетнейшего ордена! Но это не только моя наградаэто награда всех тех, кто сделал наш поход реальностью. Девиз ордена«За веру и верность»относится ко всем, взметнувшим величие России до самых звезд. Святой Апостол Андрей Первозванный всю жизнь провел в странствиях, его считают покровителем мореплавателей. Теперь он стал и покровителем странствующих по звездным морям!
Слава Великой России! Боже, Царя храни!»
Но и это было еще не все. Газетную заметку дополняла фотография. Отсканированная с газетного листа, она своим качеством оставляла желать, конечно, лучшего. Однако и на ней я вполне смог различить, как высокий, статный мужчина в военной форме незнакомого фасона, украшенной всевозможными лентами, позументами и прочая, и прочая, навешивает прикрепленный к вычурной цепи орденский знак с Андреевским крестом на фоне двуглавого орла на шею одетого в похожий на военно-морской парадный китель человека, на котором сияла уже восьмиконечная звезда. И этим человеком был... я.
12
И все-таки я упал в обморок. Сказать, что это было стыдноэто ничего не сказать.
Очнулся я оттого, что в лицо мне брызнули чем-то холодным и мокрым. Я даже не сразу смог вспомнить, как это называется. Потом все же вспомнил. Водой.
Это сделали милые мои, но, увы, не очень юные коллегиВаля и Юля. Кстати, они и сами находились в состоянии, мало чем лучшим моего. Во всяком случае, цвет их лиц почти не отличался от цвета светло-серых стен нашего кабинета.
Ма-а-аксим, как ты нас напуга-а-ал!завыла Валя, увидев, что я пришел в себя.
Я вызову врача!бросилась к телефону Юля.
Стой!подал я голос, пытаясь приподняться с пола, на котором, оказывается и лежал во время своего позорного обморока.
И тутконечно же, разумеется, ну как же без этого!в кабинет влетела, ворвалась, вторглась, так сказать, наша вездесущая Гена. Каким-то образом она уже знала о произошедшем, хотя, как клялись потом мне Валя и Юля, они ей не звонили.
Ох! Ох! Ох!Забегала вокруг меня Геша, охлопывая себя по бокам подобно встревоженной курице.Как же?! Что же?! Врача! Срочно! Вам плохо? Максим Андреевич, вам плохо?!
«Нет, мне хорошо,хотелось ответить мне.Очень удобно лежать на таком ровном, гладком и почти чистом полу!»Но вместо этого я сказал, становясь сначала на четвереньки, а затем распрямившись и в полный рост:Генриетта Тихоновна, не нужно врача! Мне уже лучше. Все в порядке! Немного голова закружилась...
Это от переутомления!заметалась по кабинету Гена.Я так и знала! Это все я! Я вас... Я на вас... Нагрузка... Вы такой безотказный! Все тащите на себе! Безропотно! Надо было послать меня к какой-нибудь матери! Надо было сказать: я устал, Генриетта Тихоновна!Геша неожиданно остановилась почти вплотную со мной и бросилась вдруг на меня, растопырив руки. Честно говоря, я очень испугался и даже пожалел, что поднялся с пола, но Генриетта Тихоновна просто-напросто сгребла меня в свои объятия, прижалась к моей широкой груди и затряслась в рыданиях.
Это... это... все я... все я... ви-но-ва-а-ата...раздавалось между отчаянными всхлипами.Про-о-ости-те! Ваш труд... ваш вклад... такое самопоже-е-ертвование-е-е... о-о-о!!!
Генриетта Тихоновна!взмолился я.Ну, зачем вы так?! Я уже в порядке, в норме! Вы ни в чем не виноваты!
Не надо меня выгораживать!оттолкнувшись от моей груди двумя руками, отпрыгнула Геша.Дайте мне ваш ременья пойду повешусь в туалете!
У Вали с Юлей от всего увиденного и услышанного давно уже отвисли и мелко дрожали челюсти, а после последней Гешиной фразы обе они, как по выстрелу стартового пистолета, сорвались с места и бросились за дверь. Наверняка опять в туалет. Надеюсь, что не вешаться. Боюсь, что скоро им придется носить с собой на работу сменку! Я не обувь имею в виду.
Геша же вновь приобняла меня, на сей разкак бы полуофициально и заговорила уже более спокойно и как бы даже строго, как и подобает, видимо, по ее мнению, начальнице:
Максим Андреевич! Ну, так нельзя! Ну, зачем? Да, работа важна! Но не такой ценой! Жертвы нам не нужны! Я очень вас ценю, как работника, как... это самое... человека, как специалиста даже в какой-то мере! Я и сама такая: работа, работа, работа! Я уже задыхаюсь, я вся горю, а иначе не могу... А как же! А как без меня? Все же встанет! Ну! И вот сама, и вот и вас...Гена отстранилась, наконец, от меня и совершила по периметру кабинета три небольшие пробежки. Снова остановилась, прямо напротив меня, приложила руку к сердцу, как американец во время исполнения гимна, и сказала проникновенно-торжественно:Я прошу у вас прощения! Я благодарю вас за самоотверженный труд! Вы заслужили отдых! Даю вам два... нет, три дня отгулов! Вы их заработали! Вы уже столько переработали, что и не три, а и все четыре... но не могу! Четырене могу... Без вас, сами понимаете... Кто что тут без нас с вами? Да-а-а... Как Стаханов, как этот... Павка Корчагин... Но, не то время, Максим Андреевич, не те идеалы... Молодежь... Что там!махнула досадливо Геша.Вот вытоже молоды, а как вот можете! Как можете! Как я всем там,ткнула Генриетта Тихоновна указательным пальцем в потолок с многозначительным видом.Всем ведь говорю, говорю: мол, вотВотчицев! Вот, мол, да! Так что вот...Геша, похоже, забыла, о чем говорила, потеряла, так сказать, нить, потому что замолчала и стала усиленно хмуриться, раскачиваясь с носков на пятки. Затем вдруг присела, отпрыгнула в сторону и затрясла пальцем угрожающе.
Так что три дня, Максим Андреевич!завопила она так, словно я целился в нее из базуки.Чтобы три дня я здесь вас не видела!!! Пейте коньяк, гуляйте, отдыхайте! О работезабыть! Обо мнене вспоминать! И... благодарю вас за службу!
На мои глаза накатились вдруг слезы. Какой все-таки человек наша Гена! Какой души человечище! Стоило пять минут поваляться на полузаработал три отгула и личную благодарность самой Геши. А если бы я еще при этом, скажем, нос себе разбил при падении со стула? Небось, меньше, чем о неделе, и речи бы не шло!
Спасибо, Генриетта Тихоновна,склонил я в полупоклоне голову. И еще с моих губ едва не сорвалось: «Боже, Царя храни!»
Домой я прибрел в совершенной прострации. Уже открывая дверь, раза с пятого попав ключом в личинку замка, я заметил, что сжимаю в левой руке бутылку коньяка. Как и где я ее купилтак и не смог вспомнить.
Дверь открылась еще до того, как я успел повернуть в замке ключ. На пороге стояла встревоженная Катька.
Что случилось?принялась ощупывать она меня глазами. Увидев бутылку, глаза ее округлились.Ты что, пьян?!
Пока нет,вяло ответил я.Но скоро буду.
Да что же, наконец, случилось?!крикнула Катька, пропуская меня в квартиру.Тебя чтоуволили?!
Наоборот, наградили,честно ответил я, впрочем, совсем безрадостно.Тремя отгулами.
Перестань дурачится!набросилась на меня Катюха.Вечно ты...
Что «вечно я»?!взбрыкнул, наконец, и я.Почему ты никогда мне не веришь?! Ты бы хоть выслушала меня сначала!
Так ты же ничего не говоришь! Каждое слово из тебя клещами приходится вытягивать!
Я тебе сказал: мне дали три отгула за хорошую работу...
Еще скажи, что Гена, по собственной инициативе!
Именно так! Именно она и именно по собственной! Правда, я перед этим свалился в обморок...
Катюха ойкнула и по-бабьи зажала рот ладонью. Потом схватила меня за руку и потащила в комнату, приговаривая:
Иди ложись скорей! Ты и правда совсем бледный! Что же это? Ложись-ложись, сейчас я вызову врача!
Да не надо мне никакого врача!насилу вырвался я из Катькиной железной хватки.Мне коньяку сейчас выпить надо! Мне Геша так и сказала: «Пейте коньяк и отдыхайте!»
Значит, что-то все же случилось?прищурилась Катька.Так ведь?
Случилось,ответил я, доставая из кармана сложенный вчетверо листок с письмом Людмилы и копией газетной статьи.Меня Государь Император орденом наградил!
13
Снова мы сидели с Катюхой на кухне и пили коньяк. Что-то это уже стало входить у нас в традицию. Как бы не спиться.
Когда после пары рюмок способность соображать более-менее вернулась ко мне, я осторожно спросил у отложившей листок с письмом Катьки:
Ну, что? Там действительно написано, что я летал на Марс и меня за это наградил Царь?
М-да...неопределенно ответила Катька.
Что, нет?!всполошился я.Значит, у меня действительно крыша поехала?!
Да успокойся ты!поморщилась супруга.Наградили тебя, наградили...
Но это же бред! Это полный отстой!
Где ты только таких слов нахватался?снова поморщилась Катька.
А как это еще можно назвать?!не унимался я.Других слов я просто не нахожу.
В чем-то ты прав...
В чем-то?! Ну, я не знаю!развел я руками.
Катька принялась грызть кружок лимона, даже не морщясь при этом. По всему было видно, что последнее письмо Люси поставило ее если не в тупик, то порвало напрочь все стройные логические цепочки. Но сдаваться Катюха явно не собиралась.
Значит так,сказала она,девушка продолжает играть в непонятную игру. И правила ее заметно усложняются.
Нет тут никаких правил!снова встрял я.Она точно сумасшедшая!
Ну, для сумасшедшей все это, мне кажется, сложновато. Одна статья чего стоит!
При современном-то развитии компьютерных технологий?! Да подобную халтуру Саня в полчаса сваяет!воскликнул я и сразу прикусил язык... Саня! Снова Саня! Почему я вновь подумал о нем?
А чего это ты вдруг вспомнил о Сане?насторожилась Катька.Думаешь, он все-таки может быть здесь замешан?
Ну, пусть не Саня,пошел я на попятный.Может быть, кто-то другой, кто владеет всякими там компьютерными «рисовалками»... Мало ли!
А зачем этот «кто-то» будет стараться ради того, чтобы подшутить над тобой? Только знакомому это может быть интересно. Или если в этой дурацкой игре есть нечто такое, что мы не можем с тобой разглядеть! Какая-то выгода, например... Недаром сыщики в детективах говорят: «Ищи, кому это выгоднонайдешь преступника».
Выгода!фыркнул я.Выбить меня из колеи, если только... Но всякой ерундой меня из нее не выбьешь!
Да?поглядела на меня Катька с иронией.А кто в обморок свалился? А кто на три дня выбыл из трудового ритма? И, может быть, это только начало!
Ты че, хочешь сказать, что меня Геша доводит? Боится конкуренции, как бы я не занял ее кресло?улыбнулся я.
А что? Очень даже логично!неожиданно подхватила Катька.Геша твоя может только прикидывается дурой, а на самом деле сечет все конкретно!
Сама-то понахваталась слов, а мне замечания делаешь!не удержался я.
Ладно тебе,отмахнулась Катька и сделала из пальцев «козу».Я за базар отвечаю!Но тут же она вновь стала серьезной.Смотри, что может быть! Допустим... Заметил, я говорю: «Допустим»? Так вот, допустим, что Геша где-то от кого-то краем уха услыхала, что тебя собираются «двигать»! Ведь ты в общем-то не дурак и образование имеешь, да и опыт работы...
Спасибо!вставил я, благодарно кивнув.
Не мешай!отмахнулась Катька.Итак, это вполне возможно, да и пора бы уже, кстати! Геша, разумеется, в тихой панике, ведь ее при всем желании ни умной, ни образованной не назовешь...
Ты только что говорила, что она только прикидывается!
Я сказала: может быть прикидывается! Но даже если и так, если она по жизни не дура, то ведь как специалист и руководитель, по твоим же словам, она ноль.
Ну, может я преувеличиваю...замялся я. Все-таки неприятно за глаза поливать грязью человека, тем болеесвою собственную начальницу.
Ладно тебе,поняла мое состояние Катька,здесь все свои! Давай называть вещи своими именами! Руководство вашей конторы наконец-то заметило, что филиалом руководит... м-м... бездарь и стало думать: кого бы на это место поставить. Ну а кого, если говорить откровенно? Вот скажи, ты ведь всех у себя знаешь, кто подходит на Гешино место лучше всего?
Я задумался. По правде говоря, подобные мысли и раньше посещали меня, но как бы так, мимоходом... Поэтому я думал недолго:
Ну-у, пара человек может и есть, только они уже на пенсию собираются...
Вот видишь! А тебе до пенсиикак до Марса твоего! Поэтому, вполне логично, что тебя и правда «примеряют» к Гешиному креслу. А она вполне могла это услышать, ведь в головном офисе наверняка тоже есть любители «посекретничать»... И вот представь теперь Гешины действия. По работе ей тебя дураком не выставить, вот она и решила сделать тебя просто дураком. В самом, что ни на есть, натуральном смысле!
Какой-то уж очень изощренный способ, тебе не кажется? Тем более, если предположить, что это придумала Генриетта Тихоновна...
А что? Чем тебе не нравится способ? Ты ведь и так уже потихонечку с ума сходишь, да и я вместе с тобой! И потом, не обязательно всю «технику» самой Геше изобретатьона это могла заказать кому-нибудь. Тому же Сане...
Ты Саню не трожь!рассердился я.Он на такое не способен!
Ты так хорошо его знаешь?хмыкнула Катька.
Знаю... Чего ради он будет делать гадости по просьбе какой-то там Геши?
А если не по просьбе? А если вопрос поставлен ребром: илиили? Может быть, какой-то грешок за Саней водится, вот его Гена и подцепила? Элементарно шантажирует! Ведь в нашем городке не так уж и много приличных мест, куда можно легко устроиться! А у вас, согласись, и «не пыльно», и платят довольно прилично! А если Геша и «прикупила» вдобавок Саню слегка...
И все-таки я Сане доверяю,пробормотал я, уже не столь уверенно.
К тому же,продолжила Катька,кому, как не Сане все это провернуть? Все в его руках! И потом, вспомни, когда это все началось? Как только Саня поставил тебе почту! Сразу же! И адрес твой, кроме него, никто не знал! Разве не странно? Теперь подумай, что если это Саниных рук дело, то в них, этих руках, собрана сейчас вся ваша переписка! Весь компромат, так сказать! Переписка двух сумасшедших, да еще и в рабочее время, заметь!
Мне стало вдруг очень горько. Я понимал, что в словах Катюхи звучит железная логика. Проще всего провернуть всю эту паршивую историю было, конечно же, Сане... Если только Геша не наняла кого-нибудь со стороны, но это выглядит совсем уж абсурдно! А то, что вся затея может принадлежать Геше, мне казалось уже более чем очевидным! Взять даже сегодняшнее письмо, после которого я хлопнулся в обморокведь Геша прискакала сразу же, словно специально, чтобы полюбоваться произведенным эффектом!
М-м-м...замычал я, как от зубной боли.Можно я скажу сейчас плохое слово?
Ну, скажи,разрешила Катька.
Я тихонечко выматерился, но легче не стало. Тогда я налил еще коньяку и залпом выпил.
Опять без меня!покачала головой Катька.
Прости,сказал я и наполнил рюмку жены. Свою, впрочем, тоже. Катька снова покачала головой, но промолчала.
14
Уже на второй день вынужденного безделья я понял, что больше так не могу! Я пытался читать, смотреть телевизор, но вся информация проходила мимо. Думать я мог только об одномо письмах Люси. Или теперь уже не Люси... В принципе, мне теперь даже было все равноЛюси это с ума сходит, или кто-то другой придуривается. Хуже всего было думать, что это делает Саня. То, что он не сам всю эту гнусность затеялдля меня не вызывало сомнений, но даже если и по чьей-то «просьбе»все равно неприятно и вообще противно. Ну не мог я представить Саню в подобной роли!
В конце концов я не выдержал. Подошел к Катьке, которая валялась на диване с каким-то журналом в руках (судя по всему, она тоже вряд ли активно впитывала информацию, потому что журнал был раскрыт на той же странице, что и полчаса назад) и сказал:
Я больше так не могу! Я пошел к Сане. Возьму бутылочку, посидим, побеседуем...
Катька, на удивление, поддержала мою идею:
Пожалуй, это хорошая мысль! Иного пути достучаться до истины я в упор не вижу. Пошли!
Как «пошли»?! Ты тоже?
Разумеется! Или ты хочешь, чтобы я извелась тут вся, тебя дожидаясь? Я уже и так на последней ниточке терпения вишу!