Иванов оказался мастером золотые руки! Он каким-то непостижимым образом умудрился вернуть на экран не три, а все семь цветов радуги и сказал хозяйке, что её телевизор будет работать, как хорошо смазанная телега, не хуже чёрно-белого красноярского «Рассвета», то есть не сломается в течение десяти-тридцати лет. Последнее утверждение ещё не проверили, а вот по поводу картинки бухгалтер-маляр Сидорова говорила, что она такого качества не видела даже в лучших городских кинотеатрах. Изображение стало таким чётким, что японские модели отдыхали (впрочем, японских моделей ни она, ни я не видели). Теперь Сидорова каждый день убеждается в том, что телевизоры отечественного производства гораздо лучше японских. И она поклялась перед соседями, что, пока работает её телевизор, Иванов всю жизнь может рассчитывать на бесплатную побелку (на этом месте я задумалсявидимо, это всё-таки не хобби, а подработка). Впрочем, мастер-телевизионщик этой услугой больше не пользовался. Зато все другие соседи, вплоть до первого этажа будут нуждаться в хорошем косметическом ремонте и совсем не бесплатном. Иванов устроил им хороший потоп местного розлива. Это он хорошо сделал, теперь у бухгалера-маляра будет много подработки. Теперь она долго сможет жить на широкую ногу.
Телевизор бухгалтера Сидоровой сделал Иванову великолепную рекламу, на которую мастер наверняка и не рассчитывал. Он будто бы и не собирался заниматься ремонтами телевизоров. Однако коль назвался груздем, так полезай в кузов. Инициатива, как говорится, наказуема. В общем, пришлось Иванову вместо своих расчётов на дому заниматься ремонтов телевизоров. Был он человеком вежливым, уступчивым, и отказать никому не мог. А соседи этим и пользовались.
Первое время люди не могли поверить, что отечественный «Горизонт» действительно раздвигает перед ними границы, и на экране, как на ладони, можно увидеть горизонт таким, какой он есть на самом деле. Дома сидишь в мягком кресле, смотришь на цветной экран и через минуту забываешь о том, где ты находишься. Однажды Сидорову даже чуть не хватил удар, когда на неё прыгнул тигр. Понятно, зверь прыгал на экране, но эффект его присутствия был до того естественный, что Сидорова заорала благим матом и бросилась бежать из комнаты. С тех пор фильмы про животных она стала смотреть только из коридора, потому что боялась, что на неё опять кто-нибудь нападёт.
В общем, Иванову на пятый этаж понесли аппаратуру со всего дома. «Рубины», «Горизонты», «Рекорды», «Сапфиры», «Сигналы». «Сапфиры» были чёрно-белыми. «Сигналы» не подавали и не принимали никаких сигналов. «Рекорды» давно уже забыли о своих рекордах. «Горизонты» никак не хотели расширять своих горизонтов. И только с лёгкой руки Иванова и сигналы появлялись, и цветность, и яркие контрасты, и расширенные горизонты.
Принесли однажды даже древний «КВН-49», над которым смеялись как над одноимённой телевизионной передачей. И даже он стал работать лучше, чем хвалёные японские телевизоры. Только вместо воды в линзу Иванов посоветовал налить чистого спирта. Спирта пожалели, налили водки, но даже это не ухудшило качества изображения. Впрочем, жена соседа жаловалась, что каждое утро ей приходилось доливать в линзу водки, предварительно огрев мужа скалкой.
В первые дни Иванов никому не отказывал и совершенно бесплатно творил чудеса с электронной техникой. Возле подъезда, где объявился необыкновенный мастер, выстроилась длинная очередь. Люди ругались, и один раз даже приходилось вызывать милицию после того, как в драке были разбиты два «Горизонта» и три «Рекорда».
Слух о чудесном перевоплощении отечественной видеотехники очень быстро распространился по всему району. Через день очередь к Иванову растянулась на целый квартал. Люди стали записываться в очередь к удивительному мастеру. Через два дня записавшихся оказалось столько, что стало не на чём писатьзакончилась бумага.
Иванов на время забросил свои расчёты и целиком занялся цветом и музыкой. Его завалили работой, и он долгое время не замечал, как к нему ходят одни и те же люди. Чаще всего это были работники из магазина видеоаппаратуры «Орбита» и их родственники. Они приносили совершенно новые телевизоры, только что купленные в магазине Иванов на это не обращал внимания. Он думал, что они несут технику из своих домов и старался помочь людям как мог. А мог он ого-го как!
Но однажды бухгалтер Сидорова со второго этажа принесла за один день три новых «Горизонта». Иванов вдохнул в них новую, изумительно красочную жизнь. Бухгалтерша продала эти телевизоры втридорога и побежала в «Орбиту», чтобы купить новую партию. Но за отечественными телевизорами уже стояла дикая очередь. И тогда Сидорова по большому блату купила телевизор Grundig. Она принесла его Иванову. Тот повертел его со всех сторон и сказал, что «мыльницы» его не интересуют. Этим он очень оскорбил Сидорову, ведь она потеряла кучу денег, а кто станет покупать у неё какие-то немецкие телевизоры, если у многих теперь после Иванова стоят первоклассные советские.
Именно тогда Иванов понял, что его бессовестно эксплуатируют, и перестал заниматься бесплатным ремонтом. Впрочем, платный ремонт его тоже не интересовал, и он вернулся к своим расчётам.
Малярша-бухгалтер начала кричать, что какой он неблагодарныйему, значит, сделали бесплатный ремонт, а он не может починить какой-то паршивый Grundig. Ведь из-за него, Иванова, она, Сидорова останется без денег, чем ей семью кормить (о том, что жила она одна, бухгалтер умолчала)? Обещала написать в газету, на телевидение и в Организацию Объединённых Наций и расклеить объявления на всех столбах. Но Иванов был непробиваем.
Как его ни упрашивали, каких только денег ему ни сулили, как ему ни угрожали, ничего не помогло. Иванов наотрез отказался модернизировать советские телевизоры. Он снова с головой ушёл в свои расчёты.
Что он там считал, над чем он там работалнеизвестно. Но люди остались без телевизоров. Вернее, с телевизорами, но с такими, какие никому и задаром не нужны. Многие успели накупить даже нерабочего хлама, который даже на детали уже не годился, и во всех квартирах стояло по два-три телевизора, годные только под ящики для хранения картофеля.
Народ кинулся к Сидоровой, но та закрылась на два внутренних и три висячих замка, да сверху ещё накинула на дверь стальную цепочку, и стала отсиживаться в своей комнате, как в скорлупе, пока не улягутся страсти. Она до сих пор боится выйти из дома. Ведь именно она и рассказала людям о том, что у Иванова золотые руки. Руки-то золотые, но что теперь народу делать с этими телевизорами? У каждого как минимум три штуки на руках. В общем, довольными остались только магазины радиотоваров, с полок которых смели абсолютно все телевизоры. Так же в накладе не остались комиссионные магазины, распродавшие всё залежавшееся барахло.
Тогда владельцы неисправных наспех накупленных новых цветных «Горизонтов» обратились за помощью к профессору-психологу Торощину. Профессор взял в руки неисправный будильник и зашёл к Иванову. Он хотел заинтересовать мастера новой работой. Он очень надеялся на свой профессионализм. Но в случае с Ивановым эти уловки не сработали. И не потому что Торощин был плохим психологом, а потому что психология Иванова сильно отличалась от человеческой. Тут не могли помочь ни Дейл Карнеги, ни Бехтерев, ни Фрейд с Юнгом. Ведь Иванов не был человеком. Да и Ивановым по большому счёту он тоже не был, его имя было невозможно произнести ни на каком земном языке, вот он и взял самый распространённый псевдоним.
Иванов, даже не взглянув на часы, сказал пожилому посетителю, что будильник марки «Севани» зазвенит лишь только в том случае, если положить его под пресс или ударять по нему кувалдой. Вернее, не зазвенит, а коротко звякнет в последний раз. А этот опыт может проделать и сам хозяин будильника, тут особых навыков не нужно.
Профессор Торощин как психолог потерпел фиаско. И многие владельцы цветных телевизоров навсегда потеряли надежду увидеть на своих экранах семь цветов радуги и четырнадцать её оттенков У каждого в квартирах стояло по два-три телевизора, которые они надеялись выгодно перепродать.
К слову, профессор Торощин после этого случая практически потерял свою работу. Нет, его ни откуда не уволили, но разве кто-нибудь станет обращаться к профессионалу после того, как он подтвердил свою профнепригодность? Короче говоря, если раньше он получал неслабый доход помимо зарплаты, то теперь он остался сидеть на голом окладе. Тут и математиком быть не надо, чтобы понятьэто большой удар для профессора, как моральный, так и материальный.
После этого случая соседи решили, что Ивановмастер не на все руки, а узкий специалист. Настолько узкий, что у'же некуда. Кто-то пустил слух, что он умеет ремонтировать только «Горизонты» определённой модели, а всё остальные для него тёмный лес. И, конечно же, все в это поверили. Его стали костерить на чём свет стоит, однако лучше от этого никому не стало
По свидетельству жильцов дома, это был довольно симпатичный молодой человек. Немного рассеянный и довольно чудаковатый, вроде как не от мира сего. Можно даже сказать, что немного с придурью. Однажды во дворе люди видели, как Иванов нечаянно наступил на дождевого червя. Червяк оказался вмятым в сырую землю и почти не пострадал. Но Иванов поднял червяка и сделал ему перевязку. Он положил его на сухое место, чтобы бинты не намокли.
Червяк долго лежал на открытом месте и, не имея возможности уползти куда-нибудь в тень, засох на солнцепёке. Иванова это очень расстроило, он похоронил червяка за домом и долго оплакивал его гибель. Говорят, что он потом приходил на место захоронения червяка и приносил цветы на его могилу. Этот факт показывал, каким добрым и отзывчивым человеком был Иванов (люди тогда не знали, что никакой он не человек). Да, он был со странностями, и даже ого-го какими странностями, но всё-таки он был очень добрым человеком. Вернее, очень добрым нечеловеком, не каждый человек может с ним сравниться в гуманности.
Большинство соседей рисовали портрет Иванова в розовых тонах. Ни упрёка в адрес человека, подозреваемого в совершении тяжкого преступления, ни намёка от них я не услышал. Эти люди даже ненужную заботу о червяке поставили в заслугу Иванову. Вот такой он хороший человек, сердобольный, даже червяков жалеет. А вот его самого кто-то не пожалел. И где его теперь искать, остаётся загадкой.
Загадка эта была неразрешимая на тот моменткуда подевался Иванов и что за человек оказался в его одежде и на его постелиэто нам ещё предстояло решить. Но я уже подозревал, что дело будет крайне запутанным и жутко интересным. Практически все жители описывали его положительно, и в то же время можно было предположить, что роль Иванова в этом деле была негативной. Мне, как прожжённому следаку, всё это было очень интересно.
Несмотря на общую положительную характеристику Иванова, контролёр Петрова и ещё одна женщина из подъезда не пожалели чёрной краски на его портрет. По их словам, Иванов был пьяницей и тунеядцем Такая полярная характеристика очень насторожила меня. Хотя, если честно, то тут такого удивительного? Обычная месть. Ведь купленные Петровой телевизоры так и стоят в комнатах, ненужные никому. Наверняка эти две склочные бабёнки тоже накупили техники и теперь не знают, как от неё избавиться.
4. Ищи, Пальма!
Для поиска Иванова я вызвал проводника со служебной собакой. Это была проверенная служебная овчарка, которая уже не раз помогала нам находить преступников. Кинолог ввёл её в квартиру, дал немного обвыкнуться. Потом ей показали вещи хозяина.
Овчарка обнюхала домашние тапочки Иванова и мелкой рысцой стала бегать по комнате, то тыча нос туда-сюда, то поводя им по воздуху. Она определённо что-то нашла, но это мог быть и старый след, а Иванов здесь немало наследил. Постепенно овчарка сократила круг своих поисков и остановилась возле дивана. Рыкнула на то место, где раньше лежал старик, вильнула хвостом и посмотрела на своего проводника сержанта Малкина. Здесь явно было что-то не так. Ну не мог этот старик быть Ивановым!
Ищи, Пальма! Ищи! прикрикнул на неё кинолог.
Пальма обнюхала подушку и залаяла отрывисто, требовательно, так, как обычно лает, если находит то, что нужно.
Выходит, что искомый не так уж и давно лежал на этом самом месте? Но ведь это был не он, все соседи отказались в этом старике признавать Иванова. И только молоденькая девушка, Светланасказала, что если не приглядываться, то со стороны он похож на Иванова.
Похож. Похож? Выходит, что либо Иванов и этот древний старик были одним и тем же человеком, или Иванов лежал на этом относительно недавноиначе Пальма не стала бы так себя вести. Странное дело. Очень странное!
Мне снова вспомнилась книга про доктора Джекила и мистера Хайда. А что если молодой Иванов и этот старик с обожжённой задницейодин и тот же человек? Вдруг этот телемастер каким-то образом превратился в глубокого старца. Каким образом? Откуда ж мне знать? Может, его телевизор током ударил, и он сразу постарел. Да ведь тогда сходится почти всё. Фантастика, конечно, но сколько у меня было таких дел, которые на первый взгляд казались мистикой, а на деле всё объяснялось очень просто. А чаще всего такие дела так и оставались висяками. Много таких пылится в архивах.
Куда делся Иванов? Да никуда он не делся, мы его сами врачам передали. Вот только Такие истории случаются лишь в книжках и кино, на самом деле всё довольно обыденно. Бытовое преступление. Но! Никакой это не Иванов! Ну не сможет человек постареть так быстро за какие-то несколько часов! Не сможет. Надо выяснить личность этого старика.
Скорее всего, дедодин из «обманутых», который накупил кучу телевизоров в надежде разбогатеть, да так и остался у разбитого корыта простите, у чёрно-белого «Горизонта». Вот и решил отомстить мастеру, да в чём-то просчитался и отомстил сам себе. Вот куда только сам телемастер делся?
Пока на ум приходит только одна версиядед пришёл к Иванову, тот его впустил (он человек добрый, он всех впускал в квартиру), а потом произошёл спор между нимивероятно, дед ругался и угрожал. Однако криков никто не слышал. Выходит, они шёпотом ругались? Или просто говорили? Да и следов борьбы не видно, всё расставлено как и всегда, судя по замечаниям соседей. Однако что-то всё-таки произошлоони поругались, дед, что-то попытался сделать, а Иванов, защищаясь, опалил ему задницу. На газовую плиту он его посадил, что ли? Так на ней никаких следов стариковской задницы. Чёрт возьми, чем ещё можно в этом доме обжечь зад? Два провода он ему вставил, что ли? Так и проводов нигде не видно!
Ладно, а дальше Иванов испугался ответственности и убежал. Вот и всё, что я могу пока предположить.
Собака продолжала лаять, давая всем понять, что нашла то, что искала.
Она что-то путает, сказал я.
Пальма очень умная овчарка, она не могла ошибиться, ответил сержант. Очевидно, старик надевал чужие тапочки и ходил в них по комнате.
Старик не мог ходить по комнате, вступил в разговор эксперт Кучеров, у него же тяжелейшие ожоги на ягодицах
Ну как-то же он зашёл в эту комнату? заметил кинолог. Не с ожогами же?
Это точно, согласился я. Зашёл в комнату, напал на Иванова, тот стал отбиваться Правда, ума не приложу, что он сделал с его ягодицами? Чем опалил их? А потом, стало быть, испугался содеянного и убежал, оставив старика на диване.
Сержант заржалох уж мне это ментовское чувство юмораи я на него прикрикнул. Он замолчал.
Будем искать дальше, сказал Кучеров.
Надо дать собаке понюхать что-нибудь другое, сказал я Малкину, заново, уже в который раз, осматривая комнату.
А что из хозяйских вещей не стал бы надевать вошедший в квартиру старик? Носки и трусы? Давайте поищем в шкафу.
В шкафу наши две пары носков Иванова и дали их понюхать Пальме. Бедная собака! Жуткая у неё работанюхать носки и трусы преступников! Я бы ни за что не согласился на такую работу ни за какие деньги. Впрочем, у меня работа не лучше, мне тоже иной раз тако-о-о-е приходится нюхать и руками трогать! А чаще всего смотреть на всякие жуткие вещи. Впрочем, эта работа мне нравится, иначе давно бы уже сбежал.
Пальма, нанюхавшись носков Иванова, снова стала кружить по комнате. И в этот раз результат был тем же самым. Пальма опять остановила поиск у дивана. Дурдом какой-то!
Моё внимание привлёк стол, на котором в беспорядке были разбросаны книги и где стояла старая пишущая машинка «Москва», заправленная тремя листами с копиркой. На листах был отбит какой-то текст, Иванов, видимо, что-то печатал, когда к нему вошёл этот старик.
Пусть Пальма обнюхает стол, предложил я проводнику. Вещи на столе наверняка принадлежат Иванову. Он работал с ними, а старику здесь делать было нечего.