Невезучая, или невеста для Антихриста
ГЛАВА 1
Невезучая. Кратко, емко и одним словом. Это про меня.
Если где-то глубоко под снегом будет зарыта собачья какашка, то ее обязательно найдет мой чистый ботинок. Мама так и говорит мне все время:
Вечно ты, дочка, куда-то вступаешь, то в "Орифлейм", то в гуано.
Нет, вы не подумайте, ничего не имею против сетевого маркетинга, просто я отказывать не умею, и поэтому с завидным постоянством мои подруги вечно втягивают меня в какую-нибудь аферу, за которую я потом расплачиваюсь последними кровно нажитыми деньгами. И если непроданной косметикой я худо или бедно могу пользоваться, то что делать с канадскими ершиками для унитаза, в количестве пятидесяти штук, которые мне благополучно впарила подруга Люська, утверждая, что через месяц они будут стоить в два раза дороже и я на них заработаю целое состояние?
Ершики не стали пользоваться спросом ни через месяц, ни через год, зато теперь у меня на все праздники и дни рождения Люси есть замечательный, а главное, очень полезный подарок.
Нет, она, конечно, поначалу сильно обижалась, а сейчас ничегопривыкла. Моего прихода с очередным унитазным чудом прогресса все гости ждут как священного ритуала. И когда под дружественные аплодисменты и хохот Люська открывает коробку, выволакивая оттуда очередной ерш, гости начинают изгаляться в фантазиях, куда его еще можно применить, кроме прямого назначения. Кто-то даже предлагал из них икебану сделать. А один дядечка сказал, что если их покрасить в зеленый цвет, то получится очень креативная, урбанистическая, хэнд-мэйдовская елка.
Но ершики и косметикаэто, конечно, вершина айсберга, потому как не везет мне во всем.
Знаете, есть такие фартовые люди, которые рождаются под большой счастливой звездой, и названия у этих звезд, соответственно, красивые и поэтическиечто-то вроде Альтаир, Регул или Арктур. Так вот, япочти такая же, только с точностью до наоборот. Моя звезда, вероятно, была маленьким желтым карликом с очень неприятным названием: Жо784576 дальше еще куча циферок, и в концетьфу-тьфу-тьфутри шестерки.
В общем, за то, что я под ней родилась, она мне регулярно изощренно мстила, посылая на мои две первые буквы от ее названия всякие неприятности и геморрой. И начала она это делать в аккурат с моего имени. Потому что, вот вы как корабль назовете, так он и поплывет.
И скажите мне, за что так надо не любить собственного ребенка, чтобы назвать его Гея? И кому объяснишь, что Геяэто богиня земли и мать титанов, и что твои мама и папа историки, и просто помешаны на древнегреческой мифологии? Но это, может, в Древней Греции зваться Геей было почетно и престижно, а в нашей стране, где детей принято называть нормальными славянскими именами, когда на переменке тебя подружки громко подзывали к себе "Гей, Гей, беги к нам скорей", у всех окружающих это обращение вызывало почему-то неоднозначную реакцию.
Обычно сразу становилось тихо, и все пытались отыскать взглядом в толпе учащихся, где же этот самый нетрадиционной ориентации, потом, очевидно, понять, что он делает в школе в женском платье, а уж после этого явно осмыслить, зачем ему надо бежать скорее, да еще и к девочкам.
Сами понимаете, с мальчиками знакомиться с таким именем тоже было очень проблематично. Когда на вопрос: "Ты кто?" я отвечала: "Гея". Звучало это почти как "гей я". После этого на меня очень пристально смотрели. Ну, очень пристально Особенно на то место Ну, вы поняли, на какое место. А потом почему-то спрашивали: "Ты трансвестит, что ли?"
Обидно до слез.
Я, конечно, не Мэрилин Монро, но и на мужика в юбке точно не похожа. Наверное.
Впрочем, после того, как я доходчиво объясняла малообразованным гражданам, что никакой я не гей, а просто богиня, они даже проникались. Так что мальчики у меня, несмотря на мое нетрадиционное имя, все же были. Нет, ну, как были? Ключевые слова в этом моменте"были" и "недолго". Потому что как только дело доходило до чего-то серьезного, с ними тут же что-то случалось.
Первый поцелуй запечатлелся в моей памяти и истории нашей школы знаменательнейшим и будоражащим воображение событием.
В десятом классе родители, желая, дабы у меня улыбка соответствовала подаренному ими с рождения статусу богини, поставили мне брекеты. И надо же было случиться такому недоразумению, что моему горе-кавалеру, Валерке из 10-Б, их поставили тоже. И вот, когда настал эпический момент кульминации, так сказать, наших с ним коридорно-заугольных отношений, и Валерка, зажав, меня на переменке под лестницей, ведущей на второй этаж, попытался воплотить в жизнь мои самые несмелые девичьи фантазии, его брекеты вдруг воспылали нешуточной страстью к железякам, находившимся на моих зубах.
Они любили друг друга долго и нежно. Брекеты, в смысле. Потому что мы с Валеркой, тщетно пытаясь отцепить их на протяжении целого урока, к следующей перемене начали друг друга тихо ненавидеть. Через два часа жалких потуг с моей стороны и отборных матов со стороны Валерки, мы выползли из-под лестницы, навечно войдя в анналы истории нашей школы как "целующиеся терминаторы".
Директриса вызвала МЧС-ников, и разлучить нас смогли только в центральной стоматологической поликлинике города, проведя коридором позора сквозь строй записанных на прием к ортодонту граждан.
Надо ли объяснять, что после подобной экзекуции желание лобызаться с кем-либо еще у меня отпало напрочь. Ну, по крайне мере, до тех пор, пока с меня не сняли брекеты.
В общем, в школе я была почти легендарной личностью. Потому что имяэто было полбеды, главным приложением к нему была яходячая катастрофа.
Там где ступала моя легкая ножка или всовывался любопытный нос, обязательно случалась какая-нибудь неожиданность. Если нужно было сорвать урок, отмазаться от физкультуры или загулять контрольную, я была волшебной палочкой-выручалочкой. Там, где появлялась я, все время что-то происходило. Ну так, по мелочам. Например, на зачетной контрольной, когда я позвала учительницу, чтобы уточнить вопрос, у нее случайно сломался каблук, и она, падая, каким-то непостижимым образом сломала себе руку, а пока над ней все кудахтали и вызывали скорую, весь класс благополучно все списал. У физкультурника сложился гимнастический снаряд в тот момент, когда он показывал мне на брусьях акробатическую фигуру. Когда его откопали из-под металлических столбиков и деревяшек, на лбу у него красовалась здоровенная шишка, а под глазомприличный такой фофан. И все сочли бы это за досадное недоразумение и случайность, если бы в следующий раз, когда он подстраховывал меня в момент моего героического ползания по канату, этот самый канат не оборвался, и я своей "Марфой Васильевной", в смысле, тем местом, что пониже спины будет, не упала Марку Борисовичу на то место, которым он обычно думал.
Думать он после этого явно стал через раз. Мозгов-то у физруков и так не ахти, а тут я вышибла последние. Почему последние? Потому что если бы они у него остались, он не дал бы мне в руки мяч для метания и не стал бы ждать пока я им заеду ему прямо в глаз. Опять же случайно, конечно.
Правда, после этого что-то там у него в голове, видно, стало на место. И когда я с толпой одноклассников подбежала к нему, лежащему на земле, он вышел из ступора и, ткнув в меня пальцем, с благоговейным ужасом произнес:
Знаешь, Антипенко, ты на физкультуру можешь больше не ходить. Я тебе пятерку автоматом до конца твоей учебы в школе ставлю.
Ну, это он сильно погорячилсяне ходить. Теперь меня туда специально таскали одноклассники. Вот как только надо было стометровку или три километра сдавать, так и таскали. И что характерно: как только Марк Борисович видел меня, его вдруг срочно куда-то вызывали, вследствие чеговесь урок мы играли в пионербол.
Мыэто громко сказано Играть меня, обычно, не брали. Ну, правильно. Кто же даст в руки мяч ходячему невезению, я ведь обязательно его либо через забор переброшу или в голову кому-нибудь попаду, а еще хужепроколю.
Как у меня так получалось, я не знаю, но в моих руках все ломалось, горело и взрывалось. Стоило мне подойти с мелом к доске, как она почему-то обрывалась со стенки и падала. Вот всю жизнь висела, а тут возьми и упади.
Однажды классуха мне ключ от кабинета дала, пока она в учительскую за журналом ходила. Так вот, как только я ключик в замок вставила, его тут же и заклинило. Радости остальных, конечно, не было предела, трудовик ведь дверь только через полчаса смог открыть, а пока мы все расселись, урок и закончился. А мне в дневник пару влепили и написали "сорвала урок". Можно подумать, что я специально. Трудовик меня вообще тихо ненавидел. Ну да, а с чего бы ему меня любить, если почти каждый день после меня в столовке и туалете краны ремонтировали? И главное, я к ним почти не дотрагивалась, можно сказать, не дышала даже, а они, сволочи, текли и ломались, только я к воде руку подносила.
В общем, окончанию мною школы, все в школе этому событию, по-моему, радовались больше меня. Меня провожали с песнями, шарами, цветами и бурными овациями. И самое интересное, если ученикам, покидавшим родные пенаты обычно говорили, что будут всегда рады видеть их снова под какую-нибудь душещипательную мелодию типа "Крыша дома моего", то мой звездный выход на вручение аттестата сопровождала жизнеутверждающая песня группы Ария "Уходи и не возвращайся". Ди-джей потом оправдывался, что, мол, трек попутал, опять же случайно. Но по тому, как притопывала в такт мелодии директриса, пока я шла по проходу, и как яростно хлопал в ладоши физрук, и иже с ним физичка, историчка, химичка и прочая королевская рать, и даже военрук, которому я накануне всего лишь порвала противогаз и прострелила ботинок из винтовки, хотя он утверждал, что патронов в ней отродясь не было, но лично в моем случае раз в году и палка стреляет, я поняла, что музычка таки была мне тонким намеком на толстое аривидерчи.
Взрослая жизнь встретила меня радостными объятиями на ступенях выбранного мною вуза, причем в буквальном смысле.
Дабы произвести фурор на будущих одногруппников, чтобы всем и сразу, узнав мое имя, стало понятно, что я просто богиня, я решила надеть прикид, соответствующий высокому статусу жителя Олимпа.
Роскошное бежевое платье-майка до самых пят к низу расходилось легким клешем и эротично обтягивало мою, нескромно скажем, божественную фигурку, как чешуя хвост русалки, выгодно подчеркивая все, что надо было подчеркнуть. Довершали туалет такого же цвета туфли на высоченной платформе и остром, как шпиль Адмиралтейства каблуке. Критически оглядев себя в зеркале, я сделала вывод: Венеране Венера, но что-то венерическое во мне есть.
И вот, когда я вся такая: ветер в лицо, волосики колышутся сзади, походка "от бедра", голова гордо поднята на лебединой шее, совершала свой триумфальный выход, дефилируя по крутой лестнице у входа в "кузницу кадров", шпиль Адмиралтейства зачем-то решил прищемить русалке хвост. Каблук моих шикарных туфель зацепился за подол моего не менее шикарного платья, и богиня была низвергнута с Олимпа.
Поцеловав носом последнюю ступеньку, я гордо приняла все остальные на грудь, съехав по ним в безобразной позе раненой медузы.
И лежала я у подножия храма науки, носящего гордое имяуниверситет, растекшись там позорной бежевой лужей.
Платьице, ну, то, которое было до пят, вдруг стало до ушей. Длинная юбочка, пока я считала ступеньки, а их оказалось ровно тридцать три (как несчастья), задралось мне на голову, выставив всем на обозрение мою божественную "Марфу Васильевну". А туфельки я, как порядочная Золушка, потеряла где-то на взлете. Обе сразу. Так сказать, чтобы всем претендентам на мою пятую точку хватило.
А чего мелочиться? Два принца всегда лучше, чем один.
Принцев оказалось намного больше. Отскребать меня с асфальта ломанулась целая толпа. "Марфа Васильевна", затянутая в кружевные танги, впечатлила даже декана.
Кто вы, прелестный падший ангел? помогая мне встать, патетично поинтересовался глава факультета.
Гея, целомудренно оправив юбочку, ответила Гея Андреевна, и всех кавалеров мгновенно сдуло ветром.
Декан зачем-то даже руки брезгливо об пиджак обтер.
Антипенко Гея Андреевна, поправилась я в спину стремительно покидающему меня мужчине. Извиняюсь. Туфельки не подадите?
И принцы дружно ломанулись обратно.
Вот зря они это сделали. Или я зря попросила
Туфельки-то ведь мои. А у невезучих золушек, соответственно, и туфелькикалоши счастья, в переносном смысле.
Один из претендентов на мою руку и сердце почему-то поскользнулся в тот момент, когда со счастливой улыбкой собирался, как рыцарь в сияющих доспехах, прискакать мне на помощь и вернуть потерянный элемент гардероба. Остальные, менее удачливые претенденты, оказались совсем неудачливыми, когда летящий вниз с моей туфлей потенциальный принц снес их всех, как локомотив Анну Каренину.
Первый раз в жизни мужики у моих ног лежали штабелями. И самым красивым штабелем в разномастной куче был декан. Он скромно пристроился на самом верху свалки, сжимая в вытянутой руке мой офигительный башмак.
Собравшаяся за моей спиной толпа зевак истерически ржала, радуясь халявному цирковому представлению, а я что, я ничеготоже себе так тихонько стояла и хихикала. Смешно ведь.
И тут у декана прорезался голос:
А вы, веселящийся очаровательный демон, с какого факультета?
Уже определился бы с формулировочкой, а то сначала ангел, потом демон. И как-то мне его непоследовательность сильно не понравилась. Попыталась выдрать у него свою туфлю, но он, злобно прищурившись, прижал ее к впалой груди и ехидненько так опять спросил:
Так с какого факультета?
Ржать вокруг все почему-то перестали, и даже куча принцев под деканом как-то разом прекратила жужжать и изображать разворошенное осиное гнездо.
Экономического, испуганно проблеяла я.
За-ме-ча-тель-но, как-то сильно подозрительно обрадовался он. У вас оценки плохие были?
Не-а, а это он вообще, к чему спросил?
Будут, добил меня гражданин преподаватель откровенно хамоватой наружности.
Угрожаем, значит? Зря. Я ж, когда злая, для себя ни разу не невезучая, а вот для другихполная и абсолютная, та, наименование которой начинается на две первых буквы от имени моей "счастливой" звезды.
А у вас в университете несчастные случаи были?
Кодло прынцев замерло на вздохе, скосив глаза с меня на явно прифигевшего от моей наглости препода. Деканистое хамло перестало слащаво лыбиться и беспардонно лапать мою туфлю.
Нет.
Будут, серпом по самому сокровенному рубанула я мужика и выдрала у него из рук свою обувку.
Глава факультета качнулся, как неваляшка, и грохнулся с "постамента" красиво так задрав вверх ноги.
Ну, я ж говорила.
"Постамент", тихо шкрябая коленками по асфальту, стал расползаться по сторонам.
Куда? Стоять, поставила я босую пятку на спину подло ретирующемуся с моей второй туфлей в зубах "локомотиву". "Локомотив" плюнул мне ее под ноги и скромно так представился:
Дима.
Ползи пока, Дима, сжалилась я над кандидатом в прынцы номер один, и он благодарно кивнув, пошкрябал дальше.
Дима оказался то ли мазохистом, то ли непокобелимым мечтателем, потому что так и шкрябал за мной до окончания института, причем в буквальном смысле. Точно не знаю, чем я его так впечатлила, но он с упорством быка, таранящего стену, пытался за мной ухаживать, попадая при этом в совершенно нелепые и идиотские ситуации.
Сначала он меня благопристойно приглашал в кино. И вот что странно, каждый раз фильм обрывался ровно на середине сеанса, по причине поломки проектора. Самое обидное, что если бы кинотеатр был один и тот же, я бы подумала, что у них техника рухлядь, а так как кинотеатры были разными, то приходилось списывать сие неудобство все на того же непокобелимого Диму. Нет, не из вредности ради, а чисто из соображений логики. Просто когда я ходила туда одна, как ни странно, все работало.
Однажды, когда потух свет, Дима решил перевести фазу наших с ним, так сказать, поверхностных отношений в глубокую проникающую. Банально полез ко мне целоваться. А у меня, знаете ли, на обмен жидкостями устойчивая нейронная реакция.
Нет, вы поймите, мне Валеркины брекеты, после того как нас расцепили, год в страшном сне снились. Вот я и дернулась назад, когда Дима своей граблей меня за плечи к себе потянул. Но локомотивы, они же с дороги сворачивать не умеют и едут дальше, пока стоп-кран не сорвешь, поэтому Дима дернулся следом. И вот тут раздался жуткий треск
Как такое могло произойти, ума не приложу. Ряд, на котором мы сидели, медленно накренился, а потом хрясь, и рухнул назад вместе со всеми сидящими на нем гражданами.
Шум, вопли, неразбериха. Все чего-то копошились, кричали, а Дима выполз из-под стульев и восторженно прошептал:
Антипенкоты отпадная женщина.
И тут я поняламазохист.
Тьфу, да что ж так не везет-то? Не, ну, обидно, да?
Глава факультета, в отличие от Димы, оказался более понятливым. Так оно и не мудреносказался опыт и тонкое природное чутье той самой, название которой начинается на две первых буквы от имени моей звезды. Что связываться со мной опасно и грозит если не членовредительством, то обязательно нехорошей болезнью на ту самую, которая начинается на две первых буквы от названия моей звезды, он просек, как только взялся внедрять в действие свою неосторожную угрозу "А у вас оценки плохие были?". Потому что рухнувшая под ним кафедра таки скромно намекнула, что несчастные случаи у них в университете все же случаются.