Антипенко, твоих рук дело?
Что вы, Эдгем Трофимович, скромно потупила глазки, ковыряя туфелькой старенький паркет. Это все Лаплас.
Чего? удивленно поправил очки декан.
Не чего, а кто, серость, таких людей, как Лаплас, надо знать в лицо. А лично в моем случаееще и в фас, и в профиль. Ну, как же. Теория вероятностей. Неужто не знаете?
Декан нервно сглотнул и подозрительно сузил глазки.
Умная, да?
Так тут и ума-то большого не надо. Ваша кафедра, поди, самого Менделеева помнит, а паркет под ней, наверно, тоже со времен пламенных трибунов не меняли. Так что, по теории вероятностей
Тяни билет, перебил мою заумную тираду злой декан. Вот сейчас мы твою теорию вероятностей и проверим. Ты какой больше всего любишь? ехидненько так поинтересовался он.
Тринадцатый, чего тут проверять, я по жизни, кроме него, ничего другого не вытягивала.
Декан порылся в стопке, выудил оттуда билет номер тринадцать, и подло так, на моих глазах, засунул его себе в карман.
Не, ну вы видели? Хамло недобитое.
Моя счастливая звезда обиделась и повернулась к декану своими двумя первыми буквами.
Тяните, расплылся в улыбке коварный интриган.
И я вытянула.
Билет номер тринадцать, громко, во всеуслышание, объявила коварная Гея Андреевна.
Аудитория замерла. Хамло протерло очки, потом глаза, потом опять очки, потом уткнулось носом в протянутую мною бумажку и ошеломленно выдохнуло:
Тринадцать.
Понимаете, красиво начала я, по теории вероятностей
Глава факультета нервно сглотнул и вытер платком проступивший на лбу пот. А я что? Я ничего. Мама с папой мне всегда говорили, что если что-то делаешь, то надо делать это хорошо и обязательно до конца, поэтому мозг я выношу качественно и до победных конвульсий.
Так вот, с умным видом продолжила мозговыносительня Гея Андреевна, по теории вероятностей, есть один случай на миллион, что секретарь, совершенно случайно Заметьте, совершенно случайно, напечатает два тринадцатых билета вместо одного. По той же теории вероятностидва тринадцатых билета в стопке из тридцати шести увеличивают мои шансы вытянуть его ровно вдвое. И тогда-а-а-а вероятность того, что я вытяну тринадцатый билет, равняется почти ста процентам. Представьте себе, что я вытягиваю билет н раз, причем каждый раз я могу либо вытянуть билет номер тринадцать, либо не вытянуть. То есть либо У (успех), либо Н (неудача). Элементарными событиями можно считать все возможные последовательности У и Н. Их общее число равно 2н. Каждая такая последовательность содержит н символов. В случае
Н-не надо, я понял, перебил мой звездный монолог Эдгем Трофимович, ослабив узел галстука и попив водички. А если я, упрямо трепыхнулся он, заметьте, совершенно случайно, спрячу в карман и второй тринадцатый билет?
Тогда, невинно улыбнулась Гея Андреевна, по той же теории вероятностей, существует такая возможность, что секретарша напечатает их в трех экземплярах. Опять же, совершенно случайно.
Ее что, заклинило? опешил декан. Секретаршу.
Не знаю, пожала плечиками. Может, просто циферки понравились. А может, бес попутал.
И вот мне почему-то кажется, что с этого беса все и началось. Как говорится, помяни черта
Оценку мне в зачетку декан поставил "отлично", собственно говоря, они у меня все там были всегда только "отлично", потому как билет тринадцать я стабильно тянула по всем предметам.
Что примечательнопреподы даже на деньги спорили, вытяну или нет. Тасовали и так, и сяк билеты, затирали номер, прятали и пересчитывали, а потом с замиранием сердца следили, как я, вопреки всем законам физики и здравого смысла, вытягиваю тринадцатый билет, словно из воздуха. Чертовщина, ей-богу. Меня так и прозвали в универечертова отличница. А поскольку с теми, кто пытался невинно вставлять палки в колеса моей успеваемости, регулярно что-то случалось, то в дальнейшем они перестали даже сопротивляться. Тупо записывали в ведомость тринадцатый билет, еще до того, как я успевала его вытянуть, потом молча выслушивали мой монолог, ставили "отлично", говорили "иди с Богом" и три раза плевали через левое плечо.
Как результатучебу я закончила с "красным" дипломом, а дальше начались суровые рабочие будни. Почему суровые? Как бы это попроще объяснить? Чего там моей звезде не понравилось, не знаю, но к моим работодателям она почему-то регулярно поворачивалась своими двумя первыми буквами.
Первая фирма, в которую я устроилась, развалилась через полгода. И главное, хорошо же все было, до тех пор, пока начальник не помер в своем рабочем кабинете во время интимного процесса с секретаршей. Если бы я знала, чем они там за закрытой дверью занимаются, ни за что в жизни бы не зашла без стука. А он слабонервный какой-то оказался, нет, чтобы сказать: "Зайдите, Антипенко, попозже, я занят", покраснел как рак вареный, и все как говорится, "инфаркт микарда"(с)*, в общем, полный "рубец".
Вторую фирму с красивым названием "Золотое дно" после того, как я там появилась, три раза за месяц грабили. Ну, видимо, искали это самое золотое дно, потому что и выносили регулярно все до дна, даже горшки с цветами. А самое странноесигнализация никогда не срабатывала и на камерах видеонаблюденияноль. Чертовщина какая-то
В третьей фирмесалоне по продаже машинхозяин начал бракоразводный процесс со своей женой, и пока они делили имущество, компанию отжал конкурент и тупо продал "на запчасти".
Четвертая фирма оказалась конторой по отмыванию денег, с директором, как выяснилось, бомжом, найденном на вокзале, и в один прекрасный момент в офис вломились "маски-шоу", положили всех мордой в пол и сказали, что лавочка прикрыта.
Пятая фирма Ну, короче, вы поняли, что после того, как развалилась пятая контора, обо мне в городе поползли нехорошие слухи. И как только я появлялась на пороге какого-нибудь приличного заведения, мне мягко и ненавязчиво указывали на дверь, вежливо объясняя, что вакансия занята. Вот так я и скатилась до временных подработок, пресловутого "Орифлейма" и Люськиных канадских ершиков.
А на носу был Новый год, который традиционно я отмечала у подруги. Новогодний подарок у меня, соответственно, был приготовленканадский унитазный ершик, обвязанный красивой ленточкой, не помню, какой по счету, скромно ждал воссоединения со своими близнецами. Кроме Люси, в компании должно было быть еще пять человек. И я вот подумала, что им ершики тоже не помешают. Нет, ну а чего? Я такими темпами до пенсии их Люське дарить буду, а так, пусть люди порадуются. Вещь надежная, и в хозяйстве пригодится.
* * *
Тридцать первого утром я задекорировала унитазные принадлежности серпантином, так сказать, пусть тоже Новому году порадуются, и, сложив в пакетик, стала готовиться к походу в гости. И мне бы понять сразу, что день сегодня не мой, и моя злосчастная звезда на свои первые две буквы сильно ищет приключений.
Сначала раздался телефонный звонок:
Антипенко, а пойдем в кино? запел свою старую песню Дима.
Нет, ну, мазохист, однозначно. Как можно ходить в кино, зная, что ровно на половине сеанса вырубится проектор? Да еще и перед Новым годом?
Извини, Дима, у меня на сегодня другие планы, злобно пропыхтела я и вырубила трубку. Знаю я твое кино, опять целоваться полезешь, и будет потом не кино, а цирк с элементами акробатики.
Затем оказалось, что мои зимние сапоги самым подлым образом решил поздравить с наступающим бабушкин кот Мурчик. Чем они ему так приглянулись, не знаю, но запах от них теперь шел такой, что мертвого поднять можно, нашатырь нервно курит в сторонке. Пришлось лезть на антресоль и вытягивать осенние полуботинки на шпильке.
И вот тут мне на глаза попалась красивая фетровая шляпа с полями, которую я купила с первой получки.
На кой она мне сдалась, одному лешему ведомо, но схватив шляпу, я встала перед зеркалом и водрузила ее себе на голову.
Сапоги на шпильке, шуба в пол, шляпа с полями
А ничего так, гламурненько, скромно сказала сама себе Гея Андреевна, критически осмотрев себя с головы до пят. Да чего там мелочитьсябогиня.
И вот на этой радостной ноте, богиня в моем лице поскакала навстречу звездам и ветру, причем в буквальном смысле. Потому что как только вышла из подъезда, злющий ветер звезданул меня прямо в лицо, едва не сорвав с моей головы шляпу.
А что б тебя попрыщило, выругалась я, схватившись за поля головного убора.
Ветер обиделся, и решил попрыщить меня. Стал громко завывать и сыпать мне в лицо снегом. В результате, к остановке я пробиралась как вражеский диверсанткороткими перебежками.
Каблуки все время скользили, а шляпа норовила улететь. И нафига я ее, спрашивается, надела?
Еще не успев перейти дорогу, увидала, что к остановке подъезжает нужная мне маршрутка. Не успею, и следующую, по такой мерзкой погоде, буду ждать минут пятнадцать. И тогда точнопрощай макияж, прическа и ноги.
Не-е-е. Я решила, что роль отмороженной богини мне не пойдет, задрала полы шубы одной рукой, схватилась за шляпу другой и побежала
Бум, сказала моя голова, смачно припечатавшись о кузов маршрутки.
Мне почему-то казалось, что машина по инерции должна проехать дальше, но из-за того, что я наклонила голову, прикрываясь полями шляпы от метущего снега, не заметила, что она остановилась прямо у меня перед носом. Из окон автомобиля на меня смотрело пар десять округлившихся глаз. Округлялись они недолго, через секунду все пассажиры были похожи на выходцев из Корейской Народной Республики, по причине того, что самым неприличным образом ржали с меня, убогой. И не стеснялись они этого делать даже тогда, когда я с видом неприступного айсберга вплыла в салон маршрутки, хотя на звание "Титаника" видавший виды "рафик" не тянул даже с большой натяжкой.
Водила окинул меня с ног до головы долгим сканирующим взглядом, и нет, чтобы спросить: "Девушка, вы не ушиблись?", этот юморист, ухмыляясь, заорала на весь салон: "Вы мне там бампер не помяли?" Можно подумать, я бульдозер или трактор. Все пассажиры опять старательно стали изображать узкоглазых. И тут я решила поквитаться за унижение. Не, ну, обидно, да?
У вас аптечка в салоне есть? с очень умным видом спросила сильно злая Гея Андреевна.
Нет, поднапрягся баранкокрутитель. А вам что, плохо?
Плохо сейчас будет вам, злорадно ухмыльнулась я, помянув свою счастливую звезду, обещавшую наглому мужику полную, ну ту, которая начинается на две первых буквы от ее названия. У вас аварии были?
Нет, опешил маршрутчик.
Будут, добила я дядьку.
Ты что, ясновидящая? тревожно почесал репу водитель.
А то, гордо вскинулась я, и "корейцы" вдруг вспомнили, что им срочно надо в Европу, и почему-то тихой сапой стали выходить из салона. А я что, хуже? Обиделась я, короче, и назло кондуктору тоже решила пойти пешком.
Злющий ветер мгновенно вспомнил, что он злющий и, припомнив мне неосторожно брошенную фразу "А, чтоб тебя попрыщило", некрасиво так сдул мою красивую шляпу.
Шляпу сразу стало жалко, а больше всего себя, потому что я на эту шляпу угрохала половину своей зарплатыэто раз, и я в ней очень загадочно смотреласьэто два.
Ну, в общем, побежала я за шляпой. Быстро побежала. А шляпа, гадина, вдруг вспомнила, что она всю жизнь мечтала быть бабочкой, а не шляпой, и гордо махая полями, радостно порхала вниз по скользкому переулку.
Я бегу. Она летит. Каблучок подвернулся на тонкой ледяной корке и я, как в замедленной съемке, стала падать. Причем вот помню точносначала изящно так взмахнула левой рукой, как в той сказке про царевну-лягушку. И вверх полетел пакетик и обвязанные серпантином туалетные ершики. Потом, грациозно вскинула правую, типа, пыталась зацепиться за воздух, но в результате потеряла перчатку. Она тоже взлетела в воздух, погрозив мне пальчиком, мол, ай-яй-яй. Следом за руками я задрала ноги, слава богу, с них ничего не слетело, и жирной, жизнеутверждающей точкой стала голова, смачно брякнувшаяся об присыпанный снежком асфальт.
И можно бы было расслабиться и получить удовольствие от полученного полового контакта. Ан нет. Вырубил меня канадский ершик, приземлившийся своей рукояткой мне прямо в лоб.
Короче, картина Репина "приехали": красиво падает снег, лежу вдоль дороги в безобразной позе, вся в туалетных ершиках, и тишина
ГЛАВА 2
Пробуждение мое было болезненным и наполненным мерзопакостным шепотом, почему-то сразу нескольких голосов.
Куда ее, на сковородку или в котел? спросил один.
Ты что ж, добро такое портить, глянь, какая девка ладная, мы ее Асмодею по спекулятивной цене загоним.
Точно, от него ведьма недавно ушла к Велиалу, так у него депрессия жуткая, из игорного дома вторую неделю не вылезает.
Вот-вот, Асмодка на драгоценности падкий, а у энтой, глянь, какие "Фаберже".
И мерзопакостный шепот перешел в подленькое ржание. Неприятное такое. Знаете, как будто железякой кто-то по стеклу царапает. А тут царапала не одна железяка, а все четыре.
Надоели они мне, и я, наконец, решила обнаружить свое высочайшее присутствие в мире здравствующих и бдящих. А открыв глаза, почему-то сразу захотела их обратно закрыть.
Мамочки, где это я?
На меня смотрели четыре волосато-рогатые морды. И самое страшное, что волосатыми у них были не только морды. Волосатыми товарищи были везде.
На меня смотрели такие себе обыкновенные черти, умеренно-средней мохнатости, с рогами, копытами, розовым сморщенным хрюнделем, и даже хвост в наличии имелся. С кисточкой. Причем вот хвост почему-то был лысым.
Глюк, подумалось мне. Я либо сплю, либо у меня шиза.
Мозги начали напряженно шуршать.
Я пила? Нет, я не пила. Значит, не глюк. А почему я лежу?
Лежу Значит, сплю. И надо же, муть какая снится.
Закрыла глаза и снова открыла. На меня по-прежнему пристально смотрели наглые бесовские рожи.
Не, точно глюк, решила я, закрывая глаза. А может, все-таки пила? И допилась до чертиков?
Набрав в грудь побольше воздуха, я возмущенно выдохнула:
Нема життя без пистолета.* Шо ж мне везде одни черти мерещатся? А ну изыди, нечистая, а то все рога обломаю.
Черти замерли и сделали шаг назад, а один с опаской спросил:
Хохлушка, что ли?
Правильно, волосатики, бойтесь, мы, славянские женщины, такие: ежели что не таккачалкой промеж глаз, и пофиг, на каком рогу у вас тюбетейка.
Козлорогие засуетились, а один из них почему-то скороговоркой зашептал:
В рай ее надо. Скажем, что херувимы самогона Панасового перебрали и груз по дороге потеряли. Только быстро, пока ведьма Владыкина не увидела.
И так бодренько, резвенько они меня за руки-за ноги взяли и стали куда-то тащить.
Ангелам спихнем, а у светлых потом ее назад зубами не выцарапаешь, у них же план по перевоспитанию заблудших. Им за это потом премию и отпуск внеплановый, а такая, как эта, у них вообще на вес золота, так что они нам еще и приплатят за нее, шептались между собой козлины, пока тащили мою послеобморочную тушку.
Уж куда они меня отнести хотели, не знаю, только накрылся их план, красивой такой ножкой в красных кожаных сапожках на высокой шпильке.
Выше сапожек была краля
О таких мужики шепчут: "Шикарная женщина", и смотрят ей вслед, провожая с тоской.
Чернявая. Губки алые бантиком. Глазки карие, веером из черных ресниц опушенные. Бровки соболиные, дугой выгнуты. Щечки румяные. И сама вся ладненькая такая: попкаперсик, груди, как дыньки, талия тонкаяруками обхватить можно. И коску она справно так вокруг головы бубликом закрутила, аки корону.
Рученьки белые на груди сложила и голоском, ну чисто ангельским, пропела:
Куда это мы так крадемся, сявки парнокопытные?
Черти испуганно замерли на вздохе.
Нацепив на лицо маску фурии, тетенька со всей дури тюкнула острым каблучком волосато-копытную лапу впереди идущего беса.
Меня уронили. Грубо, жестко и совершенно не по-джентельменски. Опять стукнулась ушибленным местом и взвыла. Перепуганные черти выстроились в рядок, прикрывая меня своими хвостато-волосатыми батонами. А краля вытянула тоненький пальчик с наманикюренным ноготочком и легонечко так козлорогих им в сторону-то и подвинула.
Ой, а чей-то у нас тут? восхищенно пролепетала она. Деванька. Хорошенькая. И куда это вы, упыри, ее тащите? звонко рявкнула тетка, и черти тут же позажимали между кривых волосатых коленок свои трясущиеся хвосты. Никак, к Асмодке, подлюке распутному? Всех баб в преисподней перепортил, уже и за новопреставленных взялся.
Что ты, что ты, матушка Оксана, черти сморщили хрюндели и умилительно стали отмахиваться от тетки волосатыми граблями. Это Харуновы демоняки, с бодуна попутали, не туды девку доставили. К светлым ее надобно, не наших она грехов тяжких.