Единственный человек, с которым я пока лично не общаласьэто руководитель отделения. Следует заметить, что эта персона для каждого рядового врачаключевая. Именно этот коллега будет постоянно долбать мне мозг, причем, обычно, по делу, и прикрывать мой зад, если я вляпаюсь. А вляпаюсь я обязательно, в этом сомнений нет. Из всего вышесказанного становится понятно, что с руководителем отделения необходимо дружить. И если этот человек действительно хороший специалист и управленец, он передаст мне свой опыт, и за ним я буду чувствовать себя, как за каменной стеной.
Итак, пока я не поговорю с моим непосредственным начальником, мой рабочий день не начнется. Я приняла решение покараулить неизвестного доктора по фамилии Ригард под его кабинетом. Проведя на удобном диване под дверью с надписью «руководитель отделения экстренной хирургической помощи» двадцать минут, я поняла, что проще найти его в клинике, чем ждать здесь.
Кто знает лучше, где искать руководство, чем постовая медсестра? Стойка медсестринского поста находилась на пересечении двух длинных коридоров. Кабинет руководителя располагался в самом конце одного из них, а вот ординаторскаяв самом начале другого. Грамотная планировка, ничего не скажешь: начальство не мозолит глаза подчиненным, а подчиненные не маячат перед лицом начальства.
Сегодня дежурит блондинка в годах по имени К сожалению, надпись на бейдже мне так и не удалось прочесть. Я улыбнулась и обратилась к ней:
Здравствуйте!
Молчание. Хоть бы глаза подняла для приличия.
Здравствуйте! громко повторила я.
Женщина вопросительно изогнула бровь и посмотрела на меня.
Не могли бы вы мне помочь? Я ищу доктора Ригарда. Возможно, вы знаете где он?
Доктор Ригард не отчитывается передо мной.
Кажется, меня только что отшили.
Но, возможно, он будет участвовать в плановых операциях сегодня? не сдавалась я.
Сегодня не операционный день.
Спасибо за помощь, любезно ответила я и улыбнулась.
Женщина натянула на себя некое подобие ухмылки и вернулась к своим делам.
Ладно, на медсестрах клин клином не сошелся. Пойду в ординаторскую. Кофе допью, что ли.
С моим появлением в ординаторской пятеро действующих лиц, которые находились там, умолкли. Хирург-хранитель был одним из них. Сомнение закралось в мою голову, но я тут же подавила опрометчивый смешок. Кстати, в медицинском костюме он смотрелся не менее представительно, чем в одноразовом халате. Нет-нет, на нем было не одно из тех зеленых убожеств, что лежали в шкафу в санпропускнике. Хирург-хранитель был одет в дорогущий белый хирургический костюм с черным воротником стойкой. Мой опытный взгляд скользнул на его запястье и часики, очень похожие на оригинал знаменитого бренда для богачей. Странно, что раньше я их не заметила. Интересно, с каких пор хирурги в подобных «дырах» могут позволить себе такие часы?
Всем привет еще раз, уставшим голосом произнесла я и тут же направилась к своему новому столу, на котором стояла кружка с остывшим кофе.
Все покосились в мою сторону, но не проронили ни слова.
Я так понимаю, что это и есть «третья хирургия»?
Она самаякивнул хирург-хранитель.
Могли бы сразу меня просветить.
Были причины этого не делать.
Прекрасный ответ. Прям, не «отрезал», а «обрубил».
Надеюсь, ваша фамилия не Ригард? хмыкнула я и сфокусировалась на его бейдже.
Доктор Одьен Ригард, наконец, представился хирург. Руководитель отделения экстренной хирургической помощи.
Что-то мне нехорошо
Приятно познакомиться, доктор Ригард, я кивнула.
И мне, доктор Ней. С вами все в порядке?
Да, вполне.
Кстати, мы вас ждали, заметил Одьен, скользя взглядом вдоль выреза в моем «общественном» хирургическом костюме.
И тогда я очень пожалела, что выбросила окровавленный лифчик Пришлось скрестить руки на груди, пряча свои соски, которые, чтоб им провалиться, затвердели.
Ждали? Извините.
Сегодня совместный обход, и он должен был начаться, Одьен грациозно приподнял руку и взглянул на свои аристократические часы, десять минут назад.
Извините. Впредь постараюсь не задерживать вас.
Одьен смерил меня оценивающим взглядом.
Все за мной!
Мгновение, и все остальные, словно очнувшись, подорвались со своих мест. Я едва успела схватить свой новый голопорт и вылететь в коридор.
Мы начали обход с первой палаты. Всего в отделении их было двадцать. «По четыре на доктора», посчитала я. «Итогозавались».
Докладывали коллеги быстро и четко. Очевидно, подготовка к обходу была довольно ответственным мероприятием. Ригард задавал вопросы, осматривал каждого пациента и корректировал назначения. Безусловно, он был еще слишком молод для такой должности. Честно говоря, я никогда еще не встречала руководителей отделений младше тридцати пяти лет. Но, очевидно, все когда-нибудь бывает в первый раз.
Из отделения мы спустились на первый этаж в реанимацию. Там мы встретились со своими коллегами: реаниматологами, хирургами, нейрохирургами, гинекологами, терапевтами и еще, Бог знает, с кем. Человек тридцать толпилось в коридоре перед палатами интенсивной терапии и внимательно изучали незнакомую женщину, то есть меня. Одни вели себя достаточно скромно: покосились в мою сторону и тут же отвернулись. Другие же наоборот: рассматривали меня, как аукционный товар. До костей не пробрало, но неприятно стало. Я попыталась ретироваться от назойливых взглядов, спрятавшись за спиной доктора Ригарда, но трюк не удался: Ригард, заметив, что я дышу ему в затылок, обернулся и задал сакраментальный вопрос:
Вы что-то хотели, доктор Ней?
Нет, ничего! ответила я и отвернулась от начальства, подыскивая взглядом другую широкую спину.
Тем временем все собрание стало перемещаться в одну из палат интенсивной терапии. Пристроившись за доктором Наварро, я поплелась туда же. Толпа обступила кровать первого пациента, и доктор-реаниматолог начал кратко излагать историю заболевания пожилого мужчины, находящегося на аппаратном дыхании. После недолгой дискуссии, коллеги облепили следующую кровать и перешли к обсуждению другой истории болезни. Спустя минут пятнадцать я заметила, что ряды коллег значительно поредели, в то время, как за моей спиной началось фоновое обсуждение последних новостей, то есть сплетен.
Другая палата, очередная кровать и новая история. Из-за плеча доктора Наварро я краем глаза взглянула на молодого пациента, о котором в данный момент шла речь. Райот. Неделю назад он упал с высоты. У парня был сломан череп, позвоночник, таз и бедро. Разрыв селезенки и печени уже оперировали. Пациент пришел в себя, но его держали в медикаментозном сне. На экране над кроватью засветились результаты последнего сканирования его позвоночника. Тем временем реаниматолог докладывал, что, после перенесенной несколько дней назад операции на позвоночнике, у парня в ране скопилась кровь, которая давила на спинной мозг. Нейрохирурги в ответ на это понимающе закивали и один из них ответил:
Продолжаем наблюдать.
Стоит отметить, что нейрохирургиэто отдельная каста врачей-профессионалов, точно такая же, как и гинекологи. Только, если с последними еще можно договориться, то с нейрохирургами это сделать практически невозможно. Этим специалистам всегда некогда. Они постоянно заняты, когда необходимо проконсультировать пациента. С чем это связано, я не могу сказать. Очевидно, они действительно всегда очень заняты. Да и скептики они бóльшие, чем все остальные. По части сарказма их опережали только онкологи и реаниматологи, которым, по долгу службы, только и оставалось, что шутить, пусть зло, пусть жестоко, ну а как иначе? Эти специалисты хоронят своих пациентов чаще, чем все остальные. «Се ля ви».
Все начали отходить от кровати, будто бы обсуждение уже окончено, и меня это немного удивило.
А разве ему не показана операция? спросил голос, принадлежащий, черт бы меня побрал, мне самой.
Нейрохирурги с кислыми минами начали активно переглядываться. Я молчала, ожидая, когда же кто-нибудь из них сможет ответить на столь простой вопрос. Доктор Наварро даже отошел в сторону, чтобы остальные смогли меня рассмотреть. Наконец, один из коллег повернулся ко мне (спасибо, что соизволил!):
Завтра возьмем его.
Почему только завтра? не поняла я.
Он на хорошей терапии. Возьмем его завтра.
Не в первый раз я встречалась с подобным пренебрежением. Все было понятно и без слов: кое-кто уже приговорил ноги этого парня и лишний раз пыжиться над райотской задницей не собирался. У каждого из них были свои недостатки. Я со своими боролась, но, видимо, не слишком усердно. Рот открылся сам собой, и я ступила на проторенную дорожку под названием «язык мойвраг мой».
Почему не взять его сегодня?
Простите, а вы, собственно, кто? обратился ко мне один из нейрохирургов.
Доктор Алексис Ней. Травматолог отделения экстренной хирургической помощи.
Зря он усмехнулся. Очень зря
Парень на хорошей терапии, повторил нейрохирург. Гематома еще не слишком большая.
Вряд ли к вечеру она испарится.
Возьмем завтра.
Тогда, возможно, вообще ничего делать не стоит? спросила я.
Он все равно не пойдет!
Может, он и не пойдет, но, если рассматривать перспективу установки стимулятора в будущем, гематому все равно следует убрать как можно скорее.
Стимуляторслишком дорогое удовольствие для такого, как он!
Я подумала, что ослышалась, потому переспросила:
«Для такого, как он»?
Успокойся, услышала я за спиной тихий голос доктора Наварро. Завтра сделают.
Я обернулась и взглянула на Одьена. Его слово в этом споре могло стать решающим. Но он прищурился и ничего не сказал. Все ясно. Он ничего не станет делать. Почему? У меня не было ответа. Может, это их собственные игры, а может, ему просто наплевать?
С каких пор травматологи дают указания нейрохирургам?! раздался громкий голос за спинами собравшихся.
Все расступились, и обладатель голоса подошел ко мне. Это был хранитель лет тридцати пяти в дорогом хирургическом костюме. Кого-то он мне напомнил Я присмотрелась к надписи на бейдже и приподняла брови от удивления. Никто иной, как Айени Ригард, руководитель службы нейрохирургической помощи А у них тутсемейный подряд, оказывается
Я не даю указаний! ответила я. Я лишь прошу обратить внимание на этого парня.
Вы полагаете, что мы проявляем халатность по отношению к нему? спросил Айени Ригард.
Нет.
У вас есть основания думать, что мы некомпетентны в вопросах его лечения?
Нет, тихо ответила я и потупила взор.
Или вы полагаете, что мы будем удовлетворять все пожелания молодой особы, которую видим здесь впервые?
Вот это пассаж Кажется, только что мне снова указали, где мое место в этой дыре. Я взглянула на доктора Айени Ригарда и поняла, что он улыбается. Еще один красавчик-хранитель. У них с Одьеном было много общего. Разрез глаз, форма носа, телосложение. Но все-таки, в отличие от Одьена, этот хранитель показался мне слишком опасным.
И к чему все эти нападки?
Теперь все смотрели на Одьена, простите, доктора Одьена Ригарда, который, кажется, только что вступился за меня.
Она врач, а не девочка на побегушках! продолжал гневную отповедь Одьен. И ее замечание вполне оправдано! У пациента гематома и ее придется удалять!
Смех Айени Ригарда заставил меня отступить на шаг.
Твоя специализацияхирургия? обратился к Одьену Айени Ригард. Вот и занимайся своей хирургией, а в мою область не лезь! Мы сами решим, что и когда нам делать.
Кажется, из глаз Одьена посыпались искры.
У нас нет специализированного отделения политравмы. У нас даже отдельной травматологии нет! А твои ребята все еще отвечают за нейрохирургическую помощь в этой больнице, произнес Одьен. Этот пацан закреплен за моим отделением. Так что тебе придется отвечать на вопросы моего травматолога, просто потому, что я тоже хочу услышать на них ответ.
Мой ответ «возьмем завтра!» прошипел Айени.
Все ясно! процедил Одьен и покинул палату.
Айени вновь рассмеялся и на этот раз обратился ко мне:
Похоже, вы стали причиной небольшой перепалки!
Я прошу прощения.
Айени, продолжая улыбаться, протянул мне ладонь:
Доктор Айени Ригард.
Доктор Ней, я пожала руку.
Ней
Алексис.
Очень приятно, Алексис.
Взаимно.
Остальные доктора засеменили к выходу, но Айени, похоже, не собирался идти следом.
Вы всегда такая? спросил он, отпуская мою руку.
Какая «такая»?
Упертая?
А вы всегда такой строгий?
Этого у меня не отнять, пожал плечами Айени Ригард и проводил меня к выходу.
Обход завершился планеркой в ординаторской. Комментарии, пожелания и втык. Получил доктор Ельзи. Как оказалось, онтравматолог, и годков ему еще меньше, чем мне. Ельзи пропустил начало застойной пневмонии, за что был весьма серьезно наказан: лишен премии в этом месяце. Выслушивая поток речи, которую изливал Одьен, мне становилось все хуже и хуже. Я уже поняла, как Одьен может разговаривать с подчиненными, но, как оказалось, то был его спокойный тон.
Только я подумала, что сегодня один из тех великих дней, когда во время планерки я не получу по шее, как Одьен со злостью взглянул на меня и продолжил террор:
Еще раз устроите спектакль на совместном обходе, и я освобожу вас от ваших обязанностей!
Хорошо, что я сидела, иначе точно бы рухнула на пол. Меня пугал звук его голоса. Слишком стальной, слишком властный. На меня и раньше кричали, но никогда при этом я не испытывала такого отупляющего страха.
Одного «нет» для вас должно быть достаточно! прогремел его голос. Остальноене ваши проблемы!
А чьи? очень тихо прошептала я. Парня, который там лежит?
Мои. Все эти вопросы буду решать я, а не вы! закричал Одьен и ударил ладонью по столу так сильно, что я непроизвольно подпрыгнула на месте. Если хотели выставить себя неуравновешенной выскочкой, у вас это получилось!
Больше не повторится, ответила выскочка и вжалась в стул.
Что-то я очень сильно в этом сомневаюсь! выпалил Одьен и, поднявшись с места, покинул ординаторскую.
Неплохо, вздохнул доктор Патриксон. Первый день, а Оди уже все себя.
Простите, промямлила я.
Да, чего уж там! засмеялся доктор Наварро. О твоем приходе к нам Одьена поставили в известность только сегодня утром, а он очень не любит, когда кто-то принимает важные решения за его спиной.
Намек на мое неожиданное появление в этом отделении я уловила без труда.
Теперь я в немилости?
Да, нет, махнул рукой пожилой доктор Патриксон. Оди заводится с пол-оборота, но довольно быстро отходит. Делаю ставку, что сейчас он пришлет Мари, чтобы она позвала тебя к нему в кабинет.
Что спорить, коль результат известен? пробурчал Ельзи и присел за свой рабочий стол.
В ординаторскую вошла блонд за сорок и, посмотрев на меня в упор, огласила:
Доктор Ней, руководитель просил вас зайти к нему в кабинет.
Несколько секунд абсолютной тишины, и все в ординаторской начали хохотать. Я благоразумно сдержалась.
Медсестра, судя по всему, уловила общий смысл разговора и, фыркнув на прощание, покинула нашу скромную обитель.
И что меня там ждет? поинтересовалась я.
Не думаю, что он станет говорить об инциденте с Айени, покачал головой Наварро. Извиняться перед вами за вспышку гнева он тоже не станет, но сгладить неприятные впечатления попытается.
В этот момент Патриксон захохотал:
Оди?! «Сгладить» ?! Вы что, издеваетесь?
По крайней мере, он всегда пытается это сделать, вторил ему Наварро. Выходит у него или нетсовершенно другой вопрос.
Странно, что они с Айени не подрались сегодня, заметил Ельзи. Честно говоря, я уже начал думать, что вот-вот начнется бойня!
А ты только того и ждал, хмыкнул Петкинс.
Еще бы! не унимался Ельзи. Увидеть, как наш Оди пытается намылить рожу Айени в первый же рабочий день после отпуска, это же как бальзам на мою израненную душу!
Значит, взрывной темперамент, это то, что объединяет доктора Айени и доктора Одьена Ригардов? предположила я.
Коллеги, почему-то, тут же умолкли и с удивлением воззрились на меня.
Э-э-эпромычал доктор Петкинс.
Темперамент? переспросил Наварро. У Одьена? Нет-нет, это у Айени есть темперамент, а у нашего Оди есть только скверный характер да отвратительные манеры, с которыми всем нам приходится мириться.