Что? Я видел ее час назад, она собиралась покормить Лукаса и
Так пять пар туфель и военных ботинок направились вдоль коридора.
Учебный центр представлял из себя огромное подземное сооружение, включавшее все, от бассейна олимпийского стандарта, тира, качалки, палаты физической терапии, полномасштабного тренажерного зала до комнат с оборудованием и учебных классов, в которых еще до набегов тренировали солдат. Также были протяженные медицинские помещения, с хирургическими палатами и комнатами для реабилитации туда они и спешили.
Тот факт, что вокруг запертой двери в смотровую комнату столпился народ, был плохим знаком: Фьюри, Кормия, Рейдж и Вишес пребывали в состоянии беспокойного ожидания, прохаживаясь, уставившись на пол, дергаясь.
О, слава Богу, выдохнул Фьюри при виде айЭма. Трэз будет рад видеть тебя. Мы пытались с тобой связаться.
Наверное, поэтому его телефон разрывался от звонков но, покинув квартиру и отправившись в «тЕнИ» на поиски Трэза, он игнорировал устройство связи.
Они делают ей рентген, сказал Ви. Поэтому мы все здесь. Трэз не захотел оставить ее.
Лейла нахмурилась.
Зачем они делают все это? У нее перелом
Кормия подошла к Избранной и взяла руки Лейлы. Она сказала ей что-то неслышно, и Лейла, охнув, пошатнулась. Когда Куин поддержал ее, айЭм понял, что ему нужно попасть туда, что бы там ни было.
Я не буду ждать, сказал он, опуская кота на пол и широко раскрывая дверь.
Он не сразу понял, на что смотрит. Когда тяжелая панель бесшумно захлопнулась позади него, он сосредоточился на том, что напоминало ножки столана столе для осмотров. Но это была Селена. Ее изящные лодыжки и бедра были согнуты и разведены в неестественной позе, под неправильными углами, будто ее охватила сильная боль и проблема была не только в нижней части тела. Ее голова тоже была повернута под нехорошим углом, ее руки сжались у груди, и даже пальцы скрючились.
Казалось, будто ею завладел какой-то приступ.
Док Джейн расположила большую насадку над плечом Селены, а медсестра, Элена, следила за тем, чтобы не путались многочисленные провода. Трэз стоял у головы Селены, его трясущиеся руки поглаживали ее черные волосы.
Он даже не поднял взгляд. Казалось, он не понял, что кто-то вошел в комнату. Даже не дышал.
Так, хорошо. Элена, пластину? Доктор взяла что-то размеров бумаги восемь с половиной на одиннадцать дюймов, но толщиной с палец. К пластинке были прикреплены провода, которые вели к ноутбуку на роликовом столе. Я попытаюсь уложить сюда локоть.
Пластину подсунули под сустав, и потом Док Джейн посмотрела на Трэза.
Хочешь подержать и эту?
Он кивнул и протянул руку, выполняя приказ.
В этот раз я не дернусь.
Это цифровой рентген, поэтому мы можем просто сделать новые снимки. Доктор сжала плечо Трэза. Мы зайдем за перегородку.
Док Джейн подняла голову и слегка дернулась, будто тоже настолько сосредоточилась на пациенте, что не заметила, как он вошел.
О, айЭм, хорошо но слушай, тебе лучше выйти. Пока мы
Я никуда не уйду.
Я не могу Трэз выругался. Я не могу твердо держать пластину.
айЭм без слов пересек укрытый плиткой пол и накрыл рукой ладонь брата, унимая тремор. Давай помогу.
Трэз не подпрыгнул. Не дернулся. Но он перевел на него взгляд, и, Боже, эти глаза две черные дыры, наполненные до краев печалью.
И тогда айЭм понял, что все не просто плохо, а ПЛОХО.
Мужчина был не в ужасе.
Он уже оплакивал потерю.
***
Трэз не сразу понял, кто его спас. Не узнал руку, которая накрыла его собственную, хотя они и были похожи как две капли. Не уловил новый запах в комнате. Только когда он поднял голову и увидел
айЭм, ну конечно.
Кто еще это мог быть.
Образ брата стал мутным.
айЭм, она
Он не смог вымолвить ни слова дальше. Его мыслительные процессы в буквальном смысле отключились, будто у него случился приступ.
Будем держать пластину, сказал айЭм. Вместе.
Ты должен находиться за перегородкой.
Нет.
Трэз не удивился тому, что айЭм остался, и он прошептал губами «спасибо», потому что сомневался в том, что его голос работал лучше его мозгов или руки.
Старайтесь шевелиться как можно меньше, сказала Док Джейн. Раздалось недолгое жужжанье машины, и Док Джейн с Эленой снова вернулись к столу.
Это айЭм протянул пластину и хорошо, потому что Трэз бы уронил ее. К черту руки, он трясся всем телом.
Спасибо, ответила Док Джейн. Думаю, пока достаточно. Хочешь позвать остальных?
Трэз покачал головой.
Могу я побыть с ней наедине?
Нам нужно остаться, чтобы изучить снимки.
А, да, конечно, я просто Он оглянулся на дверь, понимая, что у остальных было столько же прав находиться здесь, как и у него. Больше, на самом деле.
Трэз, мягко позвала его Док Джейн. Как захочешь, так и будет.
Но чего хотела Селена? не в первый раз подумал он.
Слушай, прошептала Док Джейн. Сейчас у нас нет никакой срочности. Остальные могут войти позднее и если ее состояние изменится? Будем думать дальше, в зависимости от текущего положения дел.
Хорошо. Он кивнул своему брату. Кроме айЭма. Я хочу, чтобы он остался.
Его брат кивнул и подошел к стулу но не для себя, как выяснилось. Он пихнул его под колени Трэзу, суставы которого среагировали как надо, верхняя часть тела мгновенна рухнула. Когда его задница опустилась на сиденье, он ощутил легкое головокружение. Наверное, хорошая идея усадить его.
Не сказав ни слова, айЭм сел на пол рядом с ним, и было удивительно, насколько присутствие брата успокоило его.
Трэз сосредоточился на Селене. Она все еще не двигалась с того положения, в котором он нашел ее, ее тело по-прежнему было изогнуто под кошмарными углами.
На самом деле, все это казалось таким опустошительным.
Судя по словам Кормии, Окостенениеэто болезнь, поражающая очень небольшое число Избранных. За всю историю была лишь дюжина, может меньше, страдавших от этого недуга значит, статистически шансы заболеть невелики. К несчастью, болезнь неизбежно ведет к летальному исходу.
Черт подери, он не желал болезней ни одной из этих женщин, но почему именно Селена?
Из всех них, за всю историю Расы, почему именно жизнь Селены должна оборваться так скоропостижно?
И это ужасный способ смерти. В плену своего тела, без возможности общаться с миром, в темнице, пока свет не потухнет, и ты
Он зажмурил глаза.
Дерьмо, а если Селена не хотела его здесь видеть? Да, он был связан с ней и все остальные относились к нему с тем же уважением, какое бы заслуживал в данной ситуации связанный мужчина, даже если мысленно гадали, почему не узнали об этом раньше.
Проблема в том, что он и Селена не состояли в браке. Отношениях. Даже не встречались.
Черт, они и минуты не провели вместе за последние месяцы
Трэз?
Он резко открыл глаза. Док Джейн стояла перед ним, ее зеленые глаза были полны тревоги и печали.
Я посмотрела рентгеновские снимки.
Он прокашлялся.
Наверное, ты хочешь, чтобы остальные присутствовали?
Черт, может, ему стоит отойти в сторону, чтобы Кормия или кто-нибудь другой держал ее руку? Будет ли так лучше? Его тело воспротивится такому решению, как и его душа. Но речь не о нем.
Много народу вошло, их стало больше, и он кивнул Тору, Куину и Блэю, и был рад видеть Лейлу, вместе с Фьюри и Кормией. Заставив себя подняться на ноги, он собрался отступить, но Праймейл подошел к нему и вынудил вернуться на стул.
Оставайся на месте, сказал Фьюри, сжимая его плечо.
Трэз что-то прохрипел в ответ. На большее он был не способен.
Док Джейн прокашлялась.
Я с таким еще не встречалась. Она вывела на большой компьютерный экран изображение. Сами суставы превратились в твердую кость.
На черно-белом снимке было колено Селены, и Док Джейн обвела разные зоны серебряной ручкой.
Рентген показывает кости в белом и бледно-сером цвете, а соединительная ткань, например, связки с сухожилиями, не настолько яркие. Вот здесь, она очертила ручкой вокруг сустава, должны быть темные пятна между чашечкой и суставной впадиной. Но вместо этого чистая кость. То же самое с суставами на ногах, локтях
На экране замелькали снимки, один за другим, ему оставалось лишь качать головой. Словно кто-то залил цемент в местах соединения костей.
Что именно вызывает беспокойство во всем этом Появилось новое изображение. Это ее рука. В отличие от других суставов, кажется, будто кость разрастается и вторгается в мускулатуру. Если так продолжится и дальше, то все ее тело
Камень, прошептал Трэз.
О, Боже, те мраморные статуи в месте, где он нашел ее.
Это был не дворик а кладбище. Полное женщин, страдавших и умерших от этого.
Что-то даже отдаленно похожее на эточеловеческая болезнь, которая называется фибродисплазия оссифицирующая прогрессирующая. Это очень редкое генетическое заболевание, которое вызывает формирование кости там, где расположены мускулы, сухожилия и связки. Результатом с течением времени становится полная потеря подвижности такая, что пациенты даже могут выбрать положение, в котором они хотят застрять навечно. Рост костей происходит спорадически и может быть спровоцирован травмой или вирусами, а может возникнуть спонтанно. Эта болезнь не поддается лечению, и хирургическое удаление наросшей кости только провоцирует дальнейшее развитие. Похоже на то, что мы наблюдаем у Селены только в нашем случае болезнь настигает все тело сразу.
Трэз повернулся к двум здоровым Избранным, находившимся в комнате.
Это пробовали лечить? Кто-нибудь когда-нибудь в прошлом пробовал найти способ остановить это?
Лейла посмотрела на Кормию, и девушка заговорила:
Мы молились это все, что нам оставалось. Но приступы все равно приходили.
Значит это происходит эпизодически? спросила Док Джейн. Не конечная стадия?
Я не знаю, сколько приступов у нее уже было. Кормия смахнула слезу со щеки. Обычно случается несколько приступов перед тем, как ударяет один последний, после которого невозможно оправиться.
Док Джейн нахмурилась.
Значит, суставы разблокируются?
Я не знаю.
Кто-нибудь из вас догадывался, что она больна? Трэз обратился к Избранным.
Никто. Кормия прижалась к своему хеллрену, словно нуждаясь в поддержке. Но судя по ее состоянию думаю, что она подошла к финальной стадии заболевания. Насколько я понимаю, на ранних стадиях поражению подвергаются отдельные части тела. Сейчас же приступ охватил всю ее.
Все силы покинули Трэза на выдохе, вместе с воздухом. Единственное, что не дало ему сломатьсявероятность, что Селена могла осознавать происходящее и он хотел быть сильным перед ней.
Док Джейн, прислонившись бедром к столу, скрестила руки на груди.
Не представляю, как суставы могут восстановиться после подобного.
Кормия покачала головой.
Приступы, те немногие, что я видела, приходят быстро и потом не знаю, что происходит. Несколько часов или ночей спустя, они снова обретали способность двигаться. Спустя какое-то время к ним возвращалась подвижность но это всегда повторялось. Всегда.
Они также сами выбирали положение, тихо сказала Лейла, тоже смахивая слезы. Как и люди, о которых ты рассказывала, наши сестры всегда выбирали они говорили нам, в каком положении хотят остаться, и мы следили, чтобы
Было сказано еще много всего. Задавали вопросы. Давали объяснения по мере возможностей. Но он не слушал.
Подобно разгонявшемуся поезду, его мысли, эмоции, чувство абсолютного бессилия и все сожаления понеслись по четкой дорожке, набирая скорость и мощь.
Он ненавидел ее спутанные волосы и невозможность поправить их.
Ненавидел пятна от травы на ее мантии, ярко-зеленые в том месте, где ее колени рухнули наземь.
Ненавидел ее туфли, которые свалились в процессе.
Ненавидел тот факт, что не мог ни хрена сделать, чтобы спасти ее.
Он ненавидел ту ношу, что возложили на него сХисбэ и все, что вынудило его так обращаться со своим телом потому чтовозможноесли бы его родители не продали его Королеве, он бы не перетрахал всех тех человеческих женщин и, может, хотя бы немного был достоин ее. И тогда бы он не просрал столько месяцев. Может, он бы что-то заметил или сделал что-нибудь или
Как и разговоры вокруг, мысли продолжали обрушиваться на его мозг, но он не мог следить за ними также, как не мог следить за происходящим в комнате. Неистовый рев охватил его, накрывая как цунами, стирая все, кроме ярости, которую было невозможно сдержать.
Трэз не осознавал, что двигается. В одно мгновение он бережно держал руку Селены; в следующееон уже был у двери смотровой комнаты потом прошел сквозь нее, его тело рвалось вперед, скорее по инерции, чем с координацией.
Бежать, бежать ориентируясь по мельтешению в глазах и пролетавшим мимо бетонным стенам коридора, он бежал
Послышался шум. Пустой коридор наполнился каким-то невероятно громким шумом, словно заклинило шестеренки огромного механизма или измельчали
Что-то схватило его сзади прежде, чем он добрался до выхода в гараж, железная хватка сомкнулась вокруг него.
айЭм.
Ну конечно.
Опусти его, кричал он в его ухо. Опусти его давай же, быстро. Опусти
Трэз покачал головой.
Что..?
Трэз, опусти пистолет. Голос айЭма сорвался. Мне нужно, чтобы ты опустил пистолет.
Трэз застыл, задыхаясь, пытаясь понять, о чем говорил его брат.
Да, Господи, Трэз, прошу
Качая головой, Трэз постепенно начал осознавать, что он на самом деле держал в руке чей-то сороковой. Может, свой собственный. В клубе он всегда носил при себе оружие.
И, вот так неожиданность, он прижимал дуло к собственному виску и в отличие от тех пластин для рентгена, сейчас его рука совсем не дрожала.
Трэз, опусти пистолет, ради меня. Палец лежал на курке, поэтому его брат очевидно не пытался завладеть оружием, боясь выстрела. Ты должен опустить оружие.
И в этот момент все стало очень ясным: как он подскочил, бросился из палаты в коридор. Бежал по коридору в сторону гаража, держа пистолет в руке.
Собираясь вышибить себе мозги сразу, как только выберется из учебного центра.
Он подумал, что если Забвение и существовало, то он и Селена могли встретиться на том свете и быть вместе, так, как этого не могло быть на Земле.
Трэз, она еще жива. Не делай этого. Хочешь убить себя? Дождись, когда ее сердце перестанет биться, но не раньше. Ни секундой раньше.
Трэз вспомнил Селену на том столе и подумал Дерьмо
айЭм был прав, как всегда прав.
Тремор вернулся, когда он начал опускать руку, и он двигался медленно, боясь, что случайный рывок спровоцирует выстрел. Но ему незачем беспокоиться об этом. Как только его серое вещество оказалось вне зоны доступа пистолета, его брат быстро разоружил его и поставил на предохранитель.
Трэз стоял на месте, онемело, пока айЭм обшаривал его и забирал остальные пушки, а потом он позволил отвести себя назад в смотровую комнату к толпе, которая стояла шокировано и все также у двери.
Не раньше, чем она уйдет, сказал он себе. Нет, пока она все еще здесь.
К несчастью, он боялся, что, вероятней всего, это произойдет очень скоро.
Глава 10
Пэрадайз, урожденная дочь Абалона, Первого Советника Короля, нахмурилась, посмотрев на экран своего бука от «Эппл». Она облюбовала отцовскую библиотеку с тех пор, как он начал ночную службу у Рофа, сына Рофа, потому что в старом, беспорядочно спланированном тюдоровском особняке вай-фай лучше всего ловил за этим столом. Хотя сильный сигнал едва ли помогал ей в эту минуту. Ее почтовый ящик на «Хотмэйл» был забит непрочитанными сообщениями, потому что с «айМесседж» на телефоне, Твиттером, Инстаграммом и аккаунтом на «Фэйсбук» не было причин часто проверять почту.
Повиси на телефоне. Как там оно называется? сказала она в трубку.
Новый учебный класс, ответил Пэйтон, урожденный сын Пейтона. Я направил его тебе, кажется, час назад.
Она подалась вперед на отцовском кресле.
Здесь столько спама.
Давай перешлю
Подожди, нашла. Она кликнула на письмо, а потом еще разна приложение. Ух ты. Письмо на официальном бланке.
А я о чем говорил.
Пэрадайз просмотрела дату, личное приветствие, обращенное к Пэйтону, два параграфа о программе и заключительное слово. Матерь оно подписано Братом.
Торментом, сыном Харма.
Ну, если это подделка, то кого-то ждут серьезные
Обратила внимание на второй параграф?
Она снова сосредоточилась на словах.
Женщины?! Вау они принимают женщин?!
Да знаю я, знаю. Раздалось бульканье и выдох, когда Пэйтон сделал очередную затяжку. Это беспрецедентно.
Пэрадайз перечитала письмо, в этот раз более внимательно. Главные слова бросались в глаза: Открытый набор в учебную программу. Женщины и мужчины могут сдать вступительный тест по физической подготовке. Обучение будет проводиться самими Братьями.
Плата за обучение?
Nada.
О чем они думают? пробормотал Пэйтон. В смысле, это же только для сыновей Глимеры.
Очевидно, больше нет.
Пэйтон не стал развивать тему о слабом поле и традиционных ролях в доме и на поле боя. Пэрадайз откинулась на спинку кожаного кресла. Рядом с ней с оранжевым пламенем горели дрова в облицованном мрамором камине, разожженном додженом, тепло согревало одну сторону ее лица и тела. Отцовская библиотека вокруг нее сияла желтым светом, полированным красно-коричневым деревом и отблесками золота на корешках его коллекции первых изданий.
Они жили в одном из крупнейших особняков Колдвелла, было еще сорок комнат, уставленных такой же шикарной мебелью, как и здесь, если не лучше: красивые шелковые шторы висели на освинцованных окнах. Полированные полы, укрытые добротными восточными дорожками. Масляные картины предков развешены на лестнице и на видунад каминами и буфетами. На главном столе расставлялся тонкий фарфор на каждую трапезу, еда готовилась и подавалась широким составом персонала.
Она жила здесь с отцом годами, обучаемая другими леди из Глимеры тому, что делало аристократическую женщину желанной парой. Одежда. Развлечения. Этикет. Как управлять имением.
И к чему все шло? К вечеринке по поводу ее первого выхода в свет, которая была отложена, как и обучающая программа Братства, из-за набегов два года назад.
Но планы на ее счет подлежали восстановлению. Выжившие аристократы возвращались в Колдвелл из своих убежищ, и по возрасту она почти как четыре года назад прошла через превращение, пришло время подыскать ей супруга.
Боже, она страшилась всего это
Алло? позвал ее Пэйтон. Ты там?
Да, прости. Она резко отдернула руку от телефона, когда в трубке раздался громкий треск. Что ты делаешь?
Открываю пачку картофельных чипсов «Кейп Код». Хруст. Чавканье. Черт, какая же вкуснятина
И что ты собираешься делать?
У меня осталось еще пол унции. Разберусь с ними и прикончу чипсы. Потом посплю, наверное
Нет, я про учебную программу.
Отец уже сказал мне, что я пойду. Ладно, плевать. Я уже как три года ничем не занимался и я бы поступил к ним в первый раз, но ты помнишь, что произошло.
Да, и тебе лучше бросить курить. Им это не понравится.
Чем меньше они знают, тем лучше спят. Кроме того, у меня есть право Первой Поправки.
Она закатила глаза.
Ладно, во-первых, ты не человек, поэтому их Конституция не применима к тебе. И, во-вторых, речь о свободе слова, а не свободе курения.
Да все равно.
Когда Пэйтон сделал очередную затяжку, она представила его красивое лицо, широкие плечи и яркие синие глаза. Они знали друг друга с рождения, их семьи в течении поколений связывали брачные узы, как это было принято среди аристократов.
Это был известный всей Глимере секрет, что его родители и ее отец недавно начали обсуждать их свадьбу
Гулкий стук дверного молотка заставил ее повернуть голову.
Кто это? спросила она, поднявшись и наклонившись в бок, чтобы посмотреть в фойе.
Дворецкий, Федрика, пересек помещение, и хотя ее отец лично никогда не подходил к дверям, он тоже вышел из своего личного кабинета.
Хозяин? спросил дворецкий. Вы ждете кого-нибудь?
Абалон надел свой пиджак.
Дальнего родственника. Мои извинения, стоило предупредить тебя заранее.
Мне пора, сказала Пэрадайз в трубку. Приятных снов.
Повисла пауза.
И тебе, Пэрри. И ты знаешь, можешь звонить мне, если приснится кошмар.
Конечно. Ты тоже. Хорошего дня.
И тебе.
Она повесила трубку, радуясь, что ее друг рядом. Со времен набегов и убийства стольких из их класса, они часто проводили бесконечные дневные часы на телефонной трубке. Связь была жизненно необходима ей, когда они с отцом укрылись в Кэтскилле, она слонялась по большому викторианскому сараю на протяжении месяцев.
Пэйтон был хорошим другом. Что до брака?
Она не знала, что чувствовать по этому поводу.
Обойдя стол, Пэрадайз бросилась к фойе, но отец заметил ее и покачал головой.
Пэрадайз, спрячься. Прошу.
Она вздернула брови. Это было кодовое слово, велевшее ей укрыться в потайном туннеле под домом.
Что происходит?
Ступай, умоляю.
Ты же сказал, что это родственник?
Пэрадайз.
Пэрадайз скрылась в библиотеке, но осталась у арочного проема, прислушиваясь.
Тихий скрип, с которым открылась огромная парадная дверь, был невероятно громким.
Это ты, сказал ее отец странным тоном. Федрика, прошу, оставь нас.
Слушаюсь, хозяин.
Дворецкий ушел, быстро пересек ту часть фойе, которую она могла видеть. Спустя мгновение хлопнула дверь в заднюю часть дома.
Итак? сказал мужчина. Ты пригласишь меня войти?
Не знаю.
Я умру на твоем пороге. Через считанные минуты.
Пэрадайз боролась с желанием высунуть голову из-за арки и посмотреть, кто там пришел. Она не узнала голос, но четкое произношение и надменный тон сообщил, что это был аристократ. Логично, ведь он же «родственник».
Ты облачен для войны, парировал ее отец. Я не потерплю оружие в своем доме.
Что так пугает тебямое оружие или мои знакомые?
Я не боюсь ни того, ни другого. Вы были повержены, если помните.
Но не сломлены, вынужден добавить. По звону стало ясно, что кто-то держал металлические предметы. Потом раздался лязг, словно что-то бросили на крыльцо. Вот, я гол перед тобой. Я полностью разоружился, и мое оружие на твоем пороге, а не в стенах твоего дома.
Я тебе не кузен.
Тымоя кровь. Нас связывают многочисленные предки
Избавь меня от этого. И какое бы сообщение твой лидер не желал послать Королю, пусть сам
Я больше не имею к ним никакого отношения. Никакого.
Прошу прощения?
Все связи порваны. Послышался усталый вздох. Все эти месяцы с моменты избрания Рофа на трон, я пытался убедить Кора и Шайку Ублюдков отказаться от государственной измены. Даже после просьб и попыток облагоразумить, мольбы пойти более умной дорогой, с грустью вынужден признать, что мне не удалось отговорить их от этого безумия. В конечном итоге, я просто покинул их. Я ускользнул из места их ночлежки, и сейчас боюсь за свою жизнь. Мне некуда пойти, я говорил с Сэллией из Старого Света, и она посоветовала мне отправиться к тебе.
Их дальняя кузина, подумала Пэрадайз. Она вспомнила имя.
Прошу, сказал мужчина. Запри меня в комнате, если придется
Яверный слуга своего Короля.
Тогда не отворачивайся от тактического преимущества.
Что ты предлагаешь?
Если ты дашь мне кров над головой, я готов рассказать тебе все что мне известно о Шайке Ублюдков. Где они проводят дневные часы. Их привычки. Где они встречаются ночью. Как они думают, ведут бой. Уверен, эта информация стоит ночлега.
Пэрадайз не могла больше терпеть. Она должна была увидеть лицо.
Крадучись, она выгнулась всем телом, выглядывая из арки и из-за напряженных плеч отца. Кожаная одежда и рваная рубаха не подходили к этому акцентувот, что было ее первой мыслью. Второйчто глаза мужчины были с кровоподтеками, настолько они были уставшими.
Воистину было видно, что он пришел с передовой военных действий, что-то тошнотворно сладкое приправляло воздух, который, минуя его тело, проникал в дом.
Мужчина мгновенно заметил ее, и на его лице отразилось что-то, что он мгновенно скрыл.
Ее отец оглянулся через плечо и выразительно на нее посмотрел.
Пэрадайз, прошипел он.
Я понимаю, почему ты колеблешься, сказал мужчина, не сводя с нее взгляда. Воистину, онадрагоценность.
Ее отец повернулся к мужчине.
Ты должен уйти.
Мужчина опустился на одно колено и, склонив голову, положил одну руку на сердце, а вторую открытой ладонью поднял к небесам.
И сказал на Древнем Языке тихо:Настоящим я клянусь своими предками, что не причиню вреда тебе, твоей урожденной дочери или любому другому живому существу в пределах сих стен иначе пусть Дева-Летописеца заберет у меня жизнь на ваших глазах.
Ее отец повернулся к ней и ладонью полоснул по воздуху, приказывая ей скрыться и больше не появляться.
Она подняла руки, кивая, как бы говоря «ну хорошо, твоя взяла».
Двигаясь быстро, она вернулась в библиотеку и пересекла помещение, направляясь к панелям возле очага. Потянувшись к пусковому механизму на третьей снизу полке, она нажала рычаг и смогла выдвинуть целую кипу книг и сместить вбок на хорошо смазанных рельсах. Она выскользнула по ту сторону, в отремонтированный коридор, который располагался под первым этажом, образуя форму квадрата, предоставляя доступ, визуальный и фактический, к каждой комнате через потайные двери и точки для наблюдения.
Как в фильмах Альфреда Хичкока.
Закрывшись, Пэрадайз направилась к невысокой лестнице в самом конце, и поднявшись по ступенькам, она пожалела о том, что не могла подслушать их разговор. По своему обыкновению, она была в тени; отец никогда и ничего ей не рассказывал.
Эточасть его старомодного менталитета: благородных женщин не стоит беспокоить вещами вроде загадочных, давно потерянных родственников, которые без предупреждения объявляются на пороге, вооруженные до зубов. Или, скажем, где работает глава дома, сколько он зарабатывает, каково его состояние. Например, когда ее отца назначили Первым Советником Короля, большего ей не сообщили. Она понятия не имела, из чего состоит его работа, что он делал для Короля и Братства черт, да она даже не знала, куда он отправляется каждую ночь.
Она понимала, что он свято верит, что ограждает ее. Но она так сильно ненавидела дремучее неведение.
Оказавшись на вершине потайной лестницы, она прошла примерно пятнадцать футов вперед и остановилась у встроенной в стену панели. Защелка располагалась слева, и она ударила по ней.
Ее спальная представляла собой девчачье царство: от рюшей на кровати и кружев на окнах, до плетеных ковров, которые заменяли тапочки.
Заходя внутрь, она повернула замок на двери, зная, что это будет первым, что проверит ее отец, когда бы он ни поднялся наверх А если он не доберется до второго этажа, потому что решит составить компанию их «гостю»? Тогда он пошлет Федрика, чтобы тот на проверку дернул ручку.
Она села на кровать и, сбросив лоферы, откинулась на покрывала. Уставившись на балдахин, она покачала головой.
После всех набегов, она хотела одного: оказаться здесь, почувствовать себя в безопасности.
Но те ночи ужаса перетекли в месяцы беспокойств которые трансформировались в тревожную нормальность которая развилась и стала просто ее жизнью.
И сейчас она чувствовала себя заключенной. В этой комнате. В этом доме. В этой жизни.
Пэрадайз посмотрела на свою закрытую, запертую дверь.
«Кто этот мужчина?»гадала она.
Глава 11
Селена смутно начинала осознавать, что находится не в Святилище. Но она не узнала это помещение: ее мозг очень медленно обрабатывал сигналы, которые посылало тело, и догадки об окружающей среде, словно приступ заморозил не только ее плоть, но и разум.
Но постепенно до нее дошло, что трава больше не лезла в ее лицо. Вдалеке не виднелись деревья и храмы. Не было слышно шума воды из купален.
Она попыталась повернуть голову и застонала.
Селена?
От лица, появившегося в поле зрения, слезы набежали на глаза. Это был Трэзэто был Трэз
Словно магическим образом извлеченный из сна, он стоял прямо перед ней, и Селена впитывала его образ: его гладкую темную кожу, черные миндалевидные глаза, коротко-стриженные волосы, его массивную высокую фигуру, нависшую над ней.
Первым инстинктом было прикоснуться к нему, но вспышка боли остановила ее, вырывая стон.