Я разочарованно вздыхаюпроверка воспоминаний не внесла ясности. И как мне теперь найти убийцу?
А нет возможности выяснить, что именно этот «архи» стер?
Все в твоей голове, философски замечает Люцифер. Когда научишься расширять сознание, воспоминание вернется.
То есть неясно, когда. Мой разум как сейф со сломанным замком. Ответы хранятся внутри, но я понятия не имею, как извлечь их на свет.
Спасибо, что помог.
Я собираюсь выйти из комнаты, но Люцифер преграждает путь.
Мы не закончили, ухмыляется он и добавляет чуть мягче: Останься.
Потому что ты приказываешь? я с вызовом вскидываю подбородок.
Ну же, пусть попробует опровергнуть.
Потому, что ты сама этого хочешь.
Нет. Не те слова. Не их я ждала. Покачав головой, я снова тянусь к ручке двери.
И потому, что я прошу, добавляет он, снова разворачивая меня к себе.
В груди холодеет. Он действительно попросил?
Ты так сильно жаждешь выигрыша? с досадой бормочу я, пытаясь освободиться.
К черту пари, Эвелин.
Издав невнятный звук, я замираю. Он. Назвал. Меня. По имени! Воспользовавшись замешательством, Люцифер подталкивает меня к кровати:
Если хочешьсчитай себя победившей.
Я не могу поверить, что он действительно это сказал, и широко распахиваю глаза. Сын Сатаны готов признать поражение? Пока я анализирую, мой топ и юбка оказываются на полу.
Ты что о себе возомнил? я начинаю сопротивляться, когда на ковер падает кружевной бюстгальтер. Думаешь, ты лучше всех?
Опрокинув на пружинящий матрас, Люцифер одним движением стаскивает с меня трусики и усмехается, не давая подняться:
Такой, какой есть.
Под приятной тяжестью его тела я теряюсь. И убеждаю себя найти слова и весомые доводы, чтобы не нарушать запрета, но логика отступает, когда губы Люцифера касаются моих. Я запускаю пальцы в его волосы, чтобы отдалить от себя но вместо этого с тихим стоном приоткрываю рот.
Придется признатьдурмана нет. Я млею от поцелуев Люцифера. Влажных, горячих и требовательных. И я хочу его. Невзирая на последствия.
Я осторожно провожу рукой по спине Люциферав месте, где из нее прорастают крылья. И подушечками пальцев ощущаю мощь и силу. Как у самого прочного металла. А еще легкостькак у бархатистой ткани. Я чувствую движения его мышц, от которых по телу пробегает дрожь предвкушения. Заметив мое «исследование», он легко кусает за шею и снова тянется к губам.
Мы не должны, успеваю прошептать я, прежде чем Люцифер бесцеремонно затыкает меня очередным поцелуем.
Он втискивается коленом между бедер и вдавливает меня в упругий матрас.
Но как же запрет
Молчи, шепчет Люцифер, обдавая кожу жарким дыханием.
Он входит в меня и ловит губами новый стон. Поддавшись импульсу, я с готовностью обхватываю его ногами и скрещиваю их за спиной. Его движения жестче и настойчивее, чем в прошлый раз, на грани болевого порога. А с меня словно сорвали лишний покров. Рецепторы бушуют, воспринимая все иначе. Звуки громче, ароматы насыщеннее, а проникновения горячее. Я словно в пекле.
Адский ад, вскрикиваю я, откидываясь на подушки.
Наконец-то я отучил тебя от этого унылого «О, Господи», хмыкает Люцифер, вонзаясь в меня снова.
И каждый выпад рождает нетерпеливое желание следующего.
Еще, умоляю я, до крови закусывая губы.
И подаюсь ему навстречу, чтобы быть ближе. Люцифер наращивает темп, всаживаясь в меня с таким напором, что я готова кричать.
О, дьявол да! я впиваюсь ногтями ему в спину.
Он не останавливается, и, часто дыша, усиливает толчки. Вбивается на всю длину, а я подстраиваюсь под ритм, растворяясь в бездне новых ощущений. Запретных и затягивающих.
Перед лицом мелькают чернильные языки пламени на шее и хищная пасть змеисловно готовится резануть клыкамино даже если татуировка оживет, я не отстранюсь ни на дюйм, не попытаюсь спастись.
Люцифер смотрит на меня, не отводя взгляда. Реальность сосредотачивается в его темных зрачках. Я не замечаю ни плотной ткани балдахина, которая вздрагивает над нашими головами от ритмичных движений. Ни холодного ветерка из ночного окна. Есть только горящие глаза, в которых я тону без дурмана. И мои обезумевшие губы, повторяющие его имя.
Люцифер, всхлипываю я, когда по телу пробегает знакомая дрожь.
Кончая, он распахивает крылья и нависает надо мной, чтобы видеть, как я выгибаюсь от нахлынувшего оргазма. А потом спалившее меня пламя в один миг превращается в леденящую глыбу.
Я же говорил, что выиграю, необращенная. Ты подо мной. И даже не за двадцать златников.
Пророчество из зеркала
Обхватив колени, я сижу на кровати с наглухо задернутым пологом и бездумно таращусь на завиток на покрывале. Даже на слезы нет сил. Я раздавлена и опустошена.
Ругая себя последними словами, я закрываюсь крыльями. Наивная идиотка. Как я могла поверить демону? Следует поблагодарить небеса за урок и хорошенько его усвоить, но я лишь корю себя.
Господи, какой же я была жалкой, когда убегала из спальни Люцифера! Растрепанная, в измятой одежде и с взъерошенными крыльями. С потерянным взглядом я неслась по ночному коридору и, не переставая, молилась, чтобы ни на кого не натолкнуться. И теперь мне тошно от своего падения. Второй день я трясусь как в ознобе.
Решив, что я еще сплю, Айри и Лэм перешептываются вполголосадо меня долетают обрывки фраз о нарядах, которые они собираются надеть на предстоящие небесные гонки.
Я возьму алое, с кружевной вставкой.
Ты уже была в этом платье в «Чертоге».
Тогда серебристое, на шнуровке.
Не вздумай, в нем ты кажешься беременной.
Меня кидает в жар. А вдруг я Нет! Невозможно так облажаться. Это станет последней каплей в чаше моего невезения. Надо принять меры. Если на земле давно придуманы таблетки, наверняка и на небесах есть специальные отвары или порошки.
Я осторожно высовываюсь из-под полога и, дождавшись, когда Айри уйдет копаться в шкафу, подзываю Лэм. Та подходит ближе:
Ну ты и соня. Чуть не пропустила все самое
Необращенные могут забеременеть?
Ничего себе «доброе утро», восторженно присвистывает она. Неужели Зепар все-таки тебя совратил? Айри, иди сюда. Пора рассказать нашей повзрослевшей малышке о небесной контрацепции.
Я шикаю на нее и кидаю подушкой:
Оставь свои шуточки! Все серьезно.
Праведница нарушила запрет? мурлычет Айри, бесцеремонно плюхаясь на мою кровать, и успокаивающе гладит по ноге. Не дергайся, все это делают. А если боишься, что Зепар тебя сдаст, напрасно.
Так я могла забеременеть?
Как много беременных демонесс ты видела в академии? ее смешит моя наивность. А ведь мы практикуемся каждую ночь.
Ладно, заметив, что меня колотит, Лэм, наконец, поясняет: Здесь все сложнее, чем на земле. Соития недостаточно, потому что ребенок высшихэто не только союз тел, но и единство душ. И если хоть у одного из любовников есть сомнения, ничего не случится.
А я сомневаюсь, что Зепар готов стать отцом, многозначительно тянет Айри. Поэтому умойся, причешись и надень, наконец, самую сексуальную тогу, которая у тебя есть. И он наверняка захочет повторить.
С чего вы взяли, что это Зепар? с облегчением отмахиваюсь я.
Отчисление мне не грозит. Я не мечтала о ребенке, а Люцифер и подавно о нем не думал. Его не волнует ничего кроме собственного удовольствия.
Не Зепар? Лэм округляет глаза. А кто? Неужели Фариэль?
Нет, наверняка это парень из летной команды, который не пропускает ни одной необращенной. Как там его? Айри щелкает пальцами, пытаясь вспомнить.
Ярон? Вряд ли, он давно с Сииной.
Тогда, может, Данталион? Айри мечтательно прищуривается. Он весьма недурен для своих лет. Я бы не отказалась размять его старые косточки.
Или Ромуил? хихикает Лэм.
Последнее предположение вызывает у меня приступ кашля:
Издеваетесь?
Еле остановив шквал вопросов, я собираюсь на занятия. Перемерив больше половины нарядов из шкафа, Лэм и Айри уходят первыми. Я планирую их догнать, но обнаруживаю на пороге спальни небольшой ларец, обтянутый черной кожей. Узор на пряжках по бокам напоминает всполохи пламени.
Приподняв крышку, я вижу кусок пергамента с тремя словами, от которых меня передергивает:
«Ты кое-что забыла».
А под запиской лежит несколько смятых перьев.
Вот мерзавец! я в негодовании отшвыриваю ларец в угол.
Люцифер снова глумится! Даже добившись, чего хотел, он продолжает унижать!
Чтоб у тебя крылья отвалились!
Я перебираю все известные проклятия и к вечеру взвинчиваю себя до предела. И даже позволяю Лэм втиснуть меня в блестящий корсет и обтягивающую кожаную юбку, которая едва прикрывает ноги. Теперь мы втроем похожи на девиц из бэк-вокала второсортной рок-группы, которые толком не умеют петь и славятся развязным поведением. Айри довершает образ ярким макияжем и с гордостью резюмирует, глядя на мое отражение в зеркале:
Зепар оценит!
Говорю же, у меня ничего с ним нет!
Будет, обнадеживает она. Не с ним, так с кем-нибудь еще. Такой наряд нельзя не заметить.
Отчасти Айри оказывается права. Впервые за время обучения на меня, наконец, обращают внимание. Ангелы расступаются, пропуская на трибуну к демонам, те одобрительно кивают и здороваются, а сидящие на отшибе необращенные смотрят с укоризной. К началу небесных гонок мне хочется забиться под скамьюя не готова к прицельным взглядам со всех сторон.
Шум толпы и звуки горнов становятся громче. Зрители в предвкушении и не сдерживают эмоций. Перед трибунами медленно пролетают участники команд, делая почетный круг.
Не могу выбрать, кого тащить в постель сегодня вечером, восхищенно стонет Айри, перегнувшись через перила.
И я, вторит ей Лэм, провожая Теониса похотливым взглядом. Кто же знал, что у святоши такое тело!
У игроков действительно есть, на что посмотретькороткие тоги едва прикрывают мускулистые фигуры.
Жаль, самый горячий занят, Айри кокетливо улыбается Люциферу.
Тот, словно услышав, подмигивает Инферне. От восторга она разве что не стекает по скамье. Я не могу смотреть в его сторону. Лицо пылает, и если бы не слой пудры, мерзавец сразу бы догадался, что снова меня смутил. В отместку я машу Теонису. Заметив разительные перемены в моем облике, ангел округляет глаза, но ему хватает такта, чтобы кивнуть в ответ.
Да, блондинчик хорош, одобрительно вздыхает Лэм.
Айри тычет ее локтем в бок:
Ты куда уставилась?
Я одним глазком! оправдывается Лэм. Я же не собираюсь с ним А вот нашей тихоне он бы подошел.
Я чувствую на себе пристальный взгляд Люцифера и изо всех сил изображаю веселость. А когда кто-то из демонов протягивает фляжку с жидким маревом, не раздумывая, опрокидываю в себя почти половину. Пусть проклятый лицемер видит, что мне не больно. В итоге к стартовым фанфарам я уже изрядно пьяна.
Словно в тумане я наблюдаю за несущимися по кругу участниками. В полете они передают друг другу командные стяги. Полотнища развеваются на ветру, а крылатые фигуры мелькают подобно молниям. Эстафета длится несколько секунд, и затем из каждой команды выбывает самый медленный. От черно-белых всполохов мне дурнок горлу подступает тошнота. Проклиная жидкое марево и Люцифера, я свешиваю голову вниз, и вижу, как под трибунами что-то темнеет. В глазах двоится, и, кажется, что странная бесформенная фигура шевелится.
Последний круг! громогласно сообщает судья, и зрители кричат в экстазе. Состязаются лучшие!
Остались Теонис и Люцифер, кто бы сомневался. С сосредоточенными лицами они выходят на круг. Вцепившись в перила, я пытаюсь выпрямиться. И делаю глубокий вдох, чтобы не стошнилои без того позора хватает. Туманный сгусток перемещается вдоль трибуны и, наконец, растворяется в дымке.
В полете Люцифер замечает движение, удивленно поворачивает голову и Теонису хватает этой заминки, чтобы его опередить.
Золотой стяг в небе! провозглашает судья под всеобщий рев. Победа за ангелами!
Под шквал аплодисментов и приветственных криков Теонис проносится над зрителями. Ангелы и необращенные ликуют, лишь среди демонов стоит недовольная тишина.
Поверить не могу, возмущается Айри. Люцифер никогда не проигрывает небесные гонки.
Ничего, Инферна его утешит, ядовито цежу сквозь зубы я, решаясь взглянуть в сторону Люцифера.
Вопреки ожиданиям, тот кажется не удрученным, а настороженным. Ни ярости, ни сжатых кулаковкивая судье и Теонису, он снова косится под трибуну. Такое поведение подозрительно. Люцифер амбициозен, и вряд ли упустит возможность скабрезно высказаться об удачливом сопернике. Но он молчит.
Когда все начинают расходиться, я чуть отстаю. Пьяный дурман выветривается из головы, и мне больше не нужно опираться на перила. Скамьи быстро пустеютангелы, демоны и необращенные спешат отметить победу или залить досаду от проигрыша. Оставшись в одиночестве, я резко поворачиваю и ныряю под деревянный настил. Глаза быстро привыкают к полумраку, и сначала я не вижу ничего странного, лишь толстые отполированные столбы, поддерживающие основание, на котором расставлены скамьи.
Что же заинтересовало Люцифера настолько, что он потерял бдительность?
Я обхожу одну из подпорок и натыкаюсь на кучу тряпья. Вблизи она оказывается чьей-то накидкойместами прогнившей и вывалянной в грязи. Брезгливо отдернув руку, я распрямляюсь и больно ударяюсь затылком об один из столбов.
Черт! я с досадой потираю место ушиба.
Прямо над головой нависает массивная балка, на которой кто-то нацарапал в спешке:
«Смертьбольше не спасение».
Я окончательно трезвею и замираю, приложив руки к груди. Нет! Не бывает таких совпадений!
За спиной слышится шорох. Испуганно обернувшись, я встречаюсь взглядом с разъяренными красными глазами.
Днем в «Чертоге» тихо. Свечи в канделябрах не горят, диваны затянуты чехламидо вечера здесь никого не бывает, поэтому я не скрываюсь и не боюсь случайных свидетелей.
Поравнявшись с зеркалом у входа, я с опаской рассматриваю свое отражение и неуверенно зову:
Нингаль?
Реакции нет. Осмелев, я касаюсь гладкой поверхности и провожу по нему кончиками пальцев.
Поговори со мной, свободной рукой я достаю из кармана плат.
И сновалишь молчание вместо ответа. Быть может, ее стоит спрашивать на шумерском?
О чем ты предупреждала? бормочу я сквозь ткань.
В прозрачном стекле появляется знакомая белесая муть. Концентрируется, собирается в однородную массу и, наконец, сквозь него проступают очертания безжизненного лица.
Примечания
1
Глорияимя латинского происхождения, в дословном переводе имеет значение «слава».
2
Вариация имени Ламаштудемонессы с головой львицы в шумеро-аккадской мифологии. Татуировкой Глория подчеркивает значение выбранного имени.
3
«Юдифь» вариация имени «Джудит» на иврите.
4
Иерархия ангелов пересматривалась церковью множество раз, и на данный момент принята в следующем порядке: серафимы, херувимы, престолы, господствия, силы, власти, начала, архангелы и ангелыитого девять чинов. В демонической иерархии демонов изначально отождествляли с грехами, и считалось, что их семь: Люцифер (гордыня), Вельзевул(обжорство), Левиафан(зависть), Асмодей(похоть), Маммон(алчность), Бельфегор(лень), Сатана(гнев), однако, согласно классификации Роберта Бертона, иерархия демонов строится на основе числа девятьпсевдобоги, духи лжи, сосуд беззаконий, каратели злодеяний, обманщики, воздушные власти, фурии, обвинители и соглядатаи, искусители и злопыхатели.
5
О тайном имени Бога в иудаизме существует несколько версий, которые строятся вокруг давней традиции не произносить его вслух во время молитвы, чтобы о нем не узнали враги. Запрет появился не сразу и успел обрасти множеством легенд. По одной из них, тайное имя Бога, произнесенное вслух, обладает энергией разрушения.
6
Ваал-Фегор и Бааль-Зевуводна из многочисленных вариаций написания имен Бельфегора и Вельзевула.