В дороге Веру сморил сон. Как оказалось, последний сон о судьбе Геллера и Аники.
* * *
Геллер сидел за большим деревянным столом придорожной таверны и наблюдал, как сидящая напротив него Марта кормит сопротивляющуюся Анику. Аника капризничала и отказывалась есть принесённую еду, требуя суп, которого в таверне не оказалось. Поскольку путешествующим было неизвестно, далеко ли до следующей таверны, Геллер и Марта уговаривали Анику съесть хоть несколько кусочков жаркого.
За соседним столом сидела компания изрядно подвыпивших купцов. Один из компании что-то громко рассказывал. При слове ведьма Геллер прислушался:
А я вам говорю, громко говорил купец, так и было. Невестка барона оказалась ведьмой и сожгла дотла всё поместье! Мне местные рассказали!
Врёшь ты всё, противоречил другой купец, не дотла, а так зацепило несколько строений.
Это ты врёшь! Стоял на своём купец, Мне рассказывали уцелевшие крестьяне. Они говорили, что ведьма взбесилась и наслала порчу и сглаз на всю округу! Жаль, что ведьму, как и положено не сожгли! С гневом добавил он и опрокинув, остатки кружки себе в горло, громко поставил пустую кружку на стол, продолжая крепко держать кружку за ручку.
Злой дядя, плохой бормотала Аника, исподтишка посматривая в сторону компании купцов, злой, злой дядя!
Геллер видел как блеснули глаза Аники и глиняная кружка взорвалась в руках купца на сотню мелких осколков. Аника громко заплакала. Геллер быстро подхватил Анику на руки, показал Марте знаком уходить и бросив, на стол несколько монет, поспешил к выходу.
В дорожной карете Геллер продолжал держать всхлипывающую Анику на руках. Притихшая Марта просто сидела на своей скамейке напротив, изредка поглаживая поскуливающего во сне Тото. От мирной тряски кареты по дороге, Аника успокоилась. Геллер, продолжал успокаивающе похлопывать Анику по плечу.
Не волнуйся, милая, обещал мысленно Геллер, смотря невидящим взглядом на пробегающие за окном кареты поля, я сделаю всё, как ты хотела! Я клянусь, своей любовью к тебе, что защищу нашу дочь. Защищу, даже если это будет стоить моей жизни!
* * *
Вера проснулась, когда машина затормозила возле медицинского центра.
Сидя в очереди на МРТ, Вера, как и Геллер в её сне, пообещала самой себе во имя тех, кто так нелепо погиб в прошлом, сохранить дар. Понять в чём он заключается и научиться с ним жить. Пока она поняла для себя, что в отличие от Мири, Вере осознание дара приходило постепенно, как школе. Пока Вера осознавала, что находится в самом начале обучения длиною в жизнь. Возможно, в будущем, когда Вера докажет, что сможет принять больше Силы, ей откроются новые способности. Главное, не торопить события и с благодарностью принимать то, что уже есть.
Эпилог. Осколки прошлого
Лето у Веры выдалось насыщенное. Сначала она сдавала выпускные экзамены в лицее. Потом были вступительные экзамены в академию. Вера очень хотела поступать в другой ВУЗ, но, как обычно, вмешалась мать и настояла на том, чтобы она поступала в местную сельскохозяйственную академию. В один момент даже промелькнула мысль саботировать вступительные экзамены, но и здесь Веру ждало разочарованиемать поставила ультиматум: или поступление в нежеланный ВУЗ в ненавистном городе и Вера сможет поехать в Крым на целый месяц, или о Крыме забыть навсегда. То есть, пока Вера не станет жить отдельно и сама зарабатывать деньги.
Вера подчинилась манипуляции матери, ради поездки в Крым.
За время экзаменов Вере приснилось ещё несколько снов, в которых она видела свою смерть в другой жизни. Точнее, так казалось Вере во время снов, она как будто переносилась в тело другого человека и, уже находясь в этом теле её расстреливали, она горела в падающем самолёте, тонула во время шторма В одном из снов её даже замуровали в огромном глиняном кувшине
Все эти сны уже не были такими подробными, как сны о жизни Мири. Казалось, что сны о Мириносили ключевой характер, а другие сны просто показывали дальнейшую судьбу уже без эмоций, как голые факты о биографии, выделяя в этой самой биографии момент мучительной, зачастую насильственной смерти.
Было ещё несколько коротких ярких снов, в которых Вера перенеслась в другой Мир, возможно параллельный мир, или даже далёкую затерянную планету, на которой она была одним из странных, и не похожих на обычных земных людей, существом.
А потом одним махом закончились и сны, и экзамены, и Вера, не дожидаясь результатов уехала в Крым на своём любимом ночном поезде.
В один из вечеров, Вера в задумчивости бродила по набережной, размышляя о снах и том, что эти каникулы, в отличие от предыдущих школьных летпоследний длительный отпуск. С началом студенческой жизни времени на частные поездки уже не будет. И перспектива, остаться навсегда здесь, с каждым днём таяла на глазах. Отец женился, и ненависть матери к бывшему перешла все границы: теперь уже мать открыто запрещала Вере общаться с отцом и его женой, и даже была против общения с бабулей и тётушкой.
Вера!
Она обернулась на голос. Увидев того, кто позвал её по имени, её сердце, сжавшись на миг, забилось быстрее. Перед нею стоял ОнВлад, друг её старшего брата, её первая детская любовь. Сколько времени прошло с тех пор? Восемь или девять лет? Время для всех длится по-разному: кому-то, возможно, покажется, что это было совсем недавно. Вере казалось, что с тех пор прошли десятки лет.
Тогда она была маленькой наивной мечтательной девочкой, и Влад представлялся её большим, высоким, умным и невероятно красивым. Тогда она не совсем понимала, что такое отношения между между мужчиной и женщиной и её детская фантазия рисовала красивую свадьбу и дальнейшее "жили долго и счастливо". Тогда, на одной из вечеринок, Влад поднял Веру на руки и, закружив в танце, спросил: "Ты меня будешь ждать?". Она ответила: "Да". Скорее всего сейчас он даже не помнит заданного в шутку вопроса и её по-детски искреннего ответа. Для Веры в то время, всё это было всерьёз. Тогда она даже не понимала, что такими вещами взрослые могут шутить. И она ждала.
По разговорам со сверстницами Вера понимала, что некоторые девочки в это время уже встречаются с мальчиками "по-взрослому" и она, чисто теоретически, знала, что происходит за закрытыми дверями спальни. Знала, но морально не была готова к таким отношениям. Влад это понимал, но ждать, когда маленькая девочка созреет, был не готов. Это Вера тоже поняла, когда Влад выбрал "не её"
Сейчас перед Верой стоял Влад.
Привет, малыш! Рад тебя видеть!
От этих слов защемило сердце, а в голове, как старое кино, пронеслись эпизоды из прошлого.
Привет, Как можно спокойнее и безразличнее, ответила Вера.
Как же он изменился! Его серые глаза уже не светятся хитрыми искорками, взгляд стал тусклее и, в тоже время, глубже. Русые волосы коротко острижены, и уже не вьётся на ветру непослушная чёлка. Вся фигура Влада, казалось, сжалась Или это ей в детстве казалось, что он выше ростом?
Как твои дела?
Что? Перебирая в памяти воспоминания из прошлого, Вера не поняла, что Влад задал ей вопрос. Хотя, какое, к чёрту, прошлое? Между ними ничего не было, кроме её неразделённой влюблённости.
Я спросил, как у тебя дела? Повторил вопрос Влад.
А, спасибо. Всё хорошо. Как у тебя дела? Как жена? Как дочь?
Зачем Вера спросила об этом? Чтобы напомнить, что он женат? Кому напомнить: себе или ему?
Спасибо, всё хорошо.
Что произошло с его голосом? Где тот мелодичный, с лёгким южным акцентом голос, который покорил сердце Веры песнями под гитару? Голос Влада казался знакомым, но каким-то глухим, безрадостным.
"Всё, подумала про себя Вера, пора заканчивать этот бесполезный разговор. Их отношения закончились, так и не успев начаться. Это финиш! Пора, наконец, "проснуться" и похоронить в себе несбывшиеся мечты. надежды и ожидания. Хватит перебирать в памяти крупицы воспоминаний и тешить себя иллюзиями!"
Малыш, я, действительно, рад тебя видеть. Ты изменилась, стала красивой и
И что ты хочешь этим сказать? Веру стала душить невысказанная ещё с тех пор злость, поэтому она поспешила прервать Влада и закончить, в конце-концов, эту встречу, да, я выросла, стала красивой, умной и Что теперь? Тебе, разве, не всё равно, что происходит со мной?
Малыш, я тебя обидел?
Во-первых, я неМалыш, у меня есть имя. И да, ты меня обидел, Вере вдруг захотелось выплеснуть на Влада все невысказанные эмоции, Ты обидел меня очень давно. Помнишь тот вечер, когда я ждала тебя, а ты пришел с "ней"? Не помнишь? А я помню всё до мельчайших подробностей, как ты пришёл на праздник брата, в обнимку с "ней". А ещё помню, как сидела на кухне тётушки, с ощущением. что меня облили помоями просто так, без причины. Просто потому что я ещё маленькая глупая девочка
Малыш понимаешь я не хотел начал оправдываться Влад.
Влад, Вера снова резко прервала его, потому что не хотела слушать то, что он скажет дальше, давай хоть сейчас ты будешь честным: ты хотел. Ты хотел быть с "ней". Ты не воспринимал меня всерьёз. Тебе было смешно, что маленькая сестрёнка твоего друга влюбилась в тебя и таскалась за тобой "хвостиком" и, как собачонка заглядывала тебе в глаза. Смешно же, правда? Сейчас мне нечего больше сказать. Ты сделал свой выбор. А я, в ту злополучную ночь, сделала свой. Прощай!
Вера резко повернулась спиной к Владу и быстро зашагала по набережной. Она не помнила, куда хотела пойти до встречи с Владом. Сейчас она понимала, что ей просто надо уйти в противоположную от него сторону. Как можно дальше уйти.
На полном автопилоте Вера пошла в винный магазин. Купила бутылку своей любимой Мадеры, перелила содержимое в бутылку из-под сока и вернулась на набережную.
Третья лавочка от моря, справа от Памятника затопленным кораблям. Это было её любимое место, где Она могла присесть, выкурить сигарету, выдохнуть "прошлое", вдохнуть "будущее", и жить дальше
Вера, наконец, присела на ближайшую скамейку. Её душили слезы. Трясущимися руками, достала из сумочки сигареты, долго пыталась прикурить, безуспешно крутя колёсиком зажигалки. С очередного раза, зажигалка зажглась и язычок пламени лизнул сигарету. Вера сделала глубокую затяжку и слезы полились сами собой.
Она нервно курила одну сигарету за другой, мешая слёзы с табачным дымом, и смотрела на море. Море, видевшее тысячи судеб, похоронившее в себе прах веков, море, которому она отдавала сейчас ещё одну печаль
В тот тёплый вечер, как ни странно, на набережной было мало людей. Было то самое "короткое межсезонье", когда основная масса туристов с детьми уже разъехалась, чтобы успеть к началу учебного года, а любители "бархатного сезона" ещё не приехали.
У неё было своё "межсезонье" и период, когда надо было "выдохнуть" глубокое разочарование от окончания первой любви, которая так и не переросла в отношения. Просто в один момент она встретилась со своей первой детской любовью и осознала, что она, по сути и не любила, потому что влюбилась в "образ", а не реального человека "из плоти и крови". Жестокое разочарование
В тот тёплый вечер, она сидела на своём любимом месте, наблюдая за заходящим солнцем. Вере казалось, что в тот день, она провожала своё детство, огромную детскую, безответную любовь и прощались с мири. Так бывает: кто-то безответно влюбляется в образ известного певца, или актёра её же "кумиром" стал никому неизвестный друг её старшего брата.
К лавочке подошла цыганка:
Красивая, хочешь погадаю? Расскажу, что было, что будет будничным тоном и заученным текстом начала цыганка.
Вера бросила на цыганку оценивающий взгляд:
А хочешь, я тебе погадаю? Ответила также буднично, достав из сумочки новенькую колоду Таро, купленную на днях на деньги, подаренные тётушкой на "поступление".
А, так ты из "наших"? Вопросом на вопрос ответила цыганка, присаживаясь рядом, не признала. Волосы твои, русые, смутили. А теперь по глазам вижусвоя ведьма! И после паузы добавила, как показалось, с уважением, сильная ты!
Выпьешь со мной? Предложила Вера цыганке.
И выпью, и покурю коли угостишь, цыганка расправила свои пышные юбки, усаживаясь удобнее.
Вера протянула цыганке бутылку, достала из сумочки пачку сигарет, зажигалку и молча протянула. Цыганка вытащила одну сигарету, прикурила и сделала большой глоток вина.
Отпусти его, сказала цыганка, после глубокой затяжки, не твоё это Не твой мужчина, прохожий просто Твой мужчина придёт к тебе намного позже
Вера и цыганка долго сидели на набережной, молча передавая друг другу бутылку из-под сока с вином. Каждая из них думала о своём, наблюдая, как заходит солнце над морем. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, Вера сказала короткое: "Пора мне" и отдала цыганке остатки вина и наполовину опустошённую пачку сигарет.
Прощайся с морем и с городом, сказала на прощанье цыганка, не твой это город, уедешь ты отсюда. Скоро уедешь. Навсегда уедешь. Жизнь тяжёлая у тебя будет. Дочь твоя ждёт тебя. Но с мужем ты жить не будешь. И до сорока лет мужчину своего ты не встретишь. Будет у тебя мужчина, но ты сама от него уйдёшь. Не сможет он тебя удержать. Уедешь ты в чужую страну, когда тебе будет сорок и там, в чужой стране выйдешь замуж за иностранца. Запомнила? Прощай!
Вера ушла домой. Тогда предсказание цыганки казались ей чем-то далёким и нереальным.
Вскоре Вера, действительно, уехала из Крыма, как оказалось на долгие годы. А уехала срочно, потому что позвонила мать.
Вера, голос матери по телефону был уставшим и обречённым, возвращайся как можно скореебабушке очень плохо. Думаем, что она скоро мать всхлипнула, бери билет на завтра и приезжай попрощаться.
С бабушкой, матерью матери, у Веры сложились сложные отношения. Бабушка была очень строгой и очень религиозной. Каждое воскресенье бабушка с дедом ездили в церковь. Когда была возможность посещали ещё вечерние служения по четвергам и субботам. Их общественная жизнь вращалась только вокруг церкви. Бабушка была известной на всю общину поварихой и просто образцом для подражания другим прихожанам. Именно она могла на глаз сказать сколько нужно закупить продуктов, чтобы приготовить обед для нескольких сотен человек. Она точно знала, сколько нужно класть в огромный казан соли. перца или сахара. Закончив ещё до войны всего четыре класса классов бабушка безошибочно определяла размеры одежды, шила сложные наряды, рисовала узоры и вышивала на машинке.
За пределами церкви, бабушка превращалась в совершенно другого человека и могла больно шлёпнуть скрученным жгутом полотенцем за малейшую провинность. Вере с детства доставалось от бабушки частенько: за то, что не складывала вещи на место, за то, что не возилась со всеми в огороде, и больше всего, за то, что Вера плохо ела. Бабушка готовила много жирной пищи и делала приторно-сладкую выпечку. После операции Вера долго придерживалась диеты и уже привыкла к соблюдению рекомендаций врача относительно питания. Бабушка всегда готовила то, что Вере было нежелательно есть, а потом ещё и обвиняла её в том, что не ест.
Но самое неприятное в общении с бабушкой, было то, что она постоянно тащила Веру с собой в церковь. Особенно ярко Вера запомнила одно событие. Как обычно, бабушка заставила Веру идти с ней в церковь на чьё-то венчание. Бабушка была на венчании и почётным гостем и, конечно, главным шеф-поваром свадебного пира. То ли из-за множества зажжённых благовоний, то ли из-за огромного количества цветов, то ли из-за летней жары во время церемонии венчания Вере стало плохо: голова закружилась, в глазах потемнело, ноги подкосились Какой-то стоящий рядом мужчина очень тихо вывел Веру из церкви на улицу и усадил на скамейку в теньке. Там Веру и вырвало. Пока содержимое желудка Веры с болью и слабостью во всём теле, исторгалось на клумбу, мужчина пошёл искать бабушку или деда.
Бабушка пришла первая. Она окинула трясущуюся Веру гневно-презрительным взглядом и уже готовилась высказать всё, что хотела, подошёл дед.
Ты это видел? С тем же нескрываемым презрением, спросила бабушка деда, как она могла сделать это здесь? Здесь!!! На священной земле! Бабушка злилась, как никогда.
Я уверен, что ей просто стало плохо от жары, вступился за Веру дед, ты слишком требовательна к девочке. Она ещё очень мала
Мала? Взвизгнула бабушка, А ты помнишь, как она орала во время службы, когда ещё в пелёнках была? Уверена, бабушка снова окинула Веру злым взглядом, она это специально. Говорила же её матери, что её,казалось, что бабушке было неприятно даже вслух произносить имя Веры, давно пора отдать в воскресную школу, чтобы изгнать из неё бесовское