Хватит! Остановись! Прервал дед бабушку, просто остановись! Я отвезу Веру домой, дед помог Вере подняться со скамейки.
Ты же знаешь, сколько я всего сделала чтобы не дать бабушка говорила эти слова, как боец, который готов броситься в бой, даже ценой собственной жизни.
Успокойся, спокойно сказал дед бабушке, не надо сейчас. Я отвезу Веру домой и вернусь.
При поддержке деда Вера пошла у машине на трясущихся ногах. По её спине стекал ручьями холодный пот. Но и сквозь пот, Вере казалось, что бабушка провожает её гневным, обжигающим спину взглядом.
После этого случая, Вера и бабушка затеяли тихую войну: бабушка, как опытный преследователь пыталась выловить Веру и заставить пойти в церковь, а Вера всеми силами пыталась спрятаться. Нет-нет, Вера не была ярым противником религии: она считала, что кто хочетпусть верит себе на здоровье. Но она не могла понять маниакального желания бабушки быстрее записать Веру в официальные списки прихожан. Иногда Вере казалось, что если бы они жили лет сто назад, то бабушка бы добилась, чтобы Веру заперли в монастыре пожизненно. И все родственники Веры по материнской линии с аплодисментами поддержали бы эту идею.
Ещё Вере было непонятно, как мать может не замечать отношения бабушки к собственной внучке? Иногда Вера ловила себя на мысли, что бабушка искусный манипулятор и все её дети делают только то, что хочет их мать. Часто в ущерб своим собственным интересам. Так было с переездом. Бабушка давила на чувство вины матери Веры так, что та в конце концов надавила на отца и вот они переехали из любимого Верой Крыма, в это ненавистное место.
Все это Вера вспоминала, сидя в переполнение плацкартном вагоне. И вот теперь бабушка была при смерти. И Вере ничего не оставалось, как ехать и прощаться Прощаться с осколками прошлого, под традиционный марш Прощание славянки, которым сопровождалось каждое отбытие пассажирского поездаэто было символично.
Непроизвольно поёжившись, она вошла в дом бабушки. Этот дом наводил на Веру непонятный страх: в каждом углу бабушкиного дома ей мерещились призраки. Мимо огромного зеркала в зале, Вера вообще старалась прошмыгнуть, чтобы даже случайно не попасть в отражение. Вере казалось, что именно так должно выглядеть жилище ведьмы из страшных сказок, а не дом глубоко верующих в Бога людей.
Бабушка сидела на диване в проходной комнате, которую называла столовой. Продавленный диван поскрипывал под грузным телом бабушки. Вокруг суетились мать и тётушки. После перенесённого инсульта, лицо бабушки было перекошено, но даже в подслеповатых глазах сквозила былая власть над домочадцами.
Выйдите все, трудом выговаривая слова, обратилась бабушка к дочерям. Те послушно, почти бесшумно, выскользнули за дверь.
Вера и бабушка и остались наедине. Вера с вызовом смотрела на бабушку, которая с нескрываемой злостью смотрела на внучку.
Рада, что жива осталась? С трудом ворочая языком, с горькой усмешкой проигравшего, сказала бабушка.
Вера молчала. Она не знала, что надо говорить в таких случаях. И надо ли вообще что-то говорить?
Я делала ВСЁ, чтобы ты не родилась, из уст бабушки это звучало естественно, как будто так надо было: делать всё, чтобы человек не родился.
Вера просто стояла и слушала. Она знала, что у её матери было шесть беременностей, из которых родилась только одна Вера. А после двух операций мать больше никогда не сможет иметь детей.
Ты должна была как я очень медленно произнося слова, продолжала откровение бабушка, как я довериться Богу и начать ему служить, чтобы чтобы сила, которая в тебе никогда не проснулась сейчас уже поздно в матери твоей я смогла затормозить силу и других дочерей закрыла навсегда от пробуждения цена была высокаясын
Вера молча слушала и анализировала. Единственный сын бабушки и деда, старший брат матери, после какой-то детской болезни остался на всю жизнь инвалидом. Бабушка как сумела дала дяде образование и как могла социализировала его. У дядьки было несколько талантов, благодаря которым он зарабатывал: он был садоводом, мог несколькими прививками оживить любое плодоносящее дерево. Ещё дядя очень хорошо реставрировал книги и делал красивые изделия из лозы. И дядя, как и бабушка, был прихожанином той же церкви. Там же, в церкви, познакомился с девушкой, женился, стал многодетным отцом. И все его дети чуть ли не с пелёнок ходили в воскресную школу и жили в религиозном страхе. И так же как и другие родственники со стороны матери, очень сдержанно относился к самой Вере
Видишь кровь? Вдруг спросила бабушку у Веры.
Где? Впервые, с тех пор как Вера вошла в комнату, она задала вопрос от удивления.
Ну, вот же смотри, трясущейся рукой бабушка показала на стену позади Веры, везде кровь: в рукомойнике, на стенах кровь
Бабушка, позвать кого-то? Спросила Вера, не на шутку испугавшись, что бабушка начала бредить и может стать агрессивной.
Не надо ещё не всё сказала тебе замотала головой бабушка, это всё она бабка твоя мать отца это она мне мешала.
Почему? Снова не сдержала вопроса Вера.
Хотела, чтобы ты жила такой! Со своей силой
Какой силой?
Не знаю гневно сверкая глазами бабушка, давно в нашем роду никто не проявлял силы как ты кто мог стать уходили в церковь
Прятались? Не сдержала замечания Вера. Она действительно не понимала, что такого страшного могла нести сила, что несколько поколений женщин выбирали добровольное изгнание при жизни, запираясь за церковью, как за какой-то спасительной стеной.
Ты зашипела от злости бабушка, даже не смей радуйся, что живая радуйся я больше ничего тебе не смогу сделать!
Вера не знала как реагировать на такие слова.
ААААА, вдруг истошно закричала бабушка, оглядываясь по сторонамони идут за мной ААААА, ещё громче, это ты, это к Вере со злостью, это ты виновата! ты!!! я не попаду туда, куда должна была ты! из-за тебя меня не забрали вовремя! ТЫЫЫЫЫ! Истошно завопила бабушка, пытаясь вскочить с места и броситься на Веру.
Но Вера уже выбежала за дверь, стремясь поскорее вырваться на улицу. Пробегая мимо матери, Вера сделала какой-то неопределённый жест в сторону бабушки и побежала дальше. Краем глаза Вера заметила, что мать со своими сёстрами бросились в комнату бабушки. Сквозь открытые окна были слышны истошные крики.
За воротами бабушкиного дома Вера остановилась. Руки и ноги тряслись. Не в состоянии идти дальше, Вера прислонилась спиной к железным воротам и обессиленно присела на корточки. Сердце бешено колотилось в груди. Перед глазами стояла картина: грузная бабушка с искаженным от злости лицом, рассказывающая о том, что хотела и делала всё, чтобы Вера не жила. То что Вера увидела и услышала, просто не помещалось в голове. Навязчиво крутилось: Почему я? Что я такого сделала, чтобы заслужить такую ненависть и от кого? От родственников, которым тоже никогда в жизни не сделала ничего плохого!. Она же просто обычный, ничем не примечательный подросток!
Через несколько часов бабушка скончалась. Мать говорила, что перед смертью бабушка не была похожа саму на себя: выкрикивала проклятья, ругалась, вела себя агрессивно. А потом в один момент просто обмякла на руках дочерей.
Вера не хотела идти на похороны бабушки. И даже попробовала договориться с матерью, что не пойдёт. Но мать была непреклоннаВера ОБЯЗАНА быть на похоронах.
На церемонии похорон, Вера старалась затеряться в толпе. Это получалось не очень, каждый раз, когда Вере казалось. что она надёжно спряталась, находился кто-то из родственников, кто выводил Веру на самое видное место среди других родственников. Мать и сёстры плакали. А Вера не могла себя заставить плакать даже ради приличия. Мать так и сделала замечание, сказав со злостью: Хотя бы ради приличия уронила слезу! Бесчувственная мразь! Но даже под нажимом Вера не смогла бы заплакать: перед глазами до сих пор, как видео на бесконечном повторе, в голове прокручивался эпизод с тем, что бабушка сказала перед смертью.
Уже перед дверью в кафе, где мать и её сестры заказали поминальный обед, Веру позвал пастор бабушкиной общины. При виде этого огромного дядьки с длинными волнистыми волосами, хищным крючковатым носом и всегда злыми глазами, у Веры по спине пробегали мурашки.
церкви. Ты же выполнишь последнюю волю бабушки? Глаза буравили ещё сильнее.
Нет, собрав всю силу воли в кулак отрезала Вера, превозмогая внутренний страх перед пастором, очень чётко и твёрдо ответила Вера, я считаю, что вероисповедание это добровольный выбор каждого. И никто не вправе решать за другого человека!
Но попробовал возразить пастор, но Вера не дала ему заговорить.
Я сказала чёткое нет! И Вера развернувшись уже ушла в совершенно другую сторону. Точнее так, Вера повернулась и ушла, даже не зная зачем и куда, просто чтобы прекратить давление со стороны пастора.
Ты ещё об этом пожалеешь! Крикнул вдогонку Вере пастор.
Вера ускорила шаг. Только отойдя на приличное расстояние, Вера остановилась, чтобы оглянуться. Оказалось, что она на автопилоте зашла в какой-то незнакомый двор, окружённый многоэтажками. Вера присела на лавочку, пытаясь унять панический страх. В голове крутилось одно: фанатики! ненормальные и неадекватные фанатики!. Вера была уверена, что именно такие фанатики стояли за средневековым гонением на ведьм. Именно такие, как пастор, бабушка и похожие на них, с воплями бросались на беззащитных женщин, обвиняя их в колдовстве. Именно такие фанатики воздвигали эшафоты и первыми зажигали кострища, на которых в страшных муках умирали те, кого они считали ведьмами.
***
Звонок от Славки был спасением для Веры, вырвавшим её из водоворота страшных мыслей. Славка, как обычно, болтал без умолку и его бодрый тон вытаскивал её из прострации, возвращая к обычной жизни. Хотя и с трудом. На вопросы Славки Веры могла из себя выдавить только односложные ответы.
По бурчанию Веры в трубку, Славка и понял, что с ней что-то не так.
Что случилось? Задал Славка прямой вопрос
Навалилось всё у Веры получилось выдавить из себя только одну единственную ёмкую фразу.
Славка, сразу прекратил шуточки и строго сказал, как отрубил:
На выходные ты едешь ко мне!
В гостях Вере было хорошо. Большой дом, в котором родители Славки выделили ей отдельную комнату, утопал в садовой зелени и виноградных лозах. Спокойная, размеренная деревенская жизнь, красота природы и ненавязчивая поддержка Славки оказали на Веру самое благотворное влияние и она решила поделиться с ним частью своих тайн.
Вечером, сидя у мангала, она заговорила. Глядя на огонь Вера рассказала о своих снах, предсказании цыганки, живом доме с домовым, ненависти и смерти бабушки, о ведьме Грозы и других странностях, происходящих с ней за эти два года. Славик слушал её молча, не перебивая и не комментируя. Как только Вера дошла в своем рассказе до конца, она выдохнула, подняла глаза на Славку и замерла, ожидая его реакции.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
продолжение следует