Ревик нахмурился. Он стоял, положив руки на бёдра, и ждал.
Он глянул на Балидора и увидел на его лице странно непроницаемое выражение. В те же несколько секунд до него дошло что бы там ни было, Балидор тоже не хотел, чтобы он это увидел.
Что, бл*дь, она там вытворяла?
Сражалась с Миферами на земле? Голыми руками?
В этот самый момент трансляция перенастроилась, изменив его экран на ВР-изображение того, что запечатлела как минимум одна из камер на внешней стене Бангкока. Как только Ревик переключил своё внимание, вид расширился. Он заслонил физические очертания террасы и краешек предзакатного неба, на которое он смотрел через открытую стену.
Как обычно с такими переменами восприятия, Ревику пришлось заново сориентироваться, и сначала он не понимал, что видит.
Он сосредоточился на протяженности серой и бежевой земли, на чём-то вроде дыма от маленьких пожаров, усеивавших равнину с несколькими деревьями и лишь выжженными остовами крупных зданий. Он осознал, что смотрит за стену, за границы анклава вокруг того сегмента Бангкока, который защищался стеной.
Учитывая густые клубы чёрного дыма, которые он видел, а также стрекот автоматных выстрелов, эхо которых он слышал внизу, запечатлевающее устройство, должно быть, располагалось на самой стене, прямо над брешью от взрыва бомбы.
Ревик выругался себе под нос.
Элли действительно отправилась на передовую? Одна? Злость пересилила страх, и он поймал себя на том, что задаётся вопросом, не связано ли это с тем, о чём они с Фиграном говорили ранее
затем его взгляд вновь сфокусировался.
Он осознал, что смотрит на ближнюю часть виртуального изображения. У стены.
Там было темнее, так что его глаза сначала не воспринимали ту часть, ища свет. А теперь, посмотрев туда, он не смог отвернуться.
Его жена Элли.
Затерявшись где-то между неверием и шоком, он наблюдал, как она целует Чандрэ. Индийская видящая прижала её к стене в тени.
Она трогала её руками.
«Господи Иисусе, бл*дь»
Он не знал, произнес эти слова вслух или нет.
Он ощутил ладонь Балидора на своей руке и отпрянул, сделав шаг назад, но не отрываясь от виртуального вида. Он наблюдал, как Чандрэ стискивает задницу его жены, буквально чувствовал, как её свет вторгается в свет Элли. Он видел боль на лице видящей, которая почти граничила с потерей контроля. Как раз когда он подумал об этом, она впечатала Элли в стену, целуя ещё крепче.
Ревик мог лишь смотреть, потерявшись в моменте.
Элли отвечала на поцелуй.
Он не видел на лице своей жены той близости к потере контроля, как у Чандрэ, скорее противоречие и смятение, смешанное с болью, но он не мог долго смотреть на её лицо.
Вместо этого он наблюдал за Чандрэ. Он следил за ладонями видящей, пока они массировали разные части тела Элли. Одна рука скользнула между ног Элли
Его жена подпрыгнула.
Её зелёные глаза распахнулись.
Ревик видел, как шевелятся её губы. Записывающие устройства не уловили звук; что бы она ни сказала Чандрэ, это унёс ветер, бушевавший над стеной, это заглушили выстрелы и крики внизу. Что бы там ни было, Чандрэ даже тогда не отпустила её.
Она прислонилась головой к Элли, пока Элли не отстранилась.
Ревик уставился на лицо своей жены, пока она стояла там.
Она раскраснелась, на её лице отражалось то противоречие, что-то вроде раскаяния или смущения. Он не хотел думать, что всё это может значить.
Он не хотел думать, вспомнила ли его жена о нём или ещё нет.
Он видел, как она что-то сказала.
Если читать по губам, это походило на «Прости».
Ревик почувствовал, как его челюсти сжались, когда его жена ушла.
Элисон оставила Чандрэ, не оборачиваясь и скрывшись из вида камеры. Ревик не видел её лицо, когда она уходила. Она смотрела под ноги и целенаправленно прошла мимо той секции стены.
Ревик поймал себя на том, что наблюдает за стоявшей там Чандрэ.
Он не видел сожаления на лице охотницы. Вместо этого он видел раздражение, злость, возможно, противоречие боль. Много бл*дской боли. Она выглядела сбитой с толку, но не так, будто она не понимала, что сейчас произошло. Она выглядела голодной.
Она выглядела изголодавшейся по его жене, бл*дь.
Боль рябью прокатилась по свету Ревика, ударив в центр груди ослепляющим осколком. Он выдрал гарнитуру из уха.
Виртуальное изображение стены исчезло.
Он не знал, какое выражение появилось на его лице, но он чувствовал свет Балидора.
Беспокойство. Чертовски удушающее, но беспокойство из лучших побуждений.
Да, беспокойство.
Когда Балидор во второй раз прикоснулся к его руке, Ревик сделал шаг назад, обороняясь от него как от удара. Не встречаясь с ним взглядом, он уже повернулся и направился к лифтам на другом краю террасы. Он не видел деревьев, затянутого ряской пруда с золотыми и белыми рыбками, не видел квадратной дыры неба. Он не помнил, как проходил через двери. Он не помнил, как нажимал кнопки на панели лифта или встречался с кем-то, хотя он должен был нажимать кнопки и должен был на кого-нибудь наткнуться.
Он не был уверен, когда к нему вернулась способность видеть.
К тому времени, когда он вообще об этом задумался, он находился уже не в здании.
Он также перешёл на бег.
Глава 9. Доверься мне
Он опаздывал.
Я не знаю, почему это вообще беспокоило меня на данном этапе, учитывая всю остальную ситуацию, но почему-то беспокоило.
Если говорить честно, это задело мои чувства. Я уже не помнила, когда в последний раз мне удавалось выбить для нас нормальное время наедине. Я старалась не принимать всё на свой счёт, но опять-таки, в данный момент это было почти невозможно.
Я также старалась не надумывать себе причин его отсутствия, учитывая, как проходил сегодня мой день.
Я пыталась, но ничего не могла с собой поделать.
Он знал.
Должно быть, кто-то ему сказал. Один из видящих, обеспечивавших охрану на стене, или кто-то в команде разведки. Может, Оли. Анале. Деклан.
В любом случае, он знал.
Может, Ревик сам пошёл к стене, ища меня. Это вполне в его духе, особенно сейчас. И он так чертовски хорошо научился закрывать свой свет щитами, работая с Балидором и Тарси, что я не была уверена, что сумела бы почувствовать его, даже если бы он стоял прямо позади меня.
Я была на грани того, чтобы стиснуть зубы и просто позвонить кому-нибудь. Я не хотела этого делать, но начинала думать, что всё-таки придётся. Я пыталась решить, кому позвонить (то есть, кто не слетит с катушек), когда Ревик внезапно вошёл в двери.
Ни сигнала от его света. Ни короткого загадочного сообщения о том, что он на пути сюда.
Ревик вошел в нашу маленькую квартирку на пятидесятом этаже, словно ничего и не случилось.
Он сделал это, не сказав ни слова. Он даже не смотрел на меня.
Он не потрудился объяснить мне, где он был. Он не дал мне шанса спросить или даже поворчать на него за опоздание. Он заговорил ещё до того, как полностью переступил порог.
Что там было? прямо спросил он. Ранее. В резервуаре.
Опешив, я смотрела, как он закрывает дверь.
Когда я ничего не сказала, Ревик обернулся через плечо.
Он по-прежнему толком не смотрел на меня. Этим взглядом он скорее убеждался, что я действительно здесь, что я его услышала, что я не работала в Барьере. Я почувствовала, как он использовал свою гарнитуру, чтобы активировать замок в двери. Сделав это, он сразу же снял гарнитуру с уха и бросил на низкий столик, возле которого он стоял.
С тобой и Фиграном, сказал он. С его рисунком. Что это было, бл*дь? Ты собираешься мне сказать? Или это одна из тех вещей, о которых ты не можешь говорить?
Я просто стояла там, не зная, как реагировать.
Мне приходило в голову ответить какой-нибудь откровенно саркастичной и вроде как дерьмовой репликой.
Однако я этого не сделала.
Я знала, что отчасти это желание было обороняющимся или вызванным чувством вины. Я также знала, что это ни капли не поможет и наверняка спровоцирует настоящую ссору прежде, чем нам обоим представится шанс обсудить то, что важно.
То, как ощущался его свет, беспокоило меня сильнее прямого вопроса или даже того факта, что Ревик не смотрел мне в глаза. Даже здесь, в нашей личной конструкции, имевшей, пожалуй, лучшие щиты из тех, что мы могли коллективно создать, его свет ощущался отгороженным, практически закрытым щитами от меня. Это даже если не считать безумного количества щитов вокруг света Ревика, которые мы воздвигли вдобавок к щитам конструкции, чтобы ему не приходилось постоянно закрываться от всех остальных в обыденных взаимодействиях.
Я понимала, почему с точки зрения Ревика всего этого было недостаточно.
Конечно, я это понимала.
По большей части.
Но в глубине души мне хотелось подтолкнуть его посильнее протестировать эти щиты. Однако я не настолько глупа, чтобы считать, будто сейчас подходящее время.
В итоге я лишь пожала плечами.
Ты знаешь столько же, сколько я, сказала я.
Сомневаюсь, ответил Ревик.
Услышав резкие нотки в его голосе, я промолчала.
Я смотрела, как он пересекает комнату и входит на маленькую кухню. Он распахнул шкафчик над раковиной, достал стакан и поставил его на стол. Полагаю, мне надо было порадоваться, что он не наполнил его бурбоном, хотя с другой стороны, я не уверена, что у нас оставался алкоголь.
Он не ощущался пьяным. Мне не казалось, что он вообще пил.
Хотя опять-таки, я не уверена, что сумела бы почувствовать это в данный момент.
Я смотрела, как он наполняет стакан водой из пластиковой бутыли, которая стояла возле нашей неработающей кухонной раковины.
Я наблюдала, как он большими глотками выпивает воду, затем вновь наполняет стакан.
Я знала, что тяну времявозможно, как и он сам. Проблема в том, что мы настолько ограничены в темах, которые он позволял нам обсуждать, что я даже не знала, какое у нас есть пространство для маневра. Я понимала все его мотивы. Я знала, что он делает всё в своих силах, чтобы защитить меня и Лили. Тем не менее, я невольно чувствовала, что в процессе теряю своего мужа.
Временно, сказал Ревик.
Я наблюдала, как он допивает второй бокал, проглотив последние капли воды.
Только тогда я заметила, что он вспотел.
Он выглядел так, будто бегал в обычной одежде. Обычно он надевал шорты и футболку, либо же он облачался в полную боевую экипировку, если был настроен особенно по-мазохистски. Всё, что между двумя этими крайностями, было крайне нетипичным.
Я наблюдала, как он избегает моего взгляда.
Ты опоздал, сказала я наконец, слыша, как резкие нотки просачиваются в мой голос. Типа, на целый час опоздал и не потрудился позвонить. Это тоже для моей защиты?
В этот раз Ревик взглянул на меня. Я видела, как в его глазах промелькнула ожесточённость и тут же ушла.
Возможно, произнес он безэмоциональным тоном.
Я с тупым неверием смотрела, как он вновь избегает моего взгляда. Он налил себе в стакан ещё воды, затем убрал бутыль в наш неработающий холодильник и ушел с кухни. Всё ещё держа стакан воды, он скрестил руки на груди и подошел к окну, встав у него.
Я наблюдала, как он располагается там, слегка расставив ноги. Он окинул взглядом вид на город, и его лицо вновь сделалось бесстрастным как у разведчика, пока он попивал воду.
Иисусе, начала я. Ревик
Ты хочешь её? он не отводил взгляда от окна.
Я застыла, уставившись на его спину.
Чандрэ, пояснил он, когда я ничего не сказала. Я не знал, что между вами что-то происходит. Ты хочешь трахнуть её, жена?
Его голос был безвыразительным. Абсолютно пустым.
Что? переспросила я.
Ревик повернулся. В этот раз он прямо посмотрел мне в лицо, и прозрачные глаза сделались холодными.
Ты. Хочешь. Трахнуть. Её? произнес он, говоря медленно. Не такой уж сложный вопрос, Элисон.
Нет! рявкнула я. Шутишь, что ли?
И всё же мое сердце сильно заколотилось в груди.
Очень сильно, до боли.
Я знала, что мы поговорим об этом, и это может подорвать любые мои попытки поговорить о чём-то другом, и уж тем более не даст чему-то случиться между нами. Но я не ожидала, что всё будет развиваться так. Во-первых, я надеялась сказать ему сама.
Я думала, что его люди повременят с докладом емув идеале достаточно долго, чтобы я сумела как-то преподнести это сама. Я знала, что на станции работал Деклан. Обычно он довольно скрытен. Я думала, что Деклан от силы сообщит Балидору.
Но не Ревику. Я ни за что бы не подумала, что они скажут Ревику.
Может, я ошибочно недооценила верность Деклана Ревику? Или упустила из виду какой-то кодекс корешей для видящих, где есть особенные указания относительно жён?
Ревик, я провела пальцами по своим волосам. Я не знаю, кто тебе сказал
Никто не говорил мне, жена, ответил Ревик. Я это видел.
Я моргнула от этой новой информации, растерявшись.
Он смотрел не на меня, а в окно. Теперь я чувствовала в нём злость. И не толькоглубинную обиду, которой я так сильно, так сильно хотела избежать, которую так сложно отбросить в сторону.
Однако мой разум прокрутил информацию, которую он мне предоставил, и я осознала, что ошиблась в своих оценках намного сильнее.
Как? спросила я.
Ревик снова повернулся, его глаза смотрели холоднее.
Он постучал пальцем по своему виску, пристально глядя на меня.
Через гарнитуру, любовь моя. Ты стояла прямо под чёртовой точкой трансляции, пока терлась об мою разведчицу.
Я почувствовала, как мои челюсти сжимаются сильнее, но постаралась не вспылить.
Это бл*дское наказание? спросил он. За то, что я тебя обделяю?
Я вздрогнула.
Нет. Ревик Иисусе. Ничего подобного. Дело вообще не в нас.
Он просто стоял там несколько секунд, глядя через всю комнату невидящим взглядом.
Затем он издал невесёлый смешок.
Дело не в нас? переспросил он. Мы отреклись от наших клятв, жена? Потому что я не в курсе, что я от них отрёкся. Или что ты от них отреклась, если уж на то пошло.
В этот раз его боль и обида выплеснулась более сильным импульсом.
Ревик, я смягчила свой свет, зашагав к нему.
Он тут же сделал шаг назад и в сторону, увеличивая расстояние между нами.
Нет, холодно произнес он.
Я сделала ещё один шаг в его сторону, качая головой.
Ревик, детка послушай меня.
Он заметно вздрогнул от ласкового обращения.
Я подняла ладонь, сочетая воедино успокаивающий и мирный жест.
Просто послушай меня, ладно? сказала я. Не как муж. Мне нужно, чтобы ты минутку послушал меня и не сводил всё к нам.
Он наградил меня жёстким взглядом, в котором содержалось неверие.
Не надо мне разговоров о работе, Элисон, прорычал он. Мне похер, что происходит между нами в наших личных жизнях. Не говори мне о работе. Не в этом отношении.
Остановившись, я подумала над его словами.
По-прежнему размышляя, я медленно покачала головой.
Тогда я не могу говорить с тобой об этом, сказала я ему, поднимая ладони в жесте капитуляции. Не могу. Тебе просто придется думать обо мне худшее. Или довериться мне. Выбор за тобой.
Он издал очередной невесёлый смешок.
Затем он шокировал меня. Резко повернувшись, он швырнул стакан, который держал в руке.
Он не бросил его в меня.
И всё же у моего мужа хороший бросок.
Стекло разбилось едва ли не в крошку, оставив тёмную вмятину в панельной стене. Я слегка подпрыгнула, когда стекло разбилось, в процессе заставив угол монитора треснуть, но я всё же не сдвинулась с места.
Я настороженно наблюдала за его лицом, когда Ревик стиснул зубы. Я ждала, чувствуя, как боль в нём усиливается, пока он пытается взять свой свет под контроль.
Ты трахаешь кого-то другого из-за производственной необходимости, жена? прорычал он, глядя на меня. Он сжимал руки в кулаки на бёдрах, заставляя костяшки побелеть. Может, есть какой-нибудь список, чтобы в следующий раз я не удивлялся?
Я почувствовала, как в моём горле встал ком.
Я почувствовала, что перед глазами тоже всё размылось. Я силилась заговорить, но лишь отвернулась, качая головой.
Нет, тихо сказала я.
Ты её хочешь? снова холодно спросил он.
Нет! сердито ответила я, поднимая взгляд.
Бл*дь, а выглядело всё именно так.
Я прикусила губу, стараясь не выпалить «Так и должно было выглядеть».
Но я не могла сказать этого. Он чётко обозначил границы этого разговора.
Я видящая, наконец, сказала я бесстрастно. При таких обстоятельствах сексуальные реакции мало что значат. И как ты сказал, мы не занимались сексом, Ревик.
В этот раз он вздрогнул по-настоящему.
На это я тоже постаралась не реагировать.
Я не хочу её, сказала я ещё резче. Проклятье, Ревик. Ты знаешь, что я её не хочу. И я сожалею. Я правда сожалею, что ты это увидел Но это ничего не значило. Ни для меня. Ни для нас. Я тебе обещаю.