Чернокнижник - Марина Суржевская 8 стр.


 Я вернусь утром,  напарник зажег свечу на столе, не отреагировав на мою подначку. Взял Одри за локоть и ушел. Я услышал его голос, что-то говорящий монаху. Возможно, напарник пытался предупредить, чтобы они держались от меня подальше. Прикрыл глаза, собираясь с силами и выжидая. Внутренний хронометр тикал внутри, отсчитывая мгновения, необходимые Армону, чтобы покинуть стены монастыря. Думаю, он поторопится сделать это скорее. Тем лучше, потому что чувствовал я себя действительно плохо.

Я услышал шорох, но глаза открывать не стал. Да и ни к чему, и так понял, кто это. Одрианна. У нее очень узнаваемые духи. Судя по звукам, она остановилась у двери и замерла там, рассматривая меня.

 Ты дверью ошиблась?  лениво протянул я.

 Я к тебе, Лекс.

Глаза все-таки открыл. И даже бровь приподнял, изображая недоумение. Времени болтать с девчонкой у меня не было.

 Чем обязан?

Она стояла в тени, за кругом света горящей свечи, но тьма никогда не была помехой моему зрению. И сейчас не скрыла бледности девушки. Я оперся на локоть и неловко повернулся, закрывая рукой бок. Не хотел, чтобы она смотрела.

 Если ты пришла сюда помолчать, то давай как-нибудь в другой раз, Одри,  нагрубил я.

 Нет, я не для этогоона сделала шаг, выходя на свет. Сжала зубы и вскинула голову, твердо глядя мне в глаза.  Армон ушел. Надеется найти в ближайшей деревне целителя. Ноон коротко вздохнула.  До ближайшей деревни несколько дней пути. Так сказал служитель.

 А я не протяну так долго,  усмехнулся я.  Ты пришла выразить соболезнования непосредственно покойнику? Преждевременно. Как видишь, я все еще жив.

Язвил, хотя дыхание уже с трудом вырывалось из глотки, а кровь залила ладонь. Было мокро и липкопаскудное чувство.

 Ты ведь солгал Армону, да?  она все еще стояла в тени.  Я поняла, о чем вы говорили. Ты собираешься убить, чтобы забрать жизненную силу. Я слышала о таком

 Хочешь меня остановить?

 Я могу помочь,  тихо сказала она.

 Спеть мне песенку, чтобы было не страшно?  оскалился я.

 Я могу помочь.  Она сделала еще шаг и застыла около кровати. На бледном лице ее глаза казались черными провалами.  Ты ведь инкуб. А я женщина.

Я не сразу осознал, что она предлагает. А потом Загнанная глубоко внутрь инкубская суть подняла голову и жадно потянулась к Одри. С такой силой, что я задохнулся.

 Думаешь, что мне достаточно будет подержать тебя за ручку, девочка? Чтобы исцелиться?  хрипло рассмеялся я. И закашлял, сплюнул на пол. Одри перевела глаза на мой кровавый плевок. Вздрогнула и снова посмотрел в лицо.

 Я понимаю, что тебе нужно, Лекс,  холодно произнесла она.  Не делай из меня дуру. Я знаю, что ты должен делать, чтобы получить силу Если это поможет, и другие не пострадают

Она все-таки запнулась и замолчала.

 Ты перепутала меня с Армоном,  глухо произнес я.  И если думаешь, что я откажусьсильно ошибаешься. Так что подумай хорошо, Одри. Я ведь не откажусь.

 Вас трудно перепутать,  она мотнула головой и усмехнулась.  И я прекрасно знаю, что ты из себя представляешь, Лекс! Но ты нужен нам, без тебя не найти Дориана. Чернокнижников и так мало, а способных открыть грань времени Так что

 Он так тебе дорог? Дориан?

 Я обязана его спасти.

Я помолчал, рассматривая ее. Не стал говорить, что ее дружок уже вряд ли вернется в наш мир, и соваться снова на Изнанку, чтобы попытаться его спасти, я точно не собираюсь. Да и вряд ли это осуществимо. Его телом теперь владеет демон.

Но знать это маленькой Одри совсем не обязательно. Тем более, раз она столь щедро предлагает мне себя. И это действительно проще, чем отлавливать кого-то из монахов и проводить ритуал. И даже приятнее.

 Раздевайся,  грубо перебил я.

 Что?  она, кажется, растерялась.

 Ты пришла сюда за сексом, Одри,  я прислонился к спинке лежанки, потому что чувствовал себя все хуже.  В одежде это делать неудобно. Сними платье, распусти волосы. Губы оближи, они у тебя сухие. И поторопись, пока я еще способен шевелиться!

 Какая же ты скотина, Лекс!  она сверкнула глазами. А потом решительно начала расстегивать пуговички на платье. Темная ткань распахнулась, а потом скользнула по ее телу. Под ним была светлая сорочка, и свет свечи обрисовывал контур девичьего тела. Губы облизал я, они пересохли от моего горячего дыхания.

 Нужно все снимать?  ее ладони нервно вцепились в ворот сорочки. Одри переступила ногами, и я вдруг подумал, что ей холодно босиком на стылых досках.

 Иди. Сюда,  выдавил с трудом. Моя глотка отказывалась подчиняться и выдавать нормальные звуки. Одри приблизилась и села на краешек кровати, не глядя мне в глаза.

 Ляг,  приказал я.

Девушка вытянулась, словно монашка, сложила на груди руки и уставилась в потолок. Лежанка была слишком узкой для нас двоих. Я уперся испачканной кровью ладонью в покрывало возле ее головы. И склонился к лицу. Одри отвернулась.

 Только давай без поцелуев,  прошептала она.  Они ведь тебе не нужны, верно?

 Мненет,  обозлился я.  Меня другие места интересуют.

 Я хорошо. Я готова,  она закрыла глаза, и лицо ее приобрело выражение великомученицы, что обозлило меня окончательно.

 Не получится,  протянул я.  Тебе придется поработать, Одри. Прости, не могу блеснуть талантамиподыхаю. Так что сделай все сама.

 Что?  она приподнялась на локте и уставилась мне в лицо.  То есть, как это?

 Можешь молча, но лучше со стонами.

 Но что я должна делать?  растерялась она.

 Представь, что ты получаешь от процесса удовольствие,  усмехнулся я.  Можешь даже вообразить на моем месте кого-нибудь. Например, Армона. Ну, давай, детка, нарисуй в своей голове кого-нибудь, от кого тебя не тошнит, и приступай. У меня мало времени, если ты еще не поняла.

Она закусила губу почти до крови. Приподнялась, перекинула ногу через мои бедра, уселась сверху. В глаза не смотрела, хоть я настойчиво пытался поймать ее взгляд. Рванула шнурок на поясе, чуть оцарапав мне живот.

 Нежнее,  прохрипел я.

Она гневно дернулась, но движения стали мягче и осторожнее. Дрожащие пальцы расстегнули мои брюки. Я шумно втянул воздух, изо всех сил сдерживая желание плюнуть на свою поганую гордость. Но нет

 Активнее,  велел я.

Ее пальчики несмело погладили, чуть царапнули ноготками.

 И рот задействуй, мне это нравится,  прохрипел я. Проклятые боги, кажется, я сейчас сдохну! И отнюдь не от раны в боку! Кстати, кровь, похоже, остановилась.

 Ты издеваешься?  она вскинулась и отпрянула. Моя инкубская суть уже корчилась в муках и требовала не отпускать, скрутить, взять! Не сдержался, схватил ее ладонь и вернул на место, прижал. Желание дурманило голову, и проклятая гордость больше не сдерживала. Я дернул ее на себя и впился в губы, забыв обо всем. Она уже не протестовала, но и не отвечала мне, позволяя целовать. Рот у нее был сладкий и влажный, а губы все же сухие Задрал ее сорочку, обнажая ягодицы, сжал.

 Лекс?  она не сказала, выдохнула.

Я оторвался с трудом.

 Что?

 Ты не мог бы меня укусить?  она снова прикусила губу, уже слегка припухшую от моего поцелуя.

 Тебе настолько противно?  Дошло.

 Я Я боюсь,  она отвела глаза. Мое тело дрожало, я с трудом удерживал инстинктивные поступательные движения и желание вбиться в нее одним ударом. Одри посмотрела мне в глаза.  Укуси, пожалуйста. У меня первый раз

 Что?  опешил я. И сам скривился. Кажется, я резко поглупел этим вечером.  Ты невинна? Девственница?

Она кивнула, а я закрыл глаза и застонал. Девственница. Огромное количество силы. Насыщение. Наслаждение. И я буду первым у нее. Первым, но не единственным. И Армон никогда мне этого не простит.

 Убирайся,  сквозь зубы процедил я, сам не веря, что говорю это. Открыл глаза и заорал.  Пошла вон!

Она скатилась с кровати и метнулась к двери. Я догнал, когда ее ладонь легла на ручку, развернул, впечатывая в стену.

 Слишком медленно, Одри. Я передумал.

Я целовал ее губы, не слыша стонов протеста. Она все-таки испугалась и надеялась сбежать, но я не позволил. Мой порыв благородства прошел, оставив лишь желание. Ее сорочку, кажется, разорвал и толкнул на кровать. Моя рана затянулась, но я этот момент пропустил. Потоки силы, что я получал от нее, дурманили, как самое дорогое вино, желание заставляло меня рычать, но мне все было мало Губы, шея, грудь с затвердевшими сосками, напряженный живот. У нее оказалось очень красивое тело. Запах ее крови, что заставлял меня облизываться. Светлые волосы между раздвинутых ног. Я сжимаю ее так, что Одри вскрикивает, но я держу ее руки, не позволяя вырваться. Кажется, я никогда не остановлюсь. Внутри ее тела так узко и горячо, что меня трясет от наслаждения, и снова переворачиваю, целую ей губы. Энергия невинности и жизни окатывает меня теплой волной, и я почти захлебываюсь от приступов экстаза. Я не в силах оторваться от нее, желая испробовать все и везде Ужасно хочу укусить тонкую белую шею, просто невыносимо хочу. Укусить, чтобы она отвечала мне, хочу видеть в дымчатых глазах отражение своей похоти. Но не кусаю. А на нежность у меня нет времени, я просто беру Одри, сильно, резко, без остановки, наслаждаясь процессом и силой девушки. Ее так много, этой силы, что у меня темнеет в глазах, а из горла вырывается гортанный крик. У меня и раньше были невинные девицы, но никогда я не получал от них столько наслаждения и жизни. Может, это особенность иллюзиона? Надо запомнить

Снова взорвался и свалился, придавливая Одри к кровати. Тело ослабло, но сила бурлила внутри, исцеляя меня. Тянуло улыбаться. Хотя большеесть.

 Я уже могу идти?  сипло спросила Одри. На меня она не смотрела, упорно рассматривая почти сгоревшую свечу.

Я перевернулся на бок, не отпуская. Девушка попыталась прикрыться покрывалом, хотя я не понимал, к чему эта скромность после всего, что я с ней проделывал.

 Подожди,  повернул ее голову, заглядывая девушке в глаза.  Тебе больно?

Она сжала зубы и мотнула головой. Хотела гордо, а получилось жалко. Положил ладонь ей на живот, заплетая исцеляющий аркан.

 Магия исцеления не моя специализация,  усмехнулся я,  сама понимаешь. Но я постараюсь. Восстановить до первоначального вида, понятно, не смогу, но боли не будет

 Как благородно,  она смотрела на меня в упор, и снова я не понял, что за выражение было в ее глазах. Да и какая мне разница?

 Ты сама пришла,  бросил я.  И сама предложила, Одри. Кстати, это из-за тебя мы с Армоном влезли в это дерьмо, так что и виновата во всемсама. И мне нужна добровольная партнерша, чтобы получить силу, насилие мне неинтересно. Ну, разве что в качестве развлечения. Ты все сделала добровольно, детка.

Я подмигнул, а в ее глазах теперь ощутимо плескалась ненависть. Вот так-то лучше, все сразу стало ясно и понятно.

 Спасибо, что напомнил,  она оттолкнула мою руку и встала, уже не пытаясь прикрыться. Вот всегда знал, что злиться и ненавидеть кого-то до желания убитьлучше, чем тихо подвывать в углу от горя. К тому же я терпеть не могу женские слезы. Даже не представляю, что сделал бы, надумай она заплакать.

Одри попыталась влезть в платье, путаясь в ткани и раздраженно отбрасывая с лица волосы. Свеча почти догорела, и в ее рваном свете я смотрел, как девушка кусает губы и сжимает зубы.

 Армону не говори,  не глядя на меня, бросила Одри. Я не отвечал, и она вскинула голову, замерев. И повторила с нажимом.  Не говори ему, Лекс! Хоть на это тебя хватит? Чтобы удержать язык за зубами и не похвастаться?

Честно, испытал сильное желание ее придушить. Вот прямо невыносимое.

 А что, у тебя на него планы?  усмехнулся, откидываясь на тонкое подобие монастырской подушки.

 Ему будет больно,  она все-таки справилась со своим платьем.  Он хороший, это такая редкость в нашем мире. И действительно пытается мне помочь. Я это ценю.

Хотел ответить что-то язвительное, но не успел, потому что в дверь постучали, а спустя минуту внутрь всунулось молодое курносое лицо молодого прислужника. Он смущенно смотрел в пол, не осмеливаясь поднять глаза на стоящую в келье девушку или лежащего меня.

 Купель готова. Просветленный велел вас проводить!

 Купель?

Я опустил ноги с лежанки.

 Да! Для вас Просветленный велел не медлить!

 Слушай, а мне у вас начинает нравиться,  встал и потянулся, с удовольствием ощущая силу своего исцеленного тела. Волшебное чувство. А вот помыться я бы не отказался!

Так что натянул остатки своих штанов и сапоги и вышел за дверь. Одри выскочила из кельи еще раньше, когда я начал потягиваться, лишь мелькнули ее светлые волосы в конце коридора. Курносый служитель торопливо пошел вперед, янеторопливо, следом.

Не люблю монастыри, здесь слишком много посторонней силы, обычно чуждой мне. В храмы Богини я, конечно, могу зайти, хотя глупцы и считают, что чернокнижнику это не под силу. И зайти, и вымыть руки в священной чаще, и даже плюнуть с анфилады в толпу прихожан. Но вот такие места древней силы вызывают у меня дрожь. К счастью, их осталось слишком мало в нашем мире. Или к несчастью, не знаю. Но я подумал, что мне не стоит задерживаться здесь надолго. Хотя я не ощущал дискомфорта, это было странное чувство чужой силы, не враждебной, но мощной. И ненаправленной, не принадлежащей человеку.

Меня провели в небольшое помещение, наполненное паром, и я присвистнул.

Назад