Что?.. Почему?!
Линда не желает работать с Альбертом. Ей кажется, что жизнь стоит вдвое дороже тех денег, что она получает.
Так мы поднимем ей оплату! Я заплачу любую цену, которую она попросит.
Мередит удручённо вздохнула:
Боюсь, дело не в цене. Она боится. Ты знала, что случилось у Рэя Кинга?
Увидев, как забегали глаза Катрин, Мередит вдруг пришла в непривычную для себя ярость:
Ты знала?! И тытоже?.. И молчала?!
Мередит, пожалуйста, не сердись. Как я могла тебе сказать? Ведь это была не моя тайна. Ну, дорогая, поставь себя на моё место? Чтобы ты сделала?
Чего у Мередит было никогда не отнять, так это умения ставить себя на чужое место и понимать, чёрт возьми, оппонента ли, противника или просто собеседника. И, таки, да! Катрин оказалась в щекотливом положении.
Линда должна была рассказать тебе сама.
Она рассказала. Спустя почти три месяца, с горечью проговорила Мередит.
Два. Не вини её. Пережить насилие всегда сложно. И вполне нормальное желание постараться не проговаривать это бесконечно, а отрешиться и забыть.
Кэтти! Это был Ливиан! Понимаешьэто был он! И вот как это переварить? Нет, Ливиан мне конечно не муж, не жених и даже не парень, но не знаю, как это объяснить. Он с детства был немножечко мой. Часть уютного мира, которого, как оказалось, никогда и не было. Я не могу этого объяснить, но я верила в него, верила в его порядочность, он мне казался таким надёжным. Был так добр со мной, так внимателен. И вдруг изнасиловал мою сестру! Я словно бы теряюсь в этом мире и не пойму больше, во что верить.
Катрин выглядела удручённой. Она явно разделяла боль подруги и от души сочувствовала ей.
Возможно, Линда права в своём желании свалить отсюда? Но ты мой единственный светлый лучик здесь, Мери! Не представляю, как я всё это вынесу, если тебя не будет рядом. Но моё желание удержать тебя чисто эгоистичное. Конечно, если ты захочешь уехать
Я не хочу, Кэтти. В этом-то всё и дело. Я не хочу никуда уезжать. Я хочу посмотреть этим двум засранцам в глаза и выслушать их объяснения!
Очень тебя понимаю. Я просто жажду того же. Правда, в нашем случае говнюки разные, но сути дела это не меняет.
Да уж! Мы с тобой те ещё героини. Живём прямо на подоконнике окна Овертона. Что ни день, то новый сквозняк. Как бы крыша от такого урагана не поехала? Твой будущий муж, за которого ты должна выйти по воле давно сгнившего чокнутого предка, предписавшего тебе для получения наследства это странное замужество, не видит ничего предосудительного в том, чтобы признаваться тебе в глубокой и чистой любви, а самому при этом крутить амуры с родной сестрой.
Крутить амуры? Мягко сказано, вздохнула Катрин.
Я всегда мягко выражаюсь, ты же знаешь? Я воспитанная девушка. Но и моего хорошего воспитания не хватает, мать твою, на цензурное восприятие ситуации, в которой я неожиданно для себя влюбилась в брата парня, которого любила с детства и который изнасиловал мою сестру. А этот парень спит с другим своим братом иМередит моргнула и засмеялась.
Смех её был лёгким, как вспенившееся шампанское.
Представь, до чего мы дошли, если всё это кажется вполне обыденным?
Слава богу, пока нет, откликнулась Катрин, не кажется.
Слава богу, согласилась с ней Мередит. Но что будет дальше? Эти Элленджайты отформатируют нас по своему образу и подобию?
Ни за что! Это им придётся принять наши правила игры.
Точно. Или играть с ними мы уже не будем.
Подруги рассмеялись, хотя у обеих на душе было совсем не радостно.
Правду говорят, что долгожданное событие происходит как раз в тот самый момент, когда его совсем уже не ждёшь.
Утром Мередит проспала. Поскольку вестей от Альберта больше не было никаких, Катрин приняла решение отправиться в Кристалл-Холл, как не отговаривала её Линда.
Я поедуи точка! заявила подруга. И не надо меня сопровождать. Дорогу я знаю. К тому же я собираюсь закатить грандиозный скандал и свидетели предстоящего безобразия мне не нужны.
Ты расстроена. А путь не близкий.
Я не расстроена, Линда. Расстроена я была вчера. А сегодня я злая. Когда злая, я собранная и очень внимательная. Так что не стоит за меня беспокоиться.
Линда! встряла в беседу сестры с подругой Мередит. Не вмешивайся. Пусть делает, как знает.
Как хотите, досадливо пожала плечами старшая сестра.
А я, пожалуй, съезжу-ка на лекцию. Подремлю там, сообщила Мереди о своих намерениях.
Оставаться дома значило продолжить разговор об отъезде, а Мередит старалась, как могла, оттянуть этот момент.
Утренняя толчея в городе была вполне обычной. Будто ничего в мире не изменилось. Да так оно, в принципе, и было. Наши переживания, какой бы остротой не отличались, мироздания не порушат. Небо на землю для каждого падает в час его смерти, но для остальных остаётся как былото низким, то высоким, но всегда далёким и равнодушным.
Проторчав с полчаса в пробках, Мередит через час после того, как отъехала от ворот собственного дома, припарковалась на стоянке перед университетом.
Когда тонкая, стройная фигура отделилась от многочисленных теней, окружающих университет, сердце девушки болезненно встрепенулось. Она почти не чувствовала пронзительного, холодного ветра, разбрасывающего короткие кудряшки вокруг её лица, бросая их на глаза.
Артур передвигался с непринуждённой лёгкостью. В отличие от Ливиана или того же Кинга, в нём не чувствовалось ничего хищного и всё же печать обречённости лежала на тонких, удивительно ярко западающих в память, чертах.
Мередит при виде него всегда приходил на ум образ надломленного цветка, ещё не увядающего, но уже не цельного. Он не то, что не сопротивлялся року, а словно приветствовал его острый серп с пронзающим душу сладострастием.
Артур остановился рядом, поднимая на Мередит серые, прозрачные глаза. Улыбка, скользнувшая по губам, осветила его лицо совершенно так же, как лучи солнца преображают тусклые улицы.
Привет, Мередит. Я ждал тебя больше часа, надеясь перехватить до занятий и уже начал сомневаться в том, уж не пропустил ли?
Мередит подняла воротник, чтобы защитить шею от всё набирающего силу северного ветра:
Ты не спешил с выходом. Мы же договорились встретиться неделю назад?
Ты не в курсе? У меня умерла мать. И да, я понимаю, что мог позвонить, но так сложилось. Стоит рассказать правду, мало кто поверит. А лгатьк чему?
Ты мог не делать ни того, ни другого. Просто позвонить и дать знать, что думаешь обо мне! Что я хоть что-то для тебя значу! Но ты просто исчез. Ты даже ни на один звонок мой не ответил.
Прости.
Прости? обескураженно переспросила Мередит. Это всё, что ты можешь сказать? После того, как исчез на две недели. Простопрости?..
Заметив, как Артур поменялся в лице, Мередит решила сбавить обороты. Оттолкнуть его она вовсе не хотела. И ведь он всё же пришёл.
Ладно, скрестила она руки на груди. Я готова тебя выслушать. Если тебе, конечно, есть сказать?
Ты ждёшь от меня оправданий?
Тебя это удивляет?
Не знаю. Я не люблю оправдываться. И не умею.
Хорошо. Достаточно будет объяснений.
Если я скажу тебе правду, ты сочтёшь меня сумасшедшим.
Ты попробуй.
И без того светлые, серо-дымчатые глаза Артура словно выцвели, делаясь почти бесцветными, превращаясь в холодные кристаллики льда.
После того, как моя мать скончалась от передозировки наркотиков Энджел и Сандра решили её воскресить.
Что?моргнула несколько раз Мередит, пытаясь осмыслить услышанное. Чего они решили?..
Я предупреждалзвучит бредово. Но что ещё бредовей, у Сандры получилось. Ты когда-нибудь хотела увидеть настоящего зомби?
Нет.
Я тоже.
Не хочу зудеть, как старая бабка, но вам всем нужно завязывать с наркотой. Я серьёзно! Артур, это уже не шутки.
Да уж, без тени улыбки кивнул он. Ты мне не веришь. Тогда пусть будет более удобоваримый для тебя вариант. Я накурился до появления вполне реалистичных зомбаков. И не смог приехать, пока те не упокоились с миром. Хотя последнее вряд ли, неожиданно брезгливо скривился он.
Мередит чувствовала, что этот разговор отдаляет их друг от друга. А меньше всего она хотела отчуждений и ссор.
Чтобы там не былобог с ним. Я постараюсь поверить в то, что у тебя была важная причина.
Так и было. Я в кои-то веки оказался нужен тем, кто никогда раньше во мне не нуждался. И обстоятельства сложились так, что послать их к чёрту было весьма затруднительно иАртур усмехнулся, не корректно. Я пришёл, как только смог. Верь мне. В нашей семье святые не водятся, но ложь, определённо, не из наших фамильных недостатков.
Пожалуй, что так, согласилась Мередит. И ты пришёл потому, что я что-то значу для тебя? Твоё предложение осталось в силе? Не спеши отвечать! Подумай. Я не хочу стать девушкой на одну ночь. Для меня это не интрижка.
Мередит, его руки легли на её локти, привлекая к себе и одновременно с тем поддерживая. Что могло заставить меня прийти сюда, если бы я этого не хотел? Если бы не думал о тебе?
Ты выглядишь таким холодным, таким отстранённым. Тебя так долго не было, что ты стал казаться мгновенно привидевшимся сном. И ты сам говорил мне, что девушки тебе не нравятся.
Боишься, что я пытаюсь уцепиться за тебя как утопающий за соломинку? Что поиграю, поломаю ивыброшу?
Боюсь. А кто бы на моём месте не боялся?
Я не поступлю так с тобой, Мередит.
Она мягко качнулась в его объятиях, переступая с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие.
Её обволакивал горьковатый прохладный запах, исходящий от Артура. Ей хотелось слиться с ним, и это желание было не столько физическим желанием, сколько потребностью души.
Она чувствовала его одиночество. Его тоску и уязвимость. Ей хотелось заполнить сжирающую его пустоту и холод своим теплом и нежностью, любовью и заботой. И хотя какая-то часть её понимала, что пустоту накормить невозможно, так отчаянно хотелось верить, что в мире затянувшихся стуж рано или поздно наступит весна. И любовь возможна даже для таких, как Артур, Альберт или Ливиан.
Как колотилось сердце. Взволнованно ударит изамрёт, как притихшая птичка. И даже дышать страшновдруг спугнёшь что-то хрупкое и ценное.
Артур притянул её к себе и поцеловал. Его губы были тёплыми, даже горячими. Осторожными, чуткими.
Мередит чувствовала, как под ладонями в его груди ускоряет удары сердце, словно разгоняющаяся карусель. Как дыхание его становится короче и прерывистей.
Она ощущала твердость его тела даже сквозь ворох одежды. Как нечто столь хрупкое, похожее на статуэтку изо льда, может одновременно быть таким осязаемым, таким горячим?
Весь мир словно исчез. Она на короткий миг выпала из реальности. Улицы, заполняющие её люди, машины, реальности словно и не было.
Остались только они с Артуром.
От поцелуя кружилась голова, словно она залпом выпила рюмку шампанского. Приятные ощущения.
Мередит запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо, которое словно сделалось ярче. Особенно чётко очерченными были чуть припухшие от поцелуев губы.
Ты даже не представляешь, как я хочу тебя сейчас, прошептал он.
А она в ответ смущённо спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как от счастья пылают щёки.
Поедем со мной? потянул он Мередит за собой.
Куда?
Да какая разница? Лишь бы с улицы. Лишь бы туда, где тебя перестанут смущать взгляды случайных прохожих.
Словно зачарованная, Мередит позволила ему увлечь её за собой.
Глава 3. Сандра
Нет ничего хуже, чем возвращаться.
Сандре казалосьсгорело всё. Вся прошлая жизнь. Вокруг один лишь пепел, в котором она отчаянно барахтается, не понимаязачем? Из чистого упрямства.
С каким бы удовольствием она спалила эту местечковую Содом и Гомору, одному богу известно. Если он есть. А он есть. Иначе дьявола бы не было. А в существовании Люцифера пришлось убедиться собственными глазами.
Вывод прост: есть дьяволесть ад. А ей, прожившей бок о бок с Рэем и Энджелом в рай дорога заказана. Так что, как жизнь не бессмысленна, а порой даже и противна, умиратьстрашно. Вдруг на том свете станет ещё бессмысленней, ещё противней? Здесь хотя бы знаешь, чего ждать. Да и кроме того, в их семейке слишком много буйных психопатов, запрограммированных на собственное уничтожение. Не будет она как все. Это она, та самая гордыня, худший из семи смертных грехов.
Энджел был в стельку пьян. А весь зал (ну, ладно, будет реалистами, весьслишком много, зал велик, но большая его половина точно) забрызганна кровью и внутренностями.
На брате не было рубашки, всё тело в глубоких, не успевших затянуться, ранах. Отвратительное зрелище.
Несанкционированная вечеринка? мягким, и от того страшным голосом проговорил Рэй.
Хочешь присоединиться? развёл руками Энджел, как бы приглашая нового гостя к вкусному блюду.
В обычные дни присутствие сестры заставляло его вести себя куда более сдержанно. Но обычные дни миновали, оставшись в прошлом.
Сандра испытывала обиду. Ей хотелось, чтобы брат был рядом. Вместе. А он словно перешёл в стан врага. С годами Энджи всё больше и больше начинал походить на отца, которого Сандра не переставала надеяться увидеть когда-нибудь мёртвым.
Раньше ей мечталось чтобы Рэй сдох в тяжких муках. Желательно муках раскаянья перед нимиего семьёй. Сейчас бы её вполне удовлетворила его быстрая, но главная, надёжная, без повторных воскрешений, кончина. Приковать где-нибудь труп в чистом поле, чтоб ковылём без следа заросло и забыть навсегдавот она, её голубая мечта.
А Энджела смогла бы она убить с таким же лёгким сердцем? Воистину, настоящее зло не уничтожишь. Оно множится, ширится, обрастает изворотливыми щупальцами.
Нет, спасибо, неожиданно отказался Рэй. На сегодня с меня веселья хватит. И ты сворачивайся.
Но мы только входим во вкус
Ты слышал, что я сказал? Почтим смерть вашей матери, которую вы с Сандрой так дивно обставили, парой часиков молчания. Хочешь выворачивать себе внутренности наизнанку, будь добр, делай это сам. Никаких оргий.
С ума сойти! Наверное, что-то где-то крупное сдохло?
Не представляешь, насколько.
Рэй пошёл в сторону своих комнат.
Вечеринка, до их прихода разошедшаяся полным ходом, быстро сворачивалась. Парни, хоть и были пьяны и возбуждены до предела, но всё же слишком хорошо знали, что такое Кинг и как молниеносно быстро меняется его настроениекуда быстрей капризной погоды.
Никто не рискнул противоречить или ослушаться.
Энджел смерил уходящих взглядом насмешливого сожаления и, плюхнувшись на близстоящее кресло, потянулся за очередной порцией алкоголя.
Ну что? Вы её убили? лениво поинтересовался он. Как ты это перенесла?
Перестань кривляться. Мы её не убивали. Кажется, она сгорела сама. Вместе с твоим любовником. И её любовником. И любовником нашего отца. И чьим там ещё любовником был Альберт Элленджайт?
Сандра демонстративно опустилась напротив брата, забрасывая ногу на ногу, с вызовом глядя Энджелу в глаза. Его проняло. Да она и не сомневалась.
Этот разгул на грани фола, как цветок на кладбище, прикрывает душевную боль. В их семейке так всегда, чем сильнее боль душевная, тем больше мужская половина погружалась в пучину физической боли. И тогда повсюду были реки крови.
На самом деле не мудрено, что Элленджайты создавали близкородственные союзы. Потому что нормальный человек, не привыкший ко всему этому с детства, свихнётся очень быстро.
У Сандры была прививка. Но иногда у неё возникало подозрение, что она не менее сумасшедшая, чем её отец или брат.
Он мёртв? хриплым голосом выдавил из себя вопрос Энджел, забыв на мгновение что собирался приложиться к горлышку бутылки.
Ну, трупа я не видела. Зато видела столб огня высотой с двухэтажный дом. Там вряд ли что могло выжить.
Энджел выдохнул, расслабляясь.
Вряд ли что могло но мы выживаем, не так ли?
Не все. Мамочку ты всё же сумел угробить.
Рука Энджела сжалась на её шее так быстро и неожиданно для Сандры, что она удивлённо распахнула глаза.
Лицо брата было искаженно дикой яростью, и эта ярость была направлена на неё.
Не смей, слышишь?! Не смей говорить о ней!
Убери руки с моего горла, брат. И никогда так больше не делай.
Энджел тяжело дышал, глядя ей в глаза.
Заставь меня это сделать, дорогая сестричка. Ты же теперь ведьма? Продемонстрируй свои новые возможности.