Вы, случайно, не знаете второе условие колдуна для близнецов?
Увы, нет. И, похоже, кроме прóклятого, больше никто не знает.
А другой брат? Родители?
Родители не перенесли мучений детей, а брата колдун убил.
Ужас
Я надеялась, что моё чудовище не имеет отношения к злополучным близнецам.
Но всё может быть ещё хуже, продолжил Роланд-Сергей. Иногда, очень редко, колдуны придумывают практически неисполнимые условия. Говорят, после смерти они платят за них втройне.
Это не нарушает их собственный закон?
Не нарушает. Обходит. В учебники истории вошёл классический случай, когда проклятие, усыпившее ребёнка, снималось в день его совершеннолетия отваром корня золотой фиалки. Но хитрость заключалась в том, что через двадцать лет после рождения несчастного младенца золотые фиалки вымерли. Росли они в единственном месте, и культивировать их не удалось никому.
Вот теперь был настоящий ужас.
Вероятно, он отразился на моём лице, потому что Роланд поспешил добавить:
Лиза, я не знаю деталей трагедии вашего друга, и мои слова основаны на слухах. Не стоит так огорчаться.
Я могла только молиться, что Вольфрам не имеет отношения к истории странного, необъяснимо сложного проклятия, работающего как компьютерная программа: если Ато В, а если Сто D, на отрезке времени от нуля до ста сорока лет. Но иногда бывают предчувствия, которые ощущаются однозначной, стопроцентной вероятностью. Вы просыпаетесь утром, смотрите за чашкой кофе на дворников, скребущих лопатами снег, молодых отцов, штурмующих скользкое крыльцо молочной кухни, и соседского кота, высунувшего в окно подозрительную физиономию в попытке заглянуть в вашу квартиру, и понимаете: конца света сегодня не будет. До обедаточно. А бывает и наоборот. И я почему-то верила: неслучайно на моём пути встретился благородный официант Роланд-Сергей, а моё чудовищеи есть один из близнецов. И теперь мне были нужны подробности.
Я из королевства Ордэс, продолжал Роланд. Магия у нас строго контролируется, поэтому и проклинают гораздо реже.
Уже что-то: Вольфрам не из Ордэса.
Вам повезло, Роланд!
Прошу, не делайте поспешных выводов. У нас другая беда.
Какая же?
Король. Онсамый жестокий человек на свете. Безжалостный, не имеющий в сердце сострадания. Говорят, в груди у него и сердца нет. Он карает за малейшую провинность. Нашими законами в других странах пугают детей. При отсутствии преступности тюрьмы и плахи никогда не пустеют. Король гордится тем, что ордэсцы не знают голода и живут в достатке по сравнению с соседями. Но умалчивает главное: выживают далеко не все. Однажды в столице приговорили к двадцати палочным ударам старую женщину. Она не вымыла улицу перед своим домом. Я был свидетелем её разговора со стражей. Старушка умоляла о прощении: два дня назад она схоронила единственного сына и едва поднялась с постели. Ей напомнили, что освобождение от обязательных общественных работ действует сутки со дня похорон близкого родственника. Бедная мать не перенесла наказания.
Боже! Ну и жуть! Зачем вы живёте в такой стране? Разве нельзя уехать?
Можно, но придётся оставить всю собственность короне. Не все на это готовы. Даже выезжая по делам, каждый подданный Ордэса пишет бумагу с отказом от имущества в случае невозвращения. Таков закон.
Господи! Да у них военный коммунизм!
А исключения в законе есть?
Да. Смерть.
Предусмотрительный ваш монарх. Свергнуть его вы не пытались?
Раньше случались бунты, но жестокость их подавления отбила у народа всякую охоту искать себе нового короля.
Но, убивая направо и налево, он не боится остаться вообще без подданных?
Не боится. На место погибших приходят другие. Очереди в посольства Ордэса никогда не иссякают. Новые подданные получают дома и хозяйство казнённых. И они проходят тщательный отбор: желающих много.
Кто же это?
Разорившиеся дворяне и ремесленники. Крестьяне, пострадавшие от жадности властей или неурожая. Как правило, законопослушные граждане, попавшие в беду, которым нечем кормить детей.
Они не догадываются, что их ждёт?
Когда человек голодает, он видит лишь протянутую ему руку с хлебом. И никого не слушает.
Вы поэтому сбежали из Ордэса?
Нет. Потому что влюбился.
И хотели бы вернуться туда с Дианой?
Никогда. Ямладший сын в небогатой семье, у меня есть только славное имя моего отца. Не вернувшись в Ордэс, я ничего не потеряю.
А если вы найдёте Диану, не лучше ли вам остаться здесь?
Пока мне тяжело это представить. Я несчастен в вашем мире, но, возможно, всё изменится, когда я найду её.
Мы долго говорили с ним. Совсем стемнело. Прежде чем я села в такси, мы обменялись телефонами.
Роланд, почему-то язык не поворачивался называть его Сергеем, прошу вас, звоните, если что-то понадобится. И если не понадобится, а просто захочется поговорить, не стесняйтесь. Я понимаю, как тяжело жить на чужбине. Вернее, не понимаю, но догадываюсь. И я постараюсь помочь в поисках Дианы.
Спасибо вам, Симона. Он снова поклонился в своей непревзойдённо-изящной манере.
* * *
Ночью, во сне, я рассказала волку о новом знакомом. Он пригорюнился.
Ну, не расстраивайтесь, Вольфрам. Надеюсь, он найдёт её. И они вдвоём вернутся домой.
Волк вздохнул ещё горше.
Что с вами? Почему вы сегодня так безрадостны?
Я тоже лишён дома. И человеческого облика. Мне остаётся только грустить, ведь ячудовище.
Нет, вызамечательный человек.
Я встала на колени и обняла его.
Вы не знаете, какой я человек.
Знаю.
Спасибо.
Он закрыл золотые глаза и приник ко мне огромной головой.
Эти ощущения нельзя спутать ни с какими другими, ваше сердце так бьётся в одном-единственном случае: когда вы рядом с любимым человеком. Или с любимым чудовищем.
В тот день мы отправились на прогулку в лес. Пахло свежестью, мы брели по росной траве.
Садитесь верхом, сказал волк, а то ноги промочите.
Уже промочила, призналась я, забираясь на его мягкую от шерсти спину.
Держитесь крепче! крикнул он и припустил через поле, едва касаясь лапами земли.
Я прижалась к нему, чувствуя его мощные прыжки и набегающий на нас ветер.
Вольфрам принёс меня на высокий обрыв. Внизу петляла по окрестным полям неспешная река, и восходящее солнце дробилось на её зыби блестящей чешуёй, превращая реку в гигантского золотого дракона.
Как красиво!
Мои родные края, Вольфрам кивнул на другой берег.
Вы хотите посетить их? спросила я и осеклась. А вдруг ему этого нельзя?
Он перехватил мой взгляд.
Такого запрета нет. Я бываю там иногда. Но мне всё же лучше здесь.
Мое сердце разрывалось от жалости. Наверное, его мучили тягостные воспоминания.
Когда-нибудь мы вдвоём с вами побываем на вашей родине, Вольфрам.
Буду очень рад, сударыня.
* * *
Не смогу увидеть вас четыре дня, вздохнул он, прощаясь. Надеюсь, вы отдохнёте от меня и повеселитесь как следует.
О чём вы? Я буду скучать.
Он зажмурился и потёрся головой о мою руку.
* * *
Веселиться я не собиралась, но позвонила Шидлику и напомнила о дне рождения Олинашей общей подруги, три года назад поменявшей место и образ жизни в связи с богатым замужеством, теперь мы встречались с ней пару раз в году. Немолодой муж был ревнив, не отпускал жену на наши посиделки, и заботы о доме требовали много времени.
Состоятельным знакомым я предпочитаю дарить вино, еду и цветы. Денег, недостаточных для нормального подарка, хватит на бутылку приличного вина и коробку дорогих конфет. А цветы любой женщине приятны.
Веселье получилось условнымпраздник был скучноват, как все Олины праздники, но, к счастью, не затянулся надолго. Олин муж вообще с трудом выносил посторонних людей. Зато мы с Шидликом наелись до отвала. Тёплый салат с осьминогом и спагетти с хвостом лангуста. Я чуть язык не проглотила! С Рублёвки доехали на такси сначала до Женьки, так дешевле. Я и выходить из машины не собиралась, но подруга уговорила зайти к ней на чай. Именинница вручила нам коробки с кусками торта, на который в ресторане уже не было сил.
Вот я думаю, Шидлик поставила на стол кондитерский шедевр, покрытый клубникой и взбитыми сливками, смогла бы я жить как Оля? С противным мужем, но с кучей денег.
А что, есть предложения? И, может, он тебе противный, а ейничего.
Нет, он всем противный.
Олин муж, Дмитрий, действительно, кажется, не нравился никому, даже гостям, которых приглашал сам. Вечно недовольный, с застывшей на лице брезгливой гримасой и сквозящим в каждом жесте и каждом слове желании кого-нибудь унизить.
А, например, Алексей, муж Марины, хотя он старше Дмитрия и внешненичего особенного, совершенно очаровательный мужчина! констатировала Женька.
Да, согласилась я.
А ты бы смогла жить с таким человеком, как Дмит-рий?
Нет. Я подцепила ложечкой воздушный крем. Яточно нет.
Я не смогла бы жить с таким человеком. И ни с каким другим. Сейчас в моей душе не было места для человека.
Покинула я гостеприимную Женьку поздно вечером. Даже в выходной дороги не пустовали, да ещё таксист нервировал беспрерывными разговорами по телефону.
Пожалуйста, будьте внимательнее! попросила я, когда он едва не врезался в помеху справа. Водитель помехи покрутил пальцем у виска, но таксист его не заметил.
Мы остановились перед перекрёстком. Замигал жёлтый. Такси высунулось за зебру до задней двери. И снова зазвонил телефон. Все уехали вперёд, а мы остались в гордом одиночестве.
Я тебе русским языком говорю! гаркнул таксист в трубку. Дальше было непонятно на каком языке.
Эй, уважаемый! попыталась я докричаться до него. Нам уже красный! Сдайте назад! Пока переход пустой.
Но он не слышал.
В следующее мгновение с основной дороги из-за припаркованного у обочины грузовика на нас вылетел джип, поздновато увидевший жёлтое с шашечками препятствие. Водитель джипа среагировал в последнюю секунду и, спасаясь от столкновения, ушёл влево. Одновременно с ничего не подозревающим седаном, который ушёл вправо. Раздался характерный звук, нас задело, такси встало перпендикулярно прежнему курсу. Я с ужасом наблюдала, как седан и джип крутит и разворачивает, а повернув голову, обнаружила последнее, о чём мечтала в своей жизни: из переулка, откуда мы выехали на этот проклятый перекрёсток, под горочку катил сорвавшийся здоровенный прицеп. Прямо в меня. Как в кино.
Я дёрнула ручку левой двери, но ударом её заблокировало. Таксист тоже уставился на прицеп. Деться нам было абсолютно некуда: вокруг, как чернильное пятно на мокрой бумаге, расползлась авария. И что-то мелькнуло за окном между мной и прицепом. Дверь распахнулась, и меня выдернуло из машины. Я лежала на спине волка, прижавшись к нему крупно дрожавшим телом, обняв его за шею, а он прыгал через дорожки, парковки, детские площадки. Остановился в сквере, недалеко от моего дома, лёг, чтобы я могла спуститься. Выплюнул на скамейку мою сумку и пакет с тортом, которые держал в зубах. И превратился в двуногое чудовище.
Мы присели.
Сударыня, почему вы постоянно попадаете в неприятности?
Понятия не имею зубы буквально стучали.
Успокойтесь. Он обнял меня лохматой рукой-лапой. Всё уже позади.
Если бы вы знали, как я испугалась!
Я знаю. Вы так испугались, что даже я в своем мире испугался.
Ужасно стыдно, я отвлекла вас от дел! Вы же не собирались сюда до послезавтра. Вы почувствовали грозящую мне опасность?
Я всегда чувствую грозящую вам опасность. Вот вчера, например, вы переходили дорогу в неположенном месте. А третьего дня разбили стеклянную полку и чуть не отрезали себе палец. Почему вы так неосторожны?
Я молчала, пристыженная. И вдруг поняла: ближе него человека у меня нет. То есть чудовища.
Извините. Я буду стараться. Но почему это происходит? Со мной, с вами?
Ну Кто-то должен беспокоиться о вас. И где-то там, он пространно махнул лапой, эту миссию доверили мне.
Спасибо, Вольфрам, а то кругом неприятности.
Именно поэтому и прислали вашего покорного слугу. Но я рад. Не вашим неприятностям, конечно, а своему участию в их устранении. Всё по-настоящему важное лучше делать самому.
Он растянул чёрные губы в улыбке и спрятал глаза в узких щёлках.
Как же с ним было хорошо! Он действовал на меня умиротворяюще. Через десять минут я уже не помнила про аварию.
Мимо прошла парочка, не обратив на нас никакого внимания. Но мопсы у них на поводках возбуждённо водили носами и лаяли в сторону Вольфрама.
Собаки вас видят?
Нет, но чуют. В отличие от людей.
А почему Евгений увидел?
Потому что должен был увидеть.
Мы посидели ещё немного.
Наверное, мне пора, сказал он, похоже, что из вежливости. Как учтивое чудовище, он боялся надоесть.
Не уходите, пожалуйста. Давайте посидим ещё капельку.
Мы просидели часа два. Не разговаривая и почти не двигаясь, а только прислонившись друг к другу и глядя сквозь листву на чёрное небо. Потом он превратился в волка и одним прыжком доставил меня на мой балкон.
Спасибо вам! Я обняла его на прощание. Хотела спросить, когда мы снова встретимся, наяву или во сне. Но не отважилась, тоже боясь показаться навязчивой.
* * *
Следующим утром я отправилась на загородный объект за рулём моей старушки. Обычно она стоит под окнами. Я езжу на ней редко, обходясь общественным транспортом.
Москву наконец-то посетило настоящее лето. И, как всё слишком долгожданное, не оправдало ничьих ожиданий: после слабеньких плюс пятнадцати в городе воцарились тропики.
Стройка убила три часа времени и километр нервов: сантехнику на шесть санузлов рабочие несколько раз перетаскивали с места на место, она рассеялась по двум огромным этажам радиоактивным облаком и вся перепуталась. Мы с прорабом, изнемогая от духоты и демонстрируя упорство наследников, потерявших завещание, облазили все мыслимые и немыслимые закоулки. И практически всё нашли.
На обратном пути я проезжала Олин посёлок и набрала её номерпоблагодарить за вчерашний обед. Голос у Оли был странным.
Ты плачешь? Что случилось?
Раздались всхлипы, завершившиеся настоящим рыданием.
Он меня избил
Мы встретились возле заправки. Олю привёз водитель, она пересела в мою машину. На опухшей губе у неё темнела запёкшаяся кровь.
Оль, давай чаю выпьем? Зайдём в кафе, у них булочки свежие, с корицей, как ты любишь.
Она сняла тёмные очки.
Мамочки
Заплывший глаз окружала замазанная косметикой чернота. Но, вероятно, нет такой косметики
Господи! Он с ума сошёл, что ли?
Приревновал.
К кому?! И когда?
Вчера в ресторане.
Да там из мужчин были трое мужей при жёнах и твой брат.
К вам.
К нам?..
Обиделся, что вы мне дороже его.
В каком смысле?
Я постоянно спрашивала, хорошо ли вам, советовала блюда. Смеялась.
Смеялась? Да ты сидела истуканом, улыбнулась пару раз. Это все заметили. Я сама слышала, как Алексей спросил у Марины, не заболела ли именинница. Оль, он ненормальный. Чокнутый.
И что мне делать?
Бежать.
Куда бежать?
У тебя есть семья. Брат. Кстати, почему твоих родителей не было?
Папа Диму терпеть не может. Если бы он знал Забрал бы от него без разговоров.
И правильно бы сделал. Чего ты ждёшь? Когда он тебя убьёт или изуродует?
Оля закрыла избитое лицо дрожащими ладонями и снова расплакалась.
Олечка, ну хочешь, переезжай ко мне? У меня двухкомнатная квартира, и я одна.
Он обещал, если уйду, назад не пустит.
А брат в курсе?
Нет. Сева такой же, как папа. Если узнает Я даже боюсь предположить
Неужели никто не догадывается?
Вика, Севкина жена. Её первый муж бил. Она догадалась, увидев синяки, случайно. Поэтому никогда к нам не ездит и на день рождения не пришла. Но я взяла с неё обещание никому не говорить.
Оля, я понимаю, деньгиэто прекрасно. Когда не нужно думать о том, что ты будешь есть, чем платить за квартиру. Поедешь отдыхать на любой курорт, купишь всё, что понравится, прислуга, личный тренер, но Жить в постоянном страхе и стрессе! Ты потеряешь здоровье, которое никакими миллионами не вернёшь. А дети? Вы планируете детей?
Он не всегда такой, помолчав, сказала она. Завтра отойдёт, и всё станет нормально.