И ещё какой-то запах. Отчего-то знакомый и безумно приятный. Николай открыл глаза и снова прикрыл.
Он под одеяломмягким, лёгким и тёплым. Едва ощутимый аромат лавандыэто одеяло. От подушки под головой пахнет, похоже, розой. Едва ощутимо, но несомненно. А рядом, под тем же одеялом, Саша. Волосы распущены, за её спинойлежит, закрыв глаза, и улыбается. Спит. Счастливая
Очень мило. Теперь уже можно не гадать, было или не было. И можно не заглядывать под одеяло, чтобы понятьон, Николай, спит без одежды. В чём мать родила.
Ладно, решаем проблемы по мере поступления. Ужасно хотелось погладить Сашу по щекееле нашёл силу воли сдержаться. Так приятно смотреть на неё спящую
Знакомый топот. Николай осторожно обернулся, опираясь на локотьточно, Роза. Серьёзно и внимательно смотрит в лицо гостю. Только бы не мяукала!
Хорошо, что Саша спит у стенкине придётся перелезать. Николай осторожно и бесшумно выбрался из-под одеяла и, подобрав свою стопку одеждыпохоже, снимали её не слишком медлительновышел в гостиную, прикрыв за спиной дверь в спальню. Только щёлочку оставил. Роза бежала следомнаблюдала. Николай оделся, ощущая вчерашнюю, вечернюю звонкую бодрость, и первым делом глянул на экран мобильника.
Нет новостей. То есть нет сообщений. И это страннодолжна была прийти сводка по всем мониторам, а сводки нет. Что-то сломалось? Да и пёс с ним, там есть дежурный системщик, что случисьуже искали бы Николая с собаками. Можно гордитьсясобрал персонал, способный справиться практически со всеми мыслимыми цифровыми бедами.
Николай вошёл в ванную. Стоп. Вчера в этом стаканетри отверстия, для трёх зубных щётокстояла одна щётка. Зелёная. А сейчас две, справа стоит красная. Николай усмехнулся. Вот оно как. Взял красную щётку в руку да, вроде бы и рука припоминает. Очень уж быстро всё происходит.
Он осторожно прошёл на кухню. Саша ещё вчера всё прибрала, от помощи отказалась наотрез. Стоп-стоп память возвращается? Очень хорошо. Так что было вчера? Ну то есть со вчера на сегодня?
Были снежки. На улице теплыньоколо нуля, снегопад, самая погода для снежков. И они выбежали, и играли в снежкидруг с другом и другими выбежавшими праздновать. Было жутко весело, Николай давно так не веселился, а в снежки не играл класса с пятого школы.
Были фейерверки. Много. Двухтысячный год, преддверие нового тысячелетия, не баран чихнул! Они смотрели на загорающиеся в небесах картины, причудливые узоры и фантастические фигуры и восторгу не было предела. Тот самый, детский, ничем не запятнанный восторг.
Что было потом? Как всё случилось? Николай стоял у кухонного окна, глядя наружу, на убранный в снежную пушистую перину спящий мир, и вспоминал. Всё-всё, каждую мелочь.
Океан её глаз. То серые, то зелёныеони манили, и погружаться в них было невероятно приятно. Там было всё светлоеулыбка, и радость, и восторг, и наслаждение. И не было ничего тёмного.
Мёд её губ. От них было не оторваться, и он не отрывался, искал их вновь и вновьне мог насытиться, не мог устоять, не мог прекратить.
Шёлк её кожи. Она была гибкой и прочной, податливой и несгибаемой, услужливой и непреклонной. Все мыслимые противоположностии не было сил отнять ладони, отвести губы, закрыть глаза
Аромат её волос. В них погружался, точно падал в траву, в россыпь полевых цветов, и от цветочных благовоний возгорался огонь, и не сжигал, но приносил радость им обоими больше хотелось дарить радость ей, нежели забирать её самому.
Хрусталь её голоса
Огонь её объятий
Чары её слов
Всё это было. И неведомо, сколько длилось, и сколько раз случалось. Много раз. Она ничего не требовалатолько предлагала. Ничего не забирала взаментолько делилась. Николай очнулся от сладострастных воспоминаний и добыл из того самого кармана заветную стопку средств индивидуальной защиты.
Вся на месте. Все на месте. О боже правый Николаю захотелось дать себе по лбу, и он врезал ладонью от душитак, что Роза, всё это время бродившая по полу за спиной, в два прыжка взлетела на подоконник и уставилась на человекаты что творишь?
Николай скрипнул зубами. Не хочется, нет сил думать о Саше хоть чуточку плохо, но почему? Он не мог не попытаться. Вон, виден даже надрыв на одной из оболочек. Почему она не позволила?
Невозможно думать плохо, но мысли не прикажешь. Ведь и такое бывало, будь проклят этот богатый опыт интимных связей! Простой расчётвынудить остаться, привязать к себе ребёнком, даже если он мнимый. Простой и паскудный расчёт.
Николаю показалось, что на правую руку плеснули кипящего свинца. Адская, жуткая боль, словно стальным прутом вдобавок пронзили. Едва хватило сил не завопить. Николай чуть не отпрыгнули хорошо, что не отпрыгнул: снёс бы холодильник ко всем чертям.
Посмотрел, отдышавшись, на ладонь. Ту ещё пекло и саднило, но уже проще было терпеть.
Четыре длинных, глубоких борозды, сочащихся кровью. Можно не гадать, откуда: на расстоянии вытянутой руки на подоконнике сидела Роза и, прижав уши и не отводя взгляда от глаз человека, рычала. Негромко, но свирепо.
17. Сейчас и потом
Стоило больших усилий не побежать прочь. Не было сомнений, что воспоследуетпрыгнет, впиваясь в добычу всеми двадцатью когтями.
Николаю удалось не отводить взгляда. Вот уж точно, страшнее кошки зверя нет.
Ты чего дерёшься? поинтересовался он, едва сумев выдержать голос спокойным. Что я такого сделал?
Роза перестала рычать, но не отводила взгляда и держала уши прижатыми.
Что я сделал не так? повторил Николай, выдерживая её взгляд. И на ум пришли те, последние мысли. Воспоминания, как его обманом чуть не заставили жениться по залёту. Так
Ты думаешь, что я плохо подумал о твоей хозяйке? спросил Николай и готов был поклясться, что кошка едва заметно кивнула. Это не она была. Я о ней не думал плохо, не могу думать плохо. Просто пришло на ум, понимаешь?
Роза приподняла уши, но всё ещё смотрела с недоверием. Вот ведь умная!
И вообще, зачем сразу драться? поинтересовался Николай. Можно как-то помягче предупредить? Ну что, мир?
Роза изящно выгнула спинку, подняла хвост трубой и замурлыкала. Прошлась по подоконникувначале потёрлась о подбородок человека лбом, затем продемонстрировала человеку все свои прелестите, что под хвостом. И снова потёрлась. Ну просто милое, добрейшее существо! Вот только рука теперь жутко болит.
Шорох позади. Ну вот, ещё и Сашу разбудили, не было печали. По раненой руке прошлись рашпилем, и Николай снова еле сдержался, чтобы как минимум не выругаться. Роза села перед ним и сосредоточенно проводила языком по ранкам. Ну вот, приехали. Теперь нужно побыстрее найти что-нибудь спиртовое. Может, конечно, в её слюне есть обезболивающееранки отчего-то досаждали всё меньшено вот антисептика там точно не водится. Ладно, главноечто
Секретничаете? послышалось из-за спины. Николай оглянулся. Саша, уже в домашнем платье и с заплетённой косой! Когда успела?! Саша подошла ближе к столу и посмотрела на Розута перестала вылизывать Николаю руку, и просто смотрела ему в лицо. Вы что, поссорились?!
Было недоразумение, признал Николай. Но мы уже разобрались. Верно, Роза? он посмотрел в глаза кошки, и та замурлыкала громче. Саша улыбнулась.
Слушай, а нет ли у тебя Николай прикусил язык, посмотрев на пострадавшую ладонь. Чистая кожа. Никаких царапин. Никаких следов от них. Если честно, захотелось проснуться. Но так, чтобы всё остальное осталось.
И нагнала другая мысльа мы давно ли на ты, почему так легко и просто вырвалось?
Саша подошла поближе и взяла его за руку, продолжая улыбаться. Взяла и прижала ладонь Николая к своей щеке.
Ты это хотел сделать, да? шепнула она, и Николаю стоило огромных усилий не попытаться схватить её, поднять и бегом унести назад, в спальню. Такое вот простое, дикое и примитивное желание.
Нет, услышал он голос Саши, и та самая дикая, первобытная волна схлынула, освободила, укатилась прочь. Саша смотрела в его глаза, улыбаясь. Нет, повторила она, и остатки желания развеялись. Не сейчас, добавила она другим тоном. Я очень есть хочу, и тебе силы тоже пригодятся. Лицо её оставалось серьёзным, но в глазах читался смех. Завтрак?
Можно спросить? Николай долго смотрел на неё. Они давно уже закончили трапезу. Теперь просто сидели, положив руки на стол, и ладонь Николая лежала поверх её ладони.
Если очень-очень нужно, подняла она взгляд. Не нужно ничего портить, ладно?
Ты сказала, потом я вас прогоню,напомнил Николай. Меня беспокоит это потом.
Саша осторожно освободила ладонь и встала, глядя Николаю в глаза. Встал и Николай, не отводя взгляда.
Если ты прикоснёшься к другой женщине, наступит потом,произнесла Саша, и по лицу её пробежала тень. Саша протянула ладонь и погладила его по щеке. Если ты обманешь меня, наступит потом. Пока только я и ты, будет сейчас, и не будет потом.Она смотрела ему в глаза не улыбаясь.
В горле у Николая пересохло, сердце колотилось безумно и неровно.
Если ты обманешь меня? спросил он, и почти сразу пожалел, что задал вопрос. Саша печально улыбнулась.
Если я обману тебя, я умру, был её ответ. Вроде простые слова, и сказаны обыденно, но Николаю за шиворот словно ледяной водой плеснули.
Не нужно умирать, сказал он поспешно и прикоснулся ладонью к щеке Саши. Она не отстранилась. Лучше будем жить. Только я и
Звонок. Бодрый и пронзительный звукмобильный Николая. Оставил его там, в гостиной. Николай осёкся.
Возьми трубку, предложила Саша, улыбаясь. Я никуда не денусь. Я подожду.
Он сходил, но звонок сбросили почти сразу же, едва взял телефон. Чёртовы шутники! Ну или просто ошиблись номером.
Есть планы на сегодня? спросила Саша, когда он вернулся.
Знаешь голос снова пропал на долю секунды. И Николай понял, что отчаянно смущается. Утром мне захотелось в какой-то момент просто остаться в постели. Никогда оттуда не выбираться.
Мне нравится этот план, кивнула Саша. Снова серьёзный взгляд, но глаза смеются.
Съездить к родителямпоздравить и купить им что-нибудь вкусного. Сами никогда не купят. Всё, других мыслей нет.
Это мне тоже очень нравится! Саша улыбнулась. А можно с тобой? Очень хочу познакомиться с твоими родителями!
Можно, согласился Николай. Я думаю, мама очень обрадуется. Он осторожно привлёк Сашу к себе и вновь ощутил тот самый мёд её губ. Стоило огромного труда оторваться от неё.
Не сейчас, шепнула Саша, прикрыв глаза. Иначе уже никуда не пойдём. Начнём с твоих родителей, ладно? Ты не обижаешься? Правда не обижаешься?
18. Сделать ярче
Саша забраковала почти половину того, что Николай выбрал в супермаркете в качестве съедобного подарка. Просто смотрела на пакет, иногда подносила ближе к лицу, словно принюхиваласьи возвращала половину выбранного назад. Правда, почти всегда предлагала замену.
Может, объяснишь? поинтересовался Николай, наблюдавший за всем этим не без удивления. Чем они тебе не угодили?
Можно, не здесь? тихо спросила Саша, посмотрев ему в глаза. Просто поверь мне.
Ах, да. Мама у неё ведьма. Возможно, у будущих ведьм есть талант отличать еду качественную от не очень качественной. Что ж, в хозяйстве полезно.
Не смейся над ней, попросила Саша спокойно, пока Николай вёл их тележку в сторону алкогольного отдела. Николай так и замер, услышав просьбу. Саша потянула его за локотьперегородили всем проход своей тележкой.
Я ничего не говорил, посмотрел Николай в её глаза. Саша выдержала взгляд.
Но ты подумал, верно? Я не знаю, что ты в точности подумал, но как будто посмеялся над ней. И надо мной.
Николай вздохнул. Так. Ещё и телепатия? После утреннего общения с кошкой во многое готов поверить, но
Я не читаю мысли. Саша улыбнулась. Просто не нужно смеяться. Она у меня хорошая. Ну да, она меня научила, как выбирать еду. Ты собрался покупать вино?
Да. Отец его любит. Вот это я обычно беру, указал Николай на стенд с крымскими марочными винами. Никогда такими не травились.
Я в этом не разбираюсь, вздохнула Саша. У нас вообще не пьют спиртного. Мама сказала, что один-два бокала шампанского под Новый Год можно. И всё.
Убиться веником. Деревенская семья, в которой не пьют спиртного. Николай покачал головой, но приложил все силы, чтобы не думать иронично.
Брать что-нибудь будете? спросила их, не особенно дружелюбно, кассирша алкогольного отдела. Ну да, её легко понятьработать утром первого января
Да. Извините, мы задумались, улыбнулась ей Саша и взяла бутылку, на которую последние полминуты смотрел Николай. С Новым Годом вас!
Кассирша не только улыбнулась и сменила тон, но и предложила скидку. Ощутимую, прямо скажем. Когда Николай и Саша отбыли в сторону общих касс, алкогольную кассиршу было просто не узнатьприветливая, добродушная, и помолодела лет на десять.
Твоя работа? спросил вполголоса Николай, пока они стояли короткую очередь. Саша кивнула и тихо рассмеялась.
Так вот как ты уговорила тех трудных клиентов!
Саша словно не заметила реплики. Стояла остаток пребывания в магазине улыбаясь, никого и ничего не замечая. Молча помогла Николаю упаковать пакеты с подарками в багажник, и заговорила, только когда двери машины закрылись, а Николай завёл двигатель.
Я никого ни к чему не принуждаю, она посмотрела в глаза Николая, и по спине того пробежал ледяной ручеёк. Мне нельзя. Я почти ничего не умею, только самое необходимое. Я просто помогала им понять, и делала их ярче. Это не запрещено.
Ярче? Николай не сразу пришёл в себя. Постой это то, что случилось с той кассиршей?
Саша кивнула, взгляд её оставался сумрачным. Но почти сразу же она повеселела и улыбнулась. И снова странностьтолько что глаза её казались серыми, как тогда, в первую их встречу в офисе, а теперь снова зелёные.
Не извиняйся, она взяла его за ладонь. Ты просто многого не знаешь, а мне почти ничего нельзя рассказывать. Просто не смейся надо мной, хорошо?
Постараюсь, заверил её Николай. Только один вопрос. Ты всех в офисе пыталась сделать ярче?
Саша помотала головой.
Только если человеку плохо. На это страшно много сил уходит, и не всегда получается. Едем?
Едем, согласился Николай и мягко нажал педаль газа. Но я всё равно буду спрашивать, ты же понимаешь. Без обид?
Без обид, согласилась Саша. И я буду спрашивать. Без обид?
Николай кивнул, и подтвердил ответ вслух:Без обид.
Уже через минуту вернулась та, утренняя Сашавосторженная, счастливая, с сияющим лицом. Смотрел бы и смотрел на неё, если бы не было необходимо смотреть в основном на дорогу.
19. Родители
Едва Саша вошла в квартиру родителей, случилась немая сцена. И отец, и мать смотрели на гостью с явным восхищением и восторгом.
С Новым Годом! улыбнулась им Саша. У вас тут так светло и хорошо!
Вот точное слово подобраласветло. Действительно, светло и просторно. И не только потому, что квартира большая, потолки высокие, и ремонт сделан на совесть. Молчание затягивалось, и Николай слегка откашлялся.
Мама, папаэто Александра, прошу любить и жаловать. Александраэто мои мама и папа. Аглая Викторовна и Пётр Витальевич.
Просто Саша, уточнила Саша, улыбаясь. Николай принял её куртку, и мама обняла гостью, а отец пожал сыну руку.
Как сердцем чуяла, что приедешь сегодня, улыбнулась ему мама, сразу помолодевшая лет на пятнадцать. У нас почти всё готово. Коля, давайте с отцом пока стол поставьте. Саша, поможете мне?
С удовольствием! И обе женщины исчезли в сторону кухни.
Красивая она у тебя, заметил отец. Тоже доволен, сразу видно. Сам всё расскажешь, не буду в душу лезть. Только одно: у вас всё серьёзно?
Серьёзно, подтвердил Николай, помогая отцу раздвинуть стол, да передвинуть его, чтобы всем места хватило. Отец похлопал сына по плечу.
Ну, в добрый час. Пусть поговорят там наедине, не будем мешать. Начнём пока партию?
Вроде ту ещё не доиграли?
Ну ты же знаешь маму. Нечаянно, понимаешь, доску уронила. Придётся по новой.
Николай улыбнулся и кивнул. Отец был заядлым шахматистом, и в своём институте, даром что спортивных званий не получал, стал чемпионома игроков там было порядком. И очень сожалел, что сын, которому шахматы давались легко, не пошёл в этот спорт. Не очень настоящий, конечно, но всё же спорт.