Агата ГринТайны Циты. 2. Декоративка. Книга 2
Глава 1
Снаружи зло выла вьюга. Метель не застала нас врасплохЗен и Треден предугадали ее, и вовремя решили искать укрытиено пока мы искали это самое укрытие, прошло достаточно времени, чтобы мы перемерзли, устали и оголодали. Как только мы ввалились в пещеру, природа начала неистовствовать.
Я сразу привалилась к стене, прижимая к груди сумку, в которой в тряпках устроился слабый птенец. Млад, распушившийся и весь покрытый снегом, прошел куда-то мимо меняпещеру обследовать?
Б-б-б-г-г-бят, раздалось сиплое и неразборчивое. Прочистив горло, Треден повторил: Боги нас погубят. Не сегодня, так завтра. Не завтратак послезавтра. Н-н-в-н-вт
Окончание фразы я не разобралаголос мэнчи снова охрип-осип и сделался совершенно не пригодным для расшифровки слов. Пошарив близоруким взглядом по пещере, утопающей в темени, я закрыла глаза и утомленно вздохнула.
Последняя неделя выдалась, мягко говоря, сложной.
Ни-ов, Шариан, гуи спешные сборы ужас Тредена лыжи переходы снег холод мы шли по самому короткому пути в Мэзаву, но даже короткий путь в такое лютое зимнее время растягивается и становится смертельно опасным. Первые день-два мы боялись погони, что нас настигнут, поэтому очень спешили. Задерживал нас только Млад, которому тяжело было передвигаться на своих четырех лапах по глубокому снегу. Позже мы снизили темп и стали делать больше остановок, во время которых с трудом разжигали костер, ели и заменяли сон отрывочной отключкой. Прежде, чем поесть самой, я кормила мясом птенца гуистрашненькое коричневато-серое существо с большими цепкими лапками и черным клювом. Поначалу птенчик был криклив и требователен, но очень скоро, после первого же перехода, притих и оживлялся лишь, когда я заглядывала в сумку, звала его и клала ему в клюв еду. Гуи всегда был в относительном тепле, я заботилась об этом, и накормлен, но Треден все равно мрачно заявлял, что птенец скоро околеет.
Я хмурилась и шептала в сумку, чтобы малыш не слушал злого дядьку и был спокоен. Я забрала гуи, потому что, во-первых, не хотелось оставлять этого малыша на смерть, ведь в опустевшем доме Зена некому было бы о нем позаботиться, а во-вторых, наслушавшись про то, как ценятся взрослые прирученные гуи в этом мире, решила сделать свое первое вложение. Кто знает, может, гуи потом принесет мне удачу и доход? О доходе я и втолковывала Зену во время переходов, но желтоглазый слушал меня молча и с суровым видом, и мое красноречие шло на убыль.
Зен вообще говорил очень мало, только по делу, и не реагировал ни на мои слова, ни на сетования Тредена, шокированного нашим поступком и ожидающего наказания божеского и законного. В отличие от мэнчи, я больше боялась не наказания или того, что нас поймают, а самой природы. Зима убийственна, и то, что мы решились на столь опасное путешествие в такое «вьюжное» время, характеризует нас как сумасшедших или идиотов, или и то и другое. Но в империи я не хотела задерживаться ни дня, а Зен Зен почему-то поддержал меня. У Тредена тоже не осталось выбора: он не мог оставить без помощи своего воспитанника, практически сына. Так мы впятером и покинули двенадцатый ов-вен: декоративка, двое мэнчи, волк и птенец гуи. Интересная компания, не правда ли? Причем в этой компании я обуза... Зен и Треден знают лес, умеют выживать, разводить огонь, и, в конце концов, они сильные, выносливые и глазастые. От меня же никакого проку, одни проблемы: ничего толком не вижу, кое-как передвигаюсь на лыжах, скоро устаю, падаю, быстрее всех замерзаю Вот и сейчас я даже пальцем пошевелить не могу, лежу, как мешок, тогда как мэнчи обследуют пещеру, готовятся развести огонь, копошатся в сумках
С точки зрения логики я не понимаю, почему со мной возятся, почему я еще жива. Зен не должен был заступаться за меня, но заступился. Почему? О чем бы я не думала, мои мысли так или иначе стопорились на этом вопросе. Посидев еще немного вот так, привалившись к стене, я заснула.
Когда я проснулась, в пещере было уже светло и тепло. Я протерла глаза, приподнялась и разглядела, что мэнчи уже сидят у костерка, пьют что-то из плошек да прикусывают сухарями. Приподнявшись, я обнаружила, что не ощущаю привычной тяжести сумки с птенцом.
Сон слетел с меня мигом. Я дернулась и рявкнула:
Где гуи? Какого черта вы тронули сумку без разрешения?
Услышав мой голос, да еще и такой громкий и яростный, птенчик заверещал в ответ. Я по звуку определила, где сумка, встала и подошла к ней. Сумка была приоткрыта, и птенец удобно сидел на загаженной тряпочке. Тряпки я периодически меняла, но запас их был ограничен, и скоро мне придется искать для малыша другие «памперсы».
Вы зачем его кормили? Я сама бы покормила!
Во сне? произнес Зен иронично, но это была отнюдь не добрая ирония.
Я протянула руку к птенчику, давая пощипать себятак кроха ласкаетсяи потерла висок. Голова болела не только от недосыпа и стресса, но еще и от холода. Неважно, что сейчас мы в тепле, важно то, сколько часов мы перед этим провели под ветрами.
«Я точно умру в этом Ниэраде или где мы сейчас?»
Хватит бухтеть и гавкать, как псина старая. Садись с нами, поешь, позвал Треден. Он на меня злился, считал, что это я подбила Зена круто изменить жизнь (так и есть), но при всем при этом так же заботился обо мне, как прежде. Добряк по натуре, он просто не может быть злобным и даже вредным.
Птенец, раздосадованный тем, что к нему подошли, но не покормили, снова заверещал. Я развернулась, чтобы успокоить его, но Зен остановил:
Не подходи к нему на каждый писк-визг. Испортишь.
Что ж, логично. Я размотала шарф, сняла шапку, бросила их к стене, затем расстегнула тулуп, почесала зудевшую голову и подошла к огню. Мэнчи еще в первый день перехода нашли ветки, из которых можно соорудить треногу, чтобы греть пищу в небольшом котелке над огнем. Емкость уже сняли с этой ненадежной конструкции. Треден достал платок, в который были завернуты сухарики, и отсыпал мне горсть, а Зен добавил в свою плошку варево из котелка и протянул мне.
Это был бульон на куске мяса с луком, и с сухариками он прекрасно зашел. Мы не готовились к переходу заранее, так что у нас не было большого запаса еды: немного мяса, часть из которого доставалась птенчику, сухари, сухой сбор для сбиты, которую мы пока еще ни разу не варили, чуток меда, масло, сало, лук.
Я пила жадно, обжигая рот.
Не торопись, протянул Треден, прихлебывая из своей плошки. Все равно мы в этой пещере надолго застрянем.
Хорошо, сказал Зен. Всем нужен отдых. Отлежимся, согреемся, и как вьюга стихнет, продолжим путь.
Да где ж он, путь? Не видать ничего в этой снежной круговерти
Поэтому мы и пережидаем ее здесь.
Да все одно: что есть вьюга, что нет, дорога не та, что летом.
Ты хорошо помнишь дорогу?
Дорога Это ж, по сути, и не дорога. Нам и летом-то пришлось тяжко через леса ломиться, через реки переходить, пролезать через щели в завалах нынче я не разумею, как мы управимся.Помолчав, Треден резко сказал:Да не управимся мы. Замерзнем, пропадем. Это смерть, по лесу в зиму шарахаться. Ежели останемся в этой пещере самую стужу переждать, то еще, может, и выживем, а такнет.
Мы дошли до гор,проговорил задумчиво Зен.По сути, мы уже на месте. Осталось только пройти их.
То-то и оно. Я знаю только одну лазейку, через которую можно в Мэзаву перебраться, да и ту видел много лет назад, летом. Кто знает, может, тот путь давно завалило или о нем уже знают мерзавцы-мэзавцы?
Почему мерзавцы?вклинилась я в разговор.
Потому что мерзавцы,отрезал бородач.Все до одного. И все до одной
А имперцы все сплошь лапочки-зайчики? И вообще, откуда тебе знать, какие они, мэзавцы? Ты лично общался с ними? Пострадал от них?рассердилась я.
Я не пострадал, а вот Зенда!запальчиво ответил мэнчи.
Когда речь зашла о желтоглазом, он сразу напрягся и, поглядев пронзительно на Тредена, лишил его желания рассказывать дальше. Но я все равно попыталась выведать подробности:
Пострадал? Как?
Мы не идем в Мэзаву, Ирина, ответил за него сам Зен. Мы идем через Мэзаву.
Мои брови приподнялись. Все это время я пребывала в уверенности, что мы как раз-таки собираемся в Мэзаву. Я хотела спросить, куда же это мы собираемся, если не в Мэзаву, но передумала.
Они вдвоем могут собираться куда угодно. А мне лучше оказаться в Мэзаве, где женщин боготворят. Когда выдастся удачный момент, я покину мэнчи, и не придется больше задаваться вопросами, друзья они мне, или нет, и стоит ли им доверять.
Негромкий храп Тредена разносился по пещере. Этот был уютный и успокаивающий звук, и он совсем не раздражал меня, ведь я не спала и не пыталась заснуть. Я вспоминала Кирила и его предостережение: «Матери опаснее отцов» И как это толковать? То, что женщины по сути своей более живучи и хитры, я итак знаю. Был ли сам Кирил в Мэзаве, или в империи принято думать плохо о стране женщин? Я перевернулась на другой бок.
Зен тоже не спал, он поддерживал огонь. Со своего места я видела только темную спину мэнчи.
Зачем ты забрала птенца?спросил он негромко.
Я сплю вообще-то,проворчала я, недовольная тем, что он всегда безошибочно засекает мой взгляд.
Нет, не спишь.
Я пошевелилась и вздохнула. Сон действительно не шел, и для удобства хотелось принять вертикальное положение. Вздохнув еще, я поднялась, откинула изрядно потрепанную косу за спину и подошла к огню.
Присев, стала смотреть в этот завораживающий «телевизор».
Зачем ты забрала птенца?повторил Зен.
Уже говорила. Эти ваши гуи очень ценные птицы.
Да, если обучены.
Так я и обучу его.
Ты ничего не знаешь о гуи.
Кое-что знаю благодаря твоим же россказням,мило улыбнулась я, хотя настроение у меня было совсем не милое.
Тогда должна помнить, что многие гуи, вырастая, оставляют хозяев и ищут пару на свободе.
Улетит, и ладно. Невелика беда.
Мой легкомысленный тон явно разозлил Зена, и я поежилась от силы его взгляда. Примерно так же он смотрел на меня в тот ужасный месяц, когда мы сидели в доме Тредена и медленно выздоравливали после обоюдных попыток друг друга прикончить.
Птенца оставим в пещере,не допускающим возражений тоном произнес Зен. Он производит много шума и ему постоянно нужно мясо.
Какой ты добрый, Зен,сухо ответила я. Хочешь оставить живое беспомощное существо умирать в темени и холоде?
Свернем ему шею. Лапки можем отрезать и забрать, чтобы потом продать на эликсиры.
Нет. Птенчика я не брошу, и даже когда у нас совсем не останется еды, не позволю вам с Треденом и тебе, Млад,я покосилась на волка, который лежал возле Зена и поглядывал на нас,зариться на мясо, предназначенное для него.
Взгляд мэнчи стал еще острее.
Намерено все усложняешь? Ты о себе-то не можешь позаботиться, не говоря уже о гуи, с которыми не справляются даже мастера. Мы почти в Мэзаве, и пересечь ее нужно как можно более незаметно. Крики птенца могут нас выдать.
Я снова стала смотреть на огонь. Зен, конечно, прав. С птенцом слишком много мороки и иногда он бывает очень криклив но с другой стороны, я же не собираюсь, как мэнчи, незаметно пересечь территорию Мэзавы. Мэзава и есть моя цель, и что-то подсказывает мне, что я отлично там устроюсь, и с птенцом мне помогут.
Но Зену об этом знать не обязательно. Помолчав немного, я проговорила:
Мы в ответе за тех, кого приручили. Так у меня дома говорят. Раз я взяла птенца, то не оставлю уже. Он мой. Этот вопрос не обсуждается.
Не обсуждается повторил Зен и нехорошо усмехнулся, так что у меня даже мурашки побежали по телу. А ведь мы с тобой договорились все обсуждать, Ирина.
Тогда не было времени обсуждать, попыталась я выкрутиться.
Было. Ты не послушала меня и просто взяла птенца.
«Въедливый, зараза», подумала я и сказала:
Да, я сглупила, но теперь уже ничего не изменить. Птенец с нами.
Да, пока он с нами. Но тащить его дальше небезопасно. Ты же не глупа и сама понимаешь это или у тебя снова что-то на уме? Что ты задумала?
«Да перестань ты уже пялиться на меня!» взмолилась я про себя и протянула иронически, глядя на мэнчи:
Зен, милый, все, чего я хочуэто вернуться домой. Все остальное меня не интересует. Птенец поможет мне в этом, и я не собираюсь оставлять его здесь со свернутой шеей и без лапок.
Сказав это, я была готова к странной реакции, но не к настолько странной! Желтоглазый вдруг схватил меня за руку, дернул на себя, так что я на него упала, и, опаляя ухо дыханием, отчеканил в него:
Милый? Я тебе не «милый», Ирина. Все эти хитрости декоративок используй на ком-то другом.
Какие еще хитрости? задыхаясь от неожиданности, промолвила я.
Ласковые слова, взглядывсе это Мы договаривались с тобой быть честными, не юлить и помогать друг другу. Считаешь, что умнее нас? Что можешь использовать, хлопая ресничками? Тогда мы оставим тебе в пещере с твоим же птенчиком. Поняла?
Я перепугалась не на шутку, но сумела взять себя в руки.
Идиот, выдохнула я зло, и пихнула его в бок, какие еще ласковые слова и взгляды? Какое еще хлопанье ресничками? Это была ирония, сарказм Ни одному мужику или мэнчи в этом мире от меня никогда не дождаться ласкового слова, понятно тебе? Как ты вообще до этого додумался? Голова после мороза плохо работает?
Зен продолжал держать меня за руку, и взгляд у него по-прежнему был острый, злой и... мужской. Я поняла вдруг, откуда такая вспышка, и вместе с удивлением испытала ужас.
Он по-прежнему меня хочет! И защитил от ни-ов не потому, что соблюдал нашу чертову договоренность о взаимопомощи, а потому что давно уже считает меня своей. Да, многие люди готовы всем жертвовать и рисковать во имя принципов, договоренностей, выгоды но здесь другое. Примитивное, опасное. То, что я увидела в его глазах, когда мы впервые встретились, и позже, когда его руки оказались у меня под свитером.
И так же, как и тогда, ситуацию разрядил Треден.
Зен? Ирина? Чего шумите?
Зен отпустил меня, и я с гордым и оскорбленным видом поправила рукав тулупа, затем встала и вернулась к своему месту для сна. Сердце бешено колотилось, руки тряслись; меня даже стало мутить. Я села спиной к стене и стала переплетать косу, чтобы этим простым действием успокоить себя.
Зенидеальный защитник. Так и просится сравнение с волком, оберегающим свою добычу С одной стороны, путешествовать с ним безопасно и удобно: он и еду может раздобыть, знает, как защитить, вытащит из любой передряги. С другой стороны, он для меня и есть главная опасность. Он, конечно, держит себя в руках, но, учитывая, какие мы взрывоопасные и гордые, в очередном споре выдержка может ему изменить и он либо ударит меня снова, либо завалит, как декоративку?
Напуганная и переполошенная, я перепутала пряди. Пришлось распутывать. Треден тем временем успел подняться, наведаться в другой дальний угол, чтобы помочиться, вернуться, поругать Зена за то, что он толкнул котелок и немного пролил из него и подойти ко мне.
Присев, бородатый мэнчи сказал тихо, чтобы только я слышала:
Норов у тебя дурной, а язык поганый. Кого угодно до беды можешь довести.
Спасибо, Треден, за комплимент.
Во-во, я об этом. Цедишь слова непонятные с умным видом Не дразни парня. Он и так взбаламученный, вся жизнь под откос, а тут ты
Что я?
Все ты понимаешь, упрекнул Треден. Тебе бы лишь поперек сказать, ядом плюнуть. Сколько ни гляжу на тебя, а понять не могу, чего ж ты такая злющая-то?
Действительно, чего это я такая злющая? Меня всего-то похитили, клеймили, били, собирались насиловать
Потому и били, что язык за зубами держать не умеешь.
Знаешь, Треден, я уже большая девочка, меня поздно переделывать. А Зен, он сам цепляется ко мне.
Ничего не поделаешь: будет и цепляться, и смотреть промолвил Треден. Сама знаешь, почему.
Знаю, тихо-тихо подтвердила я и решилась признаться: Я вас покину. Моя цель Мэзава.
Это лучшее место для тебя
Не говори Зену. Он это может нездорово воспринять.
Когда будет подходящий момент, я сам помогу тебе уйти, а позже все объясню ему.
Я кивнула и, прищурившись, посмотрела туда, где сидел Зен. Млад, словно почувствовав, что у желтоглазого на душе неспокойно, подошел к нему и опустил свою огромную морду ему на колени; мэнчи принялся почесывать его между ушами.