«Все-таки он зверь», подумала я, но не о волке.
Глава 2
Мы пробыли в пещере два дня, и это были непростые дни. Усталость, не слишком оптимистический настрой и внутреннее раздражение сделали нас вспыльчивыми и недовольными. Птенчик, наоборот, радовался остановке и, сидя в своем гнезде-сумке, радостно и бодро сводил нас с ума криками, хотя поводов для криков не былоего и кормили, и развлекали. Млад недобро косился на это крикливо-визгливое существо, пока его терпение не лопнуло и он не попытался сожрать это самое существо.
Я, естественно, встала на защиту своего пернатого подопечного, а Треден встал на защиту меня. Отогнав от нас злобно порыкивающего волка, бородач предупредил меня:
Посмотри-посмотри, какое чудище ты решила воспитать! С ним маленьким уже не совладать, а что будешь делать, когда подрастет?
А я рада, что он такой шумный! возразила я нахально. Это значит, что он здоров и активен, и, как и всякий ребенок то есть зверенок то есть птенчик, шумен!
Млад у меня шум не любит, так и знайзазеваешься, проглотит твоего ребенка-зверенка-птенца!
Пусть только попробует! Если проглотит, я ему брюхо распорю и птенчика своего вытащу!
Что-о-о-о? всерьез рассердился простак Треден, который все никак не мог привыкнуть к моей манере насмешничать и возражать. Ежели ты моего волка тронешь, я тебе голову-то откручу, хоть гавкать перестанешь, собака ты брехливая!
Догони сначала, пень трухлявый!
Хватит!рявкнул Зен, выходя из транса задумчивости, и поднялся. Как только мэнчи подал голос и встал, все затихли: мы с Треденом замолчали, птенец прикрыл клювик, а Млад перестал тихо ворчать-рычать. У Зена был авторитет, потому что что он среди нас самый сильный и приспособленный к выживанию, и мы вольно или невольно подчинялись ему.Я выйду осмотреться, посмотрю, как лег снег и решу, как нам будет безопаснее идти. Вернусь к вечеру. Не грызитесь.
Застегнувшись и накинув капюшон, Зен оглянулся и хлопнул по бедру, произнеся команду. Млад прошел мимо Тредена и последовал за Зеном, словно тот и есть его хозяин. Убрав тряпки, которыми мы заткнули щель, через которую и попали в пещеру, желтоглазый пролез наружу, а затем помог Младу.
Сразу стало холоднее, и внутрь нанесло снежной пыльцы.
Млад твой волк или Зена? спросила я раздосадованно. Раньше меня очень успокаивала мысль о том, что в первую очередь зверь подчиняется Тредену, а не Зену, и в случае стычки будет выполнять именно приказы Тредена. Что, если я ошибаюсь?
Он наш, с заминкой ответил бородач, и тоже раздосадованно. Когда нашли его волчонком, оба заботились.
Не может такого быть. Волк видит нас как стаю, а в стае должен быть вожак. Ты или Зен вожак?
Чего ты хочешь от меня? За птенцом своим гляди, ушел от ответа Треден, и пошел затыкать щели.
Я вздохнула, присела рядом с птенчиком, который, почувствовав свежее дуновение холода, заволновался. Я протянула руку, чтобы поправить «гнездо», и ощутила, как меня крепко и весьма болезненно прихватывают клювом за руку. Гуи считал меня мамочкой, и проявлял любовь, пощипывая за всякие места. Я даже стала бояться наклоняться к нему низкоа ну как за нос схватит или прицельно клюнет в глаз?
Бяка-кусака,под нос себе пробормотала я, потирая потревоженную руку. Разве так себя ведут приличные гуи?
Птенчик предпринял еще одну попытку меня цапнуть, и когда я его отпихнула, с обиженным видом устроился на тряпках в сумке. Тряпки пованивали, но я пока что не меняла их и уже прикидывала, что заменю веточками, когда мы покинем пещеру.
Треден забил тряпками щель, проверил факел, подошел к нам и сел рядом.
Я подготовилась к продолжению нашего словесного сражения и, вздернув подбородок, начала:
Птенец не такой уж
Что ты знаешь о Мэзаве? перебил меня мэнчи.
Страна, управляемая Великими матерями, страна без рабства, ответила я, вспоминая учебу в доме ведуна и лекции Кирила.Имеет выход к морю, говорят в ней на том же языке, что и в Ниэраде. В Мэзаву мечтают попасть многие дикарки, и некоторые женщ то есть мэзы и декоративки пытаются сбежать туда.
Таким, как ты, там и впрямь живется вольготнее. Ты жесткая и решительная, прирожденная мэзавка.
Мэзавка-мерзавка? уточнила я со смешком.
Мерзавка повторил Треден, помрачнев.Не знаю, Ирина, не знаю
То есть ты не уверен, мерзавка я или нет? Ну спасибо! фыркнула я, впрочем, не обидевшись.
Да брось ты это все!фыркнул и Треден.Я с тобой серьезный разговор веду. Много лет назад меня купил на ярмарке в третьем ов-вене отца Чау ни-ов из двенадцатого ов-вена отца Хауна. Звали его Слего. Я и сейчас не могу сказать, чем этот Слего занимался. Молодой, совсем мальчишка, он отличался от ни-ов, которых мне раньше доводилось видеть. Чудак он был, даже придурочный. Но богатый. Я таскал его вещи, сопровождал в переходах, пока мы не добрались до двенадцатого ов-вена. Слего отвел меня к распорядителю, где меня зарегистрировали и переклеймили, и привел в лес. В выбранном месте мне быренько поставили времянку, принесли кое-какой скарб и вещи. Слего велел, чтобы я жил в этом домике и примечал, когда слышно богов. Иногда он приходил, выпрашивал про богов и про всякое другое, угощения приносил, одеждупо выпивку ни раза не принес, и строго запретил напиваться в деревне! Он обещал, что вот так в лесу я проживу недолго, до зимы, а потом он заберет меня в город Ох, знала бы ты, Ирина, каково южанину оказаться на севере, поселиться в лесу, где побалакать можно только с деревьями да зверями! Я жутко скучал по дому и всего боялся. Мало того, что холодно, так еще и темно, одни ели вокруг, и боги та-а-а-к страшно сердятся
А Боги, они
Тс-с-с! Слушай и не перебивай! Слего говорил, я во времянке проживу до наступления холодов, но когда выпал первый снег, он не пришел, а я сам ни в жисть не осмелился бы сунуться в город, тем более пограничный! Мэзавцы ж всегда жару давали, когда случались стычки, в лесу же было спокойнее, всегда можно было схорониться. Я речку приметил, рыбачил, стал учиться охоте, скорешился с местными. Первую зиму я прожил, весной стало легче, а к лету так и вовсе раздолье настало. Я привык к новой жизни и перестал ждать Слего, у меня новые заботы появились. А он возьми да появись! Да не один, а с мэзой, к тому же беременной. Я как увидал их, так и сомлел. Она была младше тебя, худая, а пузо такое, что на нос лезет, и Слего белый весь, еще придурочнее, чем был. Ввалились ко мне и просят: помоги
О какой помощи они просили?
Слего сначала выспросил, когда и где я богов слышу да в какое время. Я ему все рассказал, и он сразу приказал вещи собирать, еду, все дела. Нехорошо это было все Да, нехорошо. Они закон попрали, от Слего девчонка беременная была, не от Хауна, это я точно знаю. Вот и бежали
Но все равно ты помог им, да?
Я хоть и молодой да пустоголовый был, да понял сразу: если я не подсоблю, то им конец. И про себя сразу смекнул, что не просто так Слего меня в это место поселил Это же не простое место-то. Мне местные растолковали, что иногда дикарки да беглянки встречаются, как живые, так и мертвые. До Мэзавы недалеко, и тайных путей несколько, но далеко не все доходят до цели живыми. И боги, конечно, часто показываются, доводят до смерти или сумасшествия грешников Оно все больно сложно, ты не поймешь
Еще как пойму! Расскажи про богов!
Треден покачал головой и продолжил рассказывать про Слего:
Я пригодился Слего с мэзой как рабочая сила: взял вещи свои, ихние, оружие, да пошли мы. Слего нас сам вел, пока мы не услышали богов; ни-ов, как сейчас помню, сначала обрадовался, побежал к богам, а как ближе подошел, весь померк, обессилел, и буркнул что-то про ошибку и блуждание врат. Я еле успел его оттащить, а то бы боги его того, совсем сгубили
Блуждание врат? уточнила я; я вся превратилась в слух и ловила каждое слово бородача.
Да Буркнул он это, и к мэзе, успокаивать. Та ревет и говорит: умрем, казнят Он ее успокаивает и говориту меня карта есть, до Мэзавы дойдем, в живых останемся. Пошли мы в Мэзаву. Долго шли, тяжелода и как иначе с беременной мэзой? Живот у нее огромный был
Может, ты до нее просто не видел беременных?
Видел декоративок пузатых, но у этой мэзы большой живот был, особливо по сравнению с ней самой, худосочной бедняжкой. Все равно красивая была, проговорил Треден, пребывая во власти воспоминаний, беленькая, нежненькая, с огромными желтыми глазами
Желтыми? Как у Зена?
Да, очень тяжко вздохнул Треден. Глаза у него как у нее, один в один. Только у девочки той взгляд был добрый, ласковый, пуганый, а у Зена с малолетства дикость в глазищах горит и злость. Будто знает, как с ним обошлись после рождения.
Как? Как с ним обошлись?
Птенец снова попытался клюнуть меня, но я внимания не обратила, захваченная рассказом.
Дошли мы до Мэзавы, только сами этого не поняли, думали, что блуждаем, что карта врет,продолжил Треден.У девочки желтоглазой роды начались. Мы расстелили ей прямо в кустах плащ, уложили Я пошел воду искать, Слего с ней остался. Ох, Ирина как же долго я искал, как долго Когда я вернулся мэнчи замолк и опустил глаза.
Я не посмела его торопить. После недолгого молчания Треден уже другим, более сухим голосом закончил:
Когда я вернулся, в кустах было натоптано и кровища. Слего я насчитал пять ударов в грудь. Парня убили, оскопили, а то, что отрезали, сунули в рот. Еще с плеча срезали татуировку ни-ов и бросили рядом, как тряпочку Опорочили, осквернили человека Он такой смерти не заслуживал.
Я протянула руку и опустила на плечо Тредена. Мэнчи поднял руку и опустил на мою ладошку. Я почувствовала, что его теплая шершавая ручища дрожит.
Вот тут-то я и понял, что мы на месте, что мы в Мэзаве. Нас засекли, глухо промолвил Треден. Надо было бежать, спасаться, но я не мог уйти, оставив так Слего. Я кое-как вырыл яму да похоронил его Мне не было страшно, что меня найдут и так же разделаются. Я был зол, Ирина. Я не понимал, к чему такая жестокость. Закончив, я отправился домой и по пути уловил слабый писк в траве Склонился, а там младенчик. Страшный, в кровище и слизи. Потом нашел место, куда они отволокли мэзу, где она родила. Там тоже кровь была, но меньше, и следы всякие Она родила ребенка, и это оказался мальчик. Они взяли да выкинули его... Даже не смилостивились на быстрое убийство
Боже мой,выдохнула я, и Треден тут же среагировал, но не так, как обычно. Вместо того чтобы ругать меня за то что я упоминаю бога, он произнес возбужденно:
Боги увидели это, и послали меня на спасение Зена. Да, да! Я тогда сокрушался, что ушел за водой надолго, но ведь это и спасло Зена. Приди я раньше, меня бы убили вместе с ними а так мы спаслись, и теперь Зенсильный мужчина. Теперь при встрече бояться надо им.
Услышав в голосе мэнчи несвойственную ему злорадность, я сказала:
Я не хочу никого оправдывать, Треден, но, думаю, понимаю, откуда такая жестокость. Некоторым декоративкам все-таки удавалось сбежать в Мэзаву, и они наверняка рассказывали, как с ними обращались: клеймили, насиловали, били, продавали, как вещи Жестокость порождает жестокость.
Знаю я В Империи нехороший порядок и жизнь тяжелая. Но что-то я не слыхал, чтобы младенцев безвинных выбрасывали умирать, если те были не того пола. У нас выхаживают всех, даже больных и уродов. Каждый человек имеет право на жизнь! Каждый чем-то ценен.
Эх, Треден В идеальном мире, наверное, так и естькаждый ценен и царит доброта. Но даже там, откуда я родом, когда то во время войн детей врагов на колья поднимали. Что-то есть темное и неконтролируемое в самой нашей человеческой сути
Вот именно. Вот зачем я тебе это рассказываю. Любят у нас болтать о том, что в Мэзаве все добрые да хорошие. Но это не так! Даже если ты сама мэза, тебе надо быть осторожной. Если мы с Зеном попадемся местным на глаза, нас прикончат сразу, но тыдругое дело. Они тебя не тронут. Но осторожность не помешает все же.
Кстати, вопрос. Как это ты решился на такое опасное путешествие? Ведь знаешь, чем это может кончиться.
Сказать по правде, признался Треден, у меня такое чувство, что все повторяется: молодые дураки, бегство, Мэзава Вот я и пошел с вами, приглядывать. Может, боги меня вам в защитники назначали. Может, снова мне доведется кого-то спасти.
Э-э, нет! возмутилась я. У нас совсем другая ситуация. Так что, пожалуйста, давай без всего этого. И вообще, настройся на позитивный лад! Вы с Зеном доберетесь, куда хотели, а якуда хочу я, и все будут довольны.
Бородач хмыкнул, всем своим видом выражая сомнение. Да и мне, в общем-то, стало не по себе от его рассказа. Уже второй человек предостерегает меня насчет Мэзавы. Но больше мне некуда идти разве что домой. Но как попасть домой? Увы, пока у меня нет ясного ответа, одни только домыслы да предположения.
Мы продолжили путь с утра. Вьюга, побушевав, унесла с собой морозы; заметно потеплело, и снег стал снова мягким, податливым. Мы шли за Зеном по дороге, которую он выбрал для нас вчерас одной стороны горы, с другойлес, а впереди неизвестность. Как человек, совершенно не приспособленный к таким переходам, да к тому же плоховидящий, я просто тащилась вслед за мэнчи, старалась не выронить лыжи из рук, надеялась, что птенец не поднимет ор, требуя очередного кормления, и вздрагивала от каждого звука. Мне казалось, что ослепительные снега в горах только и ждут момента, чтобы сойти да погрести нас под собой. В дополнение ко всему этому, у меня еще и началось расстройство кишечника, что неудивительно, если вспомнить, чем мы питались последние дни.
Недовольство изливалось из меня порционно, горестными вздохами. Я притормаживала, когда низ живота особенно чувствительно прихватывало, прикидывала, куда можно отбежать в случае, так сказать, «аварии», и ненавидела весь окружающий мир и саму себя в придачу. На кой черт я поехала на Алтай? Почему не послушала себя и не улетела в теплые края греть бока? Не было бы тогда никакого перемещения, не было бы тогда никакой Циты!
Зен остановился и, повернувшись ко мне, спросил:
Что с тобой? Еле плетешься, вздыхаешь.
Со мной Цита,угрюмо пробурчала я, глядя на мэнчи исподлобья.
Что?не расслышал он.
Живот болит!рявкнула я.
Терпи. Молча, медленно отчеканил Зен, и приложил палец к губам. Развернувшись, он продолжил протаптывать для нас дорожку. Я шмыгнула носом, поправила сумку, и выронила лыжу.
Треден, шедший позади, поднял ее. Отдавая лыжу, уточнил:
Животом маешься? Я тоже. Видать, скверно мы вчера накашеварили.
Значит, тебе тоже плохо?
Боюсь обдристаться, простодушно ответил бородач.
Я тоже,призналась я. Вот будет потеха, если мэзавцы найдут нас по таким следам!
Мы с Треденом одновременно ужаснулись такому пессимистически-унизительному прогнозу и потерли животы, тогда как Зен продолжал энергично и бодро идти вперед на пару с Младом.
Зен ел то же, что и мы, но ему хоть бы хны,сказала я.Шурует по снегу, как заведенный, даже дыхание не сбилось.
У него всегда был крепкий желудок. Он даже камни переварит, усмехнулся Треден.
Не мужик, а терминатор, с завистью проговорила я.
Чего встали?подал голос «терминатор», и мы двинулись за ним.
Если бы Зен шел один, или бы его сопровождал только Млад, они бы прошли куда больше. Но желтоглазый был не один, и ему приходилось учитывать немолодой возраст Тредена, мою хилость, а также наше общее недомогание. Так что, пройдя наиболее опасный участок, и спустившись к лесу, мы сделали привал.
Треден сразу отбежал подальше. Я же оставила сумку с гуи на снегу и стала ломать веточки ели, чтобы наложить их в сумку, а Зен тем временем копошился в сумке Тредена, доставая еду. Нашлись только сухари да сало; мед и масло мы пока не трогали, берегли для сбиты.
Я нарвала веточек, сунула в сумку птенцу. Бессовестная малявка больно цапнула меня за руку и заверещала, требуя еды.
Тихо ты, проговорила я, быстренько доставая кусок мяса и нож, чтобы разрезать его на более мелкие кусочки. А то кормить не буду.
Пока я резала мясо, птенец продолжал верещать. Зен встал, наклонился над птенцом и, подняв его безо всякого почтения и осторожности, схватил за клюв. Затем, пока обескураженный птенец пялился на него, перевязал его клюв лоскутом.