попутчик
Город Сольцбург с утра тонул в тумане.
Аномально теплый октябрь, влажностьи рассветные сумерки вместе с непогашенными уличными огнями расплывались, как в молоке. Окно вагона запотело, я время от времени протирала его ладонью и снова смотрела, как уходит назад дорога. Каталась от конечной до конечной, чтобы убить время и хоть куда-нибудь деться.
На монорельсе, на этом маршруте, пассажиров мало. Я не разглядывала никого конкретно, сознание само отметило пустые сиденья, свободные проходы и объемность пространства. Меньше людейи кажется, что сам вагон больше. Мое любимое место на задней площадке никто не занял. Я стояла спиной ко всем, сужая мир до маленького ареола, где есть я, секло, поручень, а городкартинка в движении. И длинная-длинная дорога
Извините, а я доеду на этом маршруте до ратуши? Сказали где-то рядом, а то, что это обращались ко мне, я поняла лишь после того, как тронули за плечо. Девушка?
Из всех пассажиров, человек отчего-то выбрал меня.
Нет
Как раз объявили остановку и я «включилась» в реальность, чтобы понять, где едем. Ответила после паузы:
Вам нужно пересесть через три остановки на восьмой маршрут.
А вы не проводите? Я боюсь заблудиться. Мне не сама ратуша нужна, а дом, что за ней и за площадью.
Посмотрев на него, а потом и на остальных пассажиров внимательней, я искренне не смогла понятьпочему я? Вон молодая женщина, вон пара улыбчивых студентов, четверо пожилых и с виду отзывчивых, а он подошел к самой мрачной, отвернутой, стоящей в глухой обороне в углу вагона.
Хорошо, провожу. У меня есть свободное время.
Мужчина был обыкновеннымпо одежде, стрижке, анимофону. Он достал его из кармана куртки и зачитал адрес. Странно в таком случае спрашивать дорогу, обычно в программы всем анимо вшиты карты, транспортные навигаторы и даже сети не нужно, достаточно запустить геолокацию, чтобы тебя к нужному адресу благополучно довел голос робота.
Вам не холодно?
В смысле?
Вы одеты не по погоде, слишком легкое пальто.
Я уставилась обратно в окно, сожалея о том, что дала согласие. Ему не ответила. Мужчина все три остановки пытался еще о чем-то поговорить, задавая вводные фразы, но я не слушала и не отвечала. Добрый он, вежливый. Замечание к одежде сделал просто так, потому что увидел явноея на самом деле, как из сентября, слишком продуваема и легковесна, даже шарфодно название из тонкой синтетики.
Выходим.
Пересели, поехали дальше. Попутчик мое настроение понял и не донимал. Одно успокаивалочувствовалась правда. Его просьбане повод познакомиться, его общительностьне попытки «склеить» девушку. Мы так и провели следующие сорок минут в молчании. Вместе вышли у ратуши, вместе дошли до нужного дома. И там он меня поблагодарил:
Спасибо. Я очень рад, что вы мне не отказали и проводили.
Не за что. Хорошего дня.
Вот и еще часть жизни потрачена. А остальное куда девать? Куда мне столько?
Вышла на пешеходную улицу с закрытыми до начала рабочего дня павильончиками, свернула без цели на другую, где было больше кафешек и питейных, потом на третью. Через пять минут остановилась у витрины магазина, где на манекенах были надеты модные комплекты осень-зима. Не нарочно получилось, задумалась над выбором: покататься еще или добираться до столовой, чтобы поесть? И встала. Красивые вещи, яркие, не мои и не для меня. Не только по цене, но и по сутиза витриной продавалась другая жизнь, счастливая и полная. А я
Сфокусировав взгляд не на том, что в глубине, а на отражение витрины, увидела: худая, почти до истощения, тонкокостная, с узким лицом, из-за той же худобы ставшего совсем длинным. Бледная и блеклая. Каштановые волосы, как и серые глазапотускнели. А когда-то дедушка называл меня эльфом. Но он не видел меня взрослой, не знал, что со мной случилось недавно и не мог знать, как я выгорела. И с каждым днем я буду все тоньше и прозрачней. И исчезну сама по себе Насколько стало бы легче!
Я вздрогнула от внезапного внутреннего сигнала. Маячок импульсом дал о себе знать, и я быстро достала блокнот из сумки. Адрес есть, и имя есть. Жаль, что это сообщение застало в центредо ближайшего хода добираться далеко.
Сосредоточилась, представила себя точкой на карте, чтобы рассчитатькуда ближе и быстрее двигаться. Приняла решение, развернулась и перешла на быстрый шаг, а собрав силы, и на бег. Скорее! Там человек на грани там кто-то вот-вот перейдет рубеж, после которого все покатится под откос
Сбой
У банка не так давно отняли лицензию. Его филиалы закрылись, а те большие отделения, что занимали целые здания, лишь пару недель, как утратили ауру людных помещений, став пригодными для пограничников. Не все успели выучить их адреса, но польза была в том, что одно такое закрытое отделение располагалось недалеко от центра. Как раз мой вариант.
Я добежала, поднялась по ступеням и дернула ручку двери.
Ай!
Зубы клацнули у самой ноги. Реакция тела спасла быстрее, чем мысль, и я оказалась на вершине поленницы. Дворовая собака на цепи кидалась вперед, на меня, охраняя дом и свою территорию. Этого я не ожидала.
Хозяин!
Должна была сказать нужную фразу, но не увидела ни одного человека. Что за вызов? Что стряслось?
Кто-нибудь!
Откуда выбросило? Почему не сразу на порог дома, а к крыльцу? Распахнутая настежь дверца сарая дала ответ, оттуда. Теперь я в ловушке, потому что со всех сторон стены построек и высокий забор, а внизу клыки. И почему никто не откликается? Неужели я опоздала, грань оказалась слишком страшной и человек перешагнул ее?
Соседи!
Но частный сектор был тих. Адрес совсем окраинный, здесь на самом деле жило очень мало народу, больше территория для самых неблагополучных, кому больше негде было жить, кроме как в развалюхах под снос. Этот домик выглядел крепче развалюхи, чуть ухоженней, чуть чище и не так захламлен старьем двор. Таже поленница высокая, сложена плотно и накрыта от дождя.
Тише, Бобик! Из двери сарайчика вышел мужчина. Тузик? Шарик?
Агрессия моментально исчезла. Пес развернулся к нему, замер на миг, а потом рванулся вперед. Но как к хозяину, словно всю жизнь его и ждал. И заскулил жалобно, с привыванием. А на хозяина тот никак не походилслишком холеный, дорого одетый. На возрастближе к сорока, сорока-пяти.
Мужчина протянул к собаке руку, погладив ту между ушами, успокоив и еще что-то прошептав. А потом посмотрел на меня.
Давно прилетела?
Минут пять.
Цапнул?
Нет.
Не злись на Бобика, его для охраны растили Он огляделся, и увидел больше меня, потому что нахмурился и сказал:Живодеры.
Растили для охраны, а кидается не на всехк незнакомцу животное так и липло, жалось ближе к ногам натягивая цепь, а потом и вовсе упало на спину, демонстрируя грязное незащищенное пузо.
А, девочка Будешь Динь-Динь. Сколько же ты не ела, бедняга?
Незнакомец присел рядом, поискал застежку ошейника, ругнулся в полголоса и бросил мне:
Слезай. Тебя как зовут?
Ирис.
Я Август. Посмотри, хозяин ее даже не спускали с цепиаж шерсть на шее вытерлась, как запрягли в это ярмо, так и жила. Ни застежки, ни карабина. Скелетина дворовая.
«Скелетина» уже села на хвост, подставила голову под руки, которые гладили ее лоб, и тихонечко подвывала, жалуясь на свою пленную жизнь. А этот Август как не видел, что собака грязная, а то и блохастая, трепал ласково уши и холку, словно пришел в гости к друзьям и балует домашнего питомца. Я спрыгнула, огляделасьдо воды был доступбольшой проржавленный таз врыт у забора, а миска рядом давно пустая.
От голода бы умерла. Старая уже, видишь, что с зубами? Динь-Динь послушно дала залезть себе в пасть. У тебя с собой что съедобное есть?
Нет. Я на сигнал пришла. Нужно в дом скорее
Август поднялся, прошел к крыльцу и дернул ручку двери. Она не открылась. Тогда он мельком оглядел замок, хмыкнул, и рванул на себя с такой силой, что хрустнуло, звякнуло, и посыпалось щепой на ботинки.
Кто он такой? Я среди пограничников никогда его не видела. Да и возрасттакие уже отходили от дел, становились старостами или занимались волонтерскими движениями, координируя молодых. Зашла за ним в дом, и тут же почувствовала, что жильцов нет. Никого. И не первый день, прилично выветрились следы присутствия.
Как это?
Мужчина нашел на кухне консервы, прихватил ложку и нож.
Выложи ей немного в миску, а я ошейником займусь.
У Августа была родинка на щеке. Не выпуклая, а пятном, с монетку размером. Первое за что цеплялось внимание, при взгляде на его лицо. А если посмотреть второй раз, то уже замечались впалые щеки с глубокими продольными морщинами, крупный нос, темно-серые глаза-буравчики. Волосы темно-русые, жесткие, стильно подстриженные, с двумя линиями от висковотличались по тону из-за примешавшейся седины.
Давно в пограничниках, Ирис?
С пятнадцати лет. Но к людям не всегда ходила, разным занималась.
Это хорошо. Лет десять опыта? Он на глаз прикинул мой возраст и угадал в точности. Тебе сейчас двадцать пять?
Да. Но с людьми
Не важно.
Август оглядел меня еще раз, очень внимательно. Будто присматривался уже не к внешности, а к чему-то внутреннему. Или прислушивался к себе.
Мне нужен помощник. Очень загружена? Рассматриваешь подработку?
Задумавшись, что ответить, я выложила часть собачьего корма в миску и разбила ком ложкой. Самый дешевый, по этикетке видно. Но хоть что-то. Собака, свернув себе голову в мою сторону и облизываясь, все равно послушно сидела рядом с мужчиной и терпела манипуляции с ошейником. Тупой кухонный нож не брал толщину задубевшей и заклепанной полоски кожи. Приходилось прорывать ее, а не резать.
А вы кто?
Август Поле. Слышала обо мне?
Наследник?
Удивления во мне должно быть больше. Насколько я помнила, последний раз наследник среди нашей братии появлялся лет семь назад, для того, чтобы решить серьезные проблемы с ходами. Общались и виделись с ним избранные, наша верхушкастаросты и самые старшие по возрасту пограничники. Мальки вроде меня даже издалека не имели чести его увидеть. Мне бы сейчас изумиться, обомлеть, всплеснуть. Но давно затухшие эмоции омертвили эту часть моей натуры, которая способна на яркость и силу выражения. Даже на вранье в эту минуту не хватило сил. Приняла как данность, и просто спросила:
Что надо делать?
Выполнять задания. У меня не хватит ни ног, ни рук, чтобы охватить все дела, и я бы с пользой делегировал часть. Расходы за мой счет, и еженедельная оплата. А разобраться с тем, что происходит, нужно оперативно. Люди пропадают. Ты на вызов пришла, человека уже нет. Здесьдавно. А еще три случая былотам буквально на час, а где и на пять минут пограничник позже пришел. Раз списали на случай, но потом понялиу нас беда. Не слышала еще об этом?
Нет. Извините. Я у старосты была четыре дня назад последний раз, а в группу заглядывала не помню уже, когда. Конечно, я согласна помочь. Даже без денег.
Нет. Без денег ты к ним ходишь. Август кивнул на дом, подразумевая всех, кому мы торопимся по сигналу. А у меня будет работа Тебе собака нужна?
Нет! Слишком торопливо ответила я, испугавшись, что он мне ее навяжет. У меня нет условий, и вообще не хочу.
Пойдешь в приют, Динь-Динь готово. Иди, ешь.
Та жадно все забрала в пасть, в два приема, слишком мало для ее голода. Стала яростно вылизывать миску, а потом с выжиданием смотреть на меня. Я еще держала банку в руках.
Мне нужен список всех ходов Сольцбурга. Все адреса. Начни с восточного района. Ты ведь оттуда?
Верно.
От самых старых до самых новых. И такой же список по категориям помещений: площадь, частота пользования, проходное или нет. Если потянешь и третий, то выдели самые необычные на твой взгляд, или странные чем-то.
Хорошо.
Завтра будет отдельное собрание, для тех, кто вот так в пустышки вылетел. В два часа, свободна?
Буду.
Он достал свой анимофон, дорогой, ультратонкий и компактный. Похожий на монолитную черную пластину из металла.
Диктуй номер, я сейчас тебе сообщение кину, чтобы сразу чат закрепить и будем на связи. Счет-карта есть? Тоже присылай, для переводов.
Если задуматься случилось так, как не бывает, на первый взгляд. Наследникио них легенды ходят, как о людях со сверхспособностями. А тут вот стоит обыкновенный человек, у которого есть и имя, и анимо, и деньги. Вплетен в социум, не небожитель или титан, человек. Но я не задумывалась.
В этой встрече будто было само течение. Меня подхватило и понесло, или как в вагоне монорельсаты вроде как стоишь и ничего не делаешь, а дорога под ногами уходит и уходит. Не колышет, не холодит и не греет, везет, несет, и нечему удивляться. Миркартинка за стеклом. А я, хоть и участница, но уже по другую от него сторону.
Пограничники
Всякое может случиться у человекапредательство друга, крах своего дела, потеря здоровья. Возникает рубеж, на котором приходит понимание, что жить как раньше не получится. Перемена, давление, испытание на прочностьвсе вместе сваливается на голову несчастного, которому некому протянуть руку в поисках поддержки или ответа на вопрос «что мне делать?».
Часы, минуты, а то и мгновение дается человеку на баланс между тем, что он переживет свою беду и не сломается, и тем, что навсегда упадет в невозвратное и черное. Преданный другом никогда не сможет больше довериться никому, озлобится и останется одиноким, навредит другим. Разорившийся или отвергнутый в идеях потеряет уверенность в себе, не восстановившись, опустит руки и докатится до нищенства и пьянства. Ставший инвалидом или хронически больным отчается, похоронит себя заживо, отравит жизнь близким и умрет без борьбы быстрее, чем определила судьба.
По-разному бывает. Иногда эти рубежи малы, но значимы. Как у ребенка, который увидел голодного и худого котенка под забором, а мать строго одернула руку, сказав, что дома животных не будет никогда и силком увела прочь. Она могла бы позволить его забрать на время, спасти, отдать после в приют, если действительно не хотела питомцев или была аллергия, но поступила так, как поступила, и поставила своего ребенка на грань. Как канатоходца на натянутый проводс одной стороны отчуждение и стена, которая станет с каждым годом возводиться все выше и выше, или принятие и прощение, которое поможет повзрослевшему сыну или дочери сохранить любовь к маме. Найти отклик даже при сложном и жестком характере. Котенка подберет другой человек, обогреет и накормит, оставит себе, не в этом суть. А в том, что из-за этого пушистого комочка маленький человек, прошедший мимо, оказался на границе, после которой его жизнь завернет в ту или иную сторону.
По-разному бывает самое страшное случается, когда грань становится настолько тонкой, как лезвие, что режет человека. И ему кажется, что это уже не остатки равновесия, а падение в пропасть. Человек думает, что иного выхода нет, что все решено и не повернуть! Лезет в петлю, глотает таблетки, кидается под колеса.
Мы приходим на такой рубеж. Появляемся из ниоткуда, говорим слова, такие, которые диктует служение, и не даем упасть в пропасть. Не даем отчаяться, озлобиться, умереть. Порой это сложно и долго, а порой легкоодно слово, сказанное шепотом: «Шалопайка»обрушивает на женщину лавину детских и теплых воспоминаний о своей матери, своих проказах, своих слезах несправедливости и она опускает ладонь. Понимая с ужасом, что едва не ударила собственную дочь за нечаянно разбитую чашку. Девочка не виновата. Это мать на граниот бессонницы, усталости, измен мужа, послеродовой депрессии с двумя месячными близняшками. А девушка-пограничница, встав за спиной, шепнула ей голосом собственной мамы, с любовью и теплотой: «Шалопайка», и не дала сорваться.
Мыпограничники.
Способности появляются у многих, но не каждый идет работать в первый ряд, выбирая и самую обыкновенную волонтерскую миссию. Нас на город сотни четыре, может больше, но ненамного. К людям на вызовычетверть от этого, на каждый район по двадцать-двадцать пять человек. Хватает.
Мне даже кажется, что нас именно столько, сколько нужно, здесь, как в природных законах, есть свой баланс. Но объяснить механизм? Узнать, откуда и как давно зародилась служба? Этого мы не знали. Как есть, так и было, мы лишь усваивали правила и жили по ним. Подчиняясь, пользуясь, не в силах ничего поменять.
Мы носили с собой специальные блокнотики. В них всегда на первом листе проявлялся адрес и имя человека, которому вот-вот понадобится помощь, кто приблизился к границе, но еще ее не перешел. Чутье всегда срабатывало на физическом уровне, как нервный зуммер в солнечном сплетении, и тот, кому «прилетало» послание, обязан был бежать на свой вызов. Бежать до первого ближайшего заброшенного помещения.