Задержать незваного гостя.
Боюсь даже предположить, кто он. Шанс, что это всего лишь случайность, что какой-то мирный житель забрел в наш лагерь, невероятно мал. А учитывая то, что рассказали об этом месте Нурия и Сэм, почти полностью исключен.
Намного более вероятным представляется следующее: кто бы это ни был, онодин из людей Андерсона. Пожалуй, что так. Его, скорее всего, послали, чтобы скрутить оставшихся из детей главнокомандующих а может, побродить ночью по палаткам и разузнать, кто внутри. Уверен, он не ожидал, что я проснусь.
От следующей мысли меня аж передергивает, я почти спотыкаюсь. А вдруг он уже добрался до Джей?
Не позволю.
Понятия не имею, как кто-топусть даже один из людей Андерсонасмог пробраться в Прибежище, однако если считать, что сей факт установленный, тогда это вопрос жизни и смерти. Не знаю, что произошло, пока я полумертвый валялся в своей комнате, но в мое отсутствие ситуация, похоже, обострилась. Надо поймать засранца, иначе все наши жизни окажутся под угрозой. А если Андерсон заполучит то, что хочет получить, причин оставлять в живых Джеймса с Адамом у него больше не будет. Если они еще живы.
Придется его догнать. И не важно, насколько я слаб. Выбора нет. Совсем.
Я заставляю себя бежать, рву быстрее вперед, от усилий горят и ноги, и легкие. Кто бы он ни был, подготовка у него превосходная. Непросто признавать собственное несовершенство, но не могу отрицать: единственная причина, по которой я так далеко зашел, это время сутокночью стоит столь зловещая тишина, что даже еле слышные звуки кажутся громкими. А тот парень, кто бы он ни был, умеет бегать быстро, по-видимому, без остановок, и практически бесшумно. Если бы мы были в другом месте и в другое время, вряд ли я смог бы его отследить.
Но в связке со мной работают ярость и негодование.
Когда мы вбегаем в плотный, удушающий лесок, я решаю, что очень, очень сильно ненавижу того парня. Лунный свет сюда почти не проникает, и обнаружить беглеца практически невозможно, даже если я подойду достаточно близко. Когда же наше дыхание синхронизируется, а шаги подстраиваются под общий ритм, я понимаю, что нагнал его. Мой соперник, должно быть, тоже это ощущает, потому что я чувствую, как он отрывается, набирая скорость с прытью, внушающей мне священный трепет. Я отдался погоне целиком и полностью, а этот парень, очевидно, просто развлекался. Так, прогуляться вышел.
Черт!
Ничего не остается, как играть нечестно.
Стрелок из меня не ахти, особенно на бегу, особенно по движущейся цели, которую не видноумоляю, я же не Уорнер, так что сгодится все, даже мой детский план.
Я швыряю пистолет. Изо всей мочи. Вкладываю все оставшиеся силы.
Бросок выходит хороший, добротный. Мне нужно, чтобы он лишь споткнулся. Один-единственный миг, секундное замешательство. Что угодно, что дало бы мне фору.
И когда я слышу резкий, удивленный вдох то с криком бросаюсь вперед и заваливаю его на землю.
Глава 10
Какого черта?
У меня, должно быть, глюки. Уж лучше бы это были глюки.
Прости меня, прости, боже мой, пожалуйста, прости
Пытаюсь подняться. Сил встать на ноги почти нет, потому что я бросился вперед на последнем издыхании и практически вырубился. Все же как-то умудряюсь пододвинуться чуть в сторонку. Ощутив кожей влажную траву, вспоминаю, что без рубашки.
Ругаюсь во весь голос.
Хуже точно не будет.
А потом мой мозг за долю секунды догоняет тело, и пониманиеосознаниенакрывает с такой бешеной силой, что блокирует все остальные мысли. Захлестывает злость, горячая и дикая, и этого достаточно, чтобы я отлетел вверх и в сторону, подальше от нее. Падаю на спину и больно стукаюсь головой о пень.
Вот су обрываю себя злобным криком.
Назира отползает назад.
Она сидит на земле, глаза дикие, волосы, выбившись из-под заколки, растрепались. Никогда не видел ее такой испуганной. Никогда не видел такой скованной. Ее страдальческий взгляд чуть смягчил мою злость.
Правда, всего лишь капельку.
Ты совсем, что ли, рехнулась? ору я. Какого черта тут устроила?
Господи, мне так жаль. Она прячет лицо в ладонях.
Жаль? Я не перестаю кричать. Тебе жаль? Я мог тебя убить.
Даже теперь, даже в такой ужасный, невероятный миг у нее хватает наглости посмотреть мне прямо в глаза и заявить:
Ну это вряд ли.
Вот что прикажете делать с этой женщиной?
Ни единой, черт, мысли.
Я я даже не сбиваюсь я, пытаясь подобрать слова. Есть куча причин, по которым тебе надо бежать за билетом в один конец, куда-нибудь на Луну, даже не знаю, с какой начать. Провожу руками по волосам, горстями зачерпывая пряди. О чем ты только думала? Зачем зачем
Тут до меня доходит. В сердце закрадывается холодное, мерзкое ощущение, и я опускаю руки. Поднимаю на нее взгляд.
Назира, тихо спрашиваю я. Зачем ты прокралась в мою комнату?
Она подтягивает колени к груди. Закрывает глаза. И лишь когда полностью прячет от меня лицокогда прижимает лоб к коленямпроизносит:
Наверное, это самый неловкий момент за всю мою жизнь. Честно.
Я чуть расслабляюсь. Смотрю на нее в упор, изумленно, растерянно. И злобно никогда еще не чувствовал себя таким злым.
Не понимаю.
Она качает головой. Просто качает головой.
Ты не должен был проснуться. Я думала, ты проспишь всю ночь. Я просто хотела проверить, как ты. Хотела убедиться, что ты в порядке, потому что я во всем виновата и мне было так так плохо
Открываю рот. Слова не идут.
но потом ты проснулся, и я не знала, что делать. Назира наконец-то поднимает голову. Я не не знала
Вранье, обрываю ее. Как это ты не знала, что делать? Если ты действительно пришла ко мне в комнату, потому что беспокоилась о моем благополучии, могла бы просто сказать «привет», как нормальный человек. Сказала бы что-то типа: «О, привет, Кенджи, это я, Назира! Пришла убедиться, что ты не помер!» А я бы ответил: «Надо же, спасибо тебе, Назира, очень мило!» А ты бы
Все не так просто, возражает она, снова покачивая головой. Знаешь Для меня все не так просто
Точно, злюсь я. Ты права. Все не так просто. Я поднимаюсь на ноги, стряхиваю грязь с рук. И знаешь почему? Знаешь, почему все не так просто? Потому что не сходится. Говоришь, пришла проверить мое состояниевроде как беспокоишься о моем здоровье, однако при первом же удобном случае шарахаешь больного человека по спине, толкаешь на пол, потом заставляешь полуголым гнаться за тобой по лесам. Ну уж нет. Внутри меня снова разгорается злоба. Меня не проведешь. Мое здоровье тебе до лампочки. Ты Я тыкаю в нее пальцем. Ты что-то задумала. Сначала наркотики в самолете, теперь это. Да ты пытаешься меня убить, только я не понимаю почему. Что такое? Не получилось завершить работу с первого раза? Пришла удостовериться, что я мертв? Так дело было?
Назира медленно встает на ноги, однако в глаза мне не смотрит.
Молчит, что сводит меня с ума.
Мне нужны ответы, кричу я, и от злости меня трясет. Говори. Хочу знать, какого черта ты творишь. Хочу знать, почему ты здесь. Хочу знать, на кого ты работаешь. Следующие слова я ору практически во все горло: И хочу знать, какого черта ты делала ночью в моей комнате?
Кенджи, тихо произносит она. Мне жаль. Но я в этом не сильна. Это все, что я могу тебе сказать. Мне жаль.
От такого нахальства я теряю дар речи, меня даже передергивает.
Мне, честно, жаль, снова повторяет она. И начинает пятиться. Медленно, но все же Я уже видел, как бегает эта девчонка. Дай мне просто уйти и умереть где-нибудь в уголочке от унижения. Мне очень жаль.
Стой.
Она замирает.
Пытаюсь восстановить дыхание. Не получается. Грудь все еще ходит ходуном. Я прошу:
Просто скажи правду.
Я сказала. В ее глазах мелькают всполохи гнева. Я в этом не сильна, Кенджи. Я в этом не сильна.
Ты о чем? Понятно же, что сильна, и еще как. Убивать людейэто же типа дело всей твоей жизни.
Назира смеется, смеется несколько истерично.
Ты помнишь, говорит она, когда я сказала тебе, что ничего не получится? Она делает знакомый жест рукой, показывая на нас обоих. Ты помнишь тот день?
Во мне запускаются какие-то подсознательные, животные инстинкты, которые я не в состоянии контролировать, все тело пронзает жгучая игла страсти. Даже в такой момент.
Да, признаюсь я. Помню.
Об этом, повторяет она, размахивая руками, об этом я и говорила.
Хмурюсь. Кажется, я совсем потерял нить разговора.
Я не Снова морщу лоб. Не понимаю.
Об этом. В ее голосе явственно слышен надрыв. Этом. Ну, об этом! Ты не понимаешь. А я не знаю, как И не буду, ладно? Никогда. Я пыталась тебе объяснить тогда, что я не Но теперь Она обрывает себя на полуслове и качает головой. Отворачивается. Пожалуйста, не заставляй меня это произносить.
Что произносить?
Что ты Заминка. Что это
Я жду и жду, стою тихо, Назира молчит.
Что я? Что это?
Наконец она вздыхает. И смотрит мне прямо в глаза.
Тыпервый парень, с которым я целовалась.
Глава 11
Я мог бы годами силиться понять, о чем она мне говорила, и так никогда бы и не понял.
Никогда.
Сказать, что я потрясен или обалделничего не сказать.
Однако все, что я в состоянии придумать
Врешь.
Она качает головой.
Но
Она продолжает качать головой.
Тогда не понимаю
Ты мне нравишься, тихо произносит она. Сильно.
На меня что-то находит и это пугает. Прилив чувств. Будто задело языком пламени. Радость.
И тут же отрицание, отрицание, быстрое и жесткое.
Бред.
Вовсе не бред, шепчет она.
Ты пыталась меня убить.
Нет, отрицает она, понурив голову. Ты мне не безразличен.
Мне остается лишь смотреть на нее. Озадаченно.
Тогда, в самолете, я немного превысила дозировку, потому что очень переживала: ты придешь в себя, нарвешься, и тебя убьют, объясняет она. А в комнату пришла, потому что хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Когда ты проснулся, я запаниковала и применила невидимость. Потом ты начал говорить, и то, что ты сказал, было так прекрасно, и я просто Она качает головой. Даже не знаю. Если честно, мне нет оправданий. Я не ушла, потому что не хотела уходить. Стояла там и наблюдала, словно помешанная, а когда ты меня поймал, почти умерла со стыда, чуть тебя не убила.
Она закрывает лицо руками.
Что я делаю сама не понимаю. Она так быстро и тихо говорит, что мне приходится подойти ближе, чтобы расслышать ее слова. Я отлично подготовлена к абсолютно любой стрессовой ситуации, которую может подкинуть жизнь, но совсем не знаю, как правильно обмениваться положительными эмоциями. Мне не показывали. Никогда. Ни разу не объясняли, как это делать. И в результате я этого вовсе избегала.
Наконец-то она поднимает на меня взгляд.
Я всегда избегала того, в чем не разбираюсь. А уж Отношения? Физическая близость? Даже не Увольте. Никогда. Ни с кем. Столько хлопот. Все так запутанно. Столько условностей, столько ненужной информации надо отфильтровать и разобрать. К тому же в моей жизни встречались по большей части либо придурки, либо трусы, либо и то и другое. Искренностью там и не пахло. Такие никогда не признаются, что думают на самом деле. Они все врали мне прямо в глаза, вздыхает она. Кроме тебя, конечно.
Назира
Пожалуйста, ласково просит она. Это так унизительно. И если с тобой все в порядке, я не хочу затягивать разговор. Клянусь, с завтрашнего дня я не стану тебе докучать. Буду держать дистанцию. Обещаю. Мне очень жаль, что я сделала тебе больно. Удар получился сильным случайно.
И она уходит.
Круто разворачивается и удаляется. А меня накрывает чувство, очень похожее на панику.
Подожди! прошу я.
Она замирает.
Бегу за ней, хватаю за запястье и разворачиваю. Она кажется удивленной, потом явно сомневается, а я задаю мучивший меня вопрос.
Почему я?
В смысле? напрягается она.
Ну, то есть в тот день, когда ты меня поцеловала. Ты же сама меня выбрала. Чтобы я стал первым.
Задумавшись на секунду, она утвердительно кивает.
Так почему? повторяю я. Почему ты выбрала меня?
Внезапно ее глаза теплеют. Плечи расслабляются.
Потому что, тихо говорит Назира, ты, наверное, лучший из всех людей, что я встречала.
Ого.
Я глубоко и нервно вздыхаю, однако кислорода все равно не хватает. На меня хлынули жаркие чувства, так стремительно, что я и позабыл, что замерз.
Мне кажется, я сплю.
Кенджи?
Да скажи уже что-нибудь, осел ты этакий.
Она тоже вздыхает, разбавляя тишину. А потом утыкается взглядом вниз, в пятачок земли между нами.
Мне правда очень, очень жаль, что я тебя так ударила. Болит?
Я пожимаю плечами, потом корчу рожу.
Скорее всего, утром не смогу ходить.
Она поднимает глаза. В них видны искорки смеха.
Не смешно, говорю я, тоже расплываясь в улыбке. Это было ужасно. И боже, восклицаю я, внезапно почувствовав себя нехорошо, я пытался тебя застрелить.
Она смеется.
Смеется! Словно я выдал крутую шутку.
Я серьезно, Назира. Я ведь мог тебя убить.
Ее улыбка гаснет, когда она понимает, что я говорю серьезно. А потом пристально смотрит на меня.
Исключено.
Я закатываю глаза и не могу удержаться, чтобы не выдавить улыбку от такой самоуверенности.
Знаешь, ласково начинает она, где-то в глубине души, думаю, я очень надеялась, что ты меня догонишь.
Правда?
Правда, шепчет она. Иначе, почему я просто не улетела?
Мне понадобилась секунда на обдумывание сказанного.
А потом
Черт возьми.
А ведь она права. Эта девчонка всегда на шаг впереди.
Эй.
Что?
Ты совсем чокнутая?
Ну да, со вздохом отвечает она.
И по какой-то причине, уму непостижимо
Я улыбаюсь.
Потом очень осторожно протягиваю руку, провожу кончиками пальцев по ее щеке. Она трепещет от моего прикосновения. Закрывает глаза.
Сердце перестает биться.
Назира, я
Дикий, пронзительный, душераздирающий крик резко прерывает романтичный момент.
Глава 12
Мы с Назирой быстро обмениваемся взглядами и бросаемся бежать. Я мчусь за ней через лес к источнику шума, однако как неожиданно крик раздался, так же неожиданно мир затих. Мы в недоумении резко тормозим, почти падая на ходу. Назира поворачивается ко мне с широко распахнутыми глазами.
Она ждет. Прислушивается.
Потом вдруг выпрямляется. Не знаю, что она там услышала, я вот ничего. Хотя уже понял, что девчонка-то из лиги явно повыше моей, а я понятия не имею, какими еще навыками она обладает. И на что еще способна. Зато точно знаю, что нет повода сомневаться в ее умственных способностях. Уж точно, если дело принимает столь дурной оборот.
Поэтому, когда она снова бежит, бегу следом. Мы движемся к самому началу, ко входу в лагерь Нурии. Тишину разрывают три последовательных крика. А потом неожиданно
Еще по крайней мере сотня.
И тут до меня доходит, куда бежит Назира. Наружу. Из Прибежища, на незащищенную территорию, туда, где нас легче легкого найти, схватить и убить. Я медлю. Прежние сомнения провоцируют вопрос, не свихнулся ли я, как можно ей доверять
Кенджи, невидимость Быстро
И она исчезает. Я делаю глубокий вдох и следую ее примеру.
И практически сразу понимаю почему.
Вне защиты, наложенной на Прибежище, крики становятся громче, нарастая и приумножаясь. В темноте. Вот только здесь совсем не темно. Вернее, не здесь. Не совсем. Небо разверзлось, свет и тьма смешались, падают облака, деревья гнутся, мерцают, гнутся и мерцают. Земля под ногами морщится и трескается, куски дерна подлетают в воздух, дырявят все и ничего. А потом
Плывет горизонт.
Солнце вдруг оказывается у нас под ногамиобжигающий, ослепляющий и разрушающий свет, похожий на молнию, когда та скользит по траве.
С такой же скоростью горизонт опять встает на место.
Вся сцена за гранью разумного.
Я не в состоянии это осмыслить. Переварить.
Какие-то люди пытаются бежать и не могут. Слишком истощены. Слишком обескуражены. Они делают пару шагов, и что-то вновь меняется, люди снова начинают кричать, каждый погружается то во тьму, то в свет, то во тьму, то в свет.