Хм. Тони в задумчивости поскреб подбородок. Раздался звук, как от наждачной бумагипохоже, сегодня он не брился. В египетском крыле никого нет. Вообще, там обновляют экспозицию, но сегодня директриса уехала на конференцию, а сотрудники без нее боятся и шагу ступить.
Можно я там посижу? Обещаю ничего не трогать!
Тони в притворном недовольстве нахмурил брови, но потом не выдержал и улыбнулся.
Сидите, что с вами делать. Только поосторожнее там! И не попадайтесь на глаза туристам, чтобы за вами никто не увязался.
Спасибо!
Да не за что. Приходите потом поболтать.
Обязательно, кивнула я и уже направилась к залам временных выставок, как вдруг замерла, остановленная новой мыслью. Тони, слушайте, на фотовыставке сидит пожилая дама Можете за ней приглядеть? Вдруг ей понадобится помощь.
Будет сделано, мисс Лилиана.
Я улыбнулась и, миновав увешанную фотографиями стену, принялась спускаться на первый этаж. Длинный отдел средневекового искусствагобелены, статуи, каменные орнаменты, мечи, кресты и плащаницызавершился музейным хранилищем и, наконец, египетским крылом.
Я убедилась, что вокруг никого нет, и нырнула за тяжелую занавесь. Несмотря на кондиционеры, в воздухе стояла тысячелетняя пыльсловно экспонаты, пока их таскали с места на место, ненадолго проснулись и раскашлялись.
Верхние лампы были выключены, но сквозь огромные окна лился яркий утренний свет. Я медленно двинулась по солнечным квадратам на полу. Десятки тысяч экспонатов расположились в двух десятках заловкаждый посвящен своей эре. Я словно плыла по черно-золотому океану истории, окруженная маленькими стеклянными кубами, в которых дремали отражения давно минувших эпох.
Ларцы с выдохшимися тысячелетия назад благовониями, погребальные урны, статуэтки богов и богинь, папирусы, резные фрагменты канувших в небытие храмоввсе это будто жило собственной, едва заметной жизнью. Казалось, древние артефакты только и ждут, когда какой-нибудь неравнодушный человек прикоснется к ним и, отерев пыль веков, примет в наследство их драгоценные воспоминания.
Внезапно мое внимание привлекла блестящая птичка. Я не видела ее раньше и решила, что это, должно быть, часть новой экспозиции. Искусно отлитое из золота изображение сокола, заточенное в стеклянную клетку, символизировало египетского бога Гора и сопровождалось подписью: «Гор Золотой».
Наконец я нашла достаточно освещенный уголок, устроилась на полу спиной к стене и, открыв блокнот на чистой странице, принялась набрасывать все возможные вариантыте, которые нравились родителям, и те, которые нравились мне. Я успела записать названия трех университетов, когда услышала странный треск.
Неужели за мной все-таки пошел какой-то турист? Я прислушивалась несколько минут, но так и не уловила звука шагов. В египетском отделе музея было тихо, как в склепе. Я мысленно усмехнулась каламбуру и, снова раскрыв блокнот, углубилась в изучение брошюры одного из колледжей.
Однако не успела я перелистнуть первую страницу, как шум возобновился. На этот раз я услышала глухой стук, за которым последовал все тот же треск. Я всю жизнь считала себя здравомыслящим человеком, у которого фильмы ужасов вызывают исключительно зевоту, но в этот момент впервые ощутила, как по позвоночнику скользит ледяной кубик страха.
Я медленно отложила карандаш, стараясь не издавать никаких звуков и на всякий случай даже не дышать. Теперь к стуку и треску добавилось глухое шарканье и далекий, будто бы нечеловеческий стон. Шум доносился из-за ближайшей стены. Я усилием воли взяла себя в руки и постаралась рассуждать логично. Наверняка это какое-то животное. С другой стороны, животное в музее?..
Жуткий стон повторился. Я похолодела, опустила взгляд на свои трясущиеся пальцыи внезапно разозлилась. Да что это я, в самом деле?!
Эй? неуверенно позвала я. Есть кто живой?
Шум резко оборвался. Я заставила себя подняться и сделать несколько шагов к стене. Неужели там кто-то прячется? Будь это музейный смотритель, он бы точно откликнулся.
Прерывисто дыша, я дошла до конца стены, завернула за уголи уткнулась в следующую стену, на этот раз пластмассовую. Должно быть, это новая секция, догадалась я. Здесь было слишком темно, чтобы разглядеть, есть ли кто-то в зале, поэтому я замерла и целую минуту раздумывала, что делать дальше.
Наконец я вслепую двинулась вперед, ведя рукой по стене, пока пальцы не провалились в полиэтиленовую занавеску: та неубедительно исполняла роль двери. Я отдернула ееи еле удержалась от вскрика, увидев перед собой смутную фигуру человека. Но девочка, которая так меня напугала, была моим двойником: те же длинные, слегка вьющиеся каштановые волосы, бледная кожа и белая дизайнерская блуза, сейчас обильно припорошенная музейной пылью. Да, это была я. Опустив взгляд на табличку под экспонатом, я прочитала:
ДРЕВНЕЕ ЗЕРКАЛО, МЕДЬ
Что ж, хорошо полировали зеркала в Древнем Египте Я покачала головой, удивляясь своей глупости, и осторожно углубилась в сумрачный зал.
Мраморный пол секции закрывала плотная ткань, густо усеянная опилками. Среди них тут и там валялись неровно обрезанные доски. Я подняла одну и подоткнула ею полиэтиленовую занавеску, чтобы из коридора падало хоть немного света.
Уже распакованные экспонаты стояли на временных полках; те, что по-прежнему томились в коробках, башнями громоздились на полу. Теперь я сообразила, что экспонаты привезли издалекаа значит, шум наверняка издавала мышь или крыса, устроившая гнездо в каком-нибудь ящике. Это объясняло, почему все стихло, стоило мне войти.
На первый взгляд в зале не было ничего необычного. Наборы инструментов, дисковая пила Из некоторых коробок выглядывали египетские сокровища, наполовину погребенные в опилках. Однако я честно сдержала слово и ни к чему не притронуласьпросто на цыпочках кралась вперед, пока не уловила краем глаза золотой отблеск. Еще пара шагов, и из темноты выплыл гигантский саркофаг.
Слегка сдвинутая в сторону крышка поражала воображение. Я пробежалась взглядом по деталямискусно вырезанная маска с зелеными камнями на месте глаз, скрещенные поперек груди скипетр и цеп, драгоценная отделка, указывающая, что погребенный был далеко не простым человеком, и руки сами потянулись к карандашу и блокноту.
Изучая инкрустацию, я заметила настойчиво повторяющуюся тройную символику: три птицы, три божества, три пары крыльев, по три браслета на предплечьях. Я двигалась вдоль крышки, раздумывая, что бы это могло значить, пока не уперлась в большую картонную коробку. Видимо, саркофаг приехал в ней прямиком из Египта. Приклеенный к ящику лист гласил:
МУМИЯ НЕИЗВЕСТНОГО
ОБНАРУЖЕНА В 1989 г.
ДОЛИНА ЦАРЕЙ
ЕГИПЕТ
Несмотря на мое восхищение готовящейся выставкой, я так и не заметила ничего странного. Никаких крысиных хвостиков, розовеющих из опилок. Никаких расхитителей гробниц или проклятых мумий. Даже никаких музейных работников!
Уже собираясь уходить, я в последний раз оглянулась на саркофаг и вдруг осознала две вещи. Во-первых, в нем не было мумии. Во-вторых, в опилках виднелась еще одна цепочка следов, помимо моей, и вела она от гроба.
Здравомыслие несколько секунд боролось с любопытством, но последнее все-таки возобладало. Я крадучись двинулась по следам босых ног, с азартом петляя между полками и ящиками, пока не уткнулась носом в противоположную стену. Ни тебе зловещей музыки, ни трупного запаха, ни мало-мальски завалящего монстра из реквизита «Индианы Джонса»!
Я вздохнула и, подавив легкое разочарование, начала пробираться к выходу.
Я дошла до медного зеркала, когда чья-то рука стремительно вынырнула из темноты и схватила меня за запястье. На этот раз я не стала сдерживаться, и мой крик заметался между пыльными экспонатами. Но золотые боги и каменные статуи по-прежнему смотрели на меня пустыми глазами, не спеша прийти на помощь.
Глава 2. Странник в странной земле
Рукатеплая, даже горячая, и без намека на лохмотья мумииисчезла сразу же, как только я завопила. Я вывалилась в коридор, чуть не оборвав полиэтиленовую занавеску, отбежала за угол и принялась ватными пальцами шарить в рюкзаке. Наконец я нашла перцовый баллончик и, на всякий случай полувдавив кнопку, выглянула из-за углакак раз вовремя, чтобы заметить пару босых ног. Они на секунду показались под ободранной занавеской и снова скрылись в темноте выставочного зала.
Через секунду уже знакомый треск и скрипы возобновились: незнакомецкто бы он ни былвскрывал ящики с экспонатами. Одна коробка с жалобным звоном полетела на пол. Похоже, этот человек был не в курсе, что с тысячелетними реликвиями следует обращаться поаккуратнее.
Предупреждаю, я вооружена! неубедительно пригрозила я.
На мгновение воцарилась тишина. Затем незнакомец произнес несколько слов на чужом языке и вернулся к прежнему занятиючем бы он там ни занимался.
Кто там? Что вы сказали? позвала я. Отклика не последовало, так что я попробовала иначе:Qui etes-vous? Quien es usted?
Единственным ответом было раздраженное ворчание и треск отброшенной коробки, который я теперь узнавала безошибочно.
Слушайте, я не знаю, кто вы и как сюда попали, снова начала я по-английски, присев на корточки и собирая выпавшие из рюкзака бумаги, но вам нельзя здесь находиться!
Незнакомец опять не удостоил меня ответом. Я закинула рюкзак на плечо и принялась красться обратно ко входу, не сводя с него глаз и даже боясь моргать. Перцовый баллончик я решила не опускатьмало ли что взбредет в голову этому расхитителю гробниц?
Наконец занавеска оказалась прямо передо мной. Я поискала взглядом зловещую тень, но в зале все внезапно замерло. Он испугался и спрятался? Или затаился и готовится на меня выпрыгнуть?
Пожалуйста, выйдите и объяснитесь, храбро велела я.
На этот раз я выждала почти минуту. Наверное, стоило сбегать за охранником, но я словно приросла к месту, охваченная скорее любопытством, чем страхом. Если бы этот человек собирался на меня напасть, он бы уже сто раз это сделал.
Может, он заблудился? Или это бездомный, который наскреб денег на билет в надежде отыскать тут тихое местечко и вздремнуть? Или это все-таки музейный работник Вдруг он поранился? Я опустила онемевшую руку и медленно направилась к занавеске.
Эй? Вам нужна помощь? снова позвала я. Увы, голос прозвучал совсем не так уверенно, как я надеялась.
Из-за занавески послышался тяжкий вздох. Я больше не целилась в нее баллончиком, но все равно нервно барабанила пальцем по кнопке.
Кто вы? тихо спросила я, скорее чтобы нарушить затянувшееся молчание, чем в самом деле рассчитывая на ответ.
В ту же секунду занавеска отлетела в сторону, и на пороге появился предмет моего любопытства. При этом он бормотал что-то, чрезвычайно напоминающее ругательства на иностранном языке. Шагнув вперед, онда, это был определенно «он»отпустил занавеску и с нескрываемым раздражением уставился на меня сверху вниз.
Хотя мы находились в самой темной части египетского крыла, я отчетливо видела белую юбку, складками спускавшуюся с его пояса до самых колен, и широкую, смуглую, полностью обнаженную грудь. К босым ногам пристали опилки. Незнакомец выглядел молодымвсего на несколько лет старше меня, но уже сверкал лысой головой. Или он брился наголо?
Парень стоял, скрестив на груди мускулистые руки, и разглядывал меня с выражением, которое я описала бы как смесь удивления и разочарования.
Не подходи, быстро сказала я, снова поднимая баллончик и чувствуя себя полной идиоткой.
Незнакомец выразительно приподнял бровь и ухмыльнулся. Да он надо мной смеется!
Затем он направил на меня палец и произнес что-то, похожее на приказ.
Извини. Я тебя не понимаю, покачала головой я.
Заметно огорченный, парень повторил то же самое медленнее, будто разговаривал со слабоумной.
Я вздохнула и принялась отвечать так же медленно, сперва указав на себя:
Я, я помотала головой, не понимаю, я ткнула в него пальцем, тебя!
Парень издал возглас отчаяния, патетически воздел руки к потолку и замер в такой позе. В ту же секунду выставку залил яркий свет: по всему крылу вспыхнули люстры и лампы. Я не удержалась от вскрика, когда наконец как следует разглядела своего собеседника. Он действительно словно вышел из другого тысячелетия. И это был определенно не бездомный.
«Кто же ты?»подумала я, в растерянности глядя на незнакомцаеще не мужчину, уже не подростка. Он казался безвременным. Из-под выразительных темных бровей смотрели глубоко посаженные глаза цвета орешникасейчас скорее зеленые, чем карие, причем в них читался ум и одновременно что-то хищное. Я тут же почувствовала себя мышкой, которая замирает перед соколом, прекрасно сознавая скорую гибель, и все же не может отвести взгляда от этой красоты.
Его внешние достоинства были бесспорны: изогнутые луками брови, рельефные мускулы под кожей цвета темного золота и полные губы, от которых у любой девчонки закружилась бы голова. Но под красотой скрывалось что-то большеечто-то, заставившее меня непроизвольно потянуться за карандашом. Я сомневалась, что сумею запечатлеть ту его неуловимую черту, которая наполняла меня дрожью, но собиралась хотя бы попытаться. Обычно я с легкостью распределяла людей по категориям, основываясь на их манере одеваться, двигаться, общаться с себе подобными, но этому парню требовалась не просто новая категория. Для него нужна была другая система.
Я моргнула и поняла, что он опять усмехается. Все остальное в нем было загадкой, но это выражение я могла определить наверняка. Я встречала десятки таких парней. Американцы или нет, все они были убеждены, что папочкины деньги и смазливая мордашка наделяют их какой-то особенной властью. А этот парень просто лучился властью. Определенно не мой тип.
И кто же ты такой? дерзко спросила я, чувствуя, как щеки начинает заливать краска. Какая-нибудь заграничная модель, которая забрела сюда в поисках реквизита и потеряла штаны?
Я насмешливо указала на его костюмточнее, отсутствие оного.
Поверь, дорогуша, начала я самым снисходительным тоном, для надежности еще подчеркивая каждое слово паузой, на тебя никто не взглянет дважды. Так что лучше не трать на меня свое обаяние и приоденься.
Мальчик-с-обложки вздохнул и принялся что-то бормотать, хаотично вращая руками в воздухе. Не прошло и секунды, как во рту у меня появился странный вкусбудто от леденца или таблетки-шипучки. Пока я пыталась сообразить, что происходит, загадочное ощущение исчезло, а незнакомец наконец произнес слово, которое я поняла:
Назовись.
Назовись? тупо переспросила я. Ты спрашиваешь мое имя?
Он кивнул.
Я переступила с ноги на ногу и сухо представилась:
Лилиана Янг. А тебя как зовут?
Хорошо. Идем, Юная Лилия, мне нужна твоя помощь, старательно выговорил парень и тут же состроил гримасу, будто английские слова пришлись ему не по вкусу. Разумеется, отвечать на мой вопрос он и не подумал.
Явно уверенный, что я последую за ним, он развернулся и снова скрылся за занавеской. После секундного колебания мое неуемное любопытство все-таки победило, и я нырнула в огороженную секцию. Теперь ее заливал яркий свет. Мальчик-с-обложки возобновил прежнее занятиеподнимал одну коробку за другой, быстро заглядывал в нее и отбрасывал в сторону.
Что ты делаешь? Почему так странно одет? И почему сперва не понимал английский?
Слишком много вопросов, Юная Лилия. Выбери один.
Парень вытащил из коробки тяжелый запечатанный кувшин и, закрыв глаза, мелодично произнес несколько слов на иностранном языке. Затем открыл глаза, покачал головой и, опустив кувшин, перешел к следующей коробке.
Что ты делаешь? спросила я, когда он возобновил бубнеж.
Ищу свои канопы.
Канопы? я на секунду растерялась. Ты имеешь в виду погребальные урны? В каком смысле они «твои»?
Только один вопрос, Юная Лилия.
Окей, я решила, что с расхитителями гробниц лучше не спорить. Ты ищешь свои канопы, они же погребальные урны. Кажется, я читала о них в «National Geographic». Такие штуки для мумий, куда складывались вырезанные из тела органы.
Верно.
Ты их воруешь?
Парень перешел к следующей коробке.
Нельзя украсть то, что принадлежит тебе.
Я обогнула полку и заглянула ему в лицо. Я довольно хорошо разбиралась в людях и обычно могла определить, когда они лгут. Онне врал. А это означало одно из двух: либо у него в самом деле были какие-то права на тысячелетние реликвии, либо он псих. Пока я склонялась ко второму варианту.
Слушай, примирительно начала я, эти экспонаты принадлежат музею. Их нельзя трогать. Нельзя вот так запросто прийти в музей и хватать, что понравится.