Спустя пару десятков футов, не сбивая шаг, Гадес лишь силой мысли содрал с демона кожу. Как шкурку с банана.
Демон вскрикнул в агонии, и Гадес ему это позволил. Этот крик разнёсся на несколько миль и предупредил бы каждого его услышавшего о последствиях схватки с Гадесом.
Конечно же, Гадес мог его «убить», но душа демона просто бы покинула старое, сломленное тело и приняла другую форму. Гораздо большее удовольствие он получал от мучений.
Гадес продолжил путь, хрустя сапогами по обгоревшим костям и дереву, а когда проходил мимо Кромсателя Душ, тот прекратил агонизирующий крик, чтобы прохрипеть:
Ты потерпишь неудачу.
Гадес проигнорировал демона. Да и что с того? Неудачу в чём? Его работа была предельно проста и однообразна. Всё, что он должен был делать, это держать демонские души и души злых людей в Чистилище, пока или если их не отправят на перерождение.
А как их хранить было его заботой. Гадес мог оставить их в покое, мог мучить и делать всё, что хотел. Неудача? Да это же смешно. Негде её потерпеть.
Правда. Это место было большую часть времени чертовски скучным.
Оставив засранца позади, Гадес продолжил путь мимо того, что любой другой назвал бы ужасом, в место, где обитало злейшее из зол. Тела, кровь и разрушенные строения настолько примелькались взгляду за тысячи лет нахождения здесь, что Гадес ничего этого уже не замечал.
Даже адская гончая, присевшая в тени дерева с корявыми шипами не заставила его остановиться. Звери могли пересекать барьер между Шеул-гра и Шеулом, и по большей части Гадес им это позволял.
Он, вроде как, и должен был, с момента как их король Цербер провозгласил себя стражем преисподней и, особенно, Шеул-гра.
По какой-то причине адские гончие терпеть не могли мертвецов и были одним из немногих видов, кто мог видеть их за пределами Шеул-гра. А в Шеул-гра они наслаждались тем, что разрывали людей на части.
Пока их активность ограничивалась Третьим, Четвёртым и Пятым кругами, где жили самые худшие демоны, Гадесу плевать было, чем занимаются эти рассадники блох.
Впереди, из руин древнего храма слышался хор голосов: «Ич тан изей. Ич тан изей. Ич тан изей алет!»
Гадес нахмурился. Он признал в языке шеулик, вот только диалект был ему незнаком, оставляя открытой трактовку некоторых слов. Так или иначе, Гадес сомневался, что перевёл правильно, и хор голосов говорил об открытии магазина дешёвых товаров.
Он двинулся на голос, а когда подошёл к рыжеватому сиянию, что просачивалось в дверной проём здания, то волосы на затылке встали дыбом. Какого чёрта? Да его уже несколько веков ничего не пугало до жути. Много веков.
«Ич тан изей. Ич тан изей. Ич тан изей алет блодфлеш!»
Какого. Чёрта.
Что-то вскрикнуло, издало душераздирающий, мучительный звук, от которого по коже Гадеса поползли мурашки. Что-то было очень и очень неправильно.
Ускорившись, Гадес помчался в освещённую камином, пещерообразную комнату а затем, резко остановившись, заскользил по луже крови на каменном полу.
Сотня демонов из десятков разных видов собралась вокруг висевшего на огне огромного железного котла, изнутри которого раздавались крики умирающего демона Нитула, тело которого покрывалось пузырями от какой-то ядовитой жидкости.
Остановитесь! Гадеса не волновал демон. Его волновал ритуал. В Шеул-гра все ритуалы были забыты и платились штрафами в виде души, поэтому не часто проводились.
О, время от времени Гадес натыкался на одного или двух одиночек, проводивших религиозные ритуалы, но чтобы такая массовая церемония? С таким он столкнулся в первый раз.
И мог поклясться яйцами Азагота, что в последний.
Масса поющих демонов повернулась, их жуткие улыбки и пустые глаза наполнили Гадеса отвратительным чувством обречённости. В голове зазвенели тревожные звоночки, и в то же мгновение он призвал силу и приготовился отправить каждого из этих уродов в Ротхудшую из худших тюрем, где страдание было больше, чем просто легенда, а единственное освобождение можно было получить, если только Азагот разрушил твою душу.
Одним словом Гадес выпустил силу. В этот же самый момент один из демонов опрокинул котёл с кислотой. Жидкость, смешанная с тем, что осталось от Нитула, выплеснулась на пол шипящим потоком.
Внезапно, будто сила Гадеса ударилась в невидимую стену, она отскочила обратно и обволокла его коконом черноты.
Словно телепортировавшись собственным заклинанием в тюрьму, которую боялись все демоны, он снова услышал хор голосов: «Ич тан изей алет!»
«О чёрт. Вот оно что», понял Гадес.
Демоны не пытались открыть магазин дешёвых товаров. Каким-то образом им удалось раздобыть объект или человека силы, и пытались открыть сами стены Шеул-гра, чтобы позволить миллионам душ выбраться в человеческий и демонский миры.
Они искали чем бы полакомиться.
Глава 3
У Гадеса не возникло проблем с тем, чтобы выбраться из Рота, хотя потребовалась чёртова уйма времени, чтобы убедить одного из охранниковпадшего ангела по имени Вайпчто он не замаскированный демон.
Как только ему удалось уговорить парня, Гадес собрал горстку персонала, состоявшего из падших ангелов, и вернулся на место демонического ритуала. За пару часов им удалось поймать двух замешанных в ритуале демонов.
Они сменили физическую внешность, но Гадес видел сквозь внешний облик их души. Идиоты.
Отправив демонов в Рот, Гадес тут же отправился к Азаготу, который производил осмотр огромных полок с книгами в библиотеке, некоторые из которых начинали вибрировать, когда на них падал его взгляд.
Гадес немного отступил, наученный горьким опытом, когда один из бешеных томов Азагота его укусил. Кто ж знал, что книги кусаются? Злобные маленькие ублюдки.
Гадес прочистил горло, чтобы возвестить о своём появлении. Азагот даже не повернулся, лишь коротко гаркнул:
Сядь.
Голос Мрачного Жнеца не оставил место возражению. Хотя, ничего удивительно, такое бывало не редко. Поэтому Гадес уселся в кожаное кресло кожа которого была из демона Молегра.
Азагот уселся на плюшевый диван напротив Гадеса и потянулся к рваной книге на подлокотнике.
Итак, начал он, что там на Пятом кольце?
Гадес не стал спрашивать откуда Азаготу об этом известно. Нет никаких сомнений, что один или больше из надзирателей Гадеса являются агентами Азагота. Шпионская сеть парня тянулась от самых глубоких ям Шеула до самых высот Небес.
Чёрт, да если б я знал, ответил Гадес. Но что бы там не происходило, это что-то плохое. Я поймал кучку засранцев, проводящих запрещённый ритуал, настолько сильный, что использовал против меня мою же силу и перекинул в мою же собственную грёбаную тюрьму.
Азагот вздёрнул тёмную бровь.
Я рассчитывал, ты позаботишься о ситуации.
Так и сделал, когда выпутался из собственной тюрьмы. Я поймал всего лишь двух заговорщиков, они ждут твоего решения. Мне кажется, они наложили руки на что-то извне. Сила, которая присутствовала с ними, не была похожа ни на что, с чем я сталкивался раньше.
Чёрт возьми, выдохнул Азагот. Ты теряешь контроль
К чёрту это, рявкнул Гадес. Гра переполняют злые души. Тебе стоит завязать с реинкарнацией только не злых демонов и начать такое проделывать с настоящими злодеями. Отправь их в Шеул. Именно этому месту они и принадлежат. Я провёл слишком много времени переводя демонов Четвёртого и Пятого уровня по Уфельшкале в Кольца, и слишком мало, чтобы справиться с подобного рода жестокостью.
Уфельшкалашкала, разработанная, чтобы соотнести демонов с пятью уровнями, основанная на интенсивности присущего их видам зла. Она также являлась одним из инструментов Азагота, используемая для распределения демонов по пяти Кольцам Чистилища.
Не то чтобы парень не мог отправить любого демона в любое Кольцо, какое хотел, но в основном он следовал полученной из Уфельшкалы информации.
Первый и Второй Круги вычищены, заметил Азагот. Следуя приказам Ревенанта я реинкарнировал с тех уровней множество не злых демонов. Так что сделай какую-нибудь креативную смену задачи.
Не то чтобы с этим было много мороки, но для присмотра в Кольцах, в которых содержались злые демоны, потребовалось бы много падших ангелов, но ни один падший добровольно не отправится работать в Чистилище.
Не тогда, когда при этом Чистилище нельзя покинуть и на тебя наложено ограничение сил. Падших ангелов пришлось бы туда набирать насильно.
Господин, это полная хрень, прорычал Гадес. Какого чёрта этот новый смотритель Ада творит?
Азагот раскрыл книгу.
Не тебе задавать этот вопрос.
Гадес вскочил на ноги.
Да чтоб меня, рявкнул он. Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но Сатана по крайней мере сохранял в Шеуле порядок и равновесие. А этот новый придурок
Гадеса охватила жгучая боль и он лишь с опозданием осознал, что боль причинил разряд адского пламени, выпущенный прямо из пальцев Азагота.
Вот что я тебе скажу, спокойно произнёс Азагот. Сатана не обращал внимания, когда кто-то о нём трепался. А Ревенант? Он убивает всех, кто что-то говорит против него. Чёрт, да даже тех, кого лишь подозревает в бунте.
Да потому что он параноик. Информация о его истинной сущности сделала Ревенанта слабым.
Ревенант вырос в Шеуле, искренне считая, что он падший ангел, когда открылась правда, что он всегда был небесным.
Как могли ожидать от истинного ангелакаким бы запятнанным ни был его нимбдостаточной жестокости для управления Адом?
И всё же ему удалось нанести поражение и заключить в тюрьму не только Сатану, но Люцифера, Гетель и архангела Рафаэля. Азагот резко, с глухим звуком захлопнул книгу. Уважай его.
Без помощи брата ему бы это не удалось, пробормотал Гадес.
Может и нет. Но не отрицай, что они с братом прикрывали друг другу спины. Не злись ни на кого из них. Вместе они гораздо опаснее Сатаны.
На самом деле Гадесу нравился Ривербрат Ревенанта, который был одним из самых могущественных небесных ангелов. Ривер совсем немного времени провёл в Чистилище в качестве заключённого Азагота и Гадеса, и даже когда парень был в агонии, он оставался довольно крутым.
Но вот Ревенант мог отсосать Гадесу.
Мысль об этом возродила в памяти образ Кэт. И о ней явно было приятней думать, чем о Ревенанте. И всё же вне досягаемостиэто вне досягаемости. Проклятье.
Ладно, плевать, бросил Гадес, подавив желание закатить глаза. Всё равно с тех пор, как Рев стал королём Ада, Чистилище превратилось в зону боевых действий.
Отчасти из-за того, что он попросил, чтобы я реинкарнировал только демонов первого и второго уровня по Уфельшкале.
А в результате этого идиотского приказа мои владения оказались заполненными самыми злыми придурками, которые жаждут спровоцировать неприятности.
Тёмные глаза Азагота вспыхнули. Он терял терпение. Да и изначально его не было.
Смирись. Пора уже. Твои бунты проникают в мою часть Шеул-гра, и архангелы начинают нервничать.
Архангелы начинают нервничать? А ведь это лишь я один заперт с демонами, которые отчаянно жаждут выбраться.
Тогда не допусти этого.
Не допустить? Как будто Гадес валялся на пляже и попивал маргариту, пока Чистилище горело синим пламенем.
Чёрт возьми, а я чем по-твоему занимался тысячи лет?
Наступило долгое, хрупкое молчание, а затем Азагот произнёс низким, может немного осуждающим тоном:
Но побеги-то случались.
Очень редко, и лишь по одному демону за раз. Да ладно тебе в каждом случае были особенные обстоятельства.
Ни один демон не мог выбраться, если только не имел силу в Шеул-гра.
Побег предполагал наличие энергии или объектов внешних ресурсов, вот почему очень редко в Чистилище допускались посетители.
Одно-единственное перо ангела могло быть использовано в заклинании уничтожения границ или убийстве цели. Казалось бы, один безвредный клык вампира, оказавшись в руках Нитула, дал тому силы реинкарнироваться без помощи Азагота.
И всё равно тебе стоит быть более бдительным. Азагот запустил руки в свои чёрные волосы. Выглядел он уставшим. Отлично, не одному Гадесу нести это бремя. Никогда не видел Шеул настолько нестабильным.
Бдительным. Он сказал «бдительным». Как будто Гадес был в этом деле полным профаном. Но вместо того, чтобы высказать недовольство, он стиснул зубы и выдавил напряжённую улыбку.
Да, господин. Как скажешь, господин.
Отлично. А теперь иди. И не беспокой меня больше.
* * *
Где-то снаружи особняка Азагота в греческом стиле кричала хищная птица. Кэт нравились эти звуки. Ещё не так давно Шеул-гра был мёртвым миром, физическим воплощением эмоционального состояния Азагота. Тёмное и пустынное «Гра», как порой его называли, напоминал токсичный пустырь, в котором не выживали ни животные, ни растения, если были не из самого Ада.
Но любовь Лиллианы изменила Азагота, а с этим и его мир.
Теперь же, когда Кэт шагала по территории рядом с дворцом, земля и строения кишели жизнью, повсюду была роскошная зелёная трава, на деревьях была листва, вода сверкала, а вода сверкала, привлекая кроликов, птиц, лис и оленей.
Улыбнувшись, Кэт положила перьевую метёлку для сметания пыли, вышла из помещения бассейна и направилась ко входу в особняк. Завернув за угол, она с кем-то столкнулась.
С огромным, рельефным телом
Гадеса.
Кожу её при виде него мгновенно охватило покалывание. Кэт попятилась, врезалась во что-то позади, услышала, как что-то разбилось, но в этот момент это не имело значения.
Кэт впервые прикоснулась к Гадесу. Впервые её способность ощущать добро и зло, как физический симптом на поверхности кожи, пришла в боевую готовность. С Гадесом это было впервые.
Кэт всегда подозревала, что её окатит мощнейшим потоком зла, но не ожидала, что зло будет сдерживаться ленточкой добра. Также она не ожидала, что так возбудится от исходящих от Гадеса вибраций. Хотя она возбуждалась лишь глядя на него, тогда почему не думала, что прикосновение вызовет такую же реакцию?
Гадес стоял с обнажённым торсом в обтягивающих серебристых штанах, выставляющих напоказ сильные мышцы и являющих миру впечатляющую выпуклость в паху. С таким же успехом он мог стоять обнажённым. Этого Кэт и желала.
Из-извини, пропищала она.
Гадес посмотрел на неё, уголок его идеального рта приподнялся в полуулыбке. Это было впервые. Казалось, что все улыбались кому угодно, только не ей.
Ты сломала Сета.
Кэт моргнула.
Что?
Гадес улыбнулся чему-то позади неё. Кэт обернулась и пришла в ужас, увидев на полу чёрную гипсовую руку и рядом стоявшую уже безрукую статую.
Вот дерьмо, Азагот придёт в бешенство.
Это был его Зал Душогромное помещение, наполненное черепами на пиках и фонтанами крови. В этом месте люди, которые совершали особенно мерзкие делаили те, что сильно разозлили Азаготапревращались в мучающиеся статуи. Внутри статуи они оставались живыми. Кричали на протяжении вечности. И только что Кэт совершила одной из них ампутацию, которая, должно быть, была болезненной.
Кэт попыталась приделать руку на место. Гадес рассмеялся.
Не беспокойся по этому поводу. Сет был демоном, выдающим себя за египетского бога. Он замучил и убил много тысяч детей, и заслуживает гораздо больше, чем Азагот или ты способны ему сделать.
Кэт посмотрела на статую, тело которой было скручено в мучениях, которому подверг его Азагот перед тем, как заключить в камень. Рот статуи был открыт в вечном немом крике.
Детей?
Детей.
Больной ублюдок. Кэт бросила руку, схватилась за крошечный пенис Сета и оторвала его.
Надеюсь, он это чувствует.
Гадес разразился хохотом, и Кэт могла поклясться, что на мгновение багровая жидкость в центре фонтана перестала течь.
Готова поспорить, что ты проделывал тут такое, что тебя боятся больше Азагота.
Кэт бросила мерзкий отросток рядом с рукой.
Что ж, ладно, вероятно, мне лучше найти какой-нибудь супер клей, пока он это не заметил.
Гадес ногой раздавил всё в мелкие кусочки.
Я об этом позабочусь. Это я в тебя врезался, и кроме того, я живу ради подобных дел.
Нотка озорства, что прокралась в его тон, заставила Кэт подозрительно прищуриться.
Что ты припас в рукаве? Ну, в смысле, если бы у тебя, конечно, были рукава.
Не беспокойся, произнёс он со злорадством. Я знаю, как управляться с членом. Гадес перевёл на неё глаза, одарив плутоватым взглядом, от которого Кэт вспыхнула даже больше, чем от прикосновения. Так что тебя заставило так торопиться? Горячее свиданьице?