Марианна КрасовскаяЯ (не) согласна
Часть 1
Глава 1. Пролог
В монастырь, негромко произнес отец.
Я застыла в кресле: допрыгалась.
Кирьян! умоляюще воскликнула мама. Это невозможно! Это убьет Стефанию!
В монастырь, в пансионат Пресветлой Матери, ровно повторяет отец. Это не обсуждается. Можете собирать сундуки.
Мы с мамой еле слышно выдохнули. Ну, это ещё ничего. Это не навсегда. Я уж боялась, что меня в монахини постригут. Где я и где монахини? Да и выбраться из монастыря сложно: они обычно строятся в каких-нибудь пустошах или на горных вершинах. Попробуй, сбеги оттуда. А тут всего лишь пансион. Неприятно, конечно. Но это не навсегда. Может, оно и к лучшему. Если меня отошлют из столицы, то рано или поздно скандал уляжется, и все забудут этот конфуз.
Ох, ну ладно. Попалась я совершенно глупо. Кто же знал, что лорд Стерлинг-старшийзавсегдатай борделя? Да кому вообще могло в голову прийти, что он разглядит среди прислуги "новенького"? Я в доме утех госпожи Розалии три месяца подрабатывала, и никто ни разу не обратил внимания на худого горбатого мальчишку. А этому подавай с изюминкой! Одно радоваломеня просто в пансионат сошлют, а его такой скандал в семье ждалнескоро сплетники угомонятся.
В комнате стало ощутимо холодно, я поёжилась. Оказывается, всё это время отец не спускал с меня глаз. Наверное, предполагалось, что я склонюсь перед ним и хотя бы попрошу прощения, а я даже не сразу заметила. А что я сделаю, если я совсем не оборотень? Я ж девочка, хотя порой и сама в этом сомневаюсь. Была бы мальчикомдругой разговор. Мальчики всегда зверя отца наследуют. У меня же от папеньки только наглость. Я опустила голову, чтобы хоть как-то сделать вид, что расстроилась. Жаль, слёз выдавить не получилось, а без слёзкакое раскаяние?
Отец мной недоволен, это понятно. Пансионатэто хороший способ укрыться от его гнева. Да и вообщеновый опыт.
Мама опять плачетона, наверное, думает, что отец позорит меня своим решением. С её точки зрения так и есть. Она ведь принцесса, дочь короля. Я, выходит, тоже принцесса. А теперь мне придется ехать в монастырь Пресветлой Матери и жить там среди сироток и дочерей простолюдинов. Мне нравится эта мысль всё больше и больше. Про высший свет я писала, про бордельписала. Теперь будут заметки о пансионате и сиротских судьбах. Думаю, это интересно!
Отец жестом отсылает меня прочь, я почтительно приседаю в реверансе и покидаю гостиную. Мама остаётсябудет умолять и плакать. Она такаяпривыкла, чтобы всё было, как она хочет. Совершенно не понимаю, для чего они с отцом вообще поженились. Ни любви, ни какой-то теплоты в их отношениях нет. За отца мне обидно. Он заслуживает чего-то большего, нежели капризную и плаксивую жену, которая не упускает случая напомнить о своём происхождении. Мне иногда хочется ей рассказать, что люди из низших слоев общества ничем не отличаются от принцев и принцесс. У них даже кровь такого же цвета. Но, боюсь, за такие слова можно и пощёчину схлопотать.
Я с трудом вытащила из-под кровати дорожный сундук, маленький и невысокий. Если я правильно понимаю, в пансионате будет не до нарядов и драгоценностей. И особых удобств ждать не стоит. Поэтому самое главноеэто тёплые шерстяные чулки, войлочные полусапожки, утеплённые панталоны, нижние рубашки и шали. И конечно среди белья увесистыми стопками ложатся шесть толстых тетрадей в кожаных обложках. Мои записки.
Платьев, подумав, взяла только два и самых простых: коричневое шерстяное в клетку и синее с кружевным воротником.
Вот и всё, прощай, дворец, прощай, моя любимая комнатка. Я была здесь счастлива.
Горничная принесла ужинясненько, мой арест ещё в силе. В столовую меня не зовут. Не больно-то и хотелось. Куда приятнее забраться с тарелкой в кровать, зажечь под пологом маг-светильник и уткнуться в новый роман. Книга невероятно увлекательна: про леди-ловчую, которая расследует очередное преступление в столице. Подождите, леди Маргарет проникает в королевский дворец в форме горничной? Автор что, был пьян? Он вообще представляет систему безопасности? Да у нас все горничные со специальными браслетами! И снять их может только наш, дворцовый маг! Нет, учитывая характер леди-ловчей, она могла этого мага соблазнить и украсть или выпросить у него браслет И книга стала бы только интереснее Но на минуточку нашему магу почти девяносто. Похихикав над нестыковками, я принялась читать дальше, но увыглаз постоянно цеплялся за глупости. Лже-горничная заигрывает с гвардейцем? Серьёзно? Уволят обоих. Сразу. Проникает в библиотеку? Да ладно! Заходит незамеченной в кабинет главы службы безопасности? Это к папочке Кирьяну что ли? Е-рун-да! Захлопнула книгу в гневе. Нет, напишут же!
Дура эта ваша леди Маргарет! Надо было переодеваться в гвардейца. Мужчине легче затеряться во дворце, да и магический жетон легко снимается через голову. Нет, я бы написала гораздо лучше! И напишу когда-нибудь! Жаль, на ближайшие четыре года я буду заперта в четырёх стенах! Но мечтать-то мне никто не запретит, правда?
В дверь постучались, и я быстро вскочила с кровати, спрятала книгу под подушку и поставила пустую тарелку на столик. Вовремя! В комнату вошла её высочество матушка в сопровождении нашего лекаря, господина Цверга.
Господин лекарь проведёт твой осмотр, Стефания, так ласково сказала матушка, что я понялане к добру.
Благодарю, я чувствую себя совершенно здоровой, холодно ответила я.
Тебя вчера привезли из борделя, напомнила мать. Ты ведь помнишь о своём супруге?
Наречённом супруге, прошу заметить! вспыхнула я.
Это неважно, отмахнулась её высочество. Супруг уже никуда не денется Если ты нас не опозоришь.
Мама! я в возмущении прижала ладони к пылающим щекам. Мне четырнадцать! Что ты такое говоришь!
Я ничего не говорю, но лекарь тебя осмотрит.
Ни за что!
Я не спрашивала твоего согласия. Господин Цверг, прошу.
Я проведу осмотр наедине, строго сказал лекарь, вызывая у меня смутную благодарность. Выйдите, ваше высочество.
И не подумаю, отрезала мама, скрестив руки на груди. Приступайте.
Лекарьневысокий пожилой мужчина с белыми пушистыми волосамипокачав головой, подошёл ко мне и положил ладонь на плечо.
Не волнуйтесь, леди, тихо сказал он. Интимный осмотр не требуется. Я же маг.
Молча, пылая ненавистью, я вытерпела унизительную процедуру. И в самом деле, ничего страшного: лекарь просто поводил руками вокруг меняно сам факт, что мои слова подвергли сомнению!
Миледи, без всякого сомнения, невинна! заявил господин Цверг.
Мать коротко кивнула головой и молча удалилась, даже не потрудившись извиниться.
Господин Цверг по-доброму улыбнулся мне:
Я знаю тебя с того момента, когда принял тебя в родах, Стефа. Ты чистая и умная девочка, хоть и взбалмошная. Ты ведь понимаешь, что без тщательного осмотра невозможно определить, девица ты или нет? Но мы никому про это не расскажем. Это будет наш маленький секрет. Удачи тебе, Стефа. Я верю в тебя!
Спасибо.
Поддержка лекаря дала мне сил. Даже плакать перехотелось. Зато теперь меня оставят в покое, я надеюсь. Матушка уж точно не придёт, опасаясь моих криков.
Немного подождав, я вытащила из глубин шкафа мужской костюм: рубашку, бриджи, куртку. Выглядит всё потрепанным, но ткань хорошая и сидит прилично. Сама перешивала. Где нужновата подложена: в плечах и ниже пояса. В чулках несколько слоёв пряжи, чтобы лодыжки казались мускулистыми, а не девичьими. Быстро переоделась, волосы в специальный карман на спине спрятала, достала кошель и открыла окно, но вылезти не успела.
Далеко собрался, сынок? поинтересовался отец, заглянувший ко мне.
Проглотив все ругательные слова, вертящиеся на языке, я спрыгнула с подоконника и опустила голову. Вот теперь отец и ремень вправе достать. Это было самое настоящее фиаско.
Глава 2. Одиночество
Пейзажи Галлии скучны и однообразны. Ёлки, кусты, кусты, поля, ёлки. Постоялые дворы похожи один на другой: спасибо давно усопшему Иерониму II, который очень любил всё стандартизировать. Король-занудавот как я его называла. Он выпустил невероятное множество декретов и стандартов, которые загоняли в рамки всё на свете: и дома, и лавки, и размер окон в карете, и высоту каблуков, и бес знает что ещё. Даже улицы городов имели строго регламентированную ширину: чтобы могли разъехаться две телеги. А ширина телеги должна быть не больше, чем два лошадиных крупав телегу более двух животных не запрягали. Так и получается, что столичные улицы до сих пор строят, ориентируясь на ширину задницы давно подохшей лошади.
Выпрямись, Стефания, одёрнула меня мать.
У меня задёргался глаз. Какого беса, матушка? Мы едем без остановок почти шесть часов! У меня всё тело будто иголками покалывает! Почему я не могу сесть, как мне удобно? Тем не менее, приходится держать спину прямоспорить с её высочеством не каждый сможет. А если сейчас начать пререкатьсядо самого монастыря мне будут читать морали. А хуже этой поездки может быть только поездка под непрерывный маменькин бубнёж. Поэтому бес с ней, с моей пятой точкой. Голова важнее.
Глаза сами собой закрывались, но расслабиться я боялась. Вдруг во сне не так сяду или слюну пущу? Маменька меня тогда совсем изведёт. А между тем, поспать бы не помешалоночь выдалась бурная.
Вопреки моим страхам отец не стал ругаться, а напротив, вызвался сопроводить меня по моим архиважным делам. Отец вообще порой ведёт себя очень странно.
Я понимаю, что тебе нужно попрощаться с подельниками, Стефа, сказал он. Но я бы на твоём месте положил деньги в банк, а не отдавал в сомнительные руки.
Как ты себе это представляешь? удивилась я. У меня документов нет. А в банке непременно удостоверение личности спросят. А мне, на минуточку, четырнадцать. Я до двадцати не имею права открывать счет.
Ты меня удивляешь, вздыхает отец. Неужели ты не удосужилась купить липовые документы? Так нельзя, Стефа.
Я пытаюсь понять, серьёзно ли он говорит, или смеётся надо мной.
Много у тебя накопилось?
Двести тридцать двойных империалов, я не хвастаю, нет, но лицо у отца вытягивается.
Ты банк что ли ограбила? На эти деньги можно дом с садом купить!
Я скромно опускаю глаза.
Заработала.
В доме утех?
В том числе.
И каким образом, можно спросить? к чести отца, на его лице лишь любопытство.
А матушка бы уже в обморок упала.
Уборка. Обслуживание номеров. Подготовка листовок.
А! светлеет лицо отца. Так это твои стишки!
И он продекламировал с выражением:
В мраке ночи красным светом фонари сверкают,
Дом веселья одиноким двери открывает.
Всех, кто жаждет серых будней позабыть досаду,
Завлечёт в свои чертоги радости-отрады.
Мои, признаюсь я. Не шедевр, но заплатили неплохо.
Но не двести же империалов!
Пап, ну давай ты не будешь мне финансовую ревизию устраивать! взмолилась я. Уверяю, я за любую монетку могу отчитаться! И лекарь меня уже осматривал!
Ты меня удивляешь, Стефа, фыркнул лорд Браенг. Ты в борделе три месяца работала. Неужели не увидела, что там женщине не обязательно даже раздеваться, чтобы заработать?
Па-а-ап! простонала я. Давай закроем эту тему! Я же не могу с тобой об этом разговаривать!
Смотреть, значит, могла, неожиданно жёстко ответил отец. А разговаривать мы стесняемся. Ладно, закрыли тему. Пошли положим твои деньги в банк.
Какой банк, закрыто всё! Ночь!
Центральный банк, Стефания. Круглосуточный.
А у нас есть круглосуточные банки? с удивлением спросила я, едва успевая за его широкими шагами.
Для главы королевской службы безопасностиесть. Стефа! Ты как ходишь? Что ты семенишь? Расправь плечи, подбородок вверх. Шагай широко. Если уж берёшься изображать парня, делай это с умом! И бёдрами не раскачивай! Если ты так в борделе ходила, неудивительно, что лорд Стерлинг клюнул!
Словом, прогулка с отцом прошла весело и познавательно.
Гораздо интереснее, чем поездка с матерью и её камеристкой в одной карете. Но, как говорит мой друг Ларри, "попался ловчимпритворись мёртвым". Вот я старательно и притворялась хорошей девочкой. В конце концов, официальная версия гласит, что в борделе я была только однажды, и только среди кухонных работников.
Путешествие было мучительным. Если бы только мама позволила хоть разок пройтись пешком! Но нет, это совершенно недопустимо: леди ездят в карете и точка. На своих ногах только оборотни передвигаются, да и то оборачиваться нынче считалось в столице дурным тоном. Мы ж, оказывается, не звери. Мы ж люди. Вот только бордели у нас в полнолуния переполнены.
Если отец расстраивался, что я нисколько не оборотень, то маму печалило, что и маг я так себе. Обычно бывает: сильный зверьмало магии. Много магиислабый зверь. У моей кузины Виктории, которая, к слову, не кузина, а племянница, хоть и старше меня на пару лет, огненный дар ого-го какой, а переворачиваться она может только в полнолуние. А мне и здесь не повезло. Ну и ладно, не больно-то мне нужна эта магия. У меня есть мозги, а это гораздо ценнее.
Рано или поздно всё плохое заканчивается, и вот мы уже трясёмся на неровной горной дороге, а впередимрачный замок с подъёмным механизмом ворот. Что-то мне подсказывает, что оборотню здесь развернуться негденаверное, стена в три человеческих роста. Это не пансионат, господа, это самая настоящая тюрьма. И бежать уже поздно.
Карета с грохотом въезжает во двор по подъёмному мосту. Копыта лошадей звонко цокают по оббитым железом доскам. Я читала историю замка Святой Елизаветы. Здесь каких-то восемьдесят лет назад окончила свою жизнь невеста мятежного принца Доминиана. Окончила, признаться, славно и куда более весело, чем жила до этоговозглавив ополчение во время войны с Франкией. Именно монашки вышли на последний бой, защищая детей со всего Предгорья, которые укрылись здесь, в замке. Вышли с вилами, лопатами, рубелямииз оружия в монастыре были лишь топоры для колки дров. И франкийцы отступили было, склонившись перед их мужеством но командир приказал убивать всех. Тогда еще не святая, а просто безумная Елизавета, довольно сильный маг огня, видя, что солдаты колеблются, спалила командира к бесу, разумеется, погибнув сама. Маг, употребивший свою силу для убийства, погибает мучительной смертью. Франкийцы ушли. Дети остались живы. Елизавету причислили к лику святых. В замке открыли сначала детский приют, затем, когда сирот больше не осталось, пансионат для девушек.
Интересно, государство оказывает достаточно финансовой помощи этому заведению? Или, как в моих любимых романах, здесь по утрам вода для умывания покрывается ледяной корочкой, а кормят воспитанниц исключительно пшёнкой на воде?
Леди Стефания?
А? Что? Да, выхожу. Просто ноги затекли и задница пардон, нижняя часть спины онемела.
Почётный конвой остаётся снаружи, а наша маленькая процессия с её высочеством во главе следует в замок за послушницей в черном балахоне.
Внутри неожиданно уютно. Стены обшиты теплыми дубовыми панелями, на полу ковер, везде горят маг-светильники. Настоятельница в белой кике встречает нас с мягкой улыбкой.
Приветствую вас в моём монастыре, госпожа Бригитта, госпожа Стефания!
А ловко она обозначила правила! Не ваше высочество, а просто «госпожа». Действительно, монастыритакое место, где все равны. Впрочем, некоторые всё же ровнее. Как, например, настоятельница и сестры-наставницы.
А косы придется обстричь, неожиданно заявляет настоятельница, оглядев меня с ног до головы. Здесь нет служанок, ухаживать за ними некому. Кроме того, такие роскошные волосыпервый шаг к греху тщеславия.
Я растерянно поворачиваюсь к матери. Как это косы обстричь? Мои косы? Они же до колен длиной, моя гордость, моя красота! Ни у кого таких нетну, кроме кузины Виктории.
Это невозможно, резко говорит мама. Волосы останутся.
Выход сами найдёте? приподнимает брови настоятельница. Надеюсь, ваша дорога обратно не будет тяжела.
Мне захотелось похлопать в ладоши. Так её высочество ещё никто не унижал.
Возможно, до пояса, нехотя сдается матушка.
До плеч, качает головой настоятельница. Как у всех.
Почему-то меня крайне забавляет всё происходящее. Мне кажется, что всё это происходит не со мной. Это какой-то другой девочке сейчас обрезают волосыс натужным скрипом ножниц; другую девочку заставляют переодеться в коричневое форменное платье и белый чепец; не меня проводят светлыми длинными коридорами в спальню с четырьмя кроватями и всего двумя шкафами.
Очнулась я уже сидящей на кровати и смотрящей в одну точку. Хоть убейте, я не помню ни как прощалась с матерью, ни как принесли мой сундука его принесли и оставили посередине комнаты. И он был пуста вещи аккуратно разложены на полках. Стоп, а где мои тетради? Я вскочила и в панике заметалась по комнате, а потом взяла себя в руки и заглянула в привычное место: под стопку панталон. Там они и лежали.