Во имя Долга - Кузнецова Дарья Андреевна 10 стр.

 Я тоже,  вздохнула я.  Да ладно, подумаешь, немного увлеклись. Лично мне даже понравилось,  немного вымученно улыбнулась я.

 Это утешает,  одними губами едва заметно улыбнулся он в ответ, при этом пристально, сквозь лёгкий прищур меня разглядывая. Кажется, хотел добавить что-то ещё, но передумал. Вместо этого кончиками пальцев очертил мою скулу, приобнял за талию обеими руками и огляделся по сторонам. Опомнившись, я тоже последовала его примеру и обнаружила, что пещера почти опустела, а воронка в её центре превратилась в обычную серую тусклую яму.

 Похоже, мы пропустили одно из самых величественных зрелищ в галактике,  вяло попыталась пошутить я.

 Наоборот, приняли в нём активное участие,  с непонятной интонацией хмыкнул в ответ Зуев. Потом, всё так же осторожно придерживая меня, потянулся куда-то вбок. Опустив туда взгляд, я наткнулась на элемент одежды, который был тут же вручен мне.  Предлагаю собираться, а то за нами, надо думать, скоро придут. А я

 Помню, не любишь встречать неприятности с голой задницей,  уже вполне уверенно улыбнулась я.

 Вроде того,  с прежней интонацией кивнул мужчина. Похоже, потеря самоконтроля здорово выбила его из колеи. Надо думать, для него это был редкий случай, и майору можно было только посочувствовать.

По счастью, ни моя немногочисленная одежда, ни ещё менее многочисленная одежда Зуева в процессе не пострадала, и появление на нашей полочке иллурца мы встретили в относительно приличном виде.

 Праматерь рада, что не ошиблась в своих выводах,  прошелестел песчаный абориген.  Люди тоже не чужды Зову, а, значит, наши виды не настолько далеки друг от друга, как казалось прежде. Это поможет пониманию,  заключил он. То ли из-за смысла слов, то ли в речи действительно прорезались интонации, но мне показалось, что прозвучало это очень торжественно.  Представитель вашего вида ожидает,  сообщил иллурец, и нас вновь окутал песчаный кокон.

В этот раз перемещение произошло очень быстро, и мы с человеком оказались в довольно небольшой (особенно в сравнении с предыдущей) пещерке, где кроме крохотного планетарного транспортного средства явно человеческого производства и одинокого скучающего мужчины в лёгких брюках, рубашке и легкомысленном головном уборе под названием «панама» не было ровным счётом ничего. Иллурец, «высадив» нас, не прощаясь, пропал из поля зрения. Я не успела понять, куда именно; показалось, что буквально провалился сквозь землю. Впрочем, не факт, что именно показалось.

 Семён Дмитриевич, это в самом деле вы?  растерянно вскинул брови мужчина, с недоумением разглядывая моего спутника. А я в свою очередь, с трудом преодолевая желание нервно уцепиться за локоть Зуева, разглядывала человека в панаме. Пожилой темнокожий мужчина обладал сухощавой поджарой фигурой и изъеденным морщинами узким лицом, на котором довольно странно смотрелись светлые серые глаза.

 Да, мистер Даррен, это в самом деле я,  вздохнул майор, протягивая тому ладонь для рукопожатия.

 Но почему в таком виде? Вы хромаете?! И кто, во имя Господа, эта юная леди?

 Я объясню вам всё чуть позже, а пока мне очень нужна ваша помощь. Вернее, со мной всё в порядке, а помощь нужна как раз леди,  Зуев кивнул в мою сторону, а я растерянно уставилась на него. Что он имел в виду?

 В каком смысле?  разделил моё недоумение мистер Даррен, приглашая нас войти в недра транспорта.

 Нужна какая-нибудь более-менее подходящая одежда и готовый к старту корабль, способный без дозаправки покрыть расстояние Ну, примерно отсюда до Бетельгейзе. Имистер Даррен, это приказ,  спокойным тоном сообщил он.

 Дип-курьер подойдёт?  растерянно покосился на меня мужчина.  Он как раз пустой, и должен был вечером вылететь обратно.

 Более чем,  кивнул Зуев.

Пребывая в полной растерянности, но не рискуя задавать вопросы при посторонних, я только кидала на майора вопросительные взгляды. Которые тот упрямо игнорировал, и вообще ни разу не посмотрел в мою сторону.

 Что касается одежды, даже не знаю Недавно дочь улетела домой, может быть, подойдёт что-то из её вещей. А что выдать вам, я, честно говоря, не имею ни малейшего понятия,  Даррен развёл руками.  Разве что какие-нибудь безразмерные брюки смогу найти да футболку.

 Этого более чем достаточно,  отмахнулся Зуев.

Буквально через пару минут мы уже выходили из транспортного средства внутри небольшого вполне человеческого ангара. Всей компанией на лифте поднялись в дом,  первый увиденный мной не на картинках, а в натуральном виде человеческий дом.

Ничего рассмотреть я, впрочем, не успела. Майор явно торопился, и его нетерпение быстро подхватил загадочный мистер Даррен.

Мне выдали свободные брюки, которые были немного велики в бёдрах, но хотя бы не спадали, какую-то просторную и по виду совершенно безразмерную хламиду, неожиданно приятную к телу и очень хорошо севшую по фигуре. Всё это дополнилось немного разношенными тапочками без задников, которые тоже оказались великоваты.

Пока я одевалась, разглядывая небольшую уютную спальню,  видимо, принадлежавшую той самой улетевшей дочери мистера Даррена,  Зуев вместе с хозяином дома успел куда-то сходить, и вернулся также одетым. Футболка была ему явно тесна, а потёртые штаны спортивного покроякоротковаты. Кроме того, мужчина был по-прежнему бос.

 Готова? Отлично,  окинув меня внимательным взглядом, кивнул бывший начальник и, ухватив за руку, поволок в обратный путь.

От дома мистера Даррена до космопорта,  если, конечно, обещанный корабль находился именно там,  мы добирались минут пятнадцать в полной тишине. Пожертвовавший нам вещи мужчина хмуро косился на майора, а тот с каменным выражением лица созерцал унылый пейзаж за окном. Действительноунылый. Сплошной серебристо-белый песок, почти белое небо над ним и белое солнце. Кажется, здесь даже ветра не было.

В совершенно непримечательном на первый взгляд месте планетолёт резко пошёл на снижение, и нырнул буквально в песок. Я не успела рассмотреть, как был организован проход, но, судя по тому, что мы не разбились о раскалённую поверхность планеты, а оказались в полумраке очередной пещеры, всё прошло именно так, как было задумано.

 Вот, пожалуйста, наш красавец,  сообщил Даррен, подходя к кораблю. При его приближении небольшая машинка гостеприимно выпустила трап.

 Передайте мне управление и ждите здесь,  Зуев бросил мрачный взгляд на собеседника, тот растерянно пожал плечами и кивнул. Они некоторое время потыкали в сенсоры у двери, после чего майор махнул мне рукой.

Планировка корабля чем-то напоминала яхту, на которой мы с мужчиной попали к пиратам, и эта аналогия неприятно царапнула сознание. Землянин всё так же молча прошёл к пульту управления, жестом велев следовать за ним.

 Утешь меня и скажи, что ты хоть немного умеешь пилотировать и пользоваться программами автотрассировки,  не глядя на меня, бывший начальник склонился над пультом, и его пальцы быстро запорхали над управляющими сенсорами.

 Умею,  кивнула я. И, наконец, опомнилась.  Зуев, объясни мне, что происходит и что ты делаешь?

 Я же говорил, что я припомню тебе собственное спасение,  невозмутимо пожал плечами он, не оборачиваясь.

 То есть, ты меня отпускаешь?

 Да,  коротко откликнулся он.

 Вот просто так? Без подвоха?  недоверчиво нахмурилась я.

 Насчёт «просто» я бы поспорил, но не буду,  фыркнул он.  Отлично, разрешение на вылет есть, через десять минут автопилот стартует,  сообщил землянин. Выпрямился, обернулся, нависая надо мной и разглядывая с тем самым очень непонятным выражением в глазах. Было в нём в этот момент что-то жутковатое.

Я почти открыла рот, чтобы задать ещё какой-то вопрос, но мужчина меня опередил. Обеими ладонями обхватив мою голову, он впился в мои губы жадным, даже почти грубым поцелуем. Ответила я почему-то сразу, без раздумий, с той же непонятной жадностью, как будто это был вообще последний поцелуй в моей жизни.

Через несколько секунд мужчина отстранился, одарил меня своей фирменной довольной ухмылкой, развернул к креслу первого пилота и подбодрил лёгким шлепком пониже спины. Я в возмущении обернулась, чтобы поймать смеющийся взгляд.

 Давно мечтал это сделать. Ладно, бывай, зверушка. И больше не попадайся,  он шутливо погрозил мне пальцем и, резко развернувшись через левое плечо, стремительно вышел, всё так же подволакивая левую ногу.

Я медленно и механически опустилась в кресло, пристегнулась, тупо глядя на панель управления. В голове была чудовищная мешанина из обрывков ощущений и эмоций, в сухом остатке дававшая звенящую пустоту.

А когда корабль без моей команды легко оторвался от земли, просочился сквозь толщу песка и начал подниматься в горячее белое небо, я, наконец, поняла, что мне напомнила нынешняя ситуация. Тот момент моего знакомства с Зуевым, когда этот невозможный мужчина вдруг развязал меня и начал заталкивать в крошечную изолированную клетушку, спасая от пиратов. Только сейчас мужчина спасал меня от своих же собственных товарищей.

И мне вдруг почему-то стало очень страшно. Не за себя, за него. Я пыталась уговорить себя, что всё будет хорошо, что собственные коллеги ничего майору не сделают, и максимум, чем ему этот поступок грозит, это служебное взыскание. Не даст генерал своего сына в обиду, и никаких особых проблем у Зуева-младшего не будет.

Но перед глазами всё равно стояла торопливо удаляющаяся фигура хромающего мужчины и что-то, подозрительно похожее на решительную обречённость в его взгляде. И нестерпимо хотелось плюнуть на всё, вернуться назад, услышать его насмешливое «зверушка» и поверить, что всё будет хорошо.

Часть 2. Подруга

Семён Зуев

Я всегда считал способность достать мозг через ухо чайной ложечкой талантом исключительно женским, и всегда опасался дам, владеющих им в полной мере. Оказывается, я очень плохо знал людей, и подлинными мастерами этого дела являлись следователи отдела собственной безопасности из управления контрразведки. Больше всего было интересно, этому можно как-то научиться, или всё-таки должна присутствовать изначальная склонность?

Они очень долго и очень профессионально вынимали из меня душу, таская с допроса на допрос, и пытались вычленить нестыковки и противоречия. Учитывая, что правду я рассказал ещё в самом первом разговоре, когда лежал в госпитале с ногой, было особенно грустно. Без применения всяческих физических средств давления, без вымогательства, шантажа и угроз, вежливо и максимально корректно эти трое ребят довели меня до такого состояния, когда в жизни уже не хочется совсем ничего, только быстро и окончательно сдохнуть.

Из госпиталя меня перевели в одиночку без права посещений, где я потихоньку зверел и дурел от безделья. Единственное, что мне оставалось в сложившейся ситуации, это фанатично поддерживать физическую форму, осторожно разрабатывая конечность после операции. Ну, и очень, очень много думать. Моделировать какие-то ситуации, прокручивать в голове известные факты, строить схемы, планы и придумывать прочие упражнения для мозгов. Чтобы не заплесневели окончательно.

Не видя в мире ничего, кроме камеры да комнаты для допросов, я быстро потерял счёт времени. Поначалу появилась мысль делать какие-нибудь засечки или дырки в одеяле, но я очень быстро от неё отказался. А смысл? Если я отсюда выйду, то всё, что нужно, узнаю. А если не выйду кому какая разница?

Меня даже медицинскими обследованиями не развлекали. Всё, что могли, сделали ещё в том же госпитале, а теперь меня очень ответственно, вдумчиво и долго «кололи». Я сам с собой,  за неимением других собеседников,  заключал пари, когда же им, наконец, надоест это развлечение. И потихоньку начал склоняться к мысли, что никогда.

Странно, но сильнее всего меня в собственном положении тревожили две мысли. Во-первых, отсутствие сведений о судьбе моей зверушки,  сумела она улететь, или тоже сидит где-то в соседней камере,  и, во-вторых, незнание и невозможность выяснить, есть ли по моему делу какие-нибудь подвижки или прогнозы. Мне-то никто не отчитывался!

Удивительным образом меня совсем не тревожила собственная карьера, и я ни на секунду не усомнился в правильности ни одного из своих поступков. Наверное, эта девчонка меня всё-таки заразила. Благородством там, или ещё чем-нибудь нехорошим.

О Рури, кстати, думалось лучше всего. Уж очень ярко стояло перед глазами её внезапно очеловечившееся лицо. А понимание причины этого «очеловечивания» настойчиво меня грызло. Правда, довольно скромно и осторожно: я отдавал себе отчёт, что всё равно ничего не мог изменить, и от меня мало что зависело.

А ещё,  смешно сказать!  но я, похоже, соскучился. Хотя, может быть, скучал я не конкретно о ней, а вообще о нормальном человеческом общении. Просто Рури была последней моей собеседницей, а буквально через пару часов после её отлёта Даррену пришли распоряжения на мой счёт, меня взяли под стражу, прислали специально обученный конвой, иначалось.

Никогда не думал, что меня,  меня!  можно доконать разговорами.

 Зуев, на выход,  в открывшемся дверном проёме показалась поджарая фигура одного из моих следователей.

 Кто бы сомневался,  вздохнул я, поднимаясь с койки и натягивая тёмно-серую рубашку. Такая форма полагалась всем заключённымтонкая, лёгкая и чудовищно непрочная. Роба без ворота с коротким рукавом, свободные брюки и тапочки, больше похожие на носки. Даже на нижнем белье сэкономили, сволочи.

Следователь, носивший фамилию Итон, привычно никак не ответил, только вошёл внутрь камеры и жестом предложил выходить первым.

Хм. Кажется, в моём распорядке наметилось что-то новенькое!

Снаружи ожидал конвой из четырёх парней в лёгкой боевой броне. Построившись вокруг меня «коробочкой», они, ведомые следователем, двинулись куда-то по коридору. И явно не в сторону допросной.

 Меня всё-таки решили расстрелять?  бодро поинтересовался я у ближайшего конвойного. Ребята обладали отличной выучкой, в мою сторону никто не глянул. С тем же успехом можно было задавать вопросы стене, но это развлечение мне уже поднадоело. А тут я хотя бы самому себе не казался психом: иду, разговариваю с живым человеком, всё в норме.

У смежников я бывал всего несколько раз, а посещения отдела собственной безопасности и вовсе до сих пор умудрялся избегать, так что на местности совершенно не ориентировался. Впрочем, рад я был любим переменам, даже расстрелу. Правда, в перспективу смертной казни толком не верилось; не так уж я и напортачил, а это всё же крайняя мера. Хотя с собезниками никогда нельзя знать наверняка.

Путь оказался, впрочем, довольно недолгим. Через несколько шлюзов и лифтов мы выбрались в явно более «жилые» помещения; нашей процессии невозмутимо уступали дорогу люди в штатском. Возле одной из дверей мы остановились, Итон нажал кнопку вызова и дверь почти тут же открылась.

 Зуев по вашему приказу доставлен,  доложил он.

 Ну, запускай, чего ты ждёшь?  прозвучал смутно знакомый негромкий вкрадчивый голос.

Вперёд шагнули один за другим двое конвоиров, дальше запустили меня, и «коробочка» закрылась уже внутри просторного кабинета, хозяина которого я за бронированными спинами бойцов и стоящего перед ними следователя не видел.

 Итон, ты всё-таки порой бываешь слишком усердным,  вздохнул обладатель вкрадчивого голоса.  Я понимаю, что по уставу положено, но можно было обойтись и без вот этого. Ладно, свободен. И конвой тоже.

 Так точно,  сообщил следователь, и все пятеро потянулись к выходу, давая мне возможность осмотреться.

В кабинете, помимо меня, присутствовало двое, и я на всякий случай вытянулся по стойке «смирно». Потому что если от собственного отца я, конечно, догадывался, чего ожидать, то второй присутствующий,  видимо, собственно, хозяин кабинета,  к числу хорошо знакомых мне людей не относился. Зато легенд про него ходило много.

Генерал Зуев с насмешливо-благодушным видом восседал на краю стола, скрестив руки на груди, и с интересом меня разглядывал. По его общей безмятежности я сделал вывод, что из этого кабинета я, скорее всего, уйду своими ногами, и сделаю это в сторону родного дома.

Впрочем, радоваться я не спешил, потому что сидящий за столом генерал Ли Чен мог испортить жизнь любому офицеру ФРУ, да и вообще любому разумному существу.