Только Петрович оказался удивительно упрямым и принципиальным типом, а вместе с ним и я. Оказалось гораздо удобнее зарабатывать деньги на самом себе. Сначала на ставках, потом на призах и на рекламе: спасибо родителям, рожей удался на славу. А от серьёзных неприятностей, вроде откровенного шантажа и иных откровенно незаконных попыток давления меня, подозреваю, сберегало имя отца. Но насмотрелся я всякого.
Один раз меня даже всерьёз пытались убить, не знаю уж, спланированная это была акция, или действительно случайное совпадение, а потом ещё чуть не посадили за превышение допустимой самообороны. Боец моего уровняочень опасное оружие, применять которое в обычной драке за пределами ринга незаконно. Именно поэтому я не посещаю клубы и прочие шумные места, в которых есть риск нарваться на скандал: некоторые просто не понимают, с кем связываются. И тот случай окончательно утвердил меня в правильности собственных убеждений.
Сделал исключение, поддался на уговоры Уотса, отметил в его компании свой день рождения; двое в реанимации, двое в недееспособном состоянии. Когда четыре человека нападают на тебя с оружием, не знаю, кем нужно быть, чтобы не сопротивляться. Вот я и воспротивился как мог, а в результате чуть не попал под статью. Спасло меня несколько обстоятельств: во-первых, безупречная характеристика, во-вторых, отсутствие в крови алкоголя и наркотических веществ (всё это довольно плохо сочетается с моими лекарствами), и, в-третьих, показания Ирвина. Может быть, если бы я тогда обратился за помощью к отцу, не было бы никакого дела, и нервотрёпки было бы значительно меньше, но я очень не люблю жаловаться, особенноему.
В общем, всякое бывало, и за эти годы я не то чтобы окончательно разочаровался в людях, просто понял: хорошие люди в природе встречаются, но скорее в порядке исключения, как голубые гиганты среди звёзд. Оказалось проще и правильней сначала ждать от окружающих подвоха, и только потом разбираться.
Поэтому к Гайтаре я, конечно, готовился старательно, но серьёзных проблем не ожидал. Тамошние обитателите же разумные существа, что и в других местах, и психология у них та же. В конфликтных ситуациях для включения у оппонента разума обычно хватает спокойной уверенности в собственных силах и моральной готовности напасть первым. Именно на подсознательном, животном уровне.
Гораздо сильнее меня беспокоила приметность собственной физиономии, и оставалось надеяться, что жителям этого мира нет дела до общегалактических спортивных каналов.
В дороге по счастью не случилось никаких накладок. Даже частный торговец, взявший меня на борт при пересадке, оказался на удивление приличной посудиной с на удивление серьёзным капитаном, держащим свой экипаж в ежовых рукавицах. Наверное, только такие и могут торговать с Гайтарой; такие, да всякая контрабандистская шваль.
Свободное время в пути я посвятил изучению сброшенных Семёном материалов и вообще всего, что можно было узнать о Гайтаре. Как оказалось, планета была богата не только пороками, но и полезными ископаемыми, обладала мягким климатом, и её экваториальные области вплоть до субтропиков занимали обширные плантации ценных и местами запрещённых культур.
А ещё здесь заключались по-настоящему крупные сделки. Между теми, кому законодательство родных миров запрещало те или иные контакты, или между теми, кто предпочитал вольно толковать собственное налоговое законодательство.
Что касается рекомендаций и полезных людей, я не раз и не два помянул тёплым словом расстаравшегося брата. Мне бы вполне хватило Сай-Сааара ун Иссаваара по прозвищу Змея, давно и плодотворно сотрудничавшего с Федерацией и владевшего крупной уважаемой охранной фирмой, среди клиентов которой был и папаша Чун, а помимо него было указано ещё несколько интересных личностей. Семён обещал по своим каналам предупредить этого кариота о моём визите, так что, хотелось надеяться, дело сложится быстро и без особых осложнений.
В общем, Гайтара была, конечно, редкой клоакой, но проблем с выживанием на ней не предвиделось.
Торговец на планету садиться не стал, его цель находилась на одной из лун. Но особых проблем подобная мелочь не доставила, потому что у спутника с Гайтарой имелось активное пассажирское сообщение, и один из челноков каждые два часа летал в нужный мне населённый пункт. Так что я честно расплатился с перевозчиком, приобрёл место на борту челнока и через полтора часа уже выходил из здания небольшого космопорта, расположенного в городской промзоне.
Проблем с деньгами у меня не предвиделось. Ещё на Оазисе я успел открыть в одном из крупных банков, имевшем здесь свои отделения, обезличенный счёт с привязкой к генной карте и ввести себе в запястье универсальный платёжный чип. Зачем лишний раз светить фамилией?
Город этот носил звучное имя Арбори и мало чем отличался от остальных конгломератов-мегаполисов планеты. Не только этой; все густонаселённые индустриальные миры были похожи. В центре острые стрелы небоскрёбов впивались в клубы висящего над городом смога, теряясь где-то высоко над ними, сливаясь в одинокую неприступную скалу. Дальше отрогами разбегались более низкорослые кварталы, в конце концов сходившие на нет равнинами бесконечных промышленных зон и складов.
Правда, от тысяч его товарищей Арбори отличался большей вольностью в планировке. Тут и там на окраинах к небу тянулись небоскрёбы, нарушая гармонию, а в центре, напоминая дырку от выпавшего зуба, зияла дыра. Там среди многометровых великанов затесался комплекс низкорослых зданий: окружённый обширным парком привилегированный жилой квартал.
Система общественного транспорта в Арбори имелась, но по рекомендации что Семёна, что иных источников, им я решил не пользоваться. Во-первых, он представлял собой отстойник для самых жалких отбросов города, а, во-вторых, работал с определёнными перебоями. Поэтому я взял у космопорта автоматическое такси, сообщил адрес и расслабленно откинулся в кресле, созерцая сквозь прозрачную стену далёкие от жизнерадостности пейзажи.
Пластик, керамика, снова пластик Прозрачный и матовый, блестящий и тусклый; дешёвые, надёжные и прочные материалы создавали декорации для мерно кипящей вокруг монотонной жизни. Воздух пестрел разнокалиберными транспортными средствами, внизу тоже копошились какие-то машины; движение было весьма оживлённым. Огромный, кишащий мелкими полуразумными тварями кусок пластмассы, гигантский человейник. Не помню, кто придумал это слово, и где я его услышал, но оно лучше всего отражало окружающую действительность. Даже несмотря на то, что в городе жили отнюдь не одни люди.
Не люблю большие города.
В плотном потоке транспорта путь до нужного места занял часа полтора. Охранная контора занимала несколько этажей в одном из небоскрёбов на краю центрального района города, довольно престижное место без излишнего пафоса, что характеризовало хозяина с лучшей стороны.
Высадившись на пешеходной дорожке и отпустив такси, я направился к парадному входу и через завесу силового поля, защищающего от запахов и шума улицы, попал в небольшое типовое фойе. Стекло, пластик, полимерная керамика: и мебель, и стены. Даже привратником тут служил андроид, то естьбольшой кусок пластика.
К эссу Сай-Сааару ун Иссаваару, сообщил я. Для того, чтобы уверенно и без запинок выплетать это имя, пришлось предварительно некоторое время потренироваться, но это было неизбежным злом. По поводу работы.
Андроид просканировал меня взглядом, видимо, сличая мои данные с какими-то своими шаблонами, сделал приглашающий жест рукой, и ничем не примечательный кусок стены отъехал в сторону. На всякий случай подобравшись, я шагнул в полутёмный ход: Семён, конечно, обещал договориться, и никаких предупреждений от него я не получал, но мало ли!
Вместо так нелюбимого мной пластика коридор был отделан каким-то коричневым камнем вроде песчаника, пол тоже покрывал мелкий белый песок. Тут и там по стенам, придавая камню ещё большей дикости, вился красными широкими лентами карийский хищный плющ. Впрочем, вспоминая личность хозяина, такому стилю можно было не удивляться. И я готов был голову отдать на отсечение, что камень и песок здесь натуральные, не синтетическая имитация.
Кариоты представляли собой ничто иное, как крупных разумных рептилий. Отделка камнем и песком для них была ровно тем же самым, чем для насдерево: дорого, где-то непрактично, но зато очень приятно. А плющ с точки зрения ящеров просто очень хорошо пах, но несовершенные человеческие ноздри были неспособны уловить этот запах.
Коридор оказался коротким и расширился в небольшую круглую комнату. У ящеров Кария имелась привычка тщательно маскировать всю технику под естественные, природные образования, и понять при поверхностном взгляде, обычный булыжник перед тобой или какой-то сложный прибор, не представлялось возможным. Кроме того, в отличие от людей, любящих всё визуализировать и отдающих предпочтение именно графическому представлению информации, кариоты ориентируются на иные чувства. Зрение у них развито слабо, а вот обоняние, слух и осязание на несколько порядков выше человеческих. У них даже системы связи работаются не через графическое и звуковое представление, а строятся на ароматах.
Та комната, в которую я пришёл, больше всего напоминала японский сад камней, и единственным подвижным элементом здесь был лежащий прямо на песке старый кариот.
Шкура твоя всё так же темна, эсс Сай-Сааар ун Иссаваар, проговорил я, склоняя голову и складывая за спиной руки: жест вежливости и формальное приветствие кариотов.
Древняя философия Кария гласит, что всё живое в древности вышло из Первого Яйца, разделившегося в определённый момент времени на миллиарды капель. То есть, всё живое когда-то было единым целым, и в связи с этим ящеры считают невежливым демонстрировать собственное незнакомство с собеседником. Что касается цвета шкуры, это был такой же формальный, как всё приветствие, комплимент, вроде нашего «хорошо выглядишь». С возрастом чешуя кариотов светлеет, и сказать, что она тёмная, значит, сказать, что собеседник выглядит молодо.
Ты как всегда слишком добр к старику, проговорил Сай-Сааар, поднимаясь с пола для приветствия. Он, в отличие от меня, против истины не грешил: я действительно здорово ему польстил, шкура его была почти жёлтой, что говорило о весьма почтенном возрасте. Верхние (очень похожие на человеческие) и средние (способные служить как вспомогательными «руками», так и запасными «ногами») лапы неловко сложились за спиной, а хвост обнял нижние конечности. Для ящеров эта поза очень неудобна, и именно поэтому считается, что она демонстрирует отсутствие дурных намерений.
Кариоты по галактической классификации тоже относились к гуманоидам, так что об их обычаях и физиологии я знал довольно много. С ними приходилось драться, а чтобы победить соперника, его для начала следует хорошо изучить. Я даже в какой-то момент жизни здорово увлекался их необычной культурой.
Проворные, сильные, гибкие, покрытые прочной чешуёй, они были сложными и, главное, очень неудобными противниками. Одно только избыточное количество конечностей чего стоило! И тем не менее у них были свои недостатки и уязвимые места, где пробить чешую было вполне по силам человеку. Главное, бить точно и следить за стремительным хвостом. А лучшей тактикой боя с кариотами всегда была затяжная оборона: их главным видовым недостатком была низкая физическая выносливость и неспособность поддерживать высокий темп боя на протяжении продолжительного отрезка времени.
Тебя должны были предупредить, что начал я.
Да, да, я помню. Мальчик-воин, который хочет говорить с папашей Чуном, Сай-Сааар склонил большую тупоносую голову, слегка приподняв охватывающий её и прикрывающий шею перепончатый воротник. Жест, обозначающий тысячу и одну эмоцию; об эмоциональном состоянии ящеров очень сложно догадаться, не обладая их обонянием.
Я плохо помню Чуна, и хотел бы для начала взглянуть на него со стороны, осторожно попросил я.
Осторожностьчерта хорошего воина, согласился с моей идеей кариот. Это несложно, если ты силён и спокоен, как раньше. Пойдём, ты покажешь, чему научился за эти годы, проговорил он, направляясь куда-то в боковой проход, а я послушно двинулся следом. Ты сохранил прежнее имя, или мне стоит называть тебя иначе?
Зови меня Барсом, отмахнулся я. Мои документы ему без надобности, а просто так светить фамилией не стоило: слишком уж она известная, отца каждая собака знает. Понятное дело, что Зуевых в Федерации тысячи, но зачем рисковать лишний раз? Внезапно всплывшее детское прозвище в этом случае подходило идеально.
Через ещё один короткий коридор и открытую платформу лифта мы спустились на пару этажей вниз и снова оказались окружены пластмассой во всех её проявлениях. Я с грустью подумал, что подход гигантской ящерицы к оформлению жизненного пространства нравится мне гораздо больше, чем человеческий: кариоты терпели синтетические материалы только там, где их объективно нечем было заменить.
Ещё один короткий коридор, в конце которого перед нами открылась дверь, и в нос шибанул отлично знакомый и даже почти родной запах въевшегося пота: мы попали в небольшой неплохо оборудованный тренировочный зал. Пройдя вслед за кариотом к свободному пространству, явно отведённому для спаррингов и окружённому защитным полем, я в растерянности замер на краю ринга. Сам он меня что ли проверять будет?
Звал, Сай? прозвучал явно женский, хоть и довольно низкий голос. Обернувшись на звук, я растерялся ещё больше.
Ты же помнишь Юнаро? обратился ко мне ящер. Она старшая, она решает, кто на что способен.
Помню, машинально кивнул я, разглядывая таким заковыристым образом представленную мне начальницу охраны.
Человеческая женщина, причём довольно молодая, не старше меня. Начальник охраны. У кариота. Отдаёт бредом и галлюцинациями!
Впрочем, Юнаро эта была весьма неординарной особой, что несколько примирило меня с действительностью. Начать с того, что она была высокой, очень высокой, всего сантиметров на десять ниже меня, а это, на минуточку, больше метра восьмидесяти. Но двигалась она для своего роста очень легко и не сутулилась, что часто бывает с очень высокими людьми. Рассмотреть фигуру подробнее мешал свободный чёрный халат в пол, но лицо было весьма запоминающимся.
Серые глаза смотрели с лёгким насмешливым прищуром, но тяжело, пристально. Коротко остриженные светлые волосы были влажными, частью топорщились, а частью липли ко лбу, ушам и шее. Лицо было простым, невыразительным и откровенно скучным. Было бы и совершенно не запоминающимся, если бы жизнь не внесла в него свои коррективы. Нос женщины явно когда-то был сломан и не очень аккуратно сросся, а по правой стороне лица, от виска вниз по шее на плечо и ключицу, цепляя уголок глаза и губ и исчезая в вороте халата, сбегал красно-белыми кавернами широкий след от старого и явно самостоятельно (потому что очень криво) зажившего ожога, по виду похожего на химический. Шрам вносил в черты лица асимметрии, стягивая уголок глаза вниз, а край губ, наоборот, приподнимая в вечной сардонической усмешке, что не добавляло привлекательности.
Барс вернулся из долгого путешествия, и я хочу взять его в группу, охраняющую папашу Чуна. Проверь, что он умеет, степенно проговорил кариот.
Красивый мальчик, жалко будет попортить мордашку, с лёгкой ироничной улыбкой, кривоватой из-за шрамов, сообщила женщина, чуть склоняя голову к плечу и внимательно меня разглядывая. В глазах плескалась насмешка.
Ты сначала попорти, потом будешь жалеть, я ответил спокойной и безмятежной улыбкой. Чтобы вывести меня из себя и спровоцировать на агрессию, нужно нечто большее, чем чьё-то ехидство. Во-первых, дрессура Петровича даёт о себе знать, а, во-вторых, лично себе я уже всё давно доказал, спорить же с окружающими просто не люблю.
Ну, тогда не жалуйся, она повела плечами и, повернувшись спиной, подошла к стене. Одно прикосновение, и стенная панель отъехала, открывая шкаф. Не обращая внимания на наше присутствие, Юнаро начала спокойно раздеваться. Впрочем, «начала»это громко сказано, кроме халата на ней ничего не было.
Плотная тёмная ткань скользнула по коже, икаюсь, я залюбовался. Если лицо женщины не блистало особой красотой даже без учёта шрамов, то её тело, напротив, было совершенным. Великолепно сложенное, гармонично развитое; красивая спина с прорисованными плавными изгибами мышц, узкая гибкая талия, мягкий контур бёдер, округлые упругие ягодицы и совершенно умопомрачительные стройные длинные ноги.