Эви перестала сопротивляться и замерла, чувствуя себя добычей, которую раздирает на части хищник.
Дерил опять укусил ее, и внезапно замер, тяжело и возбужденно дыша в шею.
Потом выругался так грязно, что Эви и половины слов не поняла, резко оттолкнул. Девушка не устояла на ногах, осела без сил прямо к корням дерева.
Дерил смотрел на нее, руки безотчетно сжимались в кулаки, глаза на худом грязном лице запали и казались совершенно безумными.
А знаешь, он похлопал себя по карманам, словно стремясь хоть чем-то занять руки, достал сигареты, прикурил, уже успокаиваясь и с обычным своим презрительным прищуром оглядывая ее, знаешь, пошла ты нахуй. Вали дальше, куда ты там шла. Ты, бля, не стоишь двух канистр. Переплатил, бля.
Он подхватил арбалет и пошел прочь.
Эви какое-то время оглушенно смотрела в удаляющуюся широкую спину, обтянутую кожаной безрукавкой с нашитыми крыльями, ошалело огляделась по сторонам, то и дело упираясь взглядом в серые гнилые лица упокоенных мертвецов, а затем подорвалась и побежала, запахивая на ходу разорванную куртку.
За ним.
Дерил! Дерил, постой, подожди, Дерил!
Нахуйэто туда! он, не оглядываясь, и не останавливаясь, показал направление.
Дерил! Ну прости меня, Дерил! Я Я не знаю, что на меня нашло!
Эви догнала его, попыталась остановить, повернуть к себе, но Дерил вырвал руку, целеустремленно шагая дальше.
Тогда Эви просто подбежала ближе и с разбегу обняла его со спины за талию, намертво прирастая.
Она замер, не оборачиваясь.
Спина словно каменная, напряженная.
Злится. Обижается.
Эви поняла, что он ее не простит теперь, что и в самом деле больше не возьмет с собой. Она очень хотела сказать ему, что она была дурой, что она была совершенной дурой, когда ушла.
Но ведь не поверит, точно не поверит!
Слушай, не оборачиваясь, глухо сказал он, уходи, в самом деле. Мне не нужна баба, которая все время думает о том, как бы свалить. Мне это нахер не надо. Иди. И оружие себе оставь.
Дерил Эви не отпускала, прижимаясь всем телом, ощущая напряженные мышцы спины, живота, опасаясь обойти и увидеть каменное, неуступчивое выражение лица.
Внезапно, против всякого смысла и воли девушка втянула носом его запах. От Диксона пахло сигаретами, кожей, лесом, бензином.
Какая-то дикая какофония запахов, которая должна отталкивать.
Но она возбуждала.
А, может, это стресс так проявлялся.
Ведь Эви уже совершенно точно решила, что умрет. Уже даже не особо сопротивлялась.
Но появился Диксон. Пришел за ней, несмотря на злые слова, на мрачные взгляды.
Он переживал о ней, беспокоился. Думал.
О ней так давно никто не переживал, не беспокоился, не думал.
Эви неосознанно сжала сильнее кольцо рук, опускаясь на колени. Ноги не держали. Но пальцы вцепились в него намертво.
Он не уйдет он нее. Она не отпустит.
Дерил повернулся, посмотрел на нее сверху.
Молча. Темным нечитаемым взглядом.
Эви не могла понять, что он собирается делать, склоняется ли он к тому, чтоб оставить ее здесь или забрать с собой.
Она хотела с ним.
И сделала то, что могла. И хотела.
Глядя в непроницаемые глаза, начала быстро и четко расстегивать болты на его джинсах.
Дерил не шевелился.
Не помогал, но и не отталкивал.
Просто стоял. Просто смотрел.
Эви дернула джинсы вниз, высвобождая член. И не смогла сдержать победной улыбки.
Диксон ни одного движения ей навстречу не сделал, а вот его организм был более лоялен.
Очень даже лоялен.
Эви на пробу провела рукой от головки до основания, посмотрела опять на Дерила.
Он демонстративно поднес сигарету ко рту, затянулся, выпустил дым.
Она вернулась взглядом вниз.
Такого Дерил не требовал все то время, что спал с ней.
Может, и не был против, Эви все-таки не в дикой пустыне жила, знала, что мужчинам такой вид секса нравится, но не намекал даже.
А Эви и не задумывалась, как это? Хорошо или плохо? Противно? Нет?
И сейчас, прислушиваясь к ощущениям, понимала, что не противно. Нет.
Наоборот, интересно. В первую очередь интересно добиться реакции от Дерила. Той, какую хотелось.
Она выдохнула и аккуратно взяла его в рот, чуть посасывая.
И тут же, буквально в тот же миг почувствовала, как на затылок легла тяжелая рука, слегка направляя, устанавливая темп, подняла глаза наткнулась на его взгляд. Не мутный, не отсутствующий, не равнодушный.
Дерил смотрел на нее с такой жаждой, с такой страстью, с такой мукой, что низ живота полыхнул тупой сладкой болью, словно это не она сейчас доставляла ему удовольствие, а он ей.
Эви усилила напор, неумело и сумбурно двигаясь, заглатывая глубже, до спазмов и слез из глаз, когда ее внезапно вздернули за локти вверх.
Дерил секунду изучал ее запрокинутое лицо с распухшими мокрыми губами, а затем жадно, но негрубо поцеловал. Прямо в губы. И застонал, словно получил дополнительное удовольствие, пробуя свой вкус у нее во рту.
Эви обхватила его руками и ногами, повисла, как обезьянка, сладко застонала, когда он углубил поцелуй.
Сорвала дыхание, когда Дерил опустил ее прямо на траву, придавил тяжелым телом.
Задрожала, когда перевернул, поставил на четвереньки, заставляя прогнуть спину.
И закричала, когда почувствовала его в себе. Так глубоко и горячо, как никогда до этого!
Эви к моменту вторжения была уже настолько готовой, что джинсы, которые с нее содрали совершенно бесцеремонно, стали насквозь мокрые.
Голова была пустая и гулкая, ни одной мысли, просто инстинкты, просто сладкие, тянучие реакции тела, словно она не человек. Словно она самка, течная сука, которая попалась в лесу сильному, опытному самцу. Говорить и думать она не могла, только стонать, только плакать от невероятного ощущения его в себе, только извиваться, стараясь стать еще ближе, еще теснее прижаться.
Сдерживаться было нереально, глаза закатывались от бешеного удовольствия, и когда Дерил намертво запечатал ей рот широкой тяжелой ладонью, Эви даже не поняла, что случилось, и куснула его пальцы до крови.
Дерил зашипел от боли, шлепнул ее сильно и жестко по ягодице, что-то повелительно рыкнул, и опять закрыл ей рот.
Другая ладонь плотно легла на шею, поднимая девушку вертикально к себе, прижимая к груди, движения стали еще сильнее и грубее, зубы впились в подставленное плечо. И Эви выгнулась дугой в его руках, крича сквозь пальцы, обвивая руками шею своего любовника, уже сквозь заволокший окончательно дурман ощущая его финальные толчки и какое-то совершенно звериное рычание.
Обратно двинулись только через час, когда повторили все еще один раз.
Эви шла, спотыкаясь и цепляясь за руку Дерила.
Мыслей по-прежнему не было никаких, тело сладко и благодарно ныло.
И внутреннее ощущение правильности происходящего дарило покой.
8
Дерил сидел на крыльце, покуривая и наблюдая за пляшущими в первых рассветных лучах солнца пылинками.
Выдохнул дым, откинулся назад, опираясь на верхнюю ступень спиной.
Немного ныла поясница, вчера не очень ловко поднял Эви, даже не заметил сначала, не до того было.
Девчонка, хоть и мелкая, а все равно натрудил спину.
Настроение было паршивое.
Ночь прошла в дурмане, ещё более сладком, чем до этого.
Если раньше он тащил Эви в постель, распаляя её, заводя, то вчера она сама проявила инициативу.
Не сказать, что Дерилу это не понравилось. Очень понравилось.
Вчерашняя Эви, открытая для него, активная, и в то же время стыдливая и нежная, словно спирт девяносто градусов, чистый, как слеза. Бьет сразу в голову, отключает напрочь.
Вот только похмелье после него адское.
Дерилу вчера было не до размышлений, мозг был направлен исключительно на решение первостепенных задач.
Найти козу. Спасти от мертвецов. Наказать. Отпустить на свободу. Простить.
В дальнейшем мозг участия не принимал.
И всю ночь был в отключке.
Но вот с утра
Дерил прикинул время поисков, сопоставил с отрывочными фразами Эви о том, сколько она просидела на дереве, просмотрел так и не распакованный рюкзак неудавшейся беглянки, и понял одну вещь: Эви готовилась уйти.
Судя по всему, давно.
Но почему-то не уходила. Почему?
Ответ был очевиден. Искала случая забрать машину.
Иначе с чего бы ей столько времени сидеть возле него?
Ну, положим, сначала она боялась его. Но потом-то поняла, что не тронет. Дерил, конечно, не особо приятный парень, но и не зверь.
Ну да, трахал. Не особо нежно. И ей не сильно нравилось.
Но ведь не бил! И не ругался практически. Только по делу, когда косячила.
А потом вовсе все хорошо стало. Когда козочка секс распробовала.
Уж явно она не притворялась с ним. Так невозможно притворяться. Тем более девочке, практически невинной.
Дерил совершил ошибку, большую ошибку. Он полностью окунулся в Эви. Он до такой степени кайфовал от её внезапной отдачи, от её проявившейся жадности в постели, что забыл, каким образом она у него появилась.
Стал почемуто считать её своей женщиной. Той, которая живёт с ним сама, до доброй воле, потому что нравится. А не потому что некуда пойти и страшно.
Вот и получил. Сполна получил.
Она убежала, как только появилась возможность, не стала даже ждать случая, чтоб увести машину. Это до какой же степени надо его ненавидеть! От этой мысли стало больно.
Дерил отследил свою реакцию и разозлился.
Вот дебил-то, прав Мерл! Никого никогда нельзя подпускать к себе! Особенно бабу!
Но, бля, вот как, когда она из обычного удачного приобретения, обычной удобной дырки превратилась в Во что? Нет. Этого даже в мыслях Дерил произнести не мог.
Он сдурел, конечно, но не до такой степени.
Зато теперь понятно, почему она этой ночью так себя вела.
Умотав на вольные хлеба, девка сразу оценила, насколько везде жопа.
И насколько хорошо она жила с ним.
Вот и старалась, выторговывала прощение. И чуть было опять не обманула!
Усыпила бдительность!
Теперь опять будет притворяться, чтоб в удобный момент выкинуть какой-нибудь номер.
Дерил закурил вторую, не делая перерыва. Надо успокоиться и чем-то занять руки.
Надо с ней поговорить
А как? И чего сказать? Мало того, что он не умеет, так ещё и смысла нет.
Она опять провернет этот трюк с сексом(научил на свою голову, дебил), он опять не устоит.
Да и как тут устоять, если до сих пор перед глазами Эви на коленях с его членом во рту! Это же такой пиздец, что передать нельзя!
Это же башка сразу отключилась, моментом!
В любой другой ситуации он бы не стал трахаться в лесу, где того и гляди, мертвяк за жопу схватит!
А здесь все, повело так, что даже и не думал ни о чем. Только о ней, такой податливой, такой открытой, такой молящей. Покорной. На все готовой.
Сука, опять ведь член голос подал, стоило вспомнить!
Заткнись, предатель, со своим, никому нахуй не нужным мнением!
Дерил несколько раз со всей дури долбанул кулаком о деревянную ступень, отрезвляя голову.
Когда, вот когда она так сумела пролезть под кожу???
Прав Мерл, все бабызло! Их надо трахать и выбрасывать. И трахать исключительно в парандже и только раком, чтоб морд блядских не видеть, если паранджу случайно сдует!
Дерил встал, прошёлся по двору, усмиряя гнев. Понимал, что, зайди он в таком состоянии в дом, ничем хорошим для него это не кончится. Один вид Эви моментально переведёт ярость в похоть, и кровать они доломают окончательно. Стол, вон, уже сломали. И у кресла ножка подломилась.
Нет. Это не вариант.
Не будет он ждать, когда привыкнет к ней окончательно. Вопрос надо решать.
Тут скрипнула дверь, и Дерил, обернувшись, задохнулся словами. Эви стояла на крыльце, сонная и встрепанная, смущённо поддерживая простынь на груди, светлые кудряшки торчали в разные стороны. Ангел, бля. Развратный сон священника.
Она нерешительно улыбнулась, глядя на приближающегося Дерила.
Он же, стараясь не залипать на искусанные им же пухлые губки, на тонкую изящную линию белых плеч, выудил из кармана ключи от пикапа, кинул ей под ноги.
Собирай свои манатки, садись в пикап, и вали нахер.
Эви, все ещё машинально улыбаясь, нервно сжала простыню на груди, непонимающе уставилась на него.
Там в кузове бабское шмотье, ничего не выгружай, мне это нахер не надо, продолжал Дерил, не глядя на неё, бери все из дома, что тебе надо, стволы, патроны, таблетки, короче, все, что хочешь. И пиздуй. И не попадайся мне больше. Свою цену ты отработала.
Эви отшатнулась в глубь дома, словно он её ударил. Не произнесла ни слова.
Дерил и не хотел ничего слушать. И смотреть не хотел. Нечего смотреть. И так все помнит. До мельчайших деталей. И вряд ли забудет.
Он развернулся, подхватил арбалет с крыльца, и ушёл.
И, пока шёл до ворот, все ждал. Шагов, лёгких, невесомых. Объятий тонких настойчивых рук. Умоляющего сладкого шепота.
Не дождался. Оно и к лучшему.
А то, что в груди болит, это херня. Поболит и перестанет.
* * *
До ближайшего города было полдня пути напрямую через лес.
Дерил там был несколько раз, но плотно не обследовал. В другом направлении работал.
Но теперь вспомнил, что видел на окраине ангар СТО.
Там вполне могут быть машины на ходу.
Ангар стоял на месте. Двери, плотные, железные, были закрыты на засов.
Снаружи.
То, что сделал Дерил дальше, он потом мог оправдать только тем, что мысли его в тот момент были вообще далеко. И мозги тоже. Да уж, все беды от баб.
Дерил снял засов.
И еле успел отпрыгнуть. Мертвецы, которых кто-то добрый и предусмотрительный запер здесь, вывалились плотной смердящей толпой, оглушив хрипом и запахом. И количеством.
Дерил сам не понял, каким образом он оказался на водонапорной башне, рядом с ангаром.
Высокой, узкой с одной хлипкой лестницей, по которой мертвецы, само собой, забраться не смогли бы.
В последний момент одна из тварей вцепилась в ногу, Дерил дёрнул, оставляя в гнилой пасти ботинок, и не сумел сдержать стон, когда ступню прострелило острой болью.
Уселся, оглядел повреждения. Похоже, растяжение. Вот гадство!
Нога опухала на глазах.
Дерил сделал тугую повязку, и, наконец, выдохнул.
Огляделся, оценил количество мёртвых, выходящих из ангара.
Сейчас он мог бы, конечно, попытаться отвлечь их, отправить в противоположную сторону и убежать. Но нога болела, наступать он на неё Дерил не мог.
Значит, надо ждать. Когда-нибудь они свалят.
Вот только доживёт ли он до этого времени. Воды у него была одна бутылка, еды вообще не взял.
И солнце, проклятое летнее солнце после обеда словно взбесилось, жарило вовсю.
Дерил лениво рассматривал рычащих и тянущих к нему клешни мертвецов.
Интересно, Эви уехала уже?
Наверно, да, чего задерживаться-то
Пусть едет. Может, все хорошо будет у неё.
Ночь немного пригасила пекло, боль в ноге была почти терпима, пока сидел. Но стоило пошевелиться, как прострелило с новой силой. Нет, в таком состоянии он не бегун.
Дерил, игнорируя дикое желание закурить, лёг на доски и уснул.
Снилась ему Эви, такая, как он её запомнил. Нежная, сонная, кутающаяся в длинную простыню, похожую на её фигуре на свадебное платье.
Следующий день мало отличался от предыдущего, за исключением того, что вода закончилась.
Курить хотелось до блевоты, но Дерил держался. Он и так, невольно двигаясь, чтоб отлить, привлекал к себе внимание бродивших вокруг тварей. Их стало поменьше, но не настолько, чтоб можно было спуститься.
И все ещё слишком много для его запаса болтов.
Утро встретило дикой жаждой и удушающей духотой. Нога выглядела херово. Отёк не спадал, размеры напрягали. Если бы не свободное шевеление пальцами, то Дерил подумал бы, что все же сломал. А так, максимум трещина.
Глаза открывать не хотелось, солнце давило.
Дерил прикинул, насколько реально дожить до того момента, пока мертвецы не разойдутся, и нога сможет держать, и понял, что, похоже, пиздец ему настал.
Без воды долго не выдержать, скоро начнется бред. И тогда он не сможет даже застрелиться. Так, чтобы в голову сразу. Чтоб потом не ходить. Он на мгновение представил себя мертвым, запертым здесь, наверху, рычащим и гниющим. Нет уж. Он точно таким не будет.
Вечером того же дня Дерил решил, что похуй на конспирацию, все равно подохнет, и закурил.
И стало несравнимо, невозможно легче.
В голову от простой сигареты торкнуло так, как не шибало с Мерлова мета.
Прямо рай на земле, блядь.
Он даже воспрянул немного, посмотрел по сторонам. Может, твари все-таки нашли себе занятие поинтереснее, чем сторожить его.