- А вот и Варьяна! - представила она. - Доченька, познакомься, это твоя тётя со стороны отца, герцогиня Лебрисса дОрн.
- Ваше сиятельство, - я присела в книксене.
- Очень приятно, - улыбнулась дама.
- Благодарю, я тоже рада.
- Можешь называть меня тётушка Брисса, конечно, не в официальной ситуации. Попозже мы познакомимся ближе, к сожалению, сегодня я не могу дольше задержаться, - она кинула взгляд на настенные часы, - Ваюта тебе всё расскажет и объяснит. Жаль, конечно, что у нас так мало времени на подготовку, открытие сезона уже через неделю! Всё-всё, я уезжаю! -она стремительно повернулась к маме и чмокнула воздух рядом с её щекой.
- До встречи, Брисса, - улыбнулась мама, - спасибо, что лично завезла Юстроса.
- Ах, какие пустяки!
Герцогиня вышла на крыльцо, и я смогла поздороваться с братишкой.
- Привет, Юст!
Мальчик - светлая головушка в кудряшках - оглянулся на маму и поклонился.
- Сестра, мне очень приятно познакомиться с вами.
Я умилилась и решила поддержать:
- Рада нашему знакомству, брат, - постаралась изящно присесть и заговорщицким шепотом спросила, - ну теперь-то мы можем общаться как родичи?
- А ты покажешь своего ульса? - потребовал Юст.
Мама вмешалась:
- Подожди, сынок, Варьяна переоденется и приведёт его сначала покормить, а уже потом будешь знакомиться. Не стоит подходить к чужому голодному зверю.
Юст насупился, но согласно кивнул.
Как я и предполагала, новость о том, что я продолжу службу, совершенно не обрадовала родных.
Шипуля с подоконника и Ресс, улёгшийся под окном, внимательно смотрели на разгоравшийся кризис. Юст тихонько сидел рядом с ними, запустив руки в густую шерсть ульса, и пытался спрятаться за ним, но не уходил, любопытный мальчишка.
Мама была ужасно расстроена:
- Объясни мне, вот я не могу понять, почему ты собираешься оставаться на службе? Зачем это магу жизни, перед которым открыты все пути? Ты можешь учиться в академии, например... да всё, что душе угодно, - всё можешь!
Я молчала, потому что чувствовала, что она ещё не высказалась.
- Кайден! - она апеллировала к отцу, - ну хоть ты её разубеди! Зачем подвергать себя опасности? Зачем? Кому это нужно?
Отец тоже молчал, сочувственно поглядывая на меня, но при очередном воззвании «Кайден!» вздохнул и попытался:
- Дочка, если ты беспокоишься о деньгах, то у тебя будет собственное содержание, как если бы ты выходила замуж с приданым и после получала отчисления по процентам. Я ещё не добрался до банка, но в ближайшие день-два займусь этим вопросом. Так что ты не будешь бедствовать, даже если не захочешь продолжать учёбу или выходить замуж.
- Спасибо, папа, что заботишься обо мне, - это было невыразимо приятно, до слёз, что отец предлагал свою поддержку безо всяких условий.
- Ты передумала? - с надеждой спросила мама.
- Нет, мам, прости, но я остаюсь в армии.
Это я ещё умолчала о том, что теперь буду служить в ведомстве Трая дИлмаса! Отец полагал, что моё присутствие в столице объясняется тем, что необходимо помогать следствию. Но ему, вероятно, всё-таки придётся сказать правду.
Мама зашла с другой стороны:
- Ты, наверное, чувствуешь себя обязанной, что империя столько лет содержала тебя. Но поверь, что своё обеспечение ты уже с лихвой окупила спасением двух офицеров! И ничего больше не должна Полии! Можешь наконец-то сама распоряжаться своей жизнью. Разве ты не хотела бы путешествовать, съездить на море или в горные районы? Выйти замуж, родить ребёнка?
Я упрямо качала головой. Может быть, ещё месяц назад эти доводы имели бы вес, но после оккупации Южной Крепости такие жизненные задачи почему-то уже не казались мне важными. О детях я пока не думала и слабо себе представляла жизнь с ними, но разве ребёнок может быть в чём-то помехой? Я покосилась на братишку. Самостоятельный такой паренёк.
- Прости, - опомнилась мама, - ты так молода, а я совершенно забыла, что ты потеряла мужа.
- Ничего.
- Но ты ведь не из-за него собираешься возвращаться? - подозрительно спросила она.
- Нет. Это мой выбор.
Понятно, - сказала она и замолкла.
Пользуясь паузой, Юст подал голос:
- А разве девочки служат? Они ведь только на балы ходят или в академию.
- Могут и служить. Кстати, о балах! - одновременно сказали родители, переглянулись, и мама продолжила, - Брисса добыла для Варьяны приглашение на открытие светского сезона. Пусть даже и в скромном вдовьем платье, но присутствовать надо будет обязательно.
- А что это? Почему надо там быть? - я в первый раз слышала о таком.
- Это бал в императорском дворце, - покровительственно объяснил Юст, - тётя Брисса уже «с ума сходит с этими портнихами».
- Не передразнивай, - одёрнул его отец, скрывая улыбку, видимо, получилось очень похоже на тётушку.
- А вы пойдёте? - спросила я.
- Нет, родная, мы не настолько знатны, чтобы присутствовать в обязательном порядке, а заказать билеты заранее я не догадался, - развёл руками отец.
- Тогда и мне нечего там делать. Герцогиня ведь меня не спрашивала! Наверное, ещё не поздно другого человека позвать, - предположила я.
Не хотелось выглядеть неблагодарной, но у меня было столько планов на пребывание в столице! А хождение по балам, танцы и пустые разговоры с незнакомцами совсем туда не вписывались. Это же не Южная, где были Хель и друзья! Тем более и родители не идут.
- Отказаться нельзя, - предупредила мама, - приглашения именные. Поэтому завтра постарайся освободиться пораньше, поедем к портнихе.
Она довольно улыбнулась.
«Возможно, кто-нибудь на балу тебе настолько понравится, что ты и забудешь думать о службе!»
Эти слова не прозвучали, но у меня было чёткое ощущение, что именно так она и подумала. Удивительно, насколько приятно старшему поколению считать молодых легкомысленными!
Похоже на настоящий заговор родственников. Видимо, увильнуть не удастся. И так уже сегодня маму расстроила, ещё больше огорчать её совсем не хотелось. Я приуныла. Эх!
Глава 24
Дэйс
У дверей общежития сидел парень из их группы.
- Курсант дАртин? Вас вызывал командор.
- Спасибо, - отозвался Дэйс.
Найти начальство оказалось не так просто. В конце концов поиски привели в лаборатории, среди курсантов их называли «обиталищем умников».
- Пришёл? Отлично, - оглянулся на приветствие дИлмас и повернулся к пожилому человеку в сером халате, - лер Борос, позволь представить Дэйса дАртина, единственного, кто контактировал с предметом твоих исследований. Офицер, вы поступаете в распоряжение артефактора.
- Замечательно, просто замечательно, - оживлённо проговорил маг, - не смею вас задерживать, командор, только напомню, вы обещали распорядиться, чтобы мне на ночь привели аварха. Кстати, и молодого человека, наверное, придётся до утра задержать, имейте в виду.
- У курсанта завтра занятия, - напомнил дИлмас, сочувственно глянув на Дэйса.
- Значит, пойдёт учиться, - пообещал лер Борос, - а потом вернётся, для полного исследования одной ночи будет совершенно недостаточно.
- ДАртин, после занятий вместе с вашим разведчиком Лемаром посетите кабинет 15 следственного управления, - распорядился начальник.
- Есть! - вытянулся Дэйс.
- Тогда явитесь сюда позже, - не смутился маг, - и, командор, не забудьте про аварха.
- Я помню, Борос, - отмахнулся безопасник, - у тебя больше вопросов нет?
- Не помешает финансирование, конечно, - задумчиво проговорил артефактор, - и вы обещали мне мага жизни.
- Обещал - жди. Не сегодня. Но будет тебе маг жизни. А насчёт финансирования поговорим по итогам ваших исследований, жду их как можно скорее, император уже интересовался, -командор многозначительно хмыкнул и вышел.
- Значит, пойдёмте исследоваться, молодой человек, - лер Борос распахнул дверь в помещение, с первого взгляда напоминавшее пыточную, и подбодрил Дэйса, - ну-ну, вы разве никогда не видели инструментов артефактора? Это вам не зуболечебный кабинет, нечего пугаться.
Артефакты, которые командор забрал из лабиринта Южной Крепости, были аккуратно разложены на большом столе. Маг взял булавку и протянул Дэйсу:
- Узнаёте?
- Это та самая вещица, действие которой я описывал в рапорте.
- Да-да, я ознакомился, - сообщил лер Борос, - вот только вчера ночью мы попробовали повторить ваш результат, но описанный эффект не был достигнут. Вообще не замечено воздействие на человека, понимаете?
- Никак нет, не понимаю.
- Да бросьте вы свой официоз, - махнул рукой артефактор, - я вовсе не военный, а просто человек, который любит узнавать секреты вещей. Сначала я думал, что загадкой является артефакт, но сейчас полагаю, что самым интересным будет как раз ваше взаимодействие с определяемым предметом. Снова непонятно?
Дэйс покачал головой.
- Ничего-ничего, скоро мы раскроем и эту тайну, - оптимистично отозвался маг, - если вопросов нет, начнём потихоньку. Возьмите-ка булавочку в ладонь...
Хельриг
Его обязанности по хозяйству, как выразился мастер Зёруу, были совершенно необременительны. Вдоволь времени было для того, чтобы держать себя в хорошей физической форме. И ещё на размышления оставалось.
Мастер совершенно ни к чему его не принуждал, казалось, что он просто рад человеку рядом. Поэтому Ри спокойно уходил от дома довольно далеко, лазил в горы, насколько мог подняться без специального снаряжения, даже разок оставался на сутки, но ужасный ночной холод не располагал к дальнейшим таким ночёвкам.
От избытка времени он утеплил чердак, замазал все щели в стенах дома глиной. Этого добра в овраге было полно, как и воды с песком и камнями, поэтому, добавив в смесь золы, Ри положил вокруг домика неширокую отмостку. Она на удивление отлично застыла -гладкая, прочная.
Вдохновлённый успехом, Хельриг взялся за тропинку в овраг. Спуск был достаточно крут, Ри подозревал, что до его прибытия пожилой аварх добирался до воды, держась за кустарник. Лопаты не было, широкие ступеньки приходилось вырезать ножом и укреплять той же глиняно-зольно-песчаной смесью. Странная получилась лесенка, но с ней было гораздо удобнее.
Мастер Зёруу выходил, смотрел на его занятия и напоминал о необходимости тренироваться.
В первые дни Хельрига сжигало нетерпение. Вот поскорее бы проклятие Дэйров случилось, скорее бы прошёл дурацкий поединок, и наступила либо свобода из этого странного плена, либо свобода в целом от жизни.
Но время шло, и ничего не изменялось. Так же мерно журчала речонка, спрятавшаяся в овражке. Так же шелестела трава, а ночами звёзды привычно смотрели вниз. Так же, как всё это будет и без него.
Какой след он в жизни оставил?
Каким достижением провожает каждый день?
Чтобы хоть как-то доказать себе свою полезность, он начал учиться плетению и помогать мастеру. Странные беседы, которые возникали за этим неторопливым занятием, тревожили Ри, заставляли его пересматривать прожитое.
В первое время его интересовали насущные вопросы, он расспрашивал о поединке.
- Очень просто, - пожал плечами мастер, - когда ты будешь готов, мы спустимся в поселение. Твой должник даст знать противнику. Шаман выберет место и время. И будешь сражаться за свою жизнь.
- Его надо убить?
- Насколько я знаю, ты воспользовался формулой смертельного вызова, - поднял бровь
Зёруу.
- Единственной, которую знал, - отозвался Ри, пытаясь справиться с непослушным прутом.
- Это дало тебе выиграть время, значит, богам так угодно, - рассудительно проговорил мастер, - получается, пока один из вас не погибнет, между вами так и будет долг смерти.
- Если я его убью, то буду свободен? Или мне могут бросить вызов здесь же?
- Если один из соперников будет сильно ранен, то за него может выйти кто-то другой. Если убит - нет. Но такие замены возможны лишь два раза за одного из противников. Месть за погибшего на Суде Богов запрещается, за этим шаманы следят строго.
- Ну, за меня-то некому мстить, - рассеянно ответил Ри, укладывая в голове новые знания.
- В день может быть не больше одного боя. Тебе придётся бежать, потому что следующий день начнётся с нового вызова, - спокойно добавил мастер.
- То есть шанс на возвращение в Полию у меня будет...
«Мальчишка услышал только то, что захотел, - мысленно заключил Зёруу, - значит, надо будет ему немного помочь, продумать пути ухода. Благодарю тебя, Великая Мать, что доверила мне подготовить воина. Пусть я и не понимаю твоего замысла, но клянусь сделать всё возможное!»
И мастер рассказывал, как ему приходилось быть свидетелем поединков. В первый раз шаман указал на равнину с высокой травой, в другом сражении местом была выбрана горная тропа, в третьем - прибрежный песок. Некоторые схватки происходили в полдень, когда солнце ослепляло соперников, другие - безлунной ночью, скрадывающей любые движения.
Удивительное дело, но эти сведения не вызывали паники, а только обостряли удовольствие от ощущения оружия в руке, когда Хельриг выходил на тренировки. Теперь он уже не привязывался ко времени суток.
За неделю Ри научился довольно быстро ходить босиком по голышам в местной речонке и ощущать цепкость своих ступней. Мог почувствовать, как по щиколотке ползёт жучок, запутавшийся в жёстких травах, и не дёрнуться, чтобы сбросить гостя. Они с Зёруу выходили в пасмурные ночи, безоружный Ри вставал между мастером и манекеном из сена, вслушивался в еле слышные шаги и учился определять живое и неживое, дышать и двигаться бесшумно. Потом мастер отходил на безопасное расстояние, а Хельриг брал авархскую традиционную саблю и разрушал манекен, чтобы завтра заново его установить.
Одно только оставалось неизменным - по утрам его не будили. Он просыпался с радостным ощущением, что у него есть ещё один день жизни. Целый день на то, чтобы дышать, слушать рассказы старого путешественника, давать телу приятную нагрузку, чувствовать, как поют удовольствием мышцы, занимать ум размышлениями.
Горечь и страх потерь ушли безвозвратно. Ри с благодарностью вспоминал маму. Как много она успела ему дать! Кто он такой, чтобы судить её за попытку стать счастливее, выбраться из того болота? Ведь его-то она вытащила!
Сейчас он смог понять, что наверняка матери очень несладко пришлось после того, как она отвела его в училище, вырвав из круговерти трактирного быта, от безжалостного хозяина. Но ни разу ни словом, ни жестом она не дала понять маленькому Ри, что страдает. Всегда только хвалила за успехи в учёбе. Всегда. Каждое свидание.
Действительно ли мама вышла замуж и уехала? Или просто не пожелала становиться ему обузой? Ведь она исчезла как раз после того, как сын с гордостью сообщил, что скоро сможет сам её содержать!
У него появилось дело. Сейчас ведь не старые времена, когда люди терялись бесследно. В архивах наверняка можно найти какие-то записи, расспросить старого трактирщика, бывших соседей, старосту улицы. Маму можно найти!
В день, когда такая простая мысль поселилась у него в голове, мастер прозорливо спросил:
- Тебя что-то сильно обрадовало?
- Я вспомнил, что у меня ещё есть долг, - счастливо улыбнулся Хельриг.
- Разве это долг, - покачал головой Зёруу, глядя на сияющего ученика, - это желание твоего сердца, наконец-то вылупившееся из скорлупы твоей гордыни.
Глава 25
Варьяна
Подготовка к открытию сезона обрушилась на меня, как неотвратимое возмездие. Мы повторяли этикет, придворные танцы, шили платье. В моде были кружева, всё нежное, дырчатое и игривое. Доходило до абсурда: модницы шили верхние юбки с подолами из причудливо переплетающихся лент и блузы с такими же рукавами.
Пришлось выдержать настоящий бой при выборе наряда в пользу более закрытого. Герцогиня Лебрисса дОрн, папина сестра, возводила глаза вверх, торгуясь со мной за каждую деталь туалета, пока мама не вступилась, напомнив, что вдовий цвет - серый, а платье - самое скромное.
- Вроде бы, ты не в такой уж печали, Яночка, - озадаченно сказала тётя Брисса, - как раз случай расстаться с унылостью, всё-таки бал в императорском дворце служит достаточным оправданием для более яркого настроения.
- Мне не хочется яркого, - отказалась я.
Но тётушка тоже была не из тех, кто быстро сдаётся.
- Это у тебя депрессия, - щегольнула она модным словцом, - лекарь Его Величества авторитетно утверждает, что красивое платье и мужское внимание творят чудеса с женской меланхолией. Скорбный серый - это просто оскорбление Его Величеству. Пошейте платье брусничного цвета, - обратилась она к портнихе и пояснила для меня, - это достаточно сдержанно, но всё же не нарушит атмосферу праздника. А с депрессией надо что-то делать!
Может быть, она и была права. Мне не хотелось ничего яркого, праздничного и, упаси Ярт-Проказник, никакого мужского внимания. А хотелось обратно, в Южную. Ну, или в мамин сад - лежать с братишкой на пледе, рассказывая и слушая всякие истории, и наблюдать за Шипулей с Рессом. Часы, проведённые так, стали для меня самым лучшим временем в Бартоне.