Как же так случилось, парень, что ты вновь потерял всё, что успел обрести?
Родину, службу, магию, друзей и жену?
Оказывается, он был богат!
Эта простая мысль, пришедшая в первый раз, мучила его целый день. Его прямо выкручивало, невозможно было найти себе места так, чтобы пробыть хотя бы минуту в неподвижности, настолько всё в нём протестовало против признания потерь окончательными.
Спасала гимнастика. Бесконечные «И раз! И два! И три!» помогали думать, что он делает хоть что-то для своего завтрашнего дня, отвлекали от воспоминаний. Боль утраты и беспокойство за жену с упорством возвращались.
«К чему эта тревога? - сердился он сам на себя, - вряд ли по останкам отряда смогут определить, что я выжил, скорее всего, признают погибшим. Варьяне назначат пенсию, она получит возможность начать всё заново с любящим мужем. И отлично! Ребята погорюют, может, помянут добрым словом. Империя пришлёт нового офицера. Элия найдёт очередную игрушку. Ресса Варьяна как-нибудь пристроит в хорошие руки, сразу было понятно, что у неё доброе сердечко. Ну, и чего горевать? И без меня не пропадут!»
Однако ум сопротивлялся, подбрасывая ворох счастливых воспоминаний. На самом деле Хельригу вовсе не хотелось, чтобы его так быстро забыли, утешились, заменили более подходящим. Он отчаянно хотел вернуть то, чем обладал и потерял так сокрушительно.
И тогда приходила надежда:
«А вдруг авархи сами предложат меня на обмен пленными или за выкуп?»
Как правило, Империя в таких случаях всегда выплачивала запрошенную сумму. Это был шанс, отлично объяснявший то, почему пленник до сих пор жив. И он начинал верить, что вот-вот к нему допустят полийского посла и начнут обмен на какого-нибудь бедолагу, захваченного имперцами. Хотя бы и на того малого, которого отряд Ри выловил из Билаюра.
За время бесконечных повторений и мысли об утратах, и отчаянная надежда истёрлись, как монеты, выпущенные дедом нынешнего императора.
Был богат. Ну и что?
Здесь и сейчас он здоров телом -
.. .с первого же дня в амбаре Ри разработал комплекс упражнений и неукоснительно его придерживался;
- в своём уме -
.придумывал для себя задачи, играл с собой в головоломки, умножал население крепости на пару яблок в день и выискивал проценты износа армейских ботинок, переводил полийские песни на авархский язык, а потом - на транийский, старательно подбирая рифмы;
- никуда не делись его знания и опыт -
.скрупулёзно перебирал свои умения и навыки, которые могли бы пригодиться на новом витке жизни, подаренном Войром-Временником.
Насколько мог, он обрёл смирение и подготовился к тому, что предложит следующий день.
Утро началось необычно. Привычно щёлкнул замок, но вместо слуги с едой и водой в сарай вошёл незнакомый пожилой степняк. Поклонился, как если бы заходил в юрту, неспешно прошёл и уселся напротив Хельрига, ловко переплетя ноги.
Оба молчали.
Аварх пристально рассматривал пленника, но не на предмет использования как раба, а будто выискивая в лице одному ему ведомые характеристики. Он внезапно заговорил по-полийски:
- Позволю себе представиться. Зёруу. Если я возьму тебя и ты решишь идти со мной -мастер Зёруу.
- Хельриг Вольди. Вы хотите взять меня в ученики? - насторожился Ри. - Чему же собираетесь меня учить?
- Всему, чему ты только сможешь у меня научиться. Я и сам постараюсь вникнуть в то, что есть ты.
Ри подумал, что ослышался или полийский язык этого человека не так хорош, как показалось сначала. Конечно, любое изменение нынешнего положения было по-своему привлекательно, однако пока ему предоставляют выбор, нужно попробовать задать накопившиеся вопросы.
- Скажите, Зёруу, я здесь пленник? Если так - то почему меня не используют на каких-нибудь работах? Почему бездействует империя? Откуда вы здесь взялись? Хотите меня выкупить? Зачем вам моё согласие? И что именно меня ждёт у вас, если я соглашусь?
Аварх довольно покивал:
- Высокая познавательная способность - редкое качество в наши дни. Я немножко расскажу основное. Пока ты не пленник, а наказание младшего сына рода. Как я понял, он вмешался в суд богов и несёт кару. Теперь должен о тебе позаботиться.
- Сколько же он будет так обо мне «заботиться»? - Ри обвёл взглядом сарай, намекая на довольно странное представление об удобстве. - И я могу в любой момент уйти, раз это попечительство меня не устраивает?
- Мальчишка попал в сложное положение, - назидательно сказал Зёруу, - с одной стороны, у него долг перед богами, с другой - обязательства перед родом. Шаман сказал, что от тебя следует ожидать обновления человека-мага. У вас, в Полии, от невежества это называют проклятьем. Однако здесь, в Орайвал-Айаре, мы знаем, что происходит таинство приближения к богам. Это благословение. Ты понимаешь, о чём я говорю?
- Я больше не маг, - развёл руками Ри, постаравшись, чтобы в голосе не прозвучала горечь.
- Если вы о проклятии Дэйров.
- Конечно, ты маг, - живо возразил аварх. - И мальчишка, который притащил тебя сюда, подверг опасности весь родной аул. Предложить тебя за выкуп он не имеет права, потому что ты не пленник, взятый в бою. Если ты примешь благословение богов, то имеешь право заново бросить вызов и сражаться за свободу. А можешь и не рисковать, оставаться в плену. Но стрелок, помешавший божественному суду, обязан обеспечить тебе возможность завершить поединок.
- Поэтому меня не прикончили на месте, - понял Ри.
- Если бы так случилось, парнишку изгнали бы из рода, - кивнул Зёруу, - это сделать гораздо проще, чем пять поколений расхлёбывать последствия божественного гнева.
Ри хотел, было, высказаться о суровости чужих богов, но спохватился - а вдруг это будет принято за оскорбление. Аварх, читая отражение мыслей собеседника на его лице, тонко улыбнулся:
- После вызова ты обязан доказать право на свободу и жизнь с оружием в руках. С другой стороны, маг с начавшимся закипанием в крови - это угроза всему поселению.
- Зачем тогда я вам?
- Ко мне обратился старейшина рода, предлагая большие деньги, лишь бы я освободил их от наказания. Я согласился посмотреть на тебя и поговорить. В конце концов, я уже немолод, а в моём доме в горах требуется помощник. Да и если твоя беседа с богами пройдёт неудачно, то не жаль пожертвовать одним домом и стариком, чем целым аулом.
- Вы рассчитываете, что на меня свалится проклятие Дэйров. И только это опасение мешает мне стать свободным прямо сейчас? А если этого никогда не произойдёт?
Аварх неуловимым движением швырнул ему ключ:
- Сними браслеты.
Ри торопливо щёлкнул замком, растирая руки. Родное чувство заструившейся по телу огненной стихии охватило его блаженством, он протянул ладонь, но над ней не возникло даже маленького язычка огня. Попробовал со второй ладонью - с тем же неуспехом.
- Магия закупоривается в тебе, - с удовольствием сказал наблюдавший Зёруу, - можно было обойтись и без заговорённых браслетов, ты бы и так не смог поджечь Великую Степь.
- Что это значит? - Ри теперь слушал куда внимательнее.
- У нас мало магов, - сказал аварх, - куда меньше, чем в Полийской империи или в соседней Валлидии. Однако у нас больше шаманов, чем в обеих странах. Это особенности нашего пути. Но и у магов, и у шаманов есть одно общее: они могут рискнуть своим даром, поставив себя на грань выгорания для великой цели. И принеся эту жертву, они удостаиваются божественного благословения. Если закупоривается магия, то это верный признак, что подготовка уже началась.
- Почему я не могу бросить вызов сейчас? Зачем чего-то ждать? - не понял Ри. - Или можно передать меня полийцам.
- Магия собирается, густеет в тебе, - терпеливо пояснили ему, - если убить благословлённого, то она вырвется, как при нарушении кокона, разве что послабее. А в империю никто не будет сообщать, потому что тебя как бы нет. Если ты решишь бежать, то вся Степь будет искать тебя, чтобы уничтожить клятвопреступника, ибо что такое вызов на бой перед лицом Великой Матери, как не клятва? Отсчёт твоей жизни заново начнётся после выбора: сражаться или оставаться здесь пленником.
Ри благодарно поклонился:
- Это гораздо больше того, на что я мог надеяться ещё час назад.
Аварх выглядел довольным:
- Ты можешь идти со мной и работать за то, что я буду тебя кормить, если поклянёшься не сбегать, пока не решишь вопрос с божьим судом. Можешь остаться здесь и получать еду, служа наказанием бестолковому юноше и его роду. Я ответил на все твои вопросы.
Благодарю, мастер Зёруу. Я готов следовать за вами.
Глава 13. Выступление
Элия
За ними пришли, когда на улице уже совсем стемнело. Дверь отворилась, и женский голос тоненько произнёс:
- Идите за мной.
Элия схватила приготовленную ткань и закуталась по самый подбородок. Остальные как хотят, а она прекрасно знает, что подарки надо дарить упакованными.
Идти пришлось недалеко. Элия так сосредоточилась на своей придумке, что едва не забыла поклониться при входе в гэрт. Хорошо, Майра легонько ткнула в бок, не хотелось бы раньше времени привлечь ненужное внимание и показать себя глуповатой.
В большом зале на удивление много народа. У дальней стены невысокий помост, в центре место хана, слева от него - двое совсем молодых. Видимо, сыновья, очень уж похожи. Справа - Элия вздрогнула - тот самый аварх-командир, с которым торговался отец, и ещё двое незнакомцев.
Низкие столики расставлены вдоль боковых стен, за ними на подушках, ловко подогнув ноги, расположились мужчины. Здесь есть и женщины, они скромно сидят по углам. Расстановка столов напоминает опрокинутую арку, где закруглённые места достались женщинам, а все прямые линии - мужчинам. У входа на коврах играют музыканты, сопровождая ужин негромкой протяжной мелодией, чтобы не помешать разговорам.
Вдоль стен снуют слуги с большими подносами с мясом, лепёшками и фруктами. Перед мужчинами стоят плоские тарелки и фарфоровые пары: бутыль со стопочкой. По залу носится лёгкий гул, гости уже расслабились и утолили голод, ведутся негромкие разговоры. Однако не настолько все заняты, чтобы не заметить новое развлечение.
Женщина, которая привела пленниц, быстренько затолкала их за спины музыкантам.
- Вы установили очерёдность?
- Я пойду после остальных, - застолбила место Элия, ведь так было больше шансов запомниться.
- Почему вдруг? - вскинулась её бывшая соседка по кибитке, с которой они так и не нашли общего языка, - это я буду выступать последней.
- Здесь не место для споров, если не хотите быть наказанными, - строго остановила их временная начальница, и указала на Элию, - ты идёшь первой, а ты второй, - это досталось задире.
Очередь была назначена произвольно, и на последнем месте оказалась Майра. Девушек заставили выстроиться в порядке выхода.
- Первая, тебе нужны инструменты или музыка?
- Ритмичная, небыстрая, желательно - с редкими ударами барабанов, - описала Элия.
Женщина передала слова одному из музыкантов. Тот дождался обращённых на него взглядов, кивнул всем и резко взмахнул рукой.
Боммм! - ударил барабан.
Цэ-тэ-цэ-тэ-цэ-тэ, - рассыпалось горохом стрекотание струн.
Боммм!
Это было похоже на оглушающее грохотание в небе при назревающей грозе. Все разговоры резко смолкли, и гости с ожиданием уставились на девушек.
- Иди.
Элия вышла в центр зала и замерла закутанной куклой. Это совсем не так звучит, как она себе представляла! Она придумала ряд перетекающих друг в друга поз и положений, имитирующих заигрывание и нарочитую застенчивость влюблённой девушки. Милые и забавные гримаски и простенький сюжет по её замыслу должны намекнуть хану, что она интересуется именно им, и расположить его к ней!
Но звучавшая «музыка» совсем не походила на ту простенькую мелодию, под которую она фантазировала. Это больше напоминало разыгравшуюся стихию.
Боммм! - это, несомненно, гром.
Ц-с-с-с-с-ссс... - по залу будто пролетели злые завывания ветра.
По столу ударила ладонь. Сам хан, пристально глядя на неё, вновь шлёпнул рукой, и за ним подхватили остальные мужчины. Это звучало величественно, а значит, в своей роли она будет не трепетать перед любимым человеком, а покорять стихию. Вот так!
Боммм! - Элия жалобно вскинула руку с зажатой тканью, заслоняясь от неистовства Зея-Штормовика, и тут же сделала резкое движение телом, как будто ветер выбивает из пальцев и уносит её защиту. Ткань взметнулась и отлетела в сторону.
Цэ-тэ-цэ-тэ-цэ-тэ, - рука задрожала, и сама фигурка девушки как будто съёжилась.
Боммм! - присела в попытке укрыться.
Боммм! - на колени упала (и солнцем подол).
Боммм! - простирается в низком поклоне.
Боммм! - робко тянет ладошку к богам.
Держит моляще. Просит пощады.
Боммм! Боммм! Боммм!
Ах, так! Резко встаёт, подставляет лицо злому ветру.
Боммм! - грудью вперёд, пальцы сжаты в кулак.
Боммм! - будто кричит, будто требует с неба ответа.
Боммм! - юбка взметнулась, упрямица делает шаг.
Гордо. Одна против бури.
Боммм! - ветер воздухом бьёт, с ног сбивает нахалку.
Боммм! - она падает, снова встаёт.
Боммм! - оглянулась. Нет помощи. Жалко, но!
Боммм! - ускользающий воздух хватает и пальцами вьёт, вьёт, вьёт...
Элия показала, как она наматывает ветер на огромную катушку и с усилием поднимает эту воображаемую ловушку для укрощённого ветра. Музыканты, видимо, отслеживая её движения, запустили победное трепетание медными тарелками. Удары мужчин по столикам перешли в сплошную бессистемную мешанину, видимо, это у них такие аплодисменты. Ага, значит, понравилось. Элия и сама чувствовала, что получилось гораздо лучше, чем она рассчитывала, что это действо вымотало её так, будто она и впрямь боролась с ветром.
Она торжественно улыбнулась хану и словно бы сложила побеждённую стихию к его ногам, тщательно следя, чтобы поклон, волнующаяся под низким декольте грудь и её красивые пальчики предстали перед зрителем в наилучшем ракурсе.
Триумф!
Мужчины всё ещё отбивали ладони, хан милостиво улыбнулся ей. Но в этот сладкий момент военачальник наклонился и шепнул - что? Она не знала, но взгляд хана метнулся над её головой и резко утратил мягкость. Он указал на помост у своих ног:
- Сядь здесь.
Элия замешкалась, не поняла.
- Выполнять! - хлестнул приказ.
Она поспешила к помосту, опустилась на доски. И только сейчас почувствовала, что её бьёт мелкая дрожь, а тело обессилело и опустело, желая скорчиться в комочек. Элия выпрямилась на одном лишь упрямстве.
Её выбрали? Или это означает другое? Ладно, она неизбежно узнает, только позже. А пока держим спинку ровно!
- Следующая, - голос хана потяжелел.
Вышла задира. Она пела весёлую народную песенку и притопывала в такт, хлопая в ладоши. Собранный из разнородного барахла наряд тем не менее напоминал полийский костюм. Неплохо, если бы она была первой. Но так себе, на троечку после грандиозного укрощения стихии, которое им устроила Элия.
Она отметила, что хлопали задире из вежливости. Причём, скорее, это дань признательности хану за развлечение, чем искреннее восхищение. А эта гусыня, видимо, даже и не поняла, что петь здесь и сейчас на полийском - значит, иметь либо вопиющую наглость, либо беспросветную тупость. Впрочем, Элия давно уже всё поняла про эту недалёкую.
Однако хан властным тоном вызвал одного из нукеров и просто распорядился:
- Твоя жена.
Эли злорадствовала, не позволяя отразиться на своём прекрасном лице ни одной эмоции, мало ли как истолкуют. Задире достался немолодой мужик с квадратной челюстью и бесцветными ногтями. Он дёрнул новоиспечённую жёнушку так, чтобы они вместе плюхнулись перед ханом на колени, и поблагодарил. А потом увёл на своё место, где невеста должна была сидеть за спиной будущего мужа.
- Следующая!
Потом шёл вальс, в котором достойно себя показали сразу четыре девушки. И местные музыканты, как выяснилось, умеют не только дзинькать или изображать гром и ветер, но и вполне себе цивилизованно «трам-пам-пакать».
Дальше всё повторялось. Выступление - хан вызывает и назначает мужа - поклоны -молодые усаживаются.
Схема сбилась при выходе Катисы. Элия была всё это время так занята собой, что только сейчас разглядела, что подруга умудрилась нарядиться стариком. Засунула свои прекрасные волосы под тюрбан, нарисовала на лице морщины, стояла сейчас перед потенциальными женихами в штанах и длинной рубахе, подпоясанной верёвкой. И откуда только взяла!
Что она творит! Элия глядела во все глаза, как человек сам убивает своё будущее. Хрипловатым голосом Катиса продекламировала на авархском:
Песчинку из речного русла Себе присвоил человек.
Её судьба безвестна нам:
Она в колёсах станет хрустом
Или в часах считает век,
Но цель - в служении богам.