Глава 10. Эви
Эви мечтала написать книгу с детства. Интерес к писательству подогревал отец. Он всегда пророчил Эве славу Кинга. «Ты будущая королева ужасов», любил повторять мужчина, а поскольку он обожал читать Стивена, получать такую похвалу Эви было лестно. Малышка представляла, как напишет свою первую книжку, станет богатой и построит дом на тридцать один этаж. Число для Эви было знаменательнымдень ее рождения.
Девочке всегда снились увлекательные сны. Каждый из них был достойным печататься. Но поскольку компьютеры тогда были редкостью, идеи приходилось записывать в маленькой тетрадке. Малышке быстро наскучило выводить строчки на клетчатом листе, и она решила отложить писательство на четыре месяца. Ровно столько оставалось до летних каникул. Эви давно отдохнула от домашних заданий, но ее душа по-прежнему просила жизни без забот и чернил.
Книга откладывалась на четыре месяца, года и дольше. Вот маленькая и любопытная Эви превратилась в красивую девушку. Она продолжала мечтать о писательстве, постигая азы правового процесса. В колледже было скучно, учеба утомляла. Эви отчаялась подсмотреть интересный сюжет для первого романа, но судьба сжалилась над мечтательницей и подарила ЕГО. Ухаживания были красивыми, а близостьлишенной пошлости. Цветы, разговоры о философии, музыке в уютных кафе с бокалом красного вина и вальс под тусклым светом фонаря. Снежинки падали на танцующую пару, а они кружились и смеялись.
Взрослая жизнь закружила Эви в водовороте и буквально поглотила. Любовная история чуть не стоила девушке стипендии, но влюбчивая Эви вовремя опомнилась. Теперь в ее огромной дорожной сумке лежали документы, красный диплом, на полке располагался законченный японский кроссворд. Эви смотрела в потолок и под стук колес мечтала, как она напишет первую книгу прямо в поезде. Добираться в академию было долго, а еще обратная дорога. Пару десятков часов на книгу в две неделине так и плохо.
Сегодня Эви все реже думала о писательствеюриспруденция ее выжимала, наполняла и имела. Каждую минуту Эви с мужем уделяли карьере, стремясь помочь тем, к кому жизнь не очень справедлива. Романтикам не выжить в таком мире. И жертвы, которым Эви помогала, не раз становились палачами, а обидчикизверями. Растерзанная Эви уже не хотела менять жизнь к лучшему. Она желала заползти в нору, зализать раны, обвиняя мир в жестокости, а себяв наивности.
Писательство стало бальзамом на израненную душу. Правда, ваять романтический материал не приходилось, все чаще доставались прозаичные ужасы: «Как демонтировать унитаз в квартире», «Лечение диареи народными способами», «Резиновые фаллоимитаторы большого размера». Родители Эви не принимали профессию умницы-малышки, но писать про лечение зубов они считали менее постыдным, чем подметать полы. Теперь Эви называли «наш врач».
В свободное время Эви хотела написать что-то о конце света, но застопорилась на половине страницы. Очень быстро поняв, что ничего не смыслит в этом. Эви сдалась. Сдался и ее муж. Он больше не говорил, что его жена начинающий писатель, поэтому отвечал просто: «Эвидомохозяйка. Могу себе позволить».
Эви практически записала себя в неудачницы. Тот день был обычным. Женщина набивала килознаки. Находясь в утомительном поиске информации о протезировании, полуугасшая романтичная душа забрела на форум писателей. Все как один твердили, что для творения удачных книг следует получить жизненный опыт. Один участник со смешной обезьянкой на аватарке активно всех поддерживал. Он советовал другим не отчаиваться, а ждать момента, когда появится, что рассказать людям. «Желторотик не напишет бестселлер», кричал он с монитора в уши Эви. «Почему, вы думаете, у большинства писателей такая тяжелая судьба? Понимаете, только человек, искалеченный судьбой, может достучаться до сердца читателей. Он знает, о чем говорит. Правда обнажает души, выдумкиубивают творца».
Женщина настолько прониклась словами «обезьянки», что казалось, они написаны для нее. Теперь Эви было что сказатьо деньгах, власти, разлагающих человеческие души, но ей так не хотелось окунаться в мир предательств, злобы и вранья. «Человек должен писать о том, что он прочувствовал всей душой. Женщинам не стоит писать о мужских переживаниях, которые им неизвестны. Мужчинам противопоказано искать смысл в женских метаниях. Мужикам лучше отдать войну, женщинамлюбовную тематику».
Хорошая идея, произнесла окрыленная Эви и пошла перерывать комод, где хранился комплект красивого белья. Эви давно не доставала его. Обычно мысли были заняты другимчто выпить, чтобы не убить себяразочарованную и недолюбленную тридцатилетнюю женщину. Муж тоже не настаивал на романтике. «Много дел на работе», говорил он и бросал трубку.
Ночь была шикарной. Эви наполнилась теми ощущениями, которые давно, казалось, в ней умерли. Ее душа ликовала, а тело трепетало. Теперь она была уверена, что сможет написать несколько глав. Конечно, ее героиня не будет прыгать из одной постели в другуюдля этого нужен опыт, приобретать который Эви пока не стремилась. Она подумывала завести себе щеночка, чтобы заполнить листы книги звериными шалостями. Героинялюбительница животных. Это мило. Именно пес мог познакомить ее с тем красавцем, с которым она провела ночь во второй главе.
Никакого пса в квартире! Я не собираюсь брать на себя еще и обязанности по уходу за животныммне хватит тебя!
Но милый. Я просто не успеваю смотреть за домом. Понимаешь, я постоянно устаю.
А я не устаю?! крикнул Игорь.
Устаешь. Но ты сильный, а я
Да, да. Никакой собаки.
Эви практически отчаялась. Неожиданным спасением стал визит к доктору.
Возможно, вы просто беременны, ответила ей уставшая женщина в очках. Возьмите направление.
Эви кружилась по своей спальне и ликовала. Страстные ночи дали ей больше, чем пару глав для книги. И пусть у нее не будет собаки, но ребенок все исправит.
Двенадцатая глава была окончена, как и двадцать седьмая неделя беременности. Эви подробно расписывала чувства беременной героини, но книге не хватало перца. Наверное, Эви посылала слишком мощные призывы во вселеннуютрудности, которые стремилась пережить писательница, возникли совсем скоро. Через два дня Эви заметила кровянистые выделения. Женщина чуть-чуть насторожилась и сильно обрадовалась. Теперь она могла написать эксклюзивный материал, ведь не каждой удается столкнуться с подобным. Схватки остудили радость Эви и она, никому не сказав ни слова, потопала в роддом.
Что ты там делаешь? Мы договаривались о приезде в лучший роддом! сокрушался муж.
Я пока не рожаю, слишком спокойно ответила Эви. Женщина даже во время разговора не выпускала толстую тетрадку с набросками для книги. Она говорила нарочито тихо, чтобы не вспугнуть капризную музу.
На самом деле Эви не хотела ехать в лучший роддом. Тот, что располагался возле ее дома, женщину устраивал. Да, здесь было много недочетов, но Эви решила хлебнуть реальности. И это свершилосьее, к сожалению, приняли.
Что это? деловито поинтересовалась Эви.
Капельница! Разве не видите? удивилась медсестра такой глупости.
Я понимаю! А что в ней?
Не все ли равно? тихо буркнула девушка, но быстро исправилась:Магнезия, Гинипрал.
Женщина около часа прокручивала в голове название. Как только Эви освободили от трубок, сдерживающих творческие порывы, она старательно вывела в тетрадке слово «Гинипрал». О магнезии она и так запомнит.
Не успела Эви загуглить о Гинипрале, как врач отменил капельницы. Вместо них Андрей Иванович назначил другие лекарства и свечи.
Только их нужно покупать самой, вкрадчиво сказал врач. У нас финансирование ни к черту. Вы же понимаете?
Да-да, понимаю, заверила Эви. Ее уже влекла возможность использовать инструкцию к препаратам для книги. Пользоваться интернетом затруднительно из-за плохого сигнала, а сидеть на лавочке возле роддомавообще не вариант. Жара на дворе стояла такая сильная, что, казалось, ты горишь живьем в доменной печи.
Только Эви написала последний лист тринадцатой главы, как схватки возобновились. В этот раз они ощущались болезненней, а крови стало больше. Врач сжалился над Эви, предложив новую «дозу» Гинипрала. Так тянулись дни. Все лекарства были описаны, книга выросла еще на три главы, но радости это приносило все меньше. Схватки возникали ежедневно. Девочки, лежавшие в палате с Эви, стали уговаривать ее обратиться в другой роддом. Тем более, муж имел возможность устроить туда женщину. Но женщина упорствовала.
Эви была уверена в правоте, пока не почувствовала, как ее тело словно агонизирует. Все болело, выкручивало кости.
Что со мной и с ребенком? устало спросила Эви.
Все хорошо, уважаемая. Плацента просто у вас низкая. От того и мучаетесь.
Эви успокоилась, как и те, кто отвечал за здоровье малыша. Женщину больше не дергалиможно спокойно писать книгу, только писать совершенно не хотелось. Зародившаяся боль лишала любых желаний. Эви не могла найти сил, чтобы подняться, и наблюдала, как постель под ней стала окрашиваться в красный цвет. Именно в таком состоянии ее застал муж. Не обращая внимания на слабый протест Эви, Игорь отвез жену к платному врачу.
Вторые результаты обследования были не столь радужные, как предыдущие. К низкой плаценте прибавилось маловодие и диффузное утолщение. А еще определялось отхождение плаценты, и было подозрение на внутриутробную инфекцию. Врач тоже посоветовал ехать в лучший роддом на Мертвой улице, и Эви сдалась. В последнюю ночь в Царстве Равнодушия женщина не получила ни капельницы, ни человеческого сострадания. Единственное, что поддерживало состояние Эвисвечи и ожидание выписки.
Боль была ужасной. Ребенок рвался наружу, не желая оставаться в исстрадавшемся теле Эви. Схватки уже не прекращались, а Эви боялась, что так и не закончит книгу. Женщине трудно было дождаться понедельникалучший роддом был ее последней надеждой прославиться.
Господи Иисусе, Пресвятая Дева Мария! скороговоркой выпалила Оля, когда увидела Эви в коридоре.
Врача! как в фильмах, закричал Игорь, которому было не до кино.
Бегу, спохватилась Оля.
Алевтина подбежала к растерянному мужчине и уставшей женщине. Эви безвольно висела на Игоре. Ее пробивала мелкая дрожь. В глазах стояли слезы. Эви уже не хотелось дышать, так как боль буквально удушала ее. Белые брюки запачкались. На лбу выступила испарина. В ту же секунду бедняжка заскулиласхватка страшной силы скрутила ее пополам. Пятно еще больше расплылось по хлопковой ткани.
К троице подбежал Юрий. Его появление вывело из ступора Эдуардовну. Практикант уже вел Эви по длинному коридору, а Алевтина Эдуардовна бежала впереди. Врач впервые не знала, что делать. Алевтину сковал страх. Еще один провал мог привлечь внимание к ее персоне. Алевтина Эдуардовна не могла найти слов до того времени, пока не прочитала выписку.
Какие кретины! не сдерживалась в выражениях врач. Даже Юрию известно, что Гинипрал нельзя капать при кровотечениях, она картинно стукнула себе рукой по лбу, а после деловито добавила. То, что вы еще живибольшое чудо, обратилась врач к Эви. Но не бойтесь, я вас обязательно спасу.
Спасибо, тихо прошептала измученная женщина. Ей было так плохо, что Эви уже не была уверенна, что переживет этот день.
Осмотр был коротким и неутешительным. Угроза преждевременных родов не так сильно пугала, как внутриутробная инфекция. Эви просила помочь доносить ей ребенка. Юрий просил жизни для этой женщины, так как наелся смертей за последние дни. И только Алевтина Эдуардовна ничего не просила. Она понимала, что экстренная операция под наркозомединственное верное решение.
Эви плакала и отказывалась от вмешательства. Она боялась не только за две жизнь, но и за рождение шедевра. Эви хотела передать истинные чувства рожавшей женщины, а операция бы лишила ее этих знаний.
Только троим еле удалось переубедить Эви в опасности естественного родоразрешениятемпературе, усиленному кровотечению и тахикардии. Эви согласилась на операцию, после чего потеряла сознание не то от боли, не то от предчувствия будущего провала.
Эви казалось, что она плавно проплывает по коридору. На самом деле она летела, как пуля, под натиском рук Алевтины Эдуардовны. Врач быстро везла почти ушедшую женщину по коридору, разрезая тишину адскими криками.
Эви смотрела на сына. Он был таким красивым и умиротворенным. Личико не выражало эмоций. Пальцы были сжаты в кулачки. Теперь его не уродовали трубкималышу уже не требовалась вентиляция. Эви посмотрела на ребенка и черкнула несколько строчек в синем блокнотике. Это все, что могла сказать Эви о сыне.
Юрию не давала покоя история бедной женщины, потерявшей дитя не из-за странностей или вследствие развития болезни. Ребенок был погублен врачебным непрофессионализмом. Так думал Юрий.
«Тот врач, словно Рахуименно он является убийцей и представляет жестокость», решил мужчина, нырнув в омут специфических знаний.
Все сходится, прошептал удивленный практикант. Раху принадлежит число четыре, глядя перед собой, как завороженный, произнес Юрий. Это он хорошо помнилсовсем недавно говорил с девчонками о числах.
Юрий попытался предугадать, какое происшествие случится в ближайшие дни. Так как число пятьэто в первую очередь интеллект, трагедия произойдет из-за ума роженицы? Юрий быстро замотал головой, пытаясь отогнать навязчивые идеи.
Эви после непродолжительного лечения выписывали домой. Юрий забыл о надвигающейся трагедии, так как в роддоме все было тихо. Алевтина Эдуардовна сновала по кабинету. Врач периодически останавливалась посредине комнаты, словно прислушиваясь к чему-то. Потом снова ходила от стенки к стенке, всматривалась в занавешенное окно, и бесшумно двигала губами.
Юрий заходил к Эви перед выпиской. Женщина усердно исписывала последнюю страницу блокнота. Казалось, она не замечает вошедшего мужчину или просто не хочет прерываться, чтобы не вспугнуть вдохновение. От сосредоточенности Эви высунула кончик языка и водила им таким образом, что казалось, будто она дублирует то, что создают руки.
Вас выписывают через три часа, сказал Юрий. Можете звонить мужу.
Он не в городе, спокойно ответила Эви, ставя последнюю точку. Она устало взглянула на мужчину и улыбнулась.
А как вы доберетесь? Родители?
Нет. Они приедут только завтра.
Я могу заказать вам такси, сказал Юрий.
Да. Я буду вам благодарна за помощь.
Только Юрий услышал о помощи, как перед его глазами промелькнули картинки об Элле и том случае в разваленном доме. Одно слово «помощь» запускали в голове Юрия рефлексы. Только мужчина думал не о еде. Ему хотелось обладать этой женщиной, несмотря на то, что Эви была не в его вкусе. Усмирить фантазии не могли даже робкие воспоминание о встрече с жопастенькой Кирой, о которой он так нагло забыл.
Если вы не против, я могу зайти к вам вечером, произнес Юрий, осматривая Эви.
Зачем? искренне удивилась несостоявшаяся мать.
Юрий хотел прикрыться осмотром ребенка, но вовремя вспомнил, что его нет.
Хотел вас поддержать.
Извините, но я сегодня занята. А завтра приедет моя поддержка. А потом похороны. Вы понимаете? сказала женщина, всматриваясь в исписанные листы.
Да, конечно, протараторил Юрий. Я все понимаю. Даже не знаю, почему предложил. Просто не хотел, чтобы вы были одни в этот день.
Вы удивительный человек! проговорила Эви. Она отвернулась от мужчины и снова продолжила писать. Поскольку чистые листочки закончились, Эви переносила свои мысли на обложку.
Эви сидела за подоконником на деревянном табурете. Она смотрела то в окно, то в экран ноута. Все наброски женщина перевела в электронный вид и теперь любовалась, как ветер треплет листья липы. Ей захотелось оказаться на улице, почувствовать дуновение ветерка, получить глоток энергетического заряда. Внутренне Эви была опустошенной. Материнского опыта у нее было настолько мало, что не из чего было натянуть последние двадцать страниц. Писать о смерти Эви не хотела. В этом нет романтики. Подобная боль ей казалась настолько примитивной, что женщина засомневалась, сможет ли она достучаться до читателей.
А что, если закончить уходом? задала вопрос Эви кому-то невидимому. Она изначально подумала о шведской стенке, но быстро отмела затею. Почесывая голову, Эви подняла глаза к обновленному потолку. Игорь недавно закончил ремонт. Ему нравился альпийский стиль, поэтому к потолку были прикручены деревянные брусья. Крепления выглядели надежными. Только доски подкачали. Они не успели полностью высохнуть и слегка покорежились, но вышло еще колоритнее.