Крохотная комнатка, с единственной дверью, на пороге которой стоял я, и при этом абсолютно пустая!! Ты можешь представить, дорогой Анри, мое изумление. Простукивать стены в поисках секретного хода не имело смыслапокрывавшие их пыль и густая паутина явственно свидетельствовали: даже если здесь и имеется тайный лаз, никто им много лет не пользовался... Единственное оконцезатянутое плющом и дающее минимум светадавно лишилось стекол, но сквозь частый его переплет с трудом проскользнула бы кошка, что уж говорить о грузном мужчине! Искать люк в земляном полу я не стал, проще было предположить у себя расстройство разума или вызванную жарой галлюцинацию...
Вскоре глаза мои привыкли к сумраку, и я понял, что из помещения все же имеется еще один выход, пусть и не объясняющий загадочное исчезновение слуги, большая крысиная нора. Спустя мгновение я с отвращением увидел обитателя пресловутой норыогромная крыса вылезла наружу. Усы ее шевелились, и красные бусинки глаз уставились на меня с ненавистью.
И вот именно тогда, милый друг, я с трудом удержался от крика. Нет, не от вида грызунахотя, как и у большинства людей, крысы вызывают у меня лишь омерзение. Ужас мой и оцепенение вызваны были иной причиной: я понял, наконец, что столь поразило меня в лице исчезнувшего человека! Рот, любезный Анри! Крохотный, совершенно несоразмерный рот слуги с двумя торчащими зубами был точной копией крысиного, который я мог в настоящий момент лицезреть...
Крыса бросилась на меня. По счастью, мои сапоги для верховой езды оказались серой каналье не по зубам. Пнув ее ногой, я торопливо выскочил на улицу.
Мой визит привлек, наконец, внимание обитателей усадьбыно отнюдь не людей. Между мной и моим конем стояла собакабольшая, с внушительной пастью, но какая-то понурая, покрытая клочковатой, свалявшейся шерстью, с наполовину обрубленным хвостом. Рядом с ней сидел на земле громадный черный ворон, уставившись на меня прямо-таки человеческим взглядом. Услышав наверху карканье и хлопки крыльев, я поднял взгляд, и увидел, что на голубятне обитают далеко не голуби.
Давешняя крысанеловко, прихрамывая на обе левых лапыпротиснулась в щель неплотно притворенной двери, за ней еще несколько. Пять или шесть воронов, размерами не уступавших первому, спорхнули с крышии я подумал, что клювы их могут оказаться не менее остры и опасны, чем ястребиные. Вся пернатая и четвероногая компания окружила меня и начала приближатьсямедленно, почти незаметно...
Мое желание поговорить с мадам Имельдой вмиг куда-то улетучилось, сменившись другим: ретироваться как можно скорее из неприятного места.
Положив руку на рукоять шпагипредставляю, милый Анри, сколь нелепо смотрелся сей жест, особенно если учесть его адресатов, я шагнул в сторону своего жеребца. Собака негромко заворчала, но отступила в сторону. Клянусь, друг мой, в ворчании ее слышались поистине человеческие нотки. Ворон тяжело отлетел на несколько шагов. Путь стал свободен, но это отнюдь не казалось моей победойсловно меня хотели заставить отсюда убраться и добились своего...»
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой путешествие графа д'Антраг завершается, а так же идет разговор о предметах и событиях совершенно мистических
В маленький городок Монбазон они въехали ближе к вечеру, изрядно прискучив долгой и унылой дорогой. От мысли заночевать здесь д'Антраг отказался. Во-первых, не было приличной гостиницы, а во-вторых, по справке выяснилось, что деревушка Сен-Пьерименно там влачил аббат Леру свое сельское уединениенаходится не далее как в трех лье.
Поехали верхом, предложил граф. Слуги как-нибудь разыщут дорогу сами, а мне не терпится поскорей увидеть Армана.
Бриссак не возражал, и, проведя менее часа в седлах, оставшиеся вдвоем путешественники увидели крыши Сен-Пьера. Деревушка производила гнетущее впечатление. Покосившиеся, потемневшие от времени дома, разбросанные без признака какой-либо планировки. Упомянутые крыши покрывала солома, и многих вязанок не хватало... Ни одного жителя не было видно.
«Неужели Арман живет в таком убожестве? с горечью подумал граф. Неудивительно, что в голове у него помутилось...»
Они направили коней к церквушкеи она, и стоявший неподалеку дом кюре выглядели чуть более приглядно, чем дома паствы. Но лишь чуть...
Кюре они не нашли, ни дома, ни в храме, зато обнаружили звонарятугого на ухо (издержки профессии), слегка пьяного и изрядно придурковатого. Разговор затянулся, но все же с немалым трудом удалось разузнать: нет, мсье аббат здесь не живет. Да, порой бывает, и даже проводит иногда службы вместо часто хворающего кюре, например, завтра будет служить заутреню... Так где же его найти? А вон по той дорожке поезжайте, незадолго до леса увидите.
Д'Антраг тронулся было в указанном направлении, но пришлось подождать Бриссакатот с необычайно таинственным видом отвел звонаря в сторонку, что-то долго втолковывал ему, затем, как показалось графу, протянул несколько монет.
Не пожалел двух экю, зато приготовил милый сюрприз для Армана, несколько туманно пояснил вернувшийся Бриссак и больше ничего не пожелал рассказывать.
На выезде из деревни они увидели еще одного местного жителя, одетого в невероятно засаленную домотканую блузу и в панталоны примерно той же степени чистоты и опрятности. Деревянными двузубыми вилами мужчина переворачивал сено, разложенное на придорожной лужайке.
Скажите, любезнейший, мы правильно едем к дому аббата Леру? поинтересовался граф, решивший, что целиком и полностью полагаться на слова звонаря будет несколько опрометчиво.
Пейзанин разогнулся, и растерянно переводил взгляд с одного путника на другого. Был он немолодв густо росшей на лице щетине обильно сквозила седина.
«Еще один глухой? подумал граф. Уж французский-то язык здесь должны понимать, не Бретонь, где целые деревни бормочут лишь на своем варварском наречии...»
Он повторил вопрос, громко и тщательно выговаривая слова.
Низкий лоб пейзанина собрался в морщины, рука потянулась к затылку... Отреагировал он своеобразногаркнул во всю глотку:
Мари-Николь! Мари-Николь!
Из-за кособокого сарайчика показалась девушка, и граф д'Антраг на время позабыл, что собирался поставить небольшой научный опыт: выяснить, чем быстрее можно подвигнуть пейзанина к разговорчивостивидом хлыста или же серебряной монеты.
Девушка была хорошадля тех, кто имеет склонность к деревенским, кровь с молоком, красавицам. К тому же одежда ее резко контрастировала с засаленной блузой старикапростое, но чистенькое и нарядное платье. Высокую полную грудь пейзанки даже украшало ожерельеграф удивился, до сих пор он считал, что деревенские девушки так наряжаются на работу лишь в буколических операх... Однако Мари-Николь принесла деревянные грабли и немедленно пустила их в ходпри том нагнулась в сторону господ столь низко, что содержимое ее декольте заставило де Бриссака с шумом втянуть в себя воздух.
Аббат... там... проговорил наконец старик, и показал для верности рукой. Зубы у него были хуже некудаполовины не хватало, оставшиеся потемнели, сгнили, и, казалось, униженно молили о щипцах зубодера.
Указанное направление соответствовало полученным от звонаря сведениям.
Если бог действительно создал человека по своему образу и подобию, несколько минут спустя произнес Бриссак, отличавшийся вольнодумством, то надо признать, что во внешности господина Б. имеются весьма неприятные черты...
Д'Антраг промолчал. Затем лейтенант намекнул, что неплохо бы запомнить имя и дом Мари-Никольон, Бриссак, дескать, охотно бы улучшил бы породу здешних мужланов на каком-нибудь сельском сеновале. Граф вновь ничего не сказал.
Они пришпорили коней и вскоре увидели домик, разительно отличавшийся от домов Сен-Пьера: небольшой, но уютный, аккуратно побеленный, с черепичной крышей.
А еще через минуту на пороге появился привлеченный стуком копыт Арман де Леру.
* * *
Ты в письмах очень мало рассказал о предмете своей страсти, сказал д'Антраг, наблюдая, как слуги устанавливают на улице походный стол и выгружают из кареты многочисленные припасы. Кто она и кто ее родители, о которых ты мельком упомянул?
Граф был несколько удивленникаких признаков безумной, страстной влюбленности, столь явно сквозившей в письмах, молодой аббат не проявлял.
Ее родители... задумчиво повторил Арман. Вообще-то ее отец дворянин...
«Вообще-то» означает, что он из новоиспеченных? уточнил Бриссак. Фи-и-и...
Д'Антрагчьи предки-графы ходили еще в крестовые походыулыбнулся самыми кончиками губ. Род перигорских де Бриссаков был возведен в дворянское достоинство тоже не так уж давно, во времена религиозных войн.
Именно так, подтвердил Арман. Причем дворянство дедом Сандрийон получено за подвиг, достойный внесения в исторические анналы, за излечение застарелого геморроя у самого герцога д'Аржансона!
Если бы в геральдической комиссии сидели честные люди, немедленно подхватил Бриссак, то центральное место в новом гербе занимало бы седалище военного министра!
Граф взглянул на Армана де Леру с легкой тревогойкак он отнесется к весьма вольной шутке приятеля? Все-таки речь идет об отце возлюбленной...
Арман остался совершенно спокоен. Более того, продолжил рассказ о родне Сандрийон в столь же фривольном тоне:
А ее мачеха в первом браке была баронессойи теперь спит и видит, как бы вернуть баронскую корону на дверцы кареты. Выхлопотала для своего благоверного место главного лесничего принца де Роганаздешний лес принадлежит ему, вы не знали? Неподалеку отсюда по дороге на Бельви расположен один из замков принца, и раз в год, летом, он дает бал для верхушки местного дворянства...
После этих слов господин аббат тяжело вздохнул.
Ба! Кажется, я понял, в чем дело! вскричал Бриссак. Принц Роган давал этим летом бали не счел фамилию де Леру относящейся к верхушке дворянства?!
Бал состоится сегодня, сухо ответил Арман. И дело совсем не во мне... Сандрийон, окончательно потеряв голову от бредней тетки, собралась туда... Без приглашения.
Едва ли ее пропустят дальше ворот парка, сказал д'Антраг. Роганы любят держать в услужении титулованных людей, подчеркивая своё исключительное положение среди французских дворян. Но за ровню их никогда не призн<А>ют.
Бриссак сегодня был явно в ударе и продолжил блистать проницательностью:
Полноте, граф! Дружище Арман опасается обратногочто его возлюбленную пропустят, не так ли? У де Рогана, например, двое молодых сыновей... Принцы ведь женятся на простолюдинках лишь в сказках, а вот делают их содержанками сплошь и рядом!
Арман ничего не ответил, и упорно молчал до того момента, когда трое друзей уселись за стол. Тогда он произнес с горечью:
У меня, не знаю отчего, есть нехорошее предчувствие: я не увижу больше Сандрийон... А ведь всё так удачно складывалось... Я рассказал ей о своем брате-близнеце, дворянине, чистом душою и сердцем, к тому же не женатом... Нашел священника, готового за деньги обвенчать хоть магометанина с картезианкой... Снял очень миленький домик в Монбазоне... Будь проклят Роган с его балом!
Граф д'Антраг решился наконец высказать томившее его сомнение:
Прости меня, милый Арман, но... Мне показалось, что в письмах ты демонстрировал несколько иные чувстваи несколько иные намеренияв отношении своей избранницы. Мы, твои друзья, даже опасались, что...
Граф не договорилаббат рассмеялся, на удивление заразительно и весело.
Ох, извини, любезный Анри... Неужели и в самом деле можно было решить, что я потерял голову от прекрасной селянки? Что же, тем лучше! Всё гораздо проще, друзья мои... Должен признаться, что питаю самые серьезные намерения прославиться на литературном поприще, а времена, когда можно было проложить путь в Академию косноязычными переводами Федра либо Саллюстия, к счастью, миновали. В изящной словесности наступает новый век, и новые книги будут занимать внимание читателей и критиковнаиболее близкие к жизни, к природе, к истинным взаимоотношениям между людьми...
Значит, мне довелось стать первым читателем начальных глав «Писем из деревни»? догадался граф. Эпистолярного романа, сочиненного господином де Леру?
Ну, не совсем так... смутился Арман. Ничего специально я не сочинял и не выдумывал... Просто описал имевшие место события несколько более литературно и возвышенно...
Бриссак почувствовалили ему показалось, что почувствовалв двух последних репликах некое глубинное напряжение. И он поспешил увести разговор в сторону:
Арман, вы, наверное, отчаянно здесь скучаете без последних парижских новостей? Мне кажется, мы с графом сможем восполнить сей пробел. Дошла ли, к примеру, до ваших краев препикантнейшая история о новом любовнике мадмуазель Дютэ?
* * *
После пятой бутылки шампанского разговор о женщинах сменился разговором о делах магических и оккультныххотя и прекрасный пол продолжал занимать в нем изрядное место.
Любопытный случай произошел с девицей Ленорман, наделавшей столь много шума в Париже, рассказывал Бриссак. Учился с нами в военной школе один юнкернелюдимый, настоящий дикарь-южанин, не хочу утомлять вашу память его варварской фамилией... Утверждал, что он сын провинциального адвокатаможет, оно и так, но я уверен, что еще дед этого малого был самым настоящим корсиканским banditto. Однаждыредкий случайнам удалось вытащить его на воскресное гуляние на площади Дофина. Там выступала со своими гаданиями мадмуазель Ленорман. Мы сложились по несколько экю с человека, и Монборе заранее навестил девицу, рассказав ей, что надо предсказать нашему нелюдиму. Шутка удалась на славу! Малыш-корсиканец ходит теперь сам не свойеще бы, услышал, что ему предстоит стать величайшим полководцем в истории и повелителем половины мира!
К концу жизни дослужится до чина капитана в провинциальном гарнизоне, меланхолически прокомментировал граф. И рассказал о другом пророчестве, слухи о котором поползли не так давно по Парижу:
В начале этого года в салоне герцогини де Грамон собралось достаточно пестрое общество: придворные, военные, судейские, литераторы... Звучали весьма смелые речио Вольтере, о грядущей революции, что сбросит с Франции цепи суеверия и фанатизма, о царстве разума и свободы, которое не за горами. Лишь Казотсвязавшись с иллюминатами, он помалу приобрел славу ясновидца, не разделял общих восторгов. «Вы увидите ту великую и прекрасную революцию, о которой так мечтаете, сказал он. Но лучше вам не знать, что произойдет с вами в долгожданном царстве разума...» Конечно же, после такого вступления все наперебой стали требовать предсказаний: что случится с каждым из них. И Казот дал волю фантазии: Кондорсе, по его словам, предстоит принять яд, чтобы избежать казни на революционном эшафоте; Шамфор с той же целью выстрелит себе в голову, но неудачно, лишь обезобразив лицо... Де Байи и де Мальзерб не успеют уйти из жизни самии примут смерть из рук палача. Герцогиня попыталась свести все к шутке, сказав, что женщины в бунтах и революциях не участвуют, и ей ничего не грозит. «Ошибаетесь, сударыня, сказал безжалостный Казот. Вы поедете к месту казни на простой тюремной повозке, и умрете без духовника, без исповеди. Причем окажетесь еще не самой высокопоставленной дамой, казненной таким образом...» И он весьма прозрачно намекнул, что позорная казнь ждет и принцесс крови, и, смешно сказать, королевскую чету... Сейчас это звучит как иллюминатские бреднино тогда уверенные мрачные речи Казота на многих произвели впечатление.
Бред, конечно же, произнес де Бриссак. После чего в нарочито игривом тоне пересказал старый анекдот об известной иллюминаткесупруге маршала де Ноайля, опустившей адресованное Богородице письмо в кружку для пожертвований церкви святого Рока; томимый скукой священник написал ответ от имени Пресвятой Девы, завязалась оживленная перепискаобман вскрылся несколько месяцев спустя и история наделала много шума... В заключение рассказа он спросил де Леру:
Скажите, Арман, коли вы уж время от времени подвизаетесь в здешней церкви, вам не доводилось получать схожие послания? При здешней простоте нравов это было бы не удивительно...
Не доводилось... Но примеров мракобесного суеверия и без того хватает. Не так давно кюре привез из Парижа часыбольшие напольные часы с боем... И что вы думаете? Сия невинная покупка вызвала крестьянское волнение, чуть ли не бунт. Кто-то пустил слух, что часы на самом делепресловутая габель, которую никто здесь в глаза не видел и ничего о ней толком не знает, но все уверены, что страшнее вещи нет на свете... Пришлось вмешаться мнепричем успел я в последний момент, часы уже лежали на готовой вспыхнуть поленице.