Вы еще найдете «того самого».
Я пожала плечами, выходя из комнаты.
Ты сама знаешь, что мужчины влюбляются до беспамятства только в красивых женщин.
Я же насчет своей внешности иллюзий не питала.
Рост средний. Фигура средняя. Волосы цвета тёмного каштананепослушные, вьющиеся, вечно норовят выбиться из любой причёски. Карие глаза на мою беду, слишком серьезные, и мне никогда не удавалось изобразить ими что-то вроде кокетства или восторженного обожания, что так нравится сильному полу. Губы ну более-менее, пухлые. Но неулыбчивые. Крупноватый нос. И вообще черты лица далеки от хрупкого аристократизмаи вновь спасибо папе, за которым не случайно закрепилось прозвище «Бульдог».
Дурацкое прозвище. Это из-за него меня с самого детства дразнили
Ах, вы слышалиБульдожка отвергла очередного претендента на руку? Олли только что пронёсся мимо, красный как рак, и заявил, что больше в особняк Шеппардов ни ногой. Ну надо же! Она ведёт себя так, будто первая красавица королевства, и очередь из женихов у неё до самой столицы
О нет, там Диана!
Я притормозила на лестнице. Пожалуй, одной драки на сегодня достаточно. Поищу другой путь.
А пока я уходила прочь, до меня доносились отголоски смеха.
Дождётся, что останется старой девой Впрочем, на что ещё рассчитывать с такой убогой внешностью Ну да ничегоеё брату наверняка понадобится нянька для малышей Видели, как его женушку разнесло? И это на седьмом-то месяце! Там тройня, не меньше!..
Бальный зал в Шеппард Мэнор не очень большой. Да и сам дом нельзя назвать огромнымзато он очень уютный. В нём почти нет камнятолько дерево. Отец старался, чтобы маме ничего не напоминало об одном не самом приятном периоде жизни, когда вокруг неё было слишком много камня. Да к тому же, в последнее время у неё снова этот гадкий кашельпоследствия застарелой лёгочной болезни. Так что сырость противопоказана.
Почти вбегаю в бальный зал, но притормаживаю шаг. Не хочу случайно сшибить с ног единственного человека, которого я совершенно точно не против сейчас видеть.
Вот она! Дженни. Моя невестка.
Сидит у столика с фруктами в золотистом платье, сложив руки на объёмном животе. Не знаю насчёт тройни, но двойни у них в роду были, так что не исключено. Прислушивается к чему-то внутри себя, светится счастьем Олав добивался её много лет. И этой весной они, наконец-то, поженились. Вот мой брат ни в чью сторону не смотрел даже никогда! Потому что по-настоящему любит. Хотела бы я, чтобы на меня когда-нибудь кто-то так посмотрел. Но Дженникрасавица! Ничего удивительного. Пока иду, любуюсь ею. Её не портит даже огромный живот, из-за которого она передвигается еле-еле и действительно оправдывает своё смешное семейное прозвищеУлитка.
Джен, а он не присылал весточку? Ну, когда уже приедет?
Она вздыхает и слегка хмурит изящные тёмные брови вразлёт, но тут же снова улыбается.
Нет. Задерживается почему-то. Но ты не волнуйся, я уверена, скоро будет. Присядешь? Дженни похлопывает ладонью по диванчику рядом с собой, откидывает с плеч тёмные кудри, сколотые у висков заколками с жёлтыми опалами.
Удача, как и беда, не приходит одна. Им с Олавом досталось одно из самых больших сокровищ КоролевстваЗамок золотой розы. Они растят его с самой весны из маленького камушка-семечка. Уже проклюнулись стены второго этажа. Джен и сама сейчас похожа на золотую розусияет внутренним светом.
Странно. Брат давно должен был приехать. Не в его правилах заставлять ждать. Тем более Дженни. Не разделяю беззаботности невестки! Что-то здесь не то.
Спасибо, солнышко! Но я побежала. Здесь душно, хочу в парк.
Ты просто решила встретить Олава раньше меня, смеется Джен.
Я ухожу из бального зала в куда лучшем настроении, чем была. Вот же есть такие люди-солнышки, рядом с которыми всем тепло.
Но мне тут же становится холодно снова, как только я попадаю в осень. И в стремительно темнеющем парке стылый ветер набрасывается на меня, треплет платье, кусает озябшие плечи.
И надо бы вернуться. Но упрямство гонит вперёд.
Только дойду до парковой ограды! И тут же обратно.
Хрупкие листья шуршат под ногами при каждом шагея тороплюсь и отчего-то взволнована. Олав никогда ещё не опаздывал на моей памяти, если что-то обещал.
В небе ранняя луна. Огромная, бледная, она кажется пойманной в перекрестье чёрных голых ветвей. А небо сегодня такое странноесерое с рыжим, в тёмных мазках облаков, будто пеплом посыпанное.
Ещё раньше, чем добрела до металлического кружева ограды, я услышала цокот копыт. Вдали мелькнули очертания чёрного экипажа, блеснули огни каретных фонарей, какие вешают по обе стороны от кучера в тёмное время суток, чтобы не столкнуться с кем-нибудь на узкой дороге.
Этот экипаж мне не знаком. Олав уезжал верхом. Запоздалый гость?
Замираю посреди аллеи. По правую и левую руку от меня кустарники горят карминной листвой в сумерках, не торопятся сдаваться натиску осени. Обхватываю себя за плечи.
В маленький парк Шеппард Мэнора экипажи не допускаются. Гости вынуждены спешиваться и преодолевать оставшийся путь на своих двоих. Ещё одна маленькая хитрость моего отца. Даже самый спесивый гость после небольшой пешей прогулки слегка теряет гонор.
Сегодня это кстати. Я очень хочу посмотреть, кто же приехал.
За прутьями парковой ограды смутно виднеется белое пятносветлые волосы того, кто вышел из кареты первым. И я слышу голос собственного брата.
Вечер в разгаре. Поспешим!
Фыркают лошади, им не терпится снова в путь. Кучер трогает карету, и она уезжаетнеподалёку устроены обширные конюшни.
А на подъездной аллее за воротами остаётся ещё один человек. Высокая тёмная фигура без единого светлого пятна. Привратникна нём хоть и не серая форма Тайного сыска без знаков отличий, но я уверена, что такая точно имеется в его домашнем шкафубесшумно распахивает створки и снова сливается с темнотой. Брат проходит первым, оборачивается на спутника, который остаётся снаружи, словно не хочет пересекать незримую черту.
Дорн, полно тебе! Мы же договорились. Я уверен, что никакой опасности
Тихо! Здесь люди.
Мужской голос. Незнакомый, властный, резкий. Хлещет по моим натянутым нервам, и я вздрагиваю.
Брат смеётся, слегка сконфуженно.
Ох, вечно забываю наши слуги умеют оставаться невидимыми. И глухими! Так что не волнуйся и
Я не о них.
Роняю руки, распрямляю плечи. И вроде ничего ведь не сделалаа почему-то чувствую себя преступником, которого застигли на месте преступления.
Олав наконец-то замечает меня, и на его лице появляется открытая улыбкано я не тороплюсь на неё отвечать. Мой взгляд упрямо пытается выхватить из темноты очертания того, другого, который заставляет меня почему-то тревожиться.
Надо же, нас встречают! Дорн, познакомься. Это моя любимая младшая сестрёнка, Элис. Я тебе о ней рассказывал.
Опоздавший гость делает шаг. Пресекает, наконец, разделяющую нас черту. Мой братнемаленького роста, но этот незнакомец выше. Я вся теряюсь в его тени.
Вспоминаю, наконец, правила приличияотмираю и делаю учтивый книксен.
А когда выпрямляюсь, натыкаюсь на холодный взгляд тёмно-серых, как хмурое осеннее небо, глаз. В сумерках они кажутся почти чёрными.
Я ведь должна что-то сказать? Слова вдруг как-то все потерялись. Но и онэтот красивый темноволосый мужчина в чёрном дорожном плаще, с таким равнодушным, предельно отстранённым лицомтоже не кажется настроенным на светские беседы.
Гость слегка слонил голову в знак того, что ему приятно познакомиться. Но я знала, что ему не «приятно».
Ему вообще никак.
Моё присутствиелишь досадная помеха каким-то важным разговорам.
Вот так я впервые его увидела.
Дорнан Морриган
Блистательный герцог, красавец-мужчина, гроза девичьих сердец.
Моя первая, моя единственная любовь.
Человек, который растоптал моё сердце, даже не заметив.
Мой будущий муж.
Глава 3
По длинной аллее к дому мы шли втроём. Ясправа от Олава, подальше от чужого мужчины, как и положено по этикету. Они же, очевидно хорошо знакомые, вели ничего не значащую светскую беседу. Ну, то, что можно было без зазрения совести обсуждать при посторонних, судя по всему. Погода, природа и всё такое. Говорил в основном брат. Гость больше молчал. Я едва поспевала за их широкими шагами и помалкивала. Хотя нестерпимо жгло любопытствозачем к отцу приехал этот герцог, и главноекакой такой опасности ожидает в нашем доме.
Осенью темнеет быстро, стремительно, и уже на середине аллеи нас окутали плотные сумерки, в которых моё тонкое бальное платье выделялось призрачным пятном.
Морриган вдруг остановился на середине шага.
Пока ты болтаешь, твоя сестра замёрзнет насмерть.
Эм-м Олав сбился с мысли и бросил на меня удивлённый взгляд. Элис, тебе что, холодно?
В этом весь мой брат. В лепёшку расшибётся ради близкого человека, но иногда не замечает самых очевидных вещей. У него было непростое детство. Я у родителей поздняя, и они не любят распространяться о том, что случилось до моего рождения, но я знаю, что из-за коварства древней магии моя мать попала в ловушку в подземельях одного из Замков роз, будучи беременной. Так что первые десять лет жизни моего брата они провели вдвоём в очень опасном подземном мире, где совсем не было других людей. Олав из-за этого вырос очень крепким, и холод на него практически не действует. Он его просто не замечает. Вот и сейчас идёт в одном тонком светло-голубом сюртуке, наверное из летней ткани вообщеи хоть бы хны. Так что ему трудно понять, как это, когда замерзаешь до мозга костей на «каком-то освежающем», а на самом деле ужасно холодом ветру.
Но вот выставлять брата в невыгодном свете при чужих как-то не хочется. Так что улыбаюсь Олаву невозмутимо, и стараюсь, чтобы зубы при этом не стучали:
Что ты, я совсем не замёрзла! Глупости какие. Да и до дома совсем
Вот, возьми. Отдай ей.
Я осекаюсь и, не веря своим глазам, смотрю, как длинные аристократические пальцы расстёгивают металлическую фибулу плаща. Как Морриган одним небрежным движением перекидывает его в руки моему брату. И конечно, герцог не стал бы надевать его на меня сам, потому что грубейшее нарушение приличийприкасаться вот так к незамужней девушке.
Но ещё более грубоеделиться с нею своей одеждой.
Правда, брат как всегда «плавает» в тонкостях этикета. И судя по всему, ничего предосудительного в таком поступке не видит. Потому что благодарит и накидывает этот плащ на меня, тут же невозмутимо продолжая прерванную беседу, как будто ничего не случилось. Идёт по аллее дальше.
А я отстаю на шаг, потому что в себя прихожу не сразу.
Тяжёлая ткань давит на плечи. Окружает со всех сторон, будто броня. Да так и естьведь она полностью скрывает моё белое платье, и теперь я тоже растворяюсь в темноте. Я спрятана от чужих глаз, и почему-то становится спокойнее.
А ещё он тёплый. До сих пор хранит тепло чужого тела. Как будто тот мужчина согрел меня вовсе не плащом. А собой.
Я краснею, и теперь-то со всей очевидностью понимаю, отчего этикет запрещает подобные штуки.
Но самое странное это запах. Плащ пахнет не мужскими духами, не помадой для волос, не лосьонами и накрахмаленными воротничками, и ни одним другим их тех ароматов, которыми так любят окружать себя светские модники.
Этот плащ пахнет им.
И снова меня будто толкает что-то в грудькогда герцог бросает мимолётный взгляд через плечо. В нём читается раздражение, он словно спрашивает «идёте вы уже, или нет?» Но кажется, меня не сочли достойной лишних разговоров.
Я тоже ничего не говорю. Смотрю прямо перед собой, и делаю вид, что ничего не заметилаа просто сама решила ускорить шаг. Догоняю брата, опять иду рядом. Стараюсь так, чтобы он мне загораживал герцога. Так надочтобы я успела хоть немного привести в порядок сумятицу мыслей в своей голове прежде, чем мы доберёмся.
Тщетно, разумеется.
Я сейчас немедленно пойду, и сам доложу отцу о твоём прибытии! заявил брат, как только дворецкий распахнул перед нами высокие створки входных дверей тёмного дерева с ручками в виде собачьих голов. Уверен, как только он поймёт срочность дела, уделит тебе время.
Очень надеюсь, бесстрастно ответил герцог, рассматривая холл с добротной дубовой мебелью, обтянутой не очень изящной, но прочной тёмно-зелёной материей. Я хотел бы уехать тотчас же после разговора. Продуктивного, смею рассчитывать.
Не бойся, мой отец отлично умеет слушать. И слышать, что самое главное. Элис, проводи гостя!
И брат торопливо скрылся, оставляя меня наедине с герцогом.
Подбежавший лакей торопливо принял у меня плащи хотел было его куда-то унести но герцог поморщился и забрал у него свою вещь, не церемонясь. Перекинул на спинку ближайшего стула. Кажется, он и правда спешил поскорее уйти.
При свете дюжин свечей в канделябрах я смогла, наконец-то, рассмотреть гостя.
Широкие плечи, обтянутые отменно сшитым тёмно-серым сюртуком из дорогой ткани. Шито явно на заказ. Но не та вещь, в которых являются на приёмы. Статная осанка, горделивая посадка головы. Тёмные короткие волосы без следа напомаженности, небрежно повязанный шейный платок всё выдавало человека, которого не слишком заботит мнение света. Потому что он прекрасно знает, что при его происхождении, титуле и доходах свет в любом случае будет более чем к нему расположен. А особенно матушки незамужних девиц.
Как же хорошо, что моя не похожа на всех этих наседоку которых, кажется, весь смысл жизни в том, чтобы продать дочурку подороже, а потом хвастаться соседкам за чаем годовым доходом зятя! Как только отец заводит осторожные разговоры о моём замужестве, она закатывает глаза. «Ох, Уильям, как по мнепусть бы Элли подольше побыла дома. Ну зачем ты торопишь время? Неужели думаешь, оно бесконечное у нас?» «Вот именно, что нет, Мэри! И я очень хотел бы поскорее увидеть внуков» «Только мужчина может так говорить. Который не знает, что такое выносить, родить и поднять на ноги ребёнка. Элис, крошка, не слушай отца! Джен за тебя двойную норму выполнит, ему скоро и так будет с кем посюсюкать на выходных».
Щекам становится жарко, когда понимаю, куда увели меня нечаянно мысли.
Герцог меж тем невозмутимо разглядывает картины на стенах, стоя ко мне спиной. А я совершенно забыла о своих обязанностях младшей хозяйки. Да и сказать спасибо бы не мешало
Хм. Ваша светлость, позвольте поблагодарить
Почему вы не сказали, что вам холодно?
Что?..
Я так была занята тщательным выбором слов для учтивой благодарности, что не услышала, о чём он спросил.
Герцог повторил вопрос, не отрываясь от созерцания картины. Это было одно из батальных полотен, изображавших эпоху Завоевания.
Много веков назад люди переправились с Материка и захватили Ледяные острова, почти на корню уничтожив народ эллери. Разрушили до основания часть выращенных ими волшебных Замков роз, а остальные забрали себе. Но драгоценные трофеи со временем вяли и рассыпались в прах, угасая без магии своих истинных хозяев После этого много веков в Королевстве ледяных островов даже слыхом не слышали о волшебстве. До тех пор, пока магия, слкрытая в крови немногих уцелевших потомков эллери, не начала пробуждать Замки к жизни.
Чуть было не случилась опять война но Королевство удержалось на этой граникогда оказалось, что жизни простых людей и эллери давно переплелись так, что оторвать одних от других можно только с кровью. И во многих семьях, даже в королевской, рождаются дети с магическим даром.
Так что теперь мы пытаемся строить новый мир. Люди и маги вместе. Не всегда получается гладко но пытаемся.
Отец с увлечением коллекционирует картины. Конечно, ему далеко до хозяев настоящих Замков роз, где хранятся подлинные раритеты. Полотна, висящие у нас в холле, новоделы, не старше пары сотен лет. В них завоеватели воспевают свои победы.
Картин в холле Шеппард Мэнор семь. По числу Замков роз, которые покорили захватчики.
Замок ледяной розы, Замок пурпурной розы, Замок стальной розы, Замок медной розы, Замок серебряной розы, Замок золотой розы и Замок пепельной розы.
Восьмого, Замка янтарной розы, на картинах не было. Этот мифический Замок много веков оставался скрытым, потерянным, без малейшей зацепки о том, где его искать. До тех пор, пока его не вернула из небытия одна смелая девушка, о которой теперь слагают песни. И сейчас этот замокрезиденция королей Арвенора, заморской страны. У нас же, в Королевстве ледяных островов, оставалось по-прежнему семь Замков розчетыре возрожденных и три всё ещё спящих, поверженных, обращённых в пыль древних руин.
Картина, возле которой остановился герцог Морриган, была посвящена как раз одному из таких «спящих».