Жена охотникаИрина МуравьеваЦикл: Это Я
Согласие (вместо пролога)
"Из всей этой ситуации есть один прекрасный выход"
За окном не переставая лил дождь, делая пейзаж унылого провинциального городка еще более скучным. Стояла поздняя осень. Почти каждый божий день начинался либо с ливня, либо с холодного тумана, приходившего с полей. Улицы давно превратились в реки грязи, щедро украшенные помоями, которые люди выливали прямо из окон домов. Подступала зима. Холодная, ненасытная до смертей пора, забиравшая слабых и бедных.
В доме уже было холодно. Сырые стены плохо протопленного помещения отдавали плесенью. Аннабель сидела за старым отцовским столом. Тем самым, за которым отец так часто работал, конструируя то одну, то другую занимательную штуковину, не интересную никому, кроме него самого.
"Старый чудак Моран"- так звали отца в их родном городе. Аннабель не соглашалась. Защищала отца. Ссорилась с теми, кто смел порочить его имя. Но сейчас следовало признаться, хотя бы самой себе: горожане были правы. Отец, при всей его гениальности, так и не смог создать ничего, что могло бы обеспечить его и Аннабель жизнь. Одно за другим, он выдавал абсолютно ненужные изобретения: машинку для очистки яиц от скорлупы, устройство, автоматически подпиливающее ногти, огромный кухонный шкаф для механической варки такой мелочи, как каша, и, самое страшное- автоматического цирюльника. Им отец особенно гордился. Небольшой прибор, полный острых ножей, призван был помогать бриться. Однако люди не спешили расставаться со своей жизнью, покупая такого головореза.
Конечно, кроме всего этого, отец делал и полезные вещи. Шкатулки с секретом, открывающиеся хорошеньким маленьким ключиком. Музыкальные карусели. Часики, в которых двигались игрушечные фигурки.
Эти изобретения Морана народ любил. И покупал, когда тот ездил на ярмарку. Но отец всегда хотел создать нечто большее. Что-то важное. Изобретение, способное изменить мир.
Над этим чем-то Моран и просиживал долгими ночами, пренебрегая сном, едой и другими, более прибыльными заказами.
В итоге у Аннабель осталась лишь куча чертежей и ничего, абсолютно ничего, что смогло бы помочь в жизни.
Отец заболел прошлой зимой. Простая простуда быстро переросла в пневмонию. К весне, несмотря на все свои усилия, Аннабель осиротела.
После отца остались бесчисленные долги за лечение, несколько безделушек, годных к продаже, и все те же пустые, бессмысленные чертежи. Куда идти и что делать дальше- Аннабель не знала. Ее мать умерла уже давно, когда девочке не было и года.( Правда злые языки поговаривали, что госпожа Моран вовсе и не умерла, а просто ушла от недотепы мужа к более обеспеченному человеку, сделавшему ее своей любовницей). В эту версию Аннабель отказывалась верить. Впрочем, как не верила она до поры и в бессмысленность изобретений отца.
Оставалась тетушка. Сестра папы. Аннабель смутно помнила ее образ: высокая женщина в широкополой шляпе. Тетя вышла за чужеземца и теперь жила далеко, на острове- государстве, расположенном от страны Аннабель через пролив. Последняя открытка от тети Луизы пришла семь лет назад. Два ангела возле елки. Больше от Луизы никаких вестей не поступало. Возможно ее, как и отца, скосила болезнь. Или что-то пошло не так при деторождении. А может, тетушка просто забыла о них. Так или иначе, ехать в другую страну, чтобы искать там высокую женщину в широкополой шляпе не было никакого смысла.
Аннабель посмотрела на пачку писем перед собой. Все от кредиторов. После смерти отца осталось столько счетов...
Часть из них Аннабель, как могла, погасила из своего крошечного наследства. Но большая половина все же осталась.
Лето девушка провела, безуспешно пытаясь покрыть эти самые проклятые долги и скопить хоть как- то на зиму. Она распродала все доделанные отцом игрушки, а когда денег с них не хватило, принялась за вещи в доме, превратив все комнаты в пустые серые помещения без "лишних" предметов интерьера. А впереди была зима. Как выжить, когда нет денег даже на закупку дров?
Да. Из всей этой ситуации есть один прекрасный выход,- повторила про себя Аннабель,- Выйти за Ранкура.
Госпожа Ранкур.
Как смешно и пошло это звучит.
Забыть все мечты и стремления, похоронить себя и все, чем ты являешься. Перестать читать книги. Перестать мечтать. Никогда не увидеть больших городов и прекрасных, дивных стран.
Целыми днями стоять у котла. Варить еду. Рожать и растить детей. Сколько Ранкур хотел? Штук пять мальчиков? Чтобы все были похожи на него и было с кем ходить на охоту? А она, Аннабель, будет ждать дома, потрошить дичь, варить из нее суп и еще рожать...
От одной мысли девушку передернуло.
Конечно, она рассматривала возможность переезда в столицу. Этот город, далекий и неведомый, всегда манил ее. Но, даже по минимальным подсчетам, Аннабель не хватит денег и на неделю в таком месте.
Что-то внутри говорило, что, доберись она до столицы, и с ее милым личиком Аннабель обязательно найдет себе достойного покровителя. Так делали многие... И да: столица была полна хорошеньких мордашек. Аннабель слегка пробил озноб. Не этого она хотела...
Был еще один вариант: остаться в родном городе. Попытаться прожить зиму. Ели получится, то летом нужно будет максимально потрудиться: дрова, запасы- все теперь будет только на ней. Из молодой цветущей девушки Аннабель превратится в серое немое создание, постоянно рыскающее по лесу в поисках дров, грибов, ягод, кореньев- всего, что может пригодится зимой для выживания. Люди будут сторониться ее. Иные же- бросать грош на пропитание. И грош этот Аннабель будет радостно поднимать с мостовой, благодаря благодетеля и улыбаясь ему беззубой улыбкой.
****
Иными словами она, как Хлойя до нее, станет городской сумасшедшей.
Но разве не видела Аннабель, как в скромную лачужку Хлойи захаживает то плотник, то пекарь? Увы: деньги самая необходимая часть жизни, они нужны даже городской сумасшедшей.
Каков же выбор?
Неопределенность в столице.
Шлюшка в родном городке.
Или жена уважаемого охотника?
-Ну же, Аннабель,- зевнул Ранкур,- Ты мучаешь меня молчанием уже битый час. Скажи «да» и покончим с этим!
Аннабель посмотрела на охотника. У него было крупное лицо с мощным волевым подбородком. Нос с горбинкой. Темные глаза и волосы, цвета воронова крыла. Многие в городке считали Леруа Ранкура очень красивым мужчиной. Аннабель думала, что это навязанное самим Ранкуром восприятие, и все же он был не столь плох. По крайней мере по сравнению с бедностью и перспективой обслуживать весь город Ранкур явно выигрывал. Он был уважаем. Даже любим. Охотничий промысел приносил ему достаточно денег. Плюс, Ранкур владел доходным домом, квартиры которого вносили немалую лепту в его бюджет.
Итак, решение было принято.
-Ранкур...Леруа, я буду твоей женой.
Мужчина улыбнулся.
-Вот умничка.
Аннабель опустила голову и закрыла глаза. Перед ней пронеслись и исчезли во тьме все ее мечты.
Часть II И пришло ...чудовище
1
По коридорам замка гулял сквозняк. Штукатурка лезла с отсыревших стен. Последним теплым уголком в этом проклятом месте был маленький очаг черной кухни, возле которого сидело, сгорбившись, существо. Издали, фигуру еще можно было принять за человеческую. Две ноги. Две руки. Согнутая спина. Но, подойдя ближе, любой человек вздрогнул бы от ужаса.
К слабому огоньку протягивались через чур длинные, покрытые шерстью руки, пальцы которых увенчивались острыми когтями. Ноги были мощными, с лохматыми ступнями. Что же до головы- это была не человеческая голова. И мало какой цирк видел маску подобного уродства. Высокий лоб. Широкий нос. Тонкая линия рта, с высовывающимися над нижней губой клыками. Шерсть, покрывающая почти все лицо.
И, между тем, это существо все же было человеческого рода. Его звали Эдуард Лазаре. Сын богатого торговца шелком.
Очередной порыв ветра, ворвавшегося на кухню, чуть было не загасил огонек очага. Эдуард поежился, плотнее укутался в проеденный молью плед, свисавший с его плеч. В этот вечер на ужин были волчьи потроха. То немногое, что осталось от последней охоты. Помешав вонючее вязкое варево ложкой, Эдуард поморщился. Куда делись те чудесные времена, когда ужин накрывали минимум из десяти блюд, а он мог позволить себе воротить нос от каждого?
-Ну хоть вы добавите капельку уюта в сегодняшней вечер, Госпожа Герранд,- сказал Эдуард старому ржавому чайнику, так же висевшему над огнем.
Дурную привычку разговаривать с вещами Эдуард приобрел давно. Примерно после того, как из замка сбежал последний слуга.
Сначала Эдуард делал это с сарказмом. Назвал чайник в честь чопорной иноземки- экономки, обожавшей чайный напиток и, уходя, назвавшей Эдуарда чудовищем большим внутри, чем он был снаружи. Часы Эдуард звал Рудольфом - в знак презрения к помешанному на пунктуальности лакею. Подсвечник был господином Шерми- его учителем музыки. Все женщины, спавшие с сем музыкантом, жаловались, что выгорает он быстрее дешевой свечи. Писуар носил имя самого любимого слуги- господина Дувера. Учителя высших наук, некогда нанятого папочкой.
Оставшись один, Эдуард злобился и рычал на вещи, вымещая на них весь свой гнев и фрустрацию последних лет. Но чуть позже, когда одиночество стало проникать в кровь, Эдуарду начало казаться, что вещи отвечают ему. Глубоко в сознании, он понимал, что это сдается и сходит с ума его бедный мозг. Но замок был такой огромный, в нем было столько комнат, коридоров, залов... И во всем этом Эдуард был абсолютно один.
Чтобы спастись, Эдуард сделал то, о чем раньше ему было смешно даже думать. Он принялся за книги.
Отец, сам не имевший хорошего образования, всегда старался пустить своим партнерам как можно больше пыли в глаза. Хорошая же библиотека, по его мнению, была фасадом благополучной, интеллигентной семьи. Поэтому отец активно покупал книги. Старые и самые модные. Хорошие и плохие. Труды философов и советы по садоводству. Все это было не важно. Главное - чтобы на полках стояли книжные корешки, а деловые партнеры отца, зайдя в библиотеку на стаканчик бренди, могли удивиться количеству томов.
Эдуард, будучи мальчишкой и юношей, книги презирал. Еще бы: вокруг было столько всего более интересного. Игры в прятки и кораблики в лужах. Стрельба из лука и бои на мечах. Чуть позже: карты, вино и девушки.
Теперь же, оставшись один, Эдуард не имел иного выбора, кроме как развивать свой мозг, дабы не сойти с ума.
Он прочел почти все книги библиотеки. Некоторые - не один раз. И на время ему даже удалось увлечься ими. Но такое решение проблемы не было перманентным.
Даже самая интересная книга становится блеклой, когда тебе абсолютно не с кем ее обсудить. И Эдуард вернулся к своим верным вещам. Конечно, он всегда делал вид что лишь шутит, когда разговаривает с ними, но часть его знала, что вещи- его единственные оставшиеся друзья. Другая часть понимала- он медленно и верно сходит с ума.
Сегодня в госпоже Герранд был заварен травяной чай. Напиток, травы для которого Эдуард собственноручно собрал в лесу. Это была последняя радость одинокого существа из полуразвалившегося замка.
Госпожа Герранд издала гудок, и Эдуард снял чайник с огня.
-Чтобы я без вас делал,- улыбнулся он.
Варево в кастрюле тоже начинало закипать, разнося по кухне свой отвратительный запах.
Конечно, Эдуарду стоило отправиться на новую охоту... Но последние несколько недель он чувствовал себя хуже обычного. Кашель, слабость, головокружения. Зима тяжело давалась ему. Возможно, у него даже был жар. Эдуард точно не знал и не хотел знать. Если он умрет, то пусть все будет быстро. Если выживет-то... Что делать дальше Эдуард не знал. Все последние годы он все больше и больше дичал. Не причесывал шерсть. Одевался в одежду лишь зимой, чтобы было теплее. Перестал брать на охоту винтовку и начал делать это как зверь, а не как человек. Возможно, еще год- два, и в замке появится настоящее чудовище. Зверь, ничем не отличающийся от других зверей. Так что даже смерть была бы предпочтительней. Но Эдуард боялся ее. Он даже не мог сам наложить на себя руки. Мерзкий слабак.
Эдуард налил себе чашку травяного чая.
-За вас, госпожа Герранд!- салютовал он чайнику.
И в этот момент до звериных ушей донесся странный звук. Будто отголосок женского смеха. Раскатистый, мелодичный, звонкий женский смех. Откуда он в этом проклятом доме?
Эдуард отхлебнул чая и прикрыл глаза. Похоже, его накрывали новой волной безумия.
2
Следующие несколько дней Эдуард провел с нарастающим ощущением того, что в замке он не один.
Ему чудились шаги. Человеческие голоса. Все тот же звонкий женский смех.
Порой, ему было столь страшно, что он запирался на черной кухне, служившей его домом во время холодов, и сидел там, боясь пошевелиться.
А иногда, когда приступы паники стихали, Эдуард сам выходил в коридор и долго бродил по замку в поисках тех, кто мог быть причиной этих звуков.
При этом Эдуард четко не знал, боится ли он существ живых, либо же мертвых. Призраки, сколь не был он о них наслышан, никогда ранее не посещали его даже в самые темные и мрачные времена. Живые же люди... Эдуард столь давно жил один, что был уверен: любая живая душа попросту забыла дорогу к его замку.
Впрочем, бояться следовало живых. Окажись люди в замке, они не преминут без суда покончить с чудовищем.
Хотя против людей есть острые когти, клыки, мощные ноги, натренированные охотой инстинкты хищника.
Тогда как спрятаться от призрака, реши он посетить Эдуарда, не представлялось возможности. Пусть даже присутствие оного и не причинит боли физической.
На четвертый день сумасшествия Эдуард снова вышел на осмотр замка.
Был вечер. Тьма уже давно окутала землю, и комнаты с коридорами были едва освещены слабым светом луны. Но Эдуарду, с его звериными глазами, не нужно было даже свечи.
Бесцельно он блуждал по коридорам, переходил из комнаты в комнату. Все было как прежде: пыль скрывала былую роскошь, всюду виднелись следы распада. Примерно через час Эдуард успокоился. По крайней мере насчет живых людей. В западном крыле замка, обследованном им, не было и намека на чье- либо присутствие.
-Поздравляю, Эдуард, это новая ступень безумия,- сказал он сам себе.
Дальше, более от нечего делать, он продолжил бродить по комнатам. В основном комнаты этого крыла принадлежали прислуги. Небольшие серые помещения. Ничего особенного. Вот здесь жила госпожа Герранд. Над ее кроватью висел портрет сына, которому она когда- то посылала деньги на обучение в академии. Интересно, закончил ли учебу ее мальчик, и смог ли своим заработком обеспечить матери достойную старость?
Здесь- жил Шерми. Сейчас комната была пуста, но Эдуард четко помнил запах модного одеколона учителя и то, что каждый раз возле кровати валялся чей-то лифчик, забытый впопыхах хозяйкой.
А вот комнату Дувера. Старый пройдоха оставил свои книги и конспекты. Будто бы собирался сюда вернуться.
Эдуард полистал ненавистный учебник. Ухмыльнулся. Положил книгу обратно на полку.
Следующая комната...
Эдуард замер. Это была ее комната.
Агата...
Дрожащей рукой, Эдуард открыл дверь.
Комната мало чем отличалась от остальных. Все те же обои в мелкий цветочек. Узкая кровать, комод, умывальник.
Внутри было пыльно, тихо, серо. Эдуард выдохнул с неким облегчением. Честно, он сам точно не понимал, чего он ожидал.
Подойдя к маленькому комоду, Эдуард начал один за другим открывать его ящики, как делал он это уже не раз на протяжении последних нескольких лет. Ящики были пусты, но Эдуард хорошо помнил, что ранее находилось в каждом из них.
Первый ящик служил для белья. Тонких сорочек и рубашек почти детского размера. Во втором лежали заколки, булавки и маленькая шкатулочка. Однажды Агата показывала ее ему. Хранилище ее самых важных вещей.
Третий ящик принадлежал полотенцам и постельному белью, и именно под ними Агата хранила свой дневник.
Рука Эдуарда чуть дрогнула, прежде чем открыть этот последний ящик. Хотя и тот был пуст. Эдуард знал это. Он проверял уже более ста раз. От Агаты в замке не осталось и следа. Будто бы она никогда и не жила здесь.
И все же, Эдуард открыл третий ящик комода. Лишь пустота, пыль и что-то блеснуло в лунном свете.
Все чувства Эдуарда напряглись. Дрожащей рукой он пошарил по дну ящика, пока не нащупал маленький предмет. Железная заколка- невидимка.
Сердце Эдуарда заколотилось с бешеной скоростью. Рука задрожала еще сильнее. Он приподнял свою добычу так, чтобы она хорошо была видна в свете луны. Сомнений не оставалось. Это была женская заколка. Но как она попала сюда? Эдуард уже сто раз смотрел во все ящики...