Что за
Джимми бросил на него предостерегающий взгляд и сразу повернулся обратно ко мне.
С кем там можно связаться, чтобы подтвердить вернее, сообщить, что ты какое-то время будешь отсутствовать?
С миссис Джессикой Скотт из отдела кадров. Добавочный двести три, мгновенно откликнулась я.
В глазах Джимми что-то промелькнуло, но он не подал виду и тем же твердым, спокойным голосом обратился к отцу:
Тони, не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
Вместо ответа папа снял трубку с базы и протянул ему. Прежде чем набрать номер, Джимми вновь повернулся ко мне.
Может, сама поговоришь?
Я отрицательно покачала головойрешат еще, что я вру. Нет уж, пусть звонят, убедятся, что все правда.
Я повторила номер, и пальцы Джимми забегали по кнопкам. Звонок шел, казалось, целую вечность. Наконец после соединения с коммутатором Джимми набрал добавочный и, к моему раздражению, поднялся на ноги, так что ответы с того конца линии до моего слуха не доходили. Оставалось угадывать их по обрывкам фраз.
Могу я услышать миссис Джессику Скотт? Доброе утро, миссис Скотт. Меня зовут Джимми Бойд, я друг Рейчел Уилтшир. С ней, к сожалению, произошел несчастный случайничего серьезного, не беспокойтесь, и она не сможет появиться на работе по крайней мере до конца недели, возможно, немного дольше.
Долгая пауза.
В отделе продаж Да Да Ясно, хорошо Большое спасибо. До свидания.
Нажав красную кнопку, он сбросил звонок и с непроницаемым лицом медленно повернулся к нам с папой. Я буквально подпрыгивала на стуле.
Ну?! Что она сказала?
Он заколебался. Я подумала, что мне вряд ли понравится ответ, и оказалась права.
Рейчел, она первый раз слышит твое имя. Ты у них не работаешь.
* * *
Наверное, взрослые люди так себя не ведут, но я ничего не могла с собой поделатьразревелась и убежала. Каждый раз, как передо мной начинала брезжить хоть крохотная надежда, в последний момент она ускользала прямо у меня из-под носа. Вскочив со стула и опрокинув-таки его, я в слезах бросилась вверх по лестнице в свою комнату и упала ничком на кровать. На глазах превращаясь в обиженного подростка, я игнорировала все просьбы отца и Джимми открыть дверь и кричала, чтобы они убирались, пока не охрипла.
Вышла я только через несколько часов, когда уже начало темнеть. Я так и уснула, плача, вся подушка была мокрой от слез и липла к щеке.
Папа сидел в гостиной и делал вид, что смотрит новости. Я скользнула на диванчик рядом с ним и, не обращая внимания на приглушенно зашипевшую кошку, положила голову ему на плечо.
Прости, пап.
Он молча сжал мою руку.
Я ничего не понимаю. Какая-то полная неразбериха. Может быть, вы все правы? Может быть, я схожу с ума?
Он неожиданно резко обернулся ко мне.
Не смей так говорить! Никто не считает тебя сумасшедшей! Ты сильно ударилась головой. Ничего удивительного, что у тебя все немного спуталось. Да, только и всего. Все скоро образуется, милая, вот увидишь.
На этот раз я слишком устала, чтобы спорить.
Папу, однако, мое поведение здорово взволновало. Несколько раз за ночь он осторожно, на цыпочках заходил проверить, как я, в полусне-полуяви я четко ощущала запах его лосьона после бритья, но ничем себя не выдала.
* * *
На следующий день я целенаправленно полезла в присланную Мэттом коробку. Меня вполне устроили бы джинсы и толстовка, но, похоже, в этой реальности мой стиль не предусматривал чего-то столь обыкновенного. Пришлось натянуть элегантные черные брюки и изумрудно-зеленый джемпер. Посмотревшись в зеркало, я не могла не признать, что наряд мне идет, а вещи, если и не дизайнерские, уж, во всяком случае, относились к верхней ценовой категории. Либо мне так хорошо платили на новой работе, либо Мэтту я была обязана не только сумкой от Гуччи. Он не скупился на подарки во время нашего школьного романа, и, похоже, со временем это не изменилось.
Остальное я развесила в небольшом платяном шкафу и, захватив дубленку и шарф, спустилась вниз. Я уже несколько дней не выходила на улицу, и нужно было проверить, достаточно ли я оправилась для осуществления последней идеи, которая пришла мне в голову. Правда, потом еще предстояло уговорить папу. Однако стоило мне его увидеть, как все это мгновенно вылетело у меня из головы. Он только появился в дверяхвидимо, выходил за утренней газетой, и, заметив меня, поспешно попытался спрятать красную картонную коробочку, которую держал в руках. Я оказалась быстрее. Мои пальцы стремительно нырнули в глубокий карман и вытащили пачку на свет божий.
Это что, черт возьми, такое?!
Папа с пристыженным видом молчал. Я так и видела, как он прокручивает и отметает всевозможные оправдания.
Чего ради, скажи на милость, ты опять начал курить? Ты забыл, что курение убивает? Что оно уже почти убило тебя однажды?
Если бы мы взглянули на себя в этот момент со стороны, то, наверное, расхохотались бы от того, как поменялись вдруг привычными ролями. Но сейчас я была слишком рассержена, а папа слишком смущен.
Смяв пачку в ладонихоть эта теперь вреда не принесет, я понемногу начала успокаиваться.
Пожалуйста, пообещай мне, что больше не будешь.
Вместо обещания и извинений он попробовал объяснить надломленным от волнения голосом:
Я очень переживал за тебя, Рейчел. Ты казалась такой потерянной, а я чувствовал себя совершенно беспомощным. Это чтобы справиться со стрессом.
По щекам у меня побежали слезы. Я сердито утерла их тыльной стороной ладониГосподи, и когда я успела стать такой плаксой? Взяв обе руки отца своими, я постаралась словами и взглядом выразить все, что чувствовала, когда он впервые сказал мне о своем диагнозе.
Пап, если ты меня любишьесли ты меня правда любишь, пожалуйста, дай слово, что никогда в жизни больше не притронешься к этой дряни!
Теперь и у него глаза были на мокром месте. И хорошо, пустьэто стоило того, если мне удастся его убедить.
Один раз ты уже едва себя не прикончил, потому что волновался за меня. Снова я тебе этого не позволю.
* * *
Я бродила по улицам несколько часов, просто ради удовольствия. Приятно прогуляться после недельного сидения в четырех стенах. Папу я попросила не волноваться, но через пару часов все-таки позвонила домой сказать, что со мной все в порядке. Времени прошло уже довольно много, и я вдруг вспомнила, что пропустила обед. Я была как раз недалеко от центра и повернула к кварталу, где располагались несколько кафешек и ресторанчиков. На тротуаре я заколебалась, не зная, куда пойти, когда голос сзади проговорил мне почти в самое ухо:
Лучший чизкейкв крайнем.
Я резко обернулась, и сердце у меня забилось быстрееот неожиданности, не иначе.
А может, я их больше не люблю?
Джимми посмотрел так, будто я сморозила полную глупость.
Нет. Исключено. Не знаю, как другое, а этого ты забыть не могла. Некоторые вещи не меняются.
Не сговариваясь, мы вместе зашли в кафе, где Джимми заказал кофе и две порции чизкейка. Даже не взглянув на несколько пустых мест у окна, мы оба бессознательно направились к столику на двоих в глубине, рядом с горящим камином.
И почему это вы не на работе, констебль Бойд? Полицейские манкируют своими обязанностями? Неудивительно, что на улицах городка черт знает что творится.
Вообще-то «инспектор Бойд», и у меня сегодня официальный выходной.
«Инспектор»звучит солидно. И что, тебе это нравится? Ты никогда не упоминал, что хочешь стать полицейским.
Джимми дождался, пока подошедшая официантка оставит на столике наш заказ и уйдет, и только тогда ответил:
Да, я люблю свою работу. Пойти в полицию было лучшим решением в моей жизни. А ничего не говорил Я многого не говорил, что, наверное, еще как стоило сказать.
У меня засосало под ложечкой в предчувствии чего-то очень-очень важного. Но я не могла преодолеть внутреннего сопротивления, не знала, как встать на этот путь и хочу ли я на него вставать, поэтому предпочла сменить тему.
Джимми, я хотела извиниться за вчерашнее. За свою маленькую истерику.
Он небрежно отмахнулся, однако я не успокоилась.
Нет, правда. Я понимаю, это все выглядит так не знаю неправильно невероятно нездорово
В общем, не важно, как это выглядит.
Я рассмеялась. Ему всегда удавалось меня развеселить.
Просто все, что я считала бесспорной и безусловной истиной, вдруг выворачивается наизнанку. Это очень тяжело.
Сделав долгий глоток, Джимми произнес:
Еще бы. И наверняка должно выводить из себя.
В его голосе я уловила что-то, чего не слышала ни от кого прежде. Не донеся вилку с куском чизкейка до рта, я уронила ее обратно на тарелку.
Так ты веришь мне?!
Джимми взглянул прямо на меня. В его бездонных синих глазах можно было утонуть.
Я верю, что ты сама веришь в это, искренне и безоговорочно. И вижу, чего тебе стоят попытки убедить остальных. Он замолчал на секунду, и я хотела уже что-то сказать. Слава Богу, не успела, иначе так и не услышала бы, как он почти шепотом закончил:У меня просто сердце разрывается
Я даже не почувствовала, что плачу, пока он не приподнял мне подбородок и не промокнул глаза сложенной салфеткой.
А уж чтоб ты столько ревела, я не помню со времен, когда ты лет в восемь училась кататься на велосипеде и постоянно с него падала.
Я совершенно не по-взрослому шмыгнула носом, но его слова все-таки заставили меня улыбнуться.
В последние пять лет я плакала куда чаще. Столько, сколько ты и представить себе не можешь.
И из-за чего же?
Пришел момент или опять отступать, или бросаться головой в омут.
Из-за того, что потеряла тебя. Ты спас мне жизнь, а сам погиб. Знал бы ты, как мне тебя не хватало.
Другой тут же свернул бы на проторенную дорожку: травма головыамнезияскоро пройдет. Только не Джимми. Не таков был мальчик, любивший меня в детстве, и мужчина, которым он стал. Ему я могла доверить что угодно. Даже правду.
Расскажи мне, попросил он.
При гаснущем свете дня и багровых отблесках пламени я вернулась к самому началу, к тому роковому вечеру, и не умолкла, пока не договорила до конца.
Глава 8
Мы были последними посетителями и поняли, что злоупотребляем терпением хозяина, только когда тот перестал церемониться и начал подметать пол, переворачивать стулья и выключать везде свет. Мы извинялись за задержку, и Джимми помог мне одеться. Его руки так и остались у меня на плечах, когда он повел меня к двери, и это почему-то казалось совершенно естественным.
У меня машина за углом, я отвезу тебя, пока твой отец не бросился на поиски.
Мороз щипал нас за щеки, набрасываясь порывами пронизывающего ветра, но я не чувствовала холода, когда Джимми так близко. Я знала, что играю с огнеммежду нами открылось что-то новое, какая-то дверь, и я не задумываясь переступила порог. Конечно, не стоило все усложнять, когда передо мной и так стояла тысяча вопросов без ответов, однако, черт возьми, как же здорово, как же верно было идти вот так по пустынной улице бок о бок с Джимми! И почему я раньше этого не чувствовала?
До дома мы доехали за каких-то пять минут. Когда машина остановилась у бордюра, я заметила колыхнувшуюся занавеску в окне одной из комнат.
Поверить не могу! удивленно усмехнулась я. Папа подглядывает, где я и с кем. Как будто школьные годы вернулись!
Джимми подался вперед, чтобы посмотреть, и я уловила легкий запах его лосьона после бритья и свежий аромат шампуня. Я вдохнула глубже, будто хотела сохранить это волнующее сочетание в памяти, но опомнилась. Что я делаю? У меня нет на это никакого права. Между нами никогда не проскальзывало даже намека на романтику, ни разу, мы всегда были просто лучшими друзьями и ничем больше. И кроме того, существовал Мэтт. Да и сейчас он никуда не делся, напомнила я себе, и я несвободна.
Ну, мне, наверное, пора.
Пока отец не выскочил на крыльцо с ружьем?
Я хихикнула, представив себе картинку.
Да уж. И Мэтт должен скоро позвонить из Германии, так что
Я запнулась. Хуже я ничего сказать не могла. Тепло между нами мгновенно сменилось холодом, Джимми на секунду буквально ощетинился.
Да, конечно. Эти два слова убили то чувство, что только начало зарождаться между нами.
Я предложила Джимми поужинать с нами, но он вполне ожидаемо отказался, хотя все-таки проводил меня до двериподмораживало и дорожка уже обледенела. Однако меня поддерживала рука старого верного друганичего больше. Трудно было поверить, что его отношение могло так резко измениться, и я уже спрашивала себяне пригрезилось ли мне? Действительно ли между нами проскользнуло что-то новое?
Взяв ключ из моих рук, Джимми вставил его в скважину, но не успел повернутья мягко коснулась его плеча.
Насчет завтравсе в силе? А то я и одна могу съездить, ничего страшного.
Конечно, в силе, ничем себя не выдав, ответил он. Разве что-то изменилось?
Только то, что я разрушила волшебство момента, воздвигнув между нами препятствие, всегда разделявшее нас. Препятствие, с которым я была теперь обручена.
Да нет, просто Не лучший способ провести выходнойсопровождать недавно свихнувшуюся подругу в Лондон.
Он притянул меня к себе и крепко обнялжест дружеской поддержки, ничего больше.
Никакую не недавно свихнувшуюся, возразил он серьезно, но тут же не удержался:Сколько я тебя помню, ты всегда была чокнутой.
Повернув ключ в замке, он слегка подтолкнул меня в теплый холл.
Идея, по-моему, отличная, должно сработать. Так что иди отдыхай, а завтра я за тобой заеду.
* * *
Придуманные мной аргументы, чтобы папа отпустил меня завтра в Лондон, оказались не нужны, едва он узнал, что я еду с Джимми. Интересно, согласился бы он так же легко, если бы я выбрала кого-нибудь другого? Тем не менее на следующее утро, пока я ждала своего спутника, папа не переставал кудахтать вокруг меня, как курица-наседка:
Ты взяла лекарство?
Я похлопала по сумочке от Гуччи, перекинутой через плечо.
И обязательно позвони, если тебе вдруг станет плохо или что-то еще. Телефон ты не забыла? А деньги? А
Пап, успокойся, я еду всего на одну ночь. Завтра вернусьнадеюсь, наконец с ответами.
Он все еще смотрел нерешительно, и я, подавшись вперед, обняла его.
Не волнуйся ты обо мне так. Запах лосьона после бритья напомнил мне кое о чем, и я добавила:И хватит по ночам проверять, как я. Ты же почти не спишья счет потеряла, сколько раз ты заходил.
Услышав, как у дома остановилась машина, я нагнулась за сумкой. Когда я выпрямилась, на лице папы было сконфуженное выражение.
Рейчел, вообще-то я не заходил к тебе ночью, ни разу. Тебе, наверное, приснилось.
* * *
Дорога до Лондона показала, что Джимми, как и я, все обдумал и пришел к тому же решению. Передо мной снова был внимательный, беззлобно-шутливый, не претендующий ни на что друг, которого я знала всю жизнь, точнее всю жизнь до восемнадцати лет. Мужчина, державший вчера меня за руку, пока я путано рассказывала, во что моя жизнь превратилась после, исчез.
Но как ни была я разочарована тем, что нечаянно упустила этого нового Джимми, по крайней мере ко мне вернулся старый друг. По сравнению с прошлой неделейзначительное улучшение.
Так что, куда едем? Ты придумала?
Я достала из сумочки сложенную бумажку и развернула. Листок слегка задрожал на сквозняке из приоткрытого окна.
Наверное, лучше начать вот отсюдавсе остальное на другом конце города. Папа написал адрес, но где это, я понятия не имею.
Джимми, на секунду оторвавшись от дороги, бросил взгляд на линованный клочок.
И что за место?
Я глубоко вздохнула и уставилась на буквы и цифры, которые ничего мне не говорили.
Там я живу. Якобы, таким тоном, словно находилась в суде, добавила я.
Хоть я пыталась выглядеть естественно, каждая миля, съедаемая машиной, заставляла меня нервничать все сильнее. Поездка в Лондон, где я жила и работала, была моей последней надеждой обрести свою настоящую жизнь. Только сейчас у меня выдалась минутка остановиться и подуматьа что я, собственно, найду? В сумке у меня лежали ключи, которых я раньше никогда не держала в руках. Скорее всего они откроют дверь квартиры по адресу, который дал папа. А как же другаята, над прачечной? Она тоже моя, со всей обстановкой и атрибутами другой жизни? Интересно, что тогда все заговорят. Но как вообще такое может быть? Что это может значить?