Кошка с высокомерным негодованием спрыгнула со своей обзорной точки и метнулась прочь.
Ясно, Джимми хотел избавиться от меня, чтобы поговорить с папой тет-а-тет. Наверняка сейчас пересказывает ему моювозможно, немного сумасброднуютеорию, убеждая, что со мной далеко не все в порядке. Просто класс. Только отец перестал опекать меня как больную, поверив, что «амнезия» скоро пройдет, на тебе, теперь опять начнет надо мной трястись! Такое предательство со стороны Джимми здорово меня разозлило. Конечно, я не просила его хранить молчание, но, казалось бы, после стольких лет дружбы мог бы и сам догадаться.
Треклятую коробку с елочными игрушками, как обычно, пришлось искать куда дольше, чем я думала. Пока я наконец обнаружила ее, убрала лестницу на место и спустилась, разговор между двумя мужчинами, о чем бы они там ни секретничали, был уже закончен. При моем появлении они уже делали вид, что обсуждают футбол, которым оба никогда не интересовались.
Когда я принялась открывать коробку, папа встал, преувеличенно зевая и потягиваясь.
Пойду-ка я, пожалуй, спать.
Я в изумлении взглянула на висевшие над камином часы.
Еще ведь даже девяти нет!
Он действительно покраснел, или в комнате просто было жарко натоплено?
Правда? Ну да все равно. Иногда не мешает лечь пораньше. Доброй ночи, Рейчел. Пока, Джимми.
Дождавшись для верности скрипа лестничных ступеней под его ногами, я сердито набросилась на друга:
Я знаю, что вы тут обсуждали у меня за спиной!
Джимми повел себя как-то странновместо ответа он замялся и да, определенно щеки у него зарделись. Я даже вновь оглянулась на весело игравшее в камине пламя. Или у нас и впрямь слишком жарко, или происходит что-то в высшей степени подозрительное.
Ты рассказал ему, так ведь? добавила я, когда стало понятно, что Джимми ничего не хочет сказать в свою защиту. Передал мою версию того, что случилось.
Смущенный румянец мгновенно сменился облегчением.
А, вот ты о чем Нет, конечно, нет! Я ни за что не стал бы!
Его голос звучал так искренно, что я тут же поверила.
Тогда зачем ты отослал меня из комнаты?
Джимми смущенно моргнул, но ответил совершенно спокойно:
Никто тебя не отсылал. Ты пошла за елочными игрушками.
Я сузила глаза и посмотрела на него долгим взглядом, наверняка памятным Джиммия всегда так делала, когда мне что-то не нравилось в его словах. Однако на сей раз это не подействовало, рассказывать мне все он не собирался.
Давай-ка начинать. Елка большая, не до утра же возиться.
Когда наряжаешь рождественскую елку, невозможно оставаться в плохом настроении. Есть что-то такое в мерцании огоньков гирлянд и блеске хрупких стеклянных фигурок, отражающих пламя камина, что буквально вытягивает из души все негативные эмоции, как бы сильно ты за них ни цеплялся. По просьбе Джимми я отыскала у папы диск с рождественскими песнями и организовала негромкий фон. Под музыку, работая в четыре руки в приятном необременительном молчании, мы иногда соприкасались пальцами, когда оба тянулись за одной и той же игрушкой. То ли нам обоим нравились яркие и цветастые, то ли это было лишним подтверждением того, как сходно мы мыслили.
Елка между тем становилась все краше. Никакой утонченной скромностився она светилась и переливалась, как Лас-Вегас ночью! Для полного эффекта предстояло только развесить мишуру. Уворачиваясь от колких иголок, я осторожно протиснулась за ствол и попросила Джимми передать блестящую длинную гирлянду. Моя рука просунулась сквозь ветки за украшением, но ощутила лишь легкое касание пальцев Джимми.
Я так больше не могу.
Слова будто вырвались у него помимо воли, в них звучало что-то близкое к отчаянию. Ничего не видя за ветками, я проговорила:
Ну ладно. Мы ведь уже почти закончили. Я и одна справлюсь.
Да я не об этой чертовой елке! теперь уже с подлинной мýкой в голосе воскликнул Джимми.
Я попыталась выбраться из плена колючих веток, чтобы понять, что стряслось, но застыла, когда он добавил:
Я говорю о нас. О тебе и обо мне. О нашей дружбе.
Сердце екнуло. Худшие страхи выплыли наружу. «Джимми больше не хочет со мной дружить», подумала я горько, словно мне вновь было пять. Чувствуя странную пустоту в душе, я не спешила выходить из-за елки, а то увидит, что со мной сделали его слова. Сама виновата. Сперва слишком долго пренебрегала неоценимым даром судьбы, а потом чересчур много на него возложила. Поделом мне.
Понимаю, проговорила я, чувствуя, как начинает дрожать мой голос. Ты больше не хочешь быть мне другом. Понимаю.
Он чуть ли не застонал.
Да нет же! Вернее, даотчасти. Я действительно не хочу больше быть тебе другом Ничего хуже я и представить не могла, пока он не добавил:Но только потому, что хочу стать кем-то большим.
Теплая ладонь Джимми крепко сжала мою руку.
И сказать это ты мог, только дождавшись, пока я застряну в елке? проговорила я, слишком потрясенная, чтобы до конца осознать смысл его слов.
Ветки разошлись, и перед моими изумленными глазами встал мужчина, только что изменивший все в моей жизни.
Вдруг бы сбежала, ответил он, мягко потянув меня к себе.
Я и не думала об этом, выпалила я. Как раз наоборот
Фраза осталась незаконченнойДжимми наклонился ко мне и прижал к своей груди. Мягкое и округлое, мое тело соприкоснулось с его, сильным и твердым. Совершенное сочетание двух дополняющих друг друга половинок восстановило нарушенную гармонию, и мир вокруг заиграл новыми красками. Я слышала, как сердце Джимми бьется рядом с моим. Любовь в его глазах светилась так открыто и откровенно, что у меня окончательно перехватило дыхание. Чувство, которое я испытывала к человеку, предназначенному мне судьбой, вспыхнуло с новой, невиданной доселе силой.
* * *
Огонь в камине потерял свой пыл куда раньше, чем наша страсть. Мы лежали на старом, потертом диване. Пальцы Джимми, двигаясь кругами, нежно ласкали мне шею. Никогда в жизни я не чувствовала такого умиротворения. Когда я попыталась подняться и сесть, руки любимого остановили меня.
Не шевелись, повелительно сказал он, прикасаясь к моим губам и еще на несколько минут лишив меня возможности двинуться с места.
Джимми, можем мы кое о чем поговорить? слегка задыхаясь, спросила я, когда мы наконец оторвались друг от друга.
Его голубые глаза на секунду потемнели от желания.
Есть другое предложение, произнес он, перетягивая меня, лежавшую сбоку, прямо на себя. Происходящее не способствовало концентрации внимания, и на время я растворилась в пульсировавшей в венах страсти.
Ну хватит! воскликнула я наконец, так резко выпрямляясь и садясь, что свалилась бы с дивана, если бы Джимми меня не подхватил.
Поняв, что на сей раз я настроена решительно, он нехотя приподнялся и спустил ноги на пол. Видно было, каких усилийи физических, и эмоциональныхему стоило разорвать контакт между нами. Внутри у меня все затрепетало от подтверждения того, что он желал меня с такой же неодолимой силой, как и я его.
У тебя пять минут, предупредил он, так что говори быстро.
От этих слов, от близости его тела пульс у меня зашкаливал, и я боялась, что отпущенного мне времени не хватит. Но мне необходимо было кое-что выяснить.
Все это ты и я я совсем запуталась я думала, ты не О Господи, его присутствие буквально лишало меня способности выражаться связно!
Что «ты не»? мягко спросил он, беря мою ладонь в свою.
Что ты не хочешь меня. Что я не нужна тебе.
Мои слова прозвучали для него так неожиданно, что полная любви улыбка на миг сошла с лица Джимми, сменившись выражением недоверия.
С чего ты могла подумать такое?
Ну, после того, что произошло в гостинице Мой голос оборвался.
В его глазах начало проявляться понимание.
Ты ясно дал мне тогда понять, что не хочешь меня, прошептала я, заново переживая унижение.
Ты так это восприняла? Он смущенно провел ладонью по волосам. Я хотел тебя до такой степени, что у меня дыхание перехватывало. Ты не представляешь, как тяжело мне было уйти от тебя той ночью.
Тогда почему же ты ушел?
Джимми притянул меня к груди, моя склоненная голова легла ему на плечо, и я почувствовала на макушке его дыхание.
Ты была совершенно растеряна, я не мог воспользоваться твоим состоянием. Я и сейчас не уверен, что поступаю правильно.
Я хотела возразить, но он прижал палец к моим губам.
Ты находилась в полном смятении, все происходящее казалось тебе абсурдом. Ты больше нуждалась в друге, чем в любовнике. И кроме того, ты еще была помолвлена с Мэттом.
Последние сомнения отпали сами собой. То, что он ушел тогда, доказывало силу его чувств ко мне. Сара оказалась праваДжимми никогда не отверг бы меня, если бы не был полностью уверен, что должен поступить именно так.
Кстати, о Мэтте начала я.
Он негромко застонал.
Нам правда нужно о нем говорить?
Я подняла на него взгляд, стараясь вложить в него всю свою любовь.
Я просто хочу сказать, что теперь понимаю твое решение. И еще, ты наверняка считаешь, что мне понадобится время, чтобы пережить разрыв с Мэттом. Так вотничего подобного.
В глазах Джимми отразилось сомнение.
В моем представлении мы с Мэттом расстались пять лет назад. Для меня как раз сложно было принять то, что мы обручены.
Я бросила взгляд на часы над камином.
Ну, мои пять минут истекли.
Но теперь он слегка отстранился, когда я потянулась поцеловать его.
Рейчел, прежде чем я опять перестану соображать, можно, я скажу кое-что?
Его голос прозвучал так серьезно, что мне вдруг стало не по себе.
Я и ты То, что произошло сегодня, сейчас Я хочу, чтобы ты зналаэто не просто минутный порыв. Мои чувства к тебе мне следовало рассказать о них давным-давно. Я в общем-то почти сделал это однажды.
Кусочки мозаики вдруг сложились вместе.
Я понимал, что ты с Мэттом, но дал себе слово: до того как мы разъедемся по университетам, ты должна узнать, что я испытываюи всегда испытывалк тебе. Я даже назначил тебе встречу, но это было как раз в вечер
аварии, закончила я за него.
Да, а потом подходящего случая так и не выдалось. И после университета вы все еще оставались вместе; я решил, что упустил свой шанс.
У меня сердце разрывалось от мысли, какую боль он испытывал, столько лет видя меня с другим.
Спасибо, что ждал, прошептала я чуть слышно.
Его ответная улыбка была для меня бальзамом.
Всегда пожалуйста.
Язычки пламени тихонько потрескивали в камине, мерцали огоньки елочной гирлянды, но мы не видели и не слышали ничего вокруг, кроме друг друга.
* * *
Кажется, папа догадался о том, что произошло. Это чувствовалось по глупой улыбке, с которой он поздоровался со мной утром на кухне.
У тебя счастливый вид.
Похоже, не у него одного рот расплывался до ушей.
Джимми вчера надолго задержался?
О Господи, ну разве можно вот так напрямую?!
Да, ответила я коротко, беря у него из рук чашку кофе. Ты ведь и сам знаешь.
Папа кивнул.
Он поставил меня в известность, что намерен рассказать тебе о своих чувствах.
Так вот о чем они говорили, пока меня не было!
Он в самом деле спрашивал твоего разрешения?! изумилась я. От этого веяло чем-то старомодным, викторианским.
Ну, не то чтобы разрешения. Просто спрашивал, как я считаюготова ли ты услышать такое, достаточно ли оправилась или стоит еще подождать.
И что же ты сказал?
Сказал, что он и так прождал лишних двадцать летпора действовать.
Вряд ли я была готова к такому признанию в три года.
А сейчас?
Зачем спрашивать? Разве по моему лицу не видно?
Сейчас счастливее меня нет на свете.
* * *
Я много лет не чувствовала себя благодарной Богу в рождественский вечер, но теперь все вдруг изменилось. Мы собирались на службу в церковь; Джимми, хоть и работал допоздна, успевал за нами заехать. Я дожидалась его, сидя у окна гостиной и глядя, как пушистые снежные хлопья понемногу укутывают дорогу и тротуары. Знакомый пейзаж на глазах превращался в идиллическую картинку с открытки. Я улыбнулась, любуясь тем, как привычные и даже скучные детали преображаются, укрытые белым искрящимся пологом. Я вообще последнее время постоянно улыбалась. Каждая минута с Джимми наполняла меня радостью и счастьем. Каждую минуту вдали от Джимми я либо думала о нем, либо с нетерпением ждала, когда наконец раздастся знакомый стук в дверь. Не знаю, как бы отец терпел мои вечные улыбки и задумчивые взгляды, если бы сам не радовался такому повороту событий. Он по-прежнему давал нам возможность подольше побыть вдвоем; по-моему, шестилетки и то ложились позже.
Папа вошел в гостиную, одетый по погоде в длинное пальто и шляпу.
Еще не подъехал?
Скоро будет, ответила я. Неосознанная безмятежная уверенность моего тона заставила папу понимающе улыбнуться.
Падающий за окном снег прорезали яркие лучи фар, у дома остановилась машина Джимми. Подхватив пальто со стула, я, словно школьница, бросилась к двери.
Пока Джимми выходил из машины, я стояла на пороге, не замечая сыплющего в лицо снега, пораженная силой собственных чувств. Мы знали друг друга всю жизнь, и, казалось бы, они должны были разгореться ровно и постепенно, а не охватить нас вдруг ураганом пламени, которому мы отдались с беззаветной готовностью.
Ты похожа на Снежную королеву, шепнул Джимми, целуя снежинки на моем лице. А почему не оделась? пожурил он, беря у меня пальто, про которое я совсем забыла, и расправляя его передо мной. Замерзнешь!
Когда ты рядом, мне тепло, с мечтательной улыбкой произнесла я, но все же просунула руки в рукава.
Джимми притянул меня к себе и поцеловал. Мы нехотя оторвались друг от друга, лишь когда сзади послышалось громкое «кхм» отца.
Надеюсь, хотя бы в церкви вы сможете какой-то час сдерживаться, укоризненно проговорил он.
Будем стараться, Тони, пообещал Джимми.
Не переживай, пап, добавила я, беря отца под руку и направляясь к машине, я не опозорю тебя перед священником.
Вдоль дорожки, ведущей к церкви, были расставлены горящие свечи под стеклянными колпаками. Через открытые двери доносилось пение хора, приветствовавшего собиравшихся прихожан рождественским гимном. На мгновение я застыла, вбирая в себя эту минуту: заснеженный шпиль церкви, колеблющиеся огоньки, музыку и, конечно, близость любимого.
Ничего прекраснее в жизни не видела, выдохнула я.
Взгляд Джимми был направлен только на меня.
Я тоже, эхом откликнулся он.
Служба была невероятно трогательной; когда дети из местной школы зачитывали чистыми голосками отрывки из Библии, я прослезилась и украдкой полезла за платком, но Джимми уже подавал мне свой. Я промокнула глаза, не стыдясь переполнявших меня чувств. Нет ничего предосудительного в том, чтобы плакать от счастья.
На выходе из церкви отца остановил какой-то старинный друг, и мы остались одни. Джимми отвел меня чуть в сторону, пропуская остальных прихожан, торопившихся к машинам. Во время службы снегопад усилился, и ощутимо похолодало; даже в теплом пальто и шарфе я начала дрожать. Джимми, прижав меня к себе, озорно шепнул на ухо:
Это же только, чтобы согреться, значит, можно.
Церковь осталась за спиной, впереди возникло кладбище, и меня охватили непрошеные жуткие воспоминания. Я до того остро вновь ощутила страшный момент, когда стояла у могилы Джимми, что на мгновение забыла: онживой и невредимыйздесь, рядом. Осторожно отстранившись и заметив боль в моих глазах, Джимми непонимающе повернулся в ту же сторону. Вид кладбища мгновенно подсказал ему, чем вызваны мои страдания.
Так это там?
Я молча кивнула. Джимми, посмотрев на двери церкви и увидев, что отец по-прежнему не появляется, взял меня за руку и мягко потянул за собой.
Идем.
Я застыла как вкопанная.
Ты серьезно?
Посмотришь своими глазами. Его взгляд светился любовью и пониманием.
Я содрогнулась.
Нет уж. Однажды я уже была на твоей могиле, повторять не хочу.
Но, как и раньше, терпеливая настойчивость Джимми возобладала.
Ее там нет, Рейчел. Ты убедишься.
Хотя идти было недалеко, я успела навоображать себе несколько жутких исходов нашей прогулки. К примеру, я все же нахожу могилу Джимми, поворачиваюсь к немуа он пропал
Я невольно задрожала. Сюжет с призракомкак раз к Рождеству. Чувство, что каждый шаг по хрусткой от мороза кладбищенской земле приближает к чему-то страшному, не отпускало.