В тот же день перед философией я зашел в туалет. Специально подождал, когда все выйдут. Просто тут в туалетах одна кабинка и несколько писсуаров. Все предпочитают писсуары, кабинка почти всегда свободна, но вечно в ужасном состоянии. Я вообще-то не люблю ходить в писсуар, особенно когда рядом кто-то стоит. Но если выбирать между писсуаром и этой кабинкой, предпочту писсуар, только дождусь, когда все уйдут. Сейчас специально выждал момент И тут к соседнему писсуару пристроился Вадим. Почему-то мне стало ужасно неловко, захотелось побыстрее доделать дела и сбежать. Но вдруг Вадим заговорил.
У тебя сколько получилось парадоксов?
Я сначала растерялся, а потом понял, что он о домашке.
Четыре.
Четыре? У меня только три. Это какие?
Ахиллес и черепаха, Стрела, Дихотомия и Стадий.
Блин. У меня Стадия нет, расстроенно сказал Вадим.
Могу сейчас дать.
О, спасибо.
Я пошел мыть руки. Вадим вскоре открыл соседний кран. Это был первый наш разговор после того, как Вадим увидел меня и Артема в лифте. Я обрадовался. Если Вадим и понял все, то воспринял нормально. Это здорово. Не заметить он не могведь мы действительно поздно расцепили руки. С тех пор мы не разговаривали и не садились вместе. Но, может, на это были какие-то другие причины?
Давно вы вместе? вдруг спросил Вадим.
Что? я опять растерялся.
Вы вместе. Давно?
Я усмехнулся. Знаете, меня очень улыбают люди, которые имеют эту дурацкую привычкукогда тебе задают вопрос, а ты переспрашиваешь, они говорят то же самое, только переставляют слова местами. Как будто от этого собеседнику откроется новый смысл! Хотя после «что?» стоит разъяснить первый вопрос, может быть, дать какие-то детали, но не говорить то же самое. Ну, вообще, все это, конечно, было лишнимя понял, о чем он, и своим «что» взял паузу на обдумывание ответа.
Кто? глупо спросил я. Я не знал, что сделаю, если он ответит «вы».
Вы с Артемом.
Теперь я был уверен на сто процентов, что он видел, как мы с Артемом держались за руки. Но с какой целью он интересуется? Он гомофоб? Точно, хочет настроить группу против нас! Я в одну секунду представил будущеекак на нас обрушивается травля, декан и ректор оказываются гомофобами, и нас с Артемом исключают. И мы работаем в доставке еды до конца жизни и умираем в один деньна пороге «Макдоналдса».
С лета. Я не стал уточнять месяц и день.
Понятно. А я летом расстался со своим, грустно улыбнулся Вадим.
У меня чуть челюсть не отпала! Так вот откуда этот интерес! С плеч будто камень свалился. Я с любопытством посмотрел на Вадима. Онпервый гей, за исключением Артема, с кем я общаюсь вживую!
Вадим уже вытирал руки бумажным полотенцем.
Сочувствую, сказал я.
Да не, это к лучшему. Ревность в такой стадииуже болезнь. В школе со мной на волейбол таскался, даже в универ этот собирался поступать, чтобы палить.
Хреново, только и выдал я, все еще ошарашенный признанием Вадима.
В общем, это не отношения, а сплошное «1984».
Вадим бросил бумажное полотенце в урну, подмигнул мне и вышел. А я еще какое-то время стоял в оцепенении, размышляя, что это было? И что он имел в виду?
Порадовало то, что на философии Вадим подсел ко мне.
В тот же день мы с Артемом стояли в очереди в столовой, а я все думал над подтекстом в словах Вадима. Неужели я верно распознал его? Постоянно таскаться со своим парнем, делать и любить то, что он делает, не выражение привязанности, а сюжет из антиутопии Джорджа Оруэлла? Никогда об этом не думал. Я абсолютно не представлял, как ведут себя другие в отношениях. Может, стоит спросить у Насти, как у них со Славой в этом плане? И на всякий случай надо сделать одну вещь
Я стоял между Артемом и старостой. Обернулся к ней и спросил, можно ли поменять физру. Она ответила, что можно, но нужно сдать заявление на смену направления и новую анкету. Тут я увидел, что остался последний салат из моркови. Я потянулся к нему, но Артем меня опередил и взял себе. Не замечал, чтобы он особо любил морковный, а вот я всегда брал только его. Я вздохнул, ничего не сказал и взял капустный.
После я сходил в кабинет айтишников распечатать заявление на смену физрыпоменял баскетбол на настольный теннис. Я стоял у принтера и ждал, когда он выплюнет мои заявление и анкету, и тут в кабинет вошли Артем и Кристи. Стоя в очередь на печать, они обсуждали дичайшую глупость: спорили, что означают узоры на колечках, которые Кристи купила на ярмарке на Новослободской. Меня они не заметили.
Да не, точно кошаки. Вот уши! доказывал Артем.
Сам ты кошак! Это листья и цветочки.
Артем взял Кристину за руку (что-то в груди больно кольнуло) и рассмотрел кольца ближе.
Вот морда. А вон хвост. А этот будто яйца лижет.
Кристина пихнула Артема.
Дурак!
Артем в шутку пихнул Кристину в ответ.
Что ж так долго-то? протянул Артем, когда тема с кольцами была исчерпана. Но Кристи, по-моему, радовалась, что очередь движется медленно.
На «(М)ученика» не хочешь сходить?
Куда?
В «Гоголь-центр», спектакль Серебренникова. Я тебе про фильм говорила, ты так и не посмотрел?
Не-а, пока времени не было.
Так что, не хочешь пойти?
Артем пожал плечами, но я знал, что он не хочет, просто не любит отказывать сразу.
А что по чем?
Мне бесплатно отдали.
Ого! А сколько билетов?
Два.
Не, я пас, я только с Максом.
Издалека я почувствовал, как от Кристи по воздуху, словно круги по воде, пошло раздражение, и злорадно улыбнулся.
Жаль, у меня только два А он разве понимает? Она дернула плечиком.
Не скажу. Но я тоже, если честно, так себе ценитель. Ты вон Женьку возьми.
Кристи вздохнула.
Ага, предложу ей.
Подошла их очередь. Я решил, что дальше ничего интересного не услышу, и осторожно направился к выходу. По дороге до аудитории я размышлял, насколько плохо поступилспрятался и подслушивал. Как будто не доверял Артему и проверял его. Вообще, конечно, это нехорошо, но так было нужнокакая же хитрая стерва эта Кристи! За такой и следить не стыдно. Моргнуть не успеешь, как уведет парня. Артем тоже хорошнет бы сразу отказать, так ведь неудобно ему! Вот он и пудрит всем мозги, эти его знаки и ответы, интерес к дурацким колечкамна самом деле элементарная вежливость, боязнь расстроить девушку. А девушки ведь каждый обращенный на них взгляд воспринимают так остро Блин, откуда я это знал? Такие, как Кристи, могут увидеть в этом романтический интерес Но я-то знал, что это не так. Если я так уверен, то почему загрузился? Зачем подслушивал? Все же засомневался в Артеме?
Как-то на автомате я зашел в аудиторию, подошел к Вадиму и спросил:
У тебя свободно?
Он улыбнулся мне, кивнул и убрал рюкзак с соседнего сиденья.
Глава 4Серафима
Резко пахло химией: сестра сидела на кровати за педикюром. На пальцахжелтые разделители-смайлики. Ногти уже были покрыты ярко-розовым лаком. В ожидании, пока лак высохнет, Ника выщипывала волоски с больших пальцев ног.
Эй! А стучаться не учили? Вдруг я тут письку брею? возмутилась она, оторвавшись от своего занятия.
Ты бреешь письки в ванной, парировала я и скривилась: И не смываешь! Вся ванна потом в твоей волосне. Повторяю вопрос: ты что, встречаешься с Вадимом?
Ну и? Ника нахально смотрела на меня, ничуть не смущаясь.
Ты Даже не отрицаешь? задохнулась я.
И тут я поняла, что она тщательно готовилась к этому разговору, проработала всевзгляд, улыбку, голос, слова. Она ждала моей атаки.
Почему я должна отрицать?
Ты не можешь с ним встречаться!
Почему? спросила Ника с той же гримасой, с которой папа обычно пытается упихать в литровую банку ведро огурцов.
Он Он
Хотелось крикнуть «Мой!», но я вовремя прикусила язык. Он ведь не был моим.
Тебе всего четырнадцать! нашлась я.
И что?
Ему семнадцать, вы не можете встречаться.
Почему? Сестра напустила на лицо драматическую наивность и картинно захлопала глазами.
Потому что он слишком взрослый.
Ника хмыкнула. Мои аргументы не производили на нее никакого впечатления. Но она просто не могла с ним встречаться! Я забрала его себе! Ему нравлюсь я, и никто другой! Или мне удобно так думать? Я подсознательно хочу быть единоличной владелицей сердца Вадима или я все же беспокоюсь о Нике? Конечно, о Нике! Ей мало лет, она не может быть с Вадимом!
Ника убрала пинцет и тихонько постучала указательным пальцем по ноготкам на ноге.
Три годатакая большая разница?
Сорок и сорок триникакой разницы, четырнадцать и семнадцатьогромная, отрезала я.
Да ты просто ревнуешь!
Убедившись, что лак высох, сестра убрала разделитель, спустила ноги и пошевелила пальцами. Гордо улыбнуласьто ли от того, что была довольна педикюром, то ли от ощущения своей победы надо мной.
Я? С чего мне ревновать, мы с ним не встречаемся! вспыхнула я.
Вот именно! Ты его динамила и динамила, а я взяла и подобрала. Ника прищурила глаза. Он же тебе не нужен?
Он мне не нравится. Я залилась краской. Но речь не обо мне, а о тебе. Ты еще маленькая.
Ты поэтому так бесишься? А может, все-таки ревнуешь? в тоне Ники сквозила ехидца.
Я не ревную. Ты просто не можешь с ним встречаться. Я скажу маме. Мам! Мам!
Я нашла маму на кухне за ноутбуком. Мысленно я уже торжествовалавот сейчас огорошу ее, и Нике достанется по первое число
Мам, ты знаешь, что Ника встречается с Вадимом? спросила я, предугадывая ответ и набирая в грудь воздуха, чтобы сказать: «Да, да, с моим Вадимом!»
Знаю, спокойно сказала та, не отрываясь от экрана.
Я оцепенела.
В смысле знаешь? Мам. Наша Ника. Наша восьмиклассница Ника встречается с одиннадцатиклассником!
Мама все же отлипла от ноутбука и непонимающе посмотрела на меня.
А в чем катастрофа, Сим? Не понимаю.
Мам! Ей всего четырнадцать! Она должна еще в куклы играть.
Не утрируй, дочь. Новое поколение всегда взрослеет быстрее предыдущего, но даже твоя бабушка не играла в куклы в четырнадцать. Будь она жива, она бы тебе рассказала, что в свои тринадцать вытворяла у себя в деревне с пастухами.
Не хочу об этом знать, оборвала я. Я о Нике говорю! При чем тут бабушка? Нормальные мамы запрещают своим четырнадцатилетним дочерям встречаться с мальчиками!
Сима, я правда не вижу проблемы, вздохнула мама. Вадим очень хороший, мы с папой его знаем. Он настолько хороший, что выпускать его из семьи как-то не хочется, она хихикнула. Так что, если со средней дочерью не получилось, пусть попробует младшая. Мама подмигнула мне, пытаясь обратить все в шутку, и уточнила: У тебя ведь, насколько я поняла, нет на него планов?
Нет Я не знала, какие еще аргументы предоставить. Мам Но это неправильно. Ника наделает глупостей. Она еще мелкая, влюбчивая, вдруг он ей сердце разобьет? Ты представляешь, как ей будет тяжело?
Надеюсь, этого не случится. Но, увы, на разбитые сердца страховка не распространяется вне зависимости от возраста.
Но он же старше!
Три года всего. Это небольшая разница.
Это огромная разница. Ты представляешь потребности парней в семнадцать лет? Ты хочешь, чтобы Ника залетела в четырнадцать?
Кхм. Как здорово, когда уважают твою личную жизнь, раздался саркастичный голос сестры на пороге. Я девственница, если что. И планирую ею остаться в ближайшие четыре года. Ну что, стуканула? Я же говорю, мама не против. И папа. Одна ты недовольна, потому что ревнуешь. Сестра показала мне язык.
Я не ревную!
Ревнуешь!
Нет!
Да-да-да!
Не-е-ет!
Сима ревнует! Кто согласен, тот дышит! кричала сестра.
Девочки, перестаньте! Мама вклинилась в спор.
Да Сима просто завидует! Не вышло ничего с Вадимом, так теперь мне хочешь помешать, а?
Ты просто дура! бросила я.
А ты шлюпка плоскодонная!
Ника пнула меня, я пнула ее в ответ. Мама с трудом разняла нашу драку и отправила по комнатам. Плюхнувшись на кровать, я застрочила Вадиму:
Объясни мне, почему я узнаю из сторис младшей, что вы мутите?
Вадим ответил довольно быстро:
Прости. Я думал, что успею сказать при встрече, но Ника опередила. Ты дома? Если дома, то я сейчас подойду, все обсудим.
Вскоре, толкнув дверь подъезда, я увидела Вадима метрах в трех, и сразу напала на него:
Совсем тронулся? Чего ты творишь?
И вот мы стояли у моего дома и выясняли отношения на радость оккупировавшим приподъездные лавочки бабулям. И если до моего появления пара бабуль встали и собрались уйти, то своим выпадом я их здорово заинтриговала, и они сели обратно.
Подожди, подожди! Остынь! Чего тебя так бомбит?
Потому что речь о моей Нике! Из всех девушек в этом городе ты выбрал именно мою сестру! О чем ты думал? Ей всего четырнадцать! А вдруг она забеременеет?
Да не кричи ты так! смущенно шикнул на меня Вадим и с опаской поглядел на бабулек, которые даже не скрывали живейшего интереса к нашей ссоре. Остынь! Между нами ничего такого! И речи быть не может. Дыши, Серафима, просто дыши.
В глазахнасмешка. Да он издевается! Ничто так не раздражает больше, чем когда кто-то советует тебе «дышать»!
Думаешь, я поверю, что это случайность? Я топнула ногой. Ты мстишь мне, да? Хочешь, чтобы я рыдала по ночам и грызла ногти?! Не дождешься!
Бабули покачали головами, склонились друг к другу и зашептались. Шоу, которое развернулось перед ними, определенно потеснит с первого места излюбленный «Вечер с Владимиром Соловьевым» в бабуличьем рейтинге. Вадим фыркнул. А я рассвирепела еще больше от того, что все, что бы я ни говорила, его только забавляет!
Ты такая красивая, когда злишься. Под его взглядом сейчас растаял бы Гренландский ледяной щит, но не я. И почему мой злой вид всех вокруг только умиляет? Мне бы не помешало пройти курс «Как казаться грозной и внушать всем страх».
Заткнись! процедила я. И так бесишь.
Да ты заводишь меня, Серафима!
Я зарычала от того, что ему всесмех, развернулась и собралась уйти, но Вадим не пустилвзял за руку и развернул на себя. Кто-то из бабуль растроганно охнул.
Ну ладно, ладно. Извини. Буду серьезным.
Он вдохнул и выдохнул, выдержал паузу и стер с лица веселость. Сразу было понятно, что серьезность неискренняя и ситуация его все еще забавляет. Вадим задумался, как бы все объяснить, чтобы я снова не развернулась. Бабули все обратились в слух. Вадим сурово покосился на них и увел меня в сторону. С лавочки послышался негодующий бубнеж.
Да. Я встречаюсь с твоей Никой, сказал он тихо, чтобы зрители не услышали. Начали недавно, честно, я сразу же хотел рассказать. Думал сделать это при личной встрече и не успел. Ника мне нравится. Она милая, смешная, симпатичная. С ней не заскучаешь. У нее просто потрясающее чувство юмора.
Я немного успокоилась, но почувствовала, как заныло в груди. Что? Я что, и правда ревную?
И я ей нравлюсь. Мы классная пара, твои родители не против. Против одна ты. Но, черт возьми, Сима, ты просто выносишь мне мозг! Вадим сложил пальцы пистолетом и приставил к виску. Ты нравишься мне. Нравишься больше, чем тысяча Ник. Но ты не хочешь со мной встречаться. Не хочешьи ладно. Это всего лишь одна из неудач. Это не конец, надо идти дальшежить, общаться, любить других. Это нормально. Так какого хрена ты пытаешься помешать?
Я не заметила, как Вадим повысил голос. Последние фразы он говорил уже громко и с раздражением, а меня до кончиков пальцев пробирала противная сосущая боль. В меня будто медленно всаживали тупой нож. Как же задевали его слова А чего я ожидала, дура? Что он до конца своих дней будет за мной бегать? Не выдержит безответных чувств и пойдет прыгать с крыши? Я что, этого хотела? Конечно же, нет Тогда почему мне так паршиво от осознания того, что Вадим хочет выселить меня из своего сердца и впустить туда другую?
Эгоистичное чудовище внутри взревело, ведь оно хотело именно этогочтобы Вадим мучился. Он должен принадлежать только мне. Иначе пусть умрет.
«Заткнись!» мысленно приказала я чудовищу.
Видимо, на моем лице промелькнуло сомнение, потому что Вадим вдруг спросил:
Или все не так? Только скажи, Сим. Одно твое слово. Ответ всего на один вопрос, и я сразу же расстанусь с Никой.
Ты знаешь мой ответ, Вадим, отрезала я и добавила с несвойственной мне сердечностью в голосе: Ну, что же? Поздравляю вас. Берегите друг друга. Счастья, любви, долгих лет.
Я развернулась и пошла домой. Вадим меня не остановил.
Он звониля не брала трубку, писалне отвечала, приходил в гости к Никея не выходила из комнаты. Пару раз он постучал в мою дверь. Стук был как сигнал SOS: три коротких, три длинных, три коротких удара Но я не открыла. Ника торжествовала, количество ее любовных сторис зашкаливало. Я смотрела их все, даже делала скриншоты. Эгоистичное чудовище то выло, то ревело, то тоненько скулило от боли.