Теоретические дисциплины вводили его в уныниеа их было много. Артем любил то, что давало видимый результат: рисовать, лепить, строить. Это приносило ему удовлетворение, а буквы на бумагенет. Из всех дисциплин Артему нравилась только пластическая анатомия. Мне казалось, он ошибся с выбором факультета, а то и университета Может, ему стоило пойти на совсем другое направление, например куда-нибудь, где побольше изучают анатомию? На патологоанатома? Или на судебную экспертизу? Там он мог бы часами изучать все эти кости, сухожилия, кишки и мозги. Хотя, может, я не прав, и в следующих семестрах новые дисциплины ему понравятся.
Дома я предъявил Артему сегодняшний случай в столовке. Когда он пришелу него было на одну пару больше, я сидел за ноутбуком, публиковал на «Ответ. Мейл» вопрос: «Это нормально, когда парень подпиливает ногти пилкой?» Проблема меня сильно беспокоила. Просто когда живешь в военном городке, думаешь, что все мужчины должны стругать ногти армейским ножом. Эти «скрепы» сидели во мне прочно и выдирались только с мясом.
Дверь открылась. Артем перешагнул матрасы, которые мы теперь не убирали, чмокнул меня, но я недовольно вывернулся.
Видел тебя в столовке. Я сделал многоз-начительную паузу, но Артем всю эту паузу глупо и вопросительно улыбался. А я тебе место забивал и четверых пропустил.
Артем округлил глаза и хлопнул себя по лбу, а потом жалобно сказал:
Ой Сорян, Мась. Мы с ребятами реферат обсуждали. И я все на свете забыл.
Он выглядел таким виноватым, что его невозможно было не простить. Но я знал, что это такой приемактер он хороший, и никогда не поймешь, насколько искренне ему стыдно. Он может совсем не ощущать вины, просто знает, как подластиться. Но Артемэто Артем. Я его простил, хотя для вида еще долго напряженно пыхтел.
Ты чего? Обиделся, что ли? удивился он, схватился за спинку кресла и стал крутить меня туда-сюда, повторяя даже с каким-то восторгом и гордостью: Что, правда? Ревнуешь, да?
Отвали, мешаешь!
Блин, я такой классный, меня ревнуют!
Да свали ты!
И я тебя тоже! засмеялся Артем и, чмокнув меня в макушку, ушел обедать.
Я обновил страницу с вопросомпока ответов не было. Буду ждать. Моя пилочка ждала меня в ящике комода с мелочевкой.
* * *
На выхах домой сгоняю. Не хочешь со мной? спросил я в наш кофе-брейк.
Мы с Артемом со стаканами с руках сидели на лавочке у памятника на Трубной площади. Рюкзаки лежали перед нами.
Не, чего-то я по своим еще не соскучился. Странно, да? саркастически заметил Темыч.
Я пожал плечами.
Ну, у моих бы остановился. От Беличей доехали бы на такси.
Не. Я пас. Я вон к ребятам сгоняю.
Опять? заныл я.
А что такого? Артем уставился на меня и невинно захлопал глазами.
Может, ты у них пропишешься уже? А что, съедешь к ним, у меня два матраса будет, красота, съязвил я.
Да что ты все бычишь из-за них? Выдыхай, бобер!
Я заметил, что желтый «гробик» наполз на зеленый, и со злостью спихнул рюкзак Артема ногой.
Чего тут раскидался, вообще! Тут территория Зеландии!
Какая еще Зеландия? удивился Артем.
Визу гони! потребовал я.
Артем пихнул меня плечом. Я отставил стаканчик.
Виза? Серьезно? Ты хочешь посмотреть мою визу?
Да! Зеландия не принимает всякий сброд, гони визу или вали! Я еще раз пнул желтый рюкзак.
Сейчас, где-то она у меня в пиджачке завалялась
Артем сделал вид, что роется в карманах, а потом как накинется на меня!
Мочи зеленых! заорал он, локтем зажал мою шею в тиски, наклонил меня и свободной рукой стал тыкать башкой в свой пах. Вот моя виза! Достанешь? Нет? Надо поглубже?
Он держал меня так крепко, что было тяжело дышать. Я набрал в легкие скудную порцию воздуха и заорал:
Пусти, желтая гнида!
Гнида? Ты кого назвал гнидой, зеленая ты сопля?
Артем освободил одну руку и стал сильно тереть мне волосы костяшками пальцев. Я это просто ненавидел! Я наступил ему на ногу, он охнул и выпустил меня. Я вскочил, Артем вслед за мной. Некоторые прохожие остановились и удивленно смотрели на нас.
Это нечестно! сказал Артем с обидой.
Нечестно нападать без предупреждения! Ну? Теперь-то нападай! Че, зассал? Или ты только со спины? Желтые так и норовят сзади пристроиться, а? Я встал в боксерскую стойку и стал подпрыгивать, как на ринге, держа кулаки перед собой.
Все, пошутил шутку, уже можно смеяться? Артем подыграл и встал в ответную стойку.
Как бешеные кенгуру, мы прыгали по кругу и бросались токсичными фразочками. И тут я резко выбросил вперед руку, Артем не успел блокировать удар, и я хлопнул его ладонью по щеке. Я такой обиды на его лице никогда не видел! Стало и смешно, и стыдно.
Что, желтожилеточный, разжирел? Сноровка уже не та? Глотаешь втихаря клиентские омлеты? съязвил я.
Ах, ты говно! Ща как засуну тебе по самые зеленые помидоры! Артем тоже выбросил руку, но я ловко блокировал удар и улыбнулся.
Вали в свой Желтосранск, желтомазый! Зеландия для зеленых! парировал я и все же получил хлопок по носу.
Я заметил, что кто-то даже снимал нас на камеру. Мы не успокоились, пока не отвесили друг другу по шесть лещей, а потом отметили это дело добавочным кофе. Ох уж эти наши гейские и расистские шуточки! Иногда мне кажется, что мы только поэтому вместе, ха-ха!
* * *
За пятничным завтраком Артем сказал, что нас снова зовут на тусовку. Я отказался.
Чего так?
Да неделя трешовая, отдохнуть хочу.
Так там и отдохнем.
Не, я отдыхаю с кроваткой и книжкой.
Ну Макся, не будь бяксей! Артем состроил смешное лицо.
Да не хочу я. А ты чего блинчики не ешь? нахмурился я. Я только заметил, что ем уже третий, а Артем не взял ни одного. Он съел йогурт и чистил себе второе яйцо. Ну вот. А для чего я встал в такую рань перед парами?
Да что-то заметил, что тяжко стало мучное по утрам Артем скривился.
Я расстроился. Я ведь для него старался, встал пораньше, делал эти блинчики
А чего будешь делать, если не пойдешь? добавил он.
Почитаю, посплю.
Я думал о том, что надо бы завести другую традицию. Может, готовить сырники? В них совсем мало муки
М-м-м Было видно, что Артем мучится. Разрывается. Понимает, что должен из солидарности со мной остаться. Как всегда, боится расстраивать, но и отказываться от тусовки не хочет. Я не стал его долго мучить и сказал первый:
Да ты иди. Все ок, правда.
На самом деле мне хотелось, чтобы он остался и показал, что я ему важнее тусовок. Если бы он это сказал, то я, конечно, бы уступил и согласился пойти с ним. Но он не сказал и ничего не понял.
Вечером он чмокнул меня и ускакал на тусовку. А я остался грустить.
Все не было «ок». Что-то давило на меня, я не мог расслабиться и спокойно насладиться чтением или просмотром фильма. Я снова и снова обновлял инстаграм, сталкеря профиль Кристиона во время каждой тусовки выкладывала миллион сторис. В этот раз даже сама себя превзошла; кажется, она это специально сделала, знала, что я буду смотреть. Ох, она и оторвалась: прилипла к Артему и не отходила ни на шаг. На всех селфи в сторис они вместе Я убрал телефон, сунул его в дальний ящик комода. Парни себя не накручивают. Выкинь все из головы.
Я попытался отвлечься на домашние дела: постирал, собрал и разложил всю висящую на сушилке одежду. Мне попались женские колготки. Я уже стал различать некоторые шмотки и понимать, какие чьи, но вот уровня «Найди владельца колготок» еще не достиг, так что постучался к Настьке.
Это твое или Юлькино? Я показал находку.
Настя взяла колготки, задумчиво повертела в руках и вернула со словами:
Валерино.
У меня отпала челюсть.
Что? Валерино?!
Настя посмотрела на меня тяжелым взглядом.
Не спрашивай. Это сложно.
В принципе, я был так погружен в мысли об Артеме и Кристи, что думам о Валере и его колготках просто не было места в моей голове. Так что я пожал плечами, отнес шмотку Валере в шкаф-каморку и кинул на его матрас.
Артем пришел часа в четыре утрая ждал его, но сделал вид, что сплю. Он очень шумел, стал рассказывать, как прошла тусовка, будто зная, что я бодрствую, или просто не думая об этом. Перед тем как заснуть, он вдруг сонным голосом сказал:
Мась, я так сильно тебя люблю.
Ок, ответил я.
Я так никогда не любил. А ты же меня знаешь, у меня такая влюбчивая натура.
Я хмыкнул про себя. Улыбает, когда люди говорят: «Ты же меня знаешь» и начинают треп
Я как будто до тебя вообще никого не любил. Не знал, что это, у взрослых подслушал, что есть такая штукалюбовь, и, чтобы показаться взрослым, стал везде этим словом бросаться. Но нифигашеньки не знал. И понял, что это за хреновина такая, любовь, только когда «Макаров» на тебя навел.
Я промолчал. Подобные разговоры меня смущали. Иногда, как сейчас, откровения казались неуместными. Слишком много слови ноль результата. Я пытался найти какой-то подвох, двойное днос чего вдруг он об этом заговорил? К чему ведет? Попахивает чем-то вроде: «Дорогой, нам надо серьезно поговорить» А как известно, такое начало ни к чему хорошему не приводит.
Макс, а ты меня любишь? спросил Артем, не дождавшись реакции.
Угу.
А почему ты никогда не говоришь и не показываешь? укорил меня он. Я вот часто говорю. А ты нет. Ты эгоист, Максик.
И тут меня прорвало, я аж одеяло с себя сбросил!
Я не говорю и не показываю?! А кто в твою еду сыпет свежий чеснок, а в свою сухой? И кто в твои бутеры пихает больше колбасы, чем в свои?
Сорян, не знал, сказал Артем смущенно и совсем сонно. Просто ты не говоришь.
Да что слова-то? вздохнул я.
Разговор мог бы продолжится, но тут я услышал, как дыхание Артема стало медленным и тяжелым. Он уснул. Ну и хорошо. А утром он забудет про мою «эгоистичную» привычку добавлять ему в бутеры больше колбасы, чем себе. Ну и ладно.
Кажется, я понял, откуда ветер дует. Ох, Кристи! С каким бы удовольствием я провел твоим милым личиком по стене вашего подъезда. Там бетон с таки-и-ими неровностями, как сыр по терке поскользит! Представив себя эту картину, я быстро уснул.
* * *
В субботу я приехал в Радужный. Выйдя из автобуса, я по привычке направился к дому окольными путями, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Я не знал, продолжает ли наш с Артемом «каминг-аут» быть главным событием в жизни города или все нашли себе другую вкусную сплетню, и знать, честно говоря, не хотел. С семьей мы об этом не разговаривали. Каждый раз дорога домой обходилась без происшествий. Я низко опускал на глаза капюшон толстовки или куртки, а редкие прохожие не обращали на меня внимания. Но все равно я расслаблялся, только оказавшись за дверью своей квартиры.
Мама каждый раз готовила к моему приезду чуть ли не праздничный обед. Ну, не только к моему, Дина в это время тоже приезжала. Мы болтали, рассказывали о своих делах. Особенно всех интересовали мои отношения с Артемом. Я пытался отделаться общими фразами вроде «Все хорошо», но семья ждала подробностей. Им приходилось доставать из меня информацию клещами. Зато сестра болтала без умолкуу нее часто менялись парни, и о каждом она трещала так, будто через неделю выходит за него замуж.
Все в старой комнате напоминало о школьном прошлом, и каждый раз я предавался воспоминаниям. На душе было тепло, но немного грустнодавние времена не вернуть Тогда мы с Артемом были лучшими друзьями, он встречался с другими девушками, а я всегда ходил за ним и очередной его пассией хвостом и сгорал от ревности Потом мысли переходили к Лизе. Ее я вспоминал с теплом, и каждый раз, когда я представлял ее лицо, кровь приливала к низу живота. Там становилось горячо-горячо, зато все остальное будто немело от холода. Иногда я просматривал ее фотографии в соцсетях, читал новости. Съемки в Европе. Открытие магазинов. Плакаты, баннерыя радовался, что у Лизы все хорошо.
В воскресенье я проснулся поздно. После завтрака я валялся на кровати, подпиливал и полировал ногти и лениво просматривал сторис друзей. Да, да, на «Ответ. Мейл» мне выдали много положительных ответов. Кстати, моя ванная косметичка немного разросласьв ней появились умывашка, маски для лица и волос. «Скрепы» «мужской уход = мыло + вода» постепенно ржавели и превращались в труху.
Я с раздражением отметил, что Кристи выложила несколько сторис со вчерашней ночной тусовки, где был Артем. Но не это вызвало мое недовольство, а то, что она добавила фотографии с завтрака. Значит, Артем ночевал у нее! Подпись к фото содержала текст: «Уютный завтрак. Мне нужно было стать шеф-поваром, ха-ха!» Значит, завтрак делала Кристи. На фото я заметил Артема, перед ним стояла тарелка, а в руке свернутый блинчик! Да что за черт?! Он перестал есть мои блинчики, но вовсю жрет блинчики Кристи?! Разве это не предательство? Я сделал скриншот, сохранил в галерею. Увеличил фотографию и долго разглядывал. Пытался по внешнему виду определить, насколько блинчики Кристи вкуснее моих. Тоненькие, ажурные, все в дырочках, они испортили мне настроение на все воскресенье.
Я знал, что нужно остыть, все обдумать. На холодную голову я бы решил вот что: по пятницам нужно снова ходить на тусовки с Артемом, оставаться там на ночь рядом с ним, ни на шаг не отходить. Не допускать ситуаций, когда Кристи и Артем где-то остаются вдвоем, поймать завтрак, на котором Кристи снова сделает блинчики, и попытаться понять, чем же они вкуснее моих. Но я был слишком обижен на Артема. Я просто тупо пялился на фотографию блинчиков, сжимая челюсти и перетирая между зубами свою злость, а потом решил написать Вадиму.
Я долго смотрел на пустую историю сообщений Оказывается, мы еще не переписывались. Как странно Я настрочил: «Привет. Как дела?», но не отправил. Перечитал, подумал, что попахивает навязчивостью. Он удивится Может, спросить что-то по домашке? Я стер сообщение и написал заново: «Привет. Не подскажешь, что задали по культурологии?» Снова задумался Опять не то Слишком сухо, я получу ответ, и все, исчерпаю единственный шанс. Я же не смогу после такого официального вопроса перейти на личное Нужно написать что-то неформальное, но не «Как дела?», а что-то более конкретное Я стал думать. На прошлой неделе мы обсуждали фильмы. Он рассказывал об одном и советовал его посмотреть. Название я помнил, но это могло быть хорошим предлогом. И в итоге я написал:
Привет. Не подскажешь, как называется фильм, про который ты говорил? Там что-то о хакерах, похоже на «Бойцовский клуб», и концовка неожиданная.
Вадим прочитал сообщение быстро и стал печатать. Почему-то я разволновался. Отложил телефон, чтобы, когда он пришлет ответ, у него не отобразилось, что я сразу же прочитал. Надо выждать время. Сообщение пришло. Я вытерпел пару минуточень мучительных минути только потом посмотрел текст.
Привет. Называется «Кто я?».
Я был разочарован: ответ казался слишком сухим. Ни одного смайлика. Это не располагало к беседе, и я понял, что облажался. Надо было написать что-то такое, что точно дало бы толчок к дальнейшей переписке. Что же придумать? Я решил быть настырным. Конечно, я пожалел об этом сразу, как только отправил следующее:
А то вот уехал домой, погода отстой, льет, думаю, что бы такое глянуть, и вспомнил про тот фильм.
И прибавил три смайлика. И также отложил телефон, но не мог выждать и десяти секунд, взял его и уставился в экран. Вадим прислал скобку. Я сначала расстроился, а потом обрадовался. Скобкаэто же улыбающийся смайлик, а любые улыбающиеся смайлики показывают готовность к беседе Ну, или нет по крайней мере, они показывают, что человек не против Иначе он бы ничего не прислал, верно?
Я написал:
А ты сегодня дома остался? Или к родителям поехал?
Я знал, что родители Вадима живут раздельно: мама и отчим в Москве, а где отец, я не знал. Вадим с сестрой снимали квартиру, почему-то не жили с мамой и отчимом.
Это был контрольный вопросесли Вадим сейчас даст односложный ответ, я отстану. Он ответил: «У мамы». Я разочарованно ждал, не напишет ли он что-нибудь еще, но значка строчащего карандаша все не было, и я отложил телефон, уставился в стену. Мне стало стыдно. Вот, пристал к человеку. Но тут экран загорелся.
Хотел к отцу поехать, но он далеко, в такой ливняк дико лень тащиться.
А где он живет?
Да ты вряд ли знаешь. Радужный, есть такой военгородок.
Я с удивлением таращился на сообщение.
Радужный? Я тоже оттуда.
Да ладно? Шутишь?
(И два подмигивающих смайла.)
Нет, честно!