По той же причине мы решили отправить Мэйгара с Лили, а не оставлять его на авианосце, где он мог оказаться в уязвимом положении, и не включать его в военную команду, поддерживающую операцию в Дубае. Это было решение Ревика, но я не спорила.
По правде говоря, я всё равно чувствовала себя лучше, зная, что Мэйгар с Лили.
Я невольно зацикливалась на том, где она, что она делает. Я не позволяла себе сканировать, конечно, но да, я зацикливалась.
Я думала о ней даже сейчас, когда мы с Ревиком плыли во тьме Персидского залива недалеко от южного берега того, что раньше было Ираном.
Мы небезосновательно были уверены, что наши многочисленные пересадки с самолёта на самолёт, пробежки по земле и перемена лодок не были отслеженыпо крайней мере, в том отношении, которое имело значение для нас. То есть, даже если кто-то запечатлел отдельные отрезки нашего пути через спутник или камеры наблюдения, то это не отследят до авианосца или до нас.
Мы сделали всё возможное, чтобы скрыть свои личности.
Мы с Ревиком носили протезы даже под водой.
Я также слегка изменила цвет своих волос, сделав их более красноватыми, но в то же время тёмными, почти черными-с-металлическим-красным-отливом. Ревик покрасил свои волосы в светлый пепельный блонд, и оттенок весьма походил на цвет волос Уйе, что выглядело странно, но всё равно довольно привлекательно.
Вдобавок к лицевым протезам мы надели контактные линзы и кровяные патчи на всех местах, откуда могут брать кровь на пунктах проверки расы.
Ревик носил протезы даже на спине, чтобы скрыть шрамы и татуировки, потому что как минимум шрамы среди видящих были редкими и привлекали внимание. Я также закрыла протезами свою татуировку меча и солнца (поскольку я сделала её на необычном для видящих месте) и ту, что сделал мне Дитрини, потому что это была нестандартная татуировка, и её могли запомнить.
Мы оба пытались сойти выдать себя за людей в Дубае, но понятия не имели, с чем столкнёмся на другой стороне, и может ли возникнуть какая-то причина, по которой нам придётся снять одежду. Если исключить операции, то Ревик ничего не мог поделать со своим членом, и если они решат сделать рентген одному из нас, они явно поймут, кто мы. Поэтому мы приготовились при необходимости поменять кровяные патчи и путешествовать уже как видящие.
Мы ничего не могли поделать с нашим ростом, вместе или по отдельности.
Меня учили ходить по-другому, чтобы сбить с толку любые программы по распознаванию походки, которые могли иметься в доках или других частях города. Судя по тому, что сказали нам наши разведчики, это место являлось «безупречной крепостью» (слова Стэнли) или «хорошо украшенным тюремным лагерем» (описание Сурли). Нас предупредили, что везде стоит ожидать камер наблюдения военного образца.
Наши разведчики также провели предварительное исследование основной цели, загадочного коллекционера видящих из Списков. Он оказался местной большой шишкой, что не должно меня удивлять, учитывая размер его приобретений в одном лишь Макао. Нас предупредили, что его частная собственность (и его персона) будут защищены обширной частной охраной вдобавок к охране самого Дубая.
Один небольшой сюрприз: он оказался китайцемкажется, выходцем из Запретного Города.
Что менее удивительно, он был видящим.
Он также был разведчиком, так что наверняка бывшим членом Лао Ху.
У него было странное имя даже по меркам видящих: Дальсиус Донтан. Это имя ничего не говорило даже Сурли, вопреки многим годам работы на китайцев. Была выдвинута гипотеза, что это псевдоним, а значит, все его прошлое тоже могло быть выдуманным.
Для видящего было нетипично владеть другими видящимив особенности это нетипично для китайского видящего, поскольку большинство людей-китайцев вообще не принимало порабощение видящихно может, это часть нового мира Менлима. Этот парень Донтан, судя по всему, владел фетишистскими клубами видящих по всему Дубаю; ему также принадлежали стрип-клубы, первоклассные рестораны и четырёхзвёздочные отели.
По слухам прямо за главными стенами Дубая сам Тень имел там роскошную резиденцию, набитую кучами видящих и людей рабов. Они с Донтаном, похоже, вполне дружили, что немного беспокоило нас, пока Сурли не сказал нам, что Менлим развлекал всех сильнейших игроков среди населения Эмиратов.
Конечно, здесь Менлим не называл себя «Тенью» или даже Менлимом.
Он представлялся человеческим именем Якоб Ланингдаль, которое мне ничего не говорило, но Ревик поморщился, когда его услышал. Я также видела, как Балидор хмуро поджал губы, хотя никто ничего не сказал, пока мы слушали сообщение Сурли.
Когда я бросила на Ревика вопросительный взгляд, он лишь покачал головой. Я ощутила в его свете мрачную иронию и проблеск отвращения.
«Это из книги», только и сказал он.
«Какой книги?»
Он посмотрел на остальных, сидевших за столом, и покачал головой. «Написанной ещё до твоего рождения. Это неважно, Элли».
Позднее Балидор рассказал мне, что так звали вымышленного персонажа, который предложил уничтожить миллионы людей, используя заболевания как оружие. Эта книга была популярна несколько десятков лет после Первого Контакта, и хоть книга не называла прямым текстом, что именно видящие были той чуждой расой, изображённой в книге, многие прочитавшие это произведение посчитали, что речь идёт о видящих.
В итоге это породило много противоречий. Эта книга также стала «библией» многих анти-видящих группировок, особенно после Второй Мировой Войны.
Когда той ночью я спросила Ревика об этом, он сказал, что Менлим посчитал бы это имя ироничным. Видимо, во времена Первой Мировой Войны ему нравилось использовать библейские имена и литературные отсылки к малоизвестным текстамотсылки, которые замечали очень немногие люди. По словам Ревика, даже имя «Менлим» имело какое-то значение в неканонических версиях мифов видящих. Настоящий Менлим был полумифическим видящим-колдуном, которому приписывали то, что он якобы вызвал Второе Смещение с помощью какой-то тёмной магии, которую он сотворил над старым королём сарков.
Признаю, такие детали нервировали меняотчасти потому, что он позволяли мне заглянуть в разум Менлима глубже, чем мне хотелось бы, но в основном из-за того, что они напоминали мне, как тесно Ревик был связан с Менлимом на протяжении всех этих лет.
Ревик по-настоящему знал его.
Менлим был ему практически как отец.
Стараясь не думать сейчас об этом и о том, на какой риск мы идём, подпуская Ревика к конструкции Дренгов, я почувствовала, как моё лицо напрягается под водой.
Я поправила маску на глазах и попыталась выбросить беспокойство из головы.
Повернувшись в воде, я посмотрела на Ревика, плывшего рядом со мной в тёмной тишине предрассветного океана. Я знала, что наши костюмы скроют любое остаточное тепло тела, чтобы нас не заметили проходящие инфракрасные сканеры, но я всё равно ощущала себя уязвимойможет, потому что вокруг нас на много миль не было ничего, кроме воды.
Вдобавок к инфракрасным сканерам, виртуальным возможностям и GPS, в маску были встроены маленькие передатчики, которыми мы должны были воспользоваться только в экстренной ситуациинапример, если нас надо будет забрать, потому что нас узнали, или если что-то пойдёт не так, и мы вообще не попадём в Дубай.
Пока что мы отключили всё, кроме инфракрасного видения, общаясь жестами, которые получались несколько неточными из-за того, что мы находились под водой.
Я услышала корабль намного раньше, чем увидела его, и даже до того, как Ревик начал подавать мне сигналы руками. И всё же я следила за его пальцами в инфракрасном зрении.
«Готовься, показал он плавно, несколько медленнее обычного. Времени будет мало».
Я кивнула, наблюдая, как он проверяет упряжь, соединявшую нас. Он прицепил эту штуку к моему ремню и ко второй упряжи, которую я носила на груди. Я знала, что эта проверка для негокак нервный тик, потому что мы оба проверили всё дважды, но я всё равно просто оставалась на одном месте, позволяя ему перепроверить все крепления.
Закончив, он проверил крепления на своём костюме.
Когда он успокоился, звук уже становился громче.
Судно неумолимо рассекало воду, сначала к югу от нас, а затем, когда мы расположились для вступления в контакт, оно начало проплывать над нами. К тому времени я уже увидела длинную полосу металла и белый след, тянувшийся за ней.
Я наблюдала, как Ревик целится, наводя похожий на гарпун пистолет«пингвин», как называли его Врег и Данте. Именно они придумали, как прикрепить эту штуку, так что, наверное, имя тоже было их идеей. Система основывалась на сцепке, которую Врег в прошлом использовал для захвата вертолётов, а Данте модифицировала это устройство, чтобы оно работало под водой.
Мы с Ревиком оба практиковались работать с ним на палубе, а также под водой у корабля.
Однако на данном этапе я играла лишь роль подкрепления.
Выстрелить из этой штуки можно было и в одиночку.
Меня предупреждали, что выстрел даёт знатную отдачу, которую могут засечь их звуковые машины, если они достаточно хорошо откалиброваны. И всё же, когда Ревик выстрелил, я вздрогнула и запаниковала, поскольку из брюха корабля вылетел целый флот флаеров (свиммеров?), предположительно чтобы проверить, что мы такое.
Врег и Данте и это продумали.
Оружие выпустило два сильных импульса помех, которые должны были сбить с толку звуковую систему флаеров/свиммеров и заставить тех думать, будто мы нечто иноеочередное гениальное усовершенствование от Данте. Должно быть, это сработало, потому что шесть маленьких машин, которые неслись к нам, обошли нас стороной и проплыли мимо, погружаясь в тёмную воду.
Через несколько долгих секунд после этого я ощутила резкий рывок, когда магнетический болт закрепился на задней части корабля, значительно выше места, где пропеллеры взбивали воду в пену примерно в шести метрах под поверхностью.
Трос несколько мгновений вился в воде, не шевелясь.
Несмотря на наличие упряжи, Ревик стиснул мою руку сразу же, как только механизм закрепился.
Трос натянулся, затем начал быстро тащить нас сквозь воду.
Данте что-то сделала с тросом, чтобы после закрепления он тянулся горизонтально и только потом начал поднимать нас к кораблю. Она сделала это для того, чтобы нас не затащило в пропеллеры, а также чтобы мы могли спрятаться в бурлящей воде за кораблём на случай, если импульсы-помехи не сработают на звуковых системах свиммеров.
В любом случае, первым делом я ощутила тягу в своём нутре, когда кабель потащил нас вверх, а не вперёд, поднимая нас на тот уровень задней части судна, куда Ревик нацелил тупой конец болта.
Трос расположил нас прямо в бурлящей воде, хвостом тянувшейся за кораблём.
Только тогда я осознала, насколько сильно бурлит вода за большим судном.
Я опустила голову, как учили меня Врег и Ревикотчасти для того, чтобы с меня не сбило маску. Регулятор я стиснула зубами, чтобы он не вылетел изо рта. Я постаралась не барахтаться и ощутила очередную тягу, когда кабель начал подтаскивать нас к кораблю. Я почувствовала, как Ревик отреагировал на лёгкую панику в моём свете и стиснул меня руками, пока кабель быстро тащил нас через воду в каких-то пяти метрах под поверхностью.
До меня по-настоящему дошло, что мы действительно делаем это. Мы отправляемся в Дубай.
Я вытолкнула мысль из головы, хрипя и сжимая зубами регулятор, поражаясь скорости сматывающегося кабеля. Я увидела, как Ревик оценивает расстояние на катушке
И тут мы врезались в заднюю часть корабля.
Мы ударились так сильно, что сила столкновения почти вышибла воздух из моих лёгких.
Я ахнула, и Ревик обхватил меня руками за талию, обнимая и защищая, пока сам он косился вниз на главный пропеллер.
В инфракрасном спектре эта штука выглядела огромной и довольно пугающей.
Она также находилась чертовски близко, хотя я прекрасно видела, где на корабле Ревик закрепил болт, и понимала, что мы вне радиуса досягаемости лопастей.
Но были и положительные сторонытеперь бурление воды за пропеллером нас уже не тревожило.
Мы плыли в странном кармашке тишины, защищённые корпусом судна, продвигающимся сквозь воду. Где-то над нами зарождались приливные волны, встречавшиеся примерно в десяти метрах от корабля. Бурление пропеллеров вызывало массу пузырей позади нас, а мы замерли прямо над ними.
Ревик послал мне тёплый импульс тепла прямо в грудь.
Я ощутила там ободрение и осознала, что до сих пор задыхаюсь, подавляя испуг. Почувствовав его заботу, я заставила себя дышать нормально, хотя бы чтобы не нарушить поступление кислорода в организм и не вызвать у себя тошноту.
Мы просто съёжились там, стараясь не разговаривать даже жестами.
Вместо этого мы держались друг за друга и ждали, когда корабль доберётся до берега.
Глава 48Новый дивный мир
Я сразу почувствовала, когда мы проникли через мембрану конструкции вокруг Дубая.
По крепче стиснувшим меня рукам и пальцам я поняла, что Ревик тоже это ощутил.
Щиты армейской конструкции здесь не принесут нам никакого прока, по крайней мере, для простого перемещения по городу. Стэнли и Сурли сказали, что они лишь быстрее нас заметят, учитывая плотность и вездесущесть конструкции. Нашим единственным вариантом были обычные щиты разведчиковте самые, которые видящие использовали каждый деньв сочетании со световыми плащами.
Главным образом мы должны были защищать себя, не выходя в Барьер.
Более интенсивные щиты армейского уровня приберегались на то время, когда нам совершенно точно придётся воспользоваться Барьером. Если такое случится, то конструкция опознает нас за минуты, если не за секунды.
В данный момент мы даже не могли использовать индивидуальные щиты.
Вместо этого мы практически задержали дыхание, надеясь, что нас не увидят. Я вообще не осмеливалась закрывать нас щитами на тот случай, если они уловят aleimi-сигнатуру и решат присмотреться к нам.
Я пристально следила за светом Ревика, когда нас обоих окружила конструкция, облегавшая наш свет и aleimi-проекции, которые мы использовали, чтобы замаскировать более приметные аспекты наших личностей. Я не замечала никакой разницы в том, как это произошло с Ревиком, и как это произошло со мной.
Как и с любой конструкцией Дренгов, с которой я сталкивалась, у меня перехватило дыхание от того, какими коварными были эти нити света. Это всё равно что смотреть на воду, расплескавшуюся по камням, заполнившую каждую впадинку, залившую каждый микроскопический порез и проём. Я не могла оценить масштаб проникновения, пока не стало слишком поздно и я сомневалась, что большинство видящих вообще заметило бы, как глубоко этот свет вплетался в них.
Люди, конечно, полностью находились в распоряжении такой конструкции.
Не паниковать из-за осязаемости конструкции оказалось для меня самым сложным. Это вызвало клаустрофобную реакцию в моей груди и животе, отчего Ревик принялся ласково гладить мои руки, спину и грудь через ткань гидрокостюма.
Я делала то же самое с ним, но мы держали наши света при себе.
Пока мы висели там, держась друг за друга, я наблюдала, как конструкция методично завладевает нами, скользит в столь крошечные проёмы и тени в нашем свете, что моя нервозность лишь усилилась, пока я наблюдала, как эти крохотные детали появляются и исчезают.
Однако мне не показалось, что конструкция узнала нас или установила наши личности.
И Ревик тоже справлялся очень хорошо.
Находясь так близко к нему, я ощущала его страх.
Я чувствовала, как он контролирует этот страх, ровно дыша через респиратор. Я ощущала, что все те медитации с Джоном включаются в работу, и его свет становится абсолютно неподвижным от того, как он успокоил свой разум.
Наблюдая за ним, я решила, что присоединюсь к ним в этом их медитационном запое, когда и если мы из этого выберемся.
Конструкция, похоже, в первую очередь помечала нас.
Закончив с этим, она перешла ко второй функцииа именно к постепенному и почти механическому искажению нашего ментального настроя, чтобы он соответствовал той реальности, которую проецировала конструкция. И вновь изменения были едва заметными, крохотными и идеально сливались с нашими разумами.
По этим самым причинам они нервировали ещё сильнее.
Я знала, что данный слой конструкции должен создавать своеобразное «групповое мышление» в пределах конструкции. Определённые факты будут казаться неизбежными и столь же естественными, как законы природы. Большинство соглашалось с философскими или идеологическими установками в конструкциях Дренгов, не замечая этого. Таким образом, конструкция создавала слой заблуждения и контроля.
Я ощущала это как давление на своём свете. Я подозревала, что это мой aleimi даёт отпор, пока конструкция пыталась навязать ему более жёсткие и прямые способы мышления.
Мне вспомнилась та видящая, Айви, и то, как она на круизном корабле полностью исказила мою реальность, лишив её обычных параметров. Это было моё первое столкновение с агентом Тени.
Она сделала это быстро за считанные секунды.
Конечно, тогда я была практически беззащитной, но напоминание всё равно отрезвляло.
К тому времени, когда корабль начал замедляться, я почти нашла для себя точку равновесия внутри этих металлических нитей. Равновесие не было комфортным, но я и не ощущала себя полностью потерянной.
Только тогда я посмотрела на Ревика через инфракрасную маску.
Сказать, что он выглядел напряжённымэто ещё мягко сказано.
Я не осмелилась использовать свой свет, чтобы приободрить его, так что прибегла к языку жестов видящих, показав на него той рукой, которой не держалась за его плечо.
«Всё хорошо. С нами всё хорошо. Верно? Туда и обратно».
Он кивнул, слегка улыбаясь с регулятором во рту.
«Скажи мне, если на тебя нацелятся по-настоящему, напомнила я ему, по-прежнему жестикулируя руками. Позволь мне закрыть тебя щитами. Не пытайся делать это самостоятельно, ладно?»
Мне показалось, что в этот раз я увидела, как он слегка закатил глаза под маской. Подозрение подтвердилось, когда он ответил жестами.
«Ясен пень, жена», показал он, используя менее официальную версию жестов.
Я постаралась сдержать смешок, но он крепче стиснул меня.
В том, как он обнимал меня, я ощущала страх, но не знала, как помочь ему. И я не винила его. То, что мы делали, по факту было охеренно глупым.
Должно быть, Ревик ощутил часть моих мыслей, потому что он рассмеялся, выпустив в воду пузырьки.
Над нашими головами темнело.
Я подняла взгляд, сначала растерявшись. Через несколько секунд услышав перемену в звуке и в том, как он эхом разносился под водой, я расслабилась. Корабль входил в один из крытых доков.
Нам нужно приготовиться к действию.
Ревик стал жестикулировать рукой. Я следила за его пальцами.
«Похоже, мы на северной стороне. Док посередине. Будет сложнее добраться до безопасной зоны незамеченными».
Я кивнула.
«Всё будет хорошо, он опять немного улыбнулся с регулятором во рту, массируя моё плечо через гидрокостюм. Ты же хорошо плаваешь, верно?»
Я изо всех сил постаралась улыбнуться в ответ.
Может, чтобы отвлечься, я сосредоточилась на нашем свете, пытаясь определить наше влияние на конструкцию так, чтобы не простирать свет и никак не привлекать внимание разведчиков, которые могли работать в порту.
Я до сих пор ощущала завитки, змеящиеся всё глубже в мой свет (и, что более тревожно, в свет Ревика), но также чувствовала, что конструкция для этого и создана.
Пока что она обращалась с нами точно так же, как со всеми остальными.
Ревик выдернул меня из моей моно-сосредоточенности, когда двигатели отключились, а пропеллеры под нами остановились с последним скрипом.
Звук каких-то отдалённых механизмов продолжал эхом разноситься по воде, но без оглушающего шума пропеллеров всё сделалось поразительно тихим. Я просто замерла на несколько секунд рядом с Ревиком, стараясь адаптироваться.
Затем Ревик легонько толкнул меня руками, указывая направляться к правому борту судна, прилегавшему к доку. Только тогда я осознала, что он уже отстегнул нас от упряжей, которые связывали нас меж собой и с «пингвином».
Я последовала за тычком его рук, кивнув, когда он жестами показал, что теперь нужно следить и не пускать пузырьки, по крайней мере, там, где нас будет видно с пирса.
Через несколько секунд он завёл нас под док, где мы получили возможность перевести дыхание. Как только мы оказались достаточно далеко под доком и вдали от любых камер наблюдения, мы всплыли на поверхность, производя как можно меньше звуков.
К счастью, в самом доке было очень шумно.
Всплыв, я даже сквозь костюм, покрывавший мою голову, услышала объявления по громкоговорителю, работу какого-то тяжёлого оборудования над наминаверное, разгружали груз, привезённый кораблём, на котором мы только что прокатились. Где-то над нашими головами работали электронные лебёдкикакие-то из них плавно гудели и по звуку казались более высокотехнологичными, другие же скрежетали от ржавчины и соли, словно трудились здесь намного дольше.
Я также слышала голоса.
Ревик вытащил регулятор изо рта, жестом показывая мне сделать то же самое. Затем, прежде чем заняться своим оборудованием, он схватил мои ремни, удерживавшие баллоны, и начал расстёгивать их спередито есть, ту часть, которая крепила баллоны к моей спине. За считанные секунды он разделался со всеми застёжками, затем развернул меня спиной к себе и полностью снял баллоны, чтобы было не такой уж простой задачей, пока мы покачивались на поверхности воды.
Стащив баллоны, он утяжелил их и позволил потонуть.
Я наблюдала, как они опускаются на дно дока сквозь тёмную воду.
Затем я сняла маску, утяжелила её органикой размером с гальку, которую дала нам Данте, и тоже отпустила её. Потом сдёрнула капюшон гидрокостюма с головы и начала выпутываться из остальной его части. Ревик держал водонепроницаемый рюкзак, который я носила под кислородными баллонами, и ждал, пока я сниму костюм.
Я осталась лишь в чёрных облегающих шортах и спортивном лифчике.
Как только я надела водонепроницаемый рюкзак обратно за плечи, мы повторили те же действия с Ревиком. К тому времени из наших светов исходило немало боли.
Мне приходилось несколько раз шлёпать его по рукам, когда он воспользовался возможностью погладить мою обнажённую кожу под водой, пока я пыталась стянуть с него экипировку. Стараясь не засмеяться как минимум на нервной почве, я пихнула его в плечо, чтобы он развернулся, и тоже сняла с него кислородные баллоны.
Пока я держала его рюкзак, он стянул с себя остальной гидрокостюм и остался в одних шортах. И да, это чертовски отвлекало, несмотря на то, что из-за протезов я едва могла видеть настоящие черты его лица. Светлые волосы выглядели странно и заставляли меня пялиться, и пока он снимал костюм, я проверила его тело, убеждаясь, что он по неосторожности не содрал с себя протезы, прикрывающие шрамы и другие отличительные черты.
Подготовительная команда проделала отличную работу.
Его спина выглядела такой гладкой и лишённой отметин, что вообще как будто принадлежала другому мужчине.
Я даже не носила кольцо, которое он мне подарил. Я отдала его Лили перед её отъездом с бабушкой и дедушкой, чтобы она сохранила кольцо для меня.
Мысль о ней вызвала ком в горле, так что я выбросила её из головы, когда Ревик надел рюкзак обратно и жестом показал мне следовать за ним, а сам поплыл глубже под пирс.
Сурли и Стэнли тщательно изучили эту территорию, в основном на предмет камер наблюдения и инфракрасного спектра, хотя мы довольно хорошо знали физическую планировку. Датчики движения и запечатлевающие устройства усеивали пирс по всей длине, но под доками у них ничего не было. Прошлой ночью Сурли и Стэнли получили задачу расчистить часть доков с южной стороны, чтобы мы сумели проскользнуть внутрь.
К этому времени у них должна была появиться подмога. По расписанию вчера к ним присоединились многие видящие, включая Даледжема и Чинью.
Я была не в восторге от участия Даледжема, но Даледжем знал Дубай.
Через несколько минут мы добрались до юго-западного края комплекса, проплыв в том числе рискованный участок открытой воды перед носами нескольких кораблей, стоявших в доках. Путь, который мы выбрали, не должен был попасть в кадр ни одного из записывающих устройств в доках, если верить предоставленным нам данным, но да, это всё равно нервировало.
Делать это без экипировки имело смысл в том случае, если нас заметят, и нам придётся в спешке выбираться на землю и уносить ноги Но в то же время без снаряжения было тяжелее, поскольку нам пришлось остановиться в тени крупного судна, чтобы перевести дыхание, съёжившись у того бока, который не был виден из ближайших доков.
Добравшись до противоположного пирса, мы оба тяжело дышали.
Я нашла лестницу, и мы оба ухватились за её металлические прутья. Ревик подтолкнул меня карабкаться первой, так что я начала как можно тише и аккуратнее подниматься, надеясь, что в доке прямо над нами никого не окажется.
К счастью, на той стороне разгружали другой корабль, который, похоже, причалил незадолго до нашего, так что там хватало возможностей укрыться. Когда я высунула голову над краем пирса, ближайшие рабочие дока были заняты разгрузкой ящиков в нескольких метрах от нас и вообще не смотрели в нашу сторону.
Сурли и Даледжем сказали нам, что большая часть этой погрузочной зоны была обычным старомодным доком под открытым воздухом ещё до того, как Дубай стал карантинным городом. В рамках так называемых улучшений, внедрённых Тенью, они сделали док крытым, чтобы порт лучше защищался. Они также расширили его примерно в пять раз и расчистили территорию позади него, чтобы можно было организовать периметр охраны. Этот периметр включал в себя отгороженную часть пляжа, вооружённую органическими бинарными электронными сетями и наземными минами.
С материка в док можно было попасть только на поезде.
Дубай всегда являлся в равной мере иллюзией и реальностью, но сейчас здесь осталось совсем мало «настоящей» обитаемой среды. Вся вода поступала из очищенной и опреснённой морской воды. Все посевы выращивались на подземных полях из реконструированной почвы и генетически усовершенствованных семян, которые были призваны расти на симулированном солнечном свете и скудном поливе. Все озёра, газоны и дорожки для гольфа, конечно, были созданы рукой человека и высохли бы за считанные дни без обширных полей коррекции атмосферы, безумного количества полива через механизмы опреснения и постоянных добавок искусственной и настоящей плодородной почвы.
Крытые купола накрывали большинство человеческих построек, практически 24/7 окутывая землю и людей влажной дымкой.
По факту это был скорее парк развлечений, нежели город.
Теперь, когда у руля стоял Тень, он во многих отношениях стал ещё и крепостью.
На планировочных сессиях мы обсуждали, почему Тень выбрал для своих карантинных зон так много прибрежных и островных городов, учитывая количество оборудования, необходимое для поддержания их в пригодном для жизни состоянии.
Ревик считал, что этот выбор сделан намеренно. Он сказал, что для Тени такой вариант предпочтителен, поскольку обитатели подобных городов будут постоянно зависеть от того, кто владел инфраструктурой.
Это даст ему больше контроля.
Сурли сказал нам, что они привозят людей и видящих рабов на лодках, в основном из Индии и других частей Азии, но также с Запада и из Африки. С умножением строительных проектов такие поставки сделались более частыми.
Я выглянула над лестницей, заметив камеру наблюдения сразу же, как только подняла взгляд.
Я уставилась на неё, застыв, затем осознала, что огонёк не горит.
Сурли и Стэнли сделали свою часть работы.
Сделав ещё один вздох, когда пальцы Ревика вопросительно обхватили мою лодыжку, я начала подниматься, аккуратно высвободив ногу из его хватки, чтобы ненароком не пнуть его в лицо. Добравшись до самого верха, я зашла глубоко в пространство между контейнерами для хранения, чтобы осмотреть протяжённость пирса.
Оглянувшись и убедившись, что Ревик следует за мной, я сняла водонепроницаемый рюкзак и поставила его на ближайший контейнер. Я расстегнула молнию, чтобы достать обычную уличную одежду, гарнитуру, ювелирные украшения и маленький пистолет, который планировала носить при себе. Я уже стянула мокрый спортивный лифчик через голову к тому времени, как Ревик снял свой рюкзак.
Подняв взгляд, я увидела, что он пялится на моё обнажённое тело.
Я шлёпнула его по груди, мягко прищёлкнув языком.
Ну же, извращенец, прошептала я. Думай о работе.
Он слегка улыбнулся, но пожал плечами и стянул шорты, превратив меня в лицемерку, потому что я остановилась и уставилась на него.
Думай о работе, тихо произнёс он, передразнивая и изображая мой голос.
Я тихонько засмеялась, но скинула свои мокрые шорты.
Я воспользовалась маленьким, но очень хорошо впитывающим полотенцем, которое было запихано в рюкзак, чтобы вытереть излишек воды с тела, затем бросила его на край металлического контейнера. Снова запустив руки в рюкзак, я выудила чёрную коротенькую маечку, по стилю напоминавшую нижнее бельё. Я уже надела её через голову и неуклюже расправила на своём всё ещё влажном теле, когда Ревик резко пошевелился, и это движение заставило меня глянуть в другую сторону ряда контейнеров.