Я довольно долго прожил вместе с Адамом и Джеймсом. Кошмары повторялись ночь за ночью. Я видел, как Адам каждую ночь успокаивал брата. Как укачивал его на руках до самого рассвета. Надеюсь, со временем Джеймсу станет лучше, но не уверен, что Адам оправится от ударов, выпавших на его долю. У него явно посттравматическое стрессовое расстройство. Похоже, совсем не спит. Боюсь, он медленно сходит с ума.
Мне иногда приходит мысль
А как бы я жил с таким грузом каждый день? Остался бы я в здравом уме? Это ведь не просто нестерпимая боль. Это безнадега. Безнадега, которая убивает.
Уж я-то знаю.
Мне в свое время хватило двух часов в приюте, чтобы я понял: взрослым доверять нельзя; и к тому времени, когда Касл нашел меня, девятилетнего беглеца, скрючившегося от холода в тележке для продуктов на обочине дороги, я настолько разуверился в человечестве, что, казалось, меня ничто уже не спасет. Понадобилось немало времени, чтобы Касл сумел полностью завоевать мое доверие. Вначале я все свободное время проводил, отмыкая запертые двери и украдкой роясь в его вещах. В тот день, когда Касл меня застукал, я сидел в его шкафу, рассматривал в альбоме старые фотографии. Я был так уверен, что он отдубасит меня палкой, что чуть не наделал в штаны. От испуга я то становился невидимым, то снова проявлялся. А он, вместо того чтобы наорать на меня, сел рядом и спросил про мою семью; я сказал, что все умерли. Он поинтересовался, как это произошло. Я только качал головой. Не смог рассказать. Не думал, что когда-нибудь смогу.
Касл совсем не рассердился.
Он, кажется, даже не обратил внимания на то, что я рылся в его личных вещах. Просто положил мне альбом на колени и стал рассказывать о своей семье.
До этого дня я никогда не видел, чтобы он плакал.
Глава 6
Когда я наконец нахожу Касла, он не один. И не в себе.
Назира, Хайдер, Уорнер и Каслвсе вместе выходят из конференц-зала, и только близнецы выглядят так, будто им все по барабану.
Я пытаюсь отдышаться, все-таки преодолел шесть пролетов лестницы, но голос хриплый, когда я спрашиваю:
Что случилось? Киваю Уорнеру и Каслу. Вы почему такие испуганные?
Потом, позже, тихо отвечает Касл.
Он совсем не смотрит на меня.
Я должен идти, говорит Уорнер и удаляется. По коридору, все дальше и дальше.
Я смотрю ему вслед.
Касл тоже собирается слинять, я хватаю его за руку.
Эй! Пытаюсь поймать его взгляд. Девушки искали тебя, нужно поговорить. Это серьезно.
Да, отвечает напряженно. Я видел все их сообщения. Уверен, это потерпит. После симпозиума. Мне нужно время, чтобы
Нет. Удерживаю его. Это очень серьезно.
Наконец Касл, кажется, понимает всю важность того, что я стараюсь до него донести. Его плечи деревенеют. Глаза сужаются.
Нурия, говорю я ему.
Вид у Касла становится ошеломленный, как бы в обморок не упал.
Извините, сэр. За то, что пришлось сообщить. Идите. Сейчас. Девушки ждут в медицинском крыле.
Касл тоже исчезает.
Нурияэто кто? Хайдер с любопытством рассматривает меня.
Его кошка, отвечаю.
Назира давится от смеха.
Касл получил срочное сообщение от своей кошки?
Я и не знал, что у него есть кошка, с недоумением произносит Хайдер. Он говорит по-английски правильно, однако, в отличие от Назиры, с легким акцентом. Что-то я не видел животных на базе. Вам, в Сорок пятом секторе, разрешают держать домашних питомцев?
Не-а. Не беспокойся, это кошка-невидимка.
Назира пытается подавить смех и терпит неудачу. Ее душит кашель. Хайдер, смущенный, смотрит на нее, и я прям вижу тот момент, когда он понимает, что я над ним подшучиваю. И вдруг
Hemar. Он сердито смотрит на меня.
Что ты сказал?
Он просто сказал, что ты тупица, объясняет Назира.
Прикольно!
Hatha shlon damaghsiz, говорит Хайдер своей сестре. Пошли.
Подожди, это чтокомплимент?
Не-а. Назира улыбается во весь рот. Он просто сказал, что ты идиот.
Круто. Здорово. С радостью заучу важные слова на арабском.
Хайдер негодующе трясет головой.
Никакой это не урок.
Озадаченный, я смотрю на него в упор.
Слушай, обращаюсь к Назире, твой брат что, совсем лишен чувства юмора?
Он не разбирается в нюансах, все еще улыбается мне Назира. Пока не растолкуешь ему что к чему, не поймет.
Я в шутку прижимаю руку к сердцу.
О, прими мое сожаление. Как же тебе трудно.
Она хохочет, однако тут же закусывает губу, чтобы прервать смех. Потом совершенно серьезно произносит:
Тебе не понять.
Вы о чем? хмурится Хайдер.
Вот видишь? говорит она.
Я смеюсь, не отрывая от нее взгляда.
Хайдер в ярости.
Догадываюсь, что мне пора закругляться.
Ладно, ребята, вздыхаю. Лучше я пойду. Симпозиум скоро Смотрю на часы. Черт! Через полчаса. Пока.
Вот это зрелище.
В одном помещении шесть сотен командиров и регентовофицеров в том же звании, что и Уорнер, гул страшный. Люди подходят, занимают свои места, Джульетта на сцене. Мы, группой, чуть позади нее, и врать не буду, мне не по себе. Мыотличная мишень для какого-нибудь психа с пистолетом. Конечно, мы приняли меры предосторожностис оружием приходить сюда запрещено, но все может случиться. Кроме того, мы все согласились, что надо выступить единой сплоченной группой, чтобы усилить впечатление. Девушек оставили на базе, решили, так будет лучшеони будут дольше в безопасности и сумеют в случае чего нас спасти, Джеймс и Адам, считай, пропали без вести. Касл сказал, Адам не собирается участвовать ни в каких военных действиях. Только если заставят.
Я его понимаю.
В другое время я назвал бы его трусом, но не сейчас. Если б я мог, я бы тоже уклонился. Просто чувствую, что не имею права.
Есть много такого, за что я готов отдать жизнь.
Тем не менее. Джульетта очень даже несокрушима: пока она контролирует свою Энергию, она в безопасности. Все прочие уязвимынам остается при первых же признаках опасности бросаться врассыпную. Для борьбы нас слишком мало; рассредоточиться, разбежатьсявот наш шанс на спасение.
Вот такой план.
Чертовски отличный план.
У нас не было ни минуты на обсуждение действий, в последний момент все покатилось кувырком; однако Касл успел дать нам напутствие перед тем, как Джей вышла на сцену. Все, что мы получили. Быстрое: Удачи и берегите себя.
Я нервничаю.
Переминаюсь с ноги на ногу, внутри растет тревога, в то время как толпа затихает. Перед нами раскинулось море суровых людей в форме с характерными красно-зелено-синими нашивками, эмблемой Оздоровления. Я знаю, что это люди с костями, внутренностями, кровьюи все же они как роботы. Одновременно вскидывают головы, моргают в унисон, когда Джульетта начинает говорить.
Страшно до ужаса.
Мы, конечно, понимали, что никто за пределами Сектора 45 добровольно не примет Джульетту как нового Верховного главнокомандующего, но жутко видеть это воочию. Ясно, что у них нет уважения к Джульетте, и, как только она начала говорить о любви к простым людям, к людям, работающим до изнеможения, лишенным семьи, я понял: они еле сдерживают гнев. Конечно, есть причина, по которой многие остаются верными Оздоровлению, вот оно, доказательство, прямо здесь, перед нами. Этим людям платят больше, плюс привилегии и льготы. Увидев хоть раз, на что готов человек за дополнительную миску риса, не забудешь этого никогда. Оздоровление старается осчастливить избранных. Старается не смешивать с остальными. Они живут свободно в собственных домах с роскошной обстановкой.
Собравшиеся здесь мужчины и женщины презрительно ухмыляются в ответ на речь Джульеттыони не желают принимать ее версию мира. Не желают терять ни свой чин, ни привилегии. Все, о чем говорит Джульетта: о неудачах Оздоровления, о необходимости начать все заново, вернуть людям дома, семьи, право голоса
Ее речьугроза для их образа жизни.
А потому меня совершенно не удивляет, что терпение толпы лопается. Чувствую стремительно нарастающее раздражение, и когда кто-то вскакивает на ноги и кричит на Джульеттувысмеивает ее, понимаю: добром это не кончится. Джульетта пока сдержанна, продолжает говорить, хотя большинство уже орут на нее. Они трясут кулаками и требуют, чтобы она ушла со сцены, требуют изгнать ее за измену, заточить в тюрьму, как минимум за кощунственную речь против Оздоровления, ее голос едва слышен из-за шума.
И тогда Джульетта начинает кричать.
Это плохо. Просто паршиво, мои инстинкты призывают меня к панике, ясно, что в этой бойне только один конец. Я стараюсь сохранить хладнокровие, незаметно оглядываюсь, но когда ловлю взгляд Уорнера, понимаю: он чувствует то же самое.
Мы оба понимаем.
Миссия провалилась.
Надо убираться отсюда ко всем чертям как можно быстрее.
Как вдруг
Это засада. Скажи своим. Немедленно уходите.
Что за черт! Я резко оглядываюсь, чуть не падаю. Назира. Я слышу Назиру. Я уверенголос ее. Только нигде саму ее не вижу.
Я умираю? Наверняка.
Кенджи. Послушайся меня.
Я застываю на месте.
Чувствую тепло ее тела. Чувствую ее губы возле моего уха, кожей чувствую ее легкое дыхание. Я знаю, как это делается. Черт, это изобретениемое.
Ты невидима. Я едва шевелю губами.
Ее волосы щекочут мне шею, когда она наклоняется ближе, и я сдерживаю дрожь. Так странно. Так странно ощущать сразу столько чувств.
Ужас, страх, беспокойство, желание. Я сбит с толку. Ее ладонь на моей руке, когда она говорит:
Надеюсь, смогу объяснить позже. Но ты уже понял. Сейчас вам надо бежать.
Черт!
Поворачиваюсь налево, к Иану, шепчу:
Все, брат, ретируемся.
Иан смотрит на меня, его глаза на секунду расширяются, потом он хватает Лили за руку и командует:
Марш! БЕГОМ!
Грохочет выстрел и тишина.
Все вокруг вдруг резко затормаживается. Все движения вязнут в тишине, как при замедленном воспроизведении. Я даже могу видеть пулю: как она летит, неотвратимо, мощно, прямо Джульетте в лоб.
И ударяется с глухим чмоканьем.
Я едва дышу. Испуг рвется наружу. Развязка наступает быстро, очень быстро, я без понятия, что будет дальше. Надо уносить ноги, надо удирать отсюда ко всем чертям немедленно, ноне знаю почему, я не могу заставить свои ноги двигаться. Не могу заставить себя отвести взгляд.
Никто не может.
Толпа хранит мертвое молчание. Люди таращатся на Джульетту. Похоже, они не поверили слухам. Похоже, решили убедиться лично: семнадцатилетняя девушка действительно смогла убить самого страшного за всю историю деспота, а теперь стоит перед толпой и после неудавшегося покушения сдирает со лба пулю, словно прихлопнутую муху.
Подозреваю, теперь они убедились в правдивости слухов.
А вот Джульетта, кажется, не на шутку рассердилась. Она с удивлением и гневом смотрит на расплющенную пулю в своей руке. Издали та похожа на помятую монетку. Джульетта с отвращением бросает ее на пол. Звук от встречи металла с камнем звонкий. Изысканный.
И тут началось
Толпа совсем свихнулась. Все вскакивают с мест, выкрикивая угрозы и ругательства, выхватывают оружие, а у меня в голове: Откуда, черт побери, они это взяли? Как они это пронесли? Кто нас предал?
Грохот выстрелов взрывает воздух.
Громко чертыхаясь, бросаюсь к Каслу на защитукак вдруг слышу. Я слышу прежде, чем вижу. Удивленный вздох. Тяжелый стук. Вибрацию под ногами.
Брендан лежит на земле.
Уинстон всхлипывает. Я отчаянно прорываюсь сквозь строй товарищей, падаю на колени, бегло осматриваю Брендана. Он ранен в плечо. Легко. С ним будет все хорошо.
Бросаю Уинстону пузырек с пилюлями и говорю, чтобы закинул несколько Брендану в рот, говорю, чтобы он зажал рану, убеждаю его, что Брендан поправится, нужно только отнести его к Соне и Саре, как вдруг
Меня будто громом стукнуло.
Ведь я же знаю эту девушку.
В панике оглядываюсь, кричу:
Джульетта, НЕТ!
Но у нее уже отказали тормоза.
Глава 7
Она кричит.
Кажется, выкрикивает слова. Да, слова. И она их кричит, кричит яростно, во всю мощь своих легких. И я не верю глазамона будто взрывается, сея вокруг разрушения.
Все происходящее похоже на сон.
Конечно, я знал о силе Джульеттыи знал, что мы не до конца ее исследовали, однако и представить не мог, что она способна на такое.
Вот такое:
По потолку змеятся трещины. Сильнейшие толчки сотрясают стены и пол, даже зубы. Под ногами все вибрирует. Люди от потрясения застыли на месте, помещение ходит ходуном. Раскачиваются люстры, свет зловеще мигает. Новый толчок, и три массивные люстры отделяются от потолка и при ударе об пол разбиваются вдребезги.
Хрусталь брызжет во все стороны. Воцаряется полумрак, и трудно что-либо разглядеть. Я смотрю на Джульетту, она застыла с открытым ртом в ужасе от вида разрушений. Я понимаю: она уже молчит. Однако не в силах ничего остановить. Выпустила энергию на волю и теперь
Та не может бесследно исчезнуть.
Дрожь с новой силой раскалывает пол, разрушает стены, сиденья и людей.
Глазам своим не верю, пока не вижу кровь. Долю секунды все кажется обманомискалеченные тела с развороченными грудными клетками, подобно раскрытым крыльям бабочки. Все кажется розыгрышем, похожим на дурацкую шутку, на неудачную театральную постановку. Когда же кровь, густая, вязкая, просачивается сквозь одежду и обивку кресел, капает с застывших пальцев, я осознаю: от этого ужаса мы не оправимся никогда.
Джульетта только что одним махом убила шесть сотен человек.
Этот кошмар будет преследовать нас всю жизнь.
Глава 8
Я протискиваюсь сквозь застывшую группу ошеломленных, затаивших дыхание друзей. Слышу непрерывное хныканье Уинстона и спокойные, ободряющие слова Брендана о том, что рана не так страшна, как выглядит, что с ним все будет в порядке, что бывало и хуже, и он выжил
А моя первоочередная задачабыть рядом с Джульеттой.
Добираюсь до нее, обнимаю, она не замечает; это напоминает мне тот момент, когда я нашел ее, стоящую над Андерсоном, с пистолетом, направленным в его грудь. Джульетта тогда сильно испугаласьдо ужасатого, что натворила, едва могла говорить. Выглядела так, будто затерялась где-то внутри себя, будто нашла в голове комнатку и там заперлась. Потребовалось время, чтобы убедить ее вернуться.
В тот раз она даже не убила никого.
Я пытаюсь оживить в ней хоть какое-то чувство, умоляю ее прийти в себя, обратиться к разуму.
Знаю, дерьма сейчас немерено, Джей, но не думай об этом! Очнись! Выбрось из головы! Надо уносить ноги!
Она и бровью не ведет.
Принцесса, пожалуйста. Я тихонько ее трясу. Нам надо уходить быстрее
Она никак не реагирует, даже не шевелится, и я понимаю: у меня нет выбора, надо ее вести. Тяну ее назад. Безвольное тело тяжелее, чем я ожидал, она издает тихий всхлипывающий звук, похожий на рыдание. Мои нервы от страха натянуты до предела. Киваю Каслу и остальным, чтобы уносили отсюда ноги без меня, оглядываюсь вокруг в поисках Уорнера, и до меня доходит, что его нигде нет.
То, что случилось потом, просто выбивает из меня остатки кислорода.
По комнате пробегает рябь. У меня темнеет в глазах, проясняется, вновь темнееттолько на сей раз по бокам.
Что за чертовщина!
А потом, внезапно
Джульетта пропадает.
Пропадает. В самом деле. Просто исчезает. Вот она в моих объятиях, а в следующую секундумои руки сжимают пустоту. Я хлопаю глазами, наверное сошел с ума, оглядываюсь по сторонам и вижу: в аудитории все начинают шевелиться. Рубашки порваны, лица поцарапаны, однако никто не умер. Напротив, ничего не понимающие, они все начинают вставать и окружать нас. Кто-то сильно меня толкает. Я смотрю. Иан орет на меня, требует, чтобы я шевелил конечностями, пока есть шанс; я его отталкиваю, кричу, что мы потеряли Джульетту, что я не вижу Уорнера. Иан не реагирует, выпихивает меня вперед, вниз со сцены. Я слышу, как ропот толпы переходит в рев, и понимаювыбора у меня нет.
Надо бежать.
Одолей меня
Кенджи
Она кричит.
Кажется, выкрикивает слова. Да, слова. И она их кричит, кричит яростно, во всю мощь своих легких. И я не верю глазамона будто взрывается, сея вокруг разрушения.
Все происходящее похоже на сон.
Конечно, я знал о силе Джульеттыи знал, что мы не до конца ее исследовали, однако и представить не мог, что она способна на такое.
Вот такое:
По потолку змеятся трещины. Сильнейшие толчки сотрясают стены и пол, даже зубы. Под ногами все вибрирует. Люди от потрясения застыли на месте, помещение ходит ходуном. Раскачиваются люстры, свет зловеще мигает. Новый толчок, и три массивные люстры отделяются от потолка и при ударе об пол разбиваются вдребезги.