Вижу, как Уорнер, прижавшись к стене, сползает вниз, ноги совсем его не держат. Оседает на пол и застывает.
Я с ним поговорю, бросает мне Касл, его потрясенный вид меня изумляет. Найди мисс Феррарс. Ее нельзя сейчас оставлять одну.
Так точно! выдыхаю я. Потом: Удачи!
Он только кивает.
Мне приходится долго тарабанить в дверь. Джульетта наконец открывает, бросает: «Не беспокойся!» и собирается уже захлопнуть дверь, когда я задерживаю ее ногой.
Не беспокоиться о чем? Я проскальзываю внутрь. Что происходит?
Джульетта пересекает комнату, уходит от меня как можно дальше.
Я не понимаю. Не понимаю, почему она со мной так. Только я открываю рот, чтобы спросить, как она:
Ничего! Я ни с кем не хочу разговаривать. Пожалуйста, уходи. Да идите вы все к черту! Мне плевать.
Я вздрагиваю как от боли. Ее слова бьют меня точно камни. Джей разговаривает со мной как с врагом, ерунда какая-то.
Ты погоди-ка, ты серьезно вот сейчас?
Я занята, рявкает Джульетта, по-прежнему на меня не глядя. Через час мы с Назирой уходим на симпозиум.
Что? Во-первых, когда они с Назирой, черт побери, успели стать лучшими подругами? А во-вторых: Джей, что происходит? Что с тобой не так?
Она круто разворачивается, ее лицо искажено. Она безмерно возмущена.
Что со мной не так?! А ты будто не знаешь?!
Сила ее гнева заставляет меня на шаг отступить. Приходится себе напомнить, что эта девушка способна убить меня легким прикосновением, если того пожелает.
Нет, я, конечно, знаю, что произошло у тебя с Уорнером, да, но я подумал, ну, тогда, когда увидел вас там, в холле, я подумал, да, что
Кенджи, он мне лгал! Лгал все время. Во всем. И Касл. И ты тоже
Стоп! Я успел схватить ее за руку, чтобы она опять не отдалилась от меня. Погоди! Я тебе не лгал. Не вали это дерьмо на меня. Я ничего такого не делал. Черт! Не понимаю, что и Каслу-то сказать. Не могу поверить, что он и от меня держал все в секрете.
Джульетта вдруг сникает. Ее глаза наполняются слезами. Наконец-то я понял. Она решила, что я тоже ее предал.
Так ты не в курсе? шепчет она. Ты не заодно с Каслом?
Не-а. Нет. Я подхожу к ней. Вообще без понятия, пока Уорнер вчера мне не рассказал.
Она смотрит на меня недоверчиво.
Ничем не могу помочь, только закатить глаза.
Как мне тебе верить? произносит она безнадежно. Все мне лгут
Да ладно, Джей, качаю я головой. Не могу поверить, что должен такое говорить. Не могу поверить, что она сомневается во мне, она раньше так со мной не разговаривала. Ты меня знаешь. Я не кусок дерьма. Это не в моем духе.
Единственная слезинка пробежала по ее щеке, и зрелище это было одновременно и душераздирающее, и утешительное. Вот девушка, которую я знаю. Чью дружбу я ценю. Чья душа нараспашку.
Клянешься? шепчет она.
Эй! Я протягиваю руку. Иди сюда, детка.
Она, похоже, еще не совсем мне верит, однако подходит ближе, и я обнимаю ее, крепко-крепко прижимаю к груди. Она такая крошечная. Маленькая птичка с хрупкими косточками. Никогда не подумаешь, что она несокрушима. Что она может одним жестом содрать с тебя шкуру, если захочет. Я чуть сильнее обнимаю ее, тихо и нежно глажу по спине и чувствую, как она успокаивается. Я ощущаю тот момент, когда напряжение покидает ее, когда она обмякает в моих объятиях. Слезы, горячие, ручьем текут по моей груди.
С тобой все будет хорошо, шепчу я, обещаю.
Врешь.
Улыбаюсь.
Ладно, вероятность, что я прав, пятьдесят процентов.
Кенджи?
М-м?
Если я узнаю, что ты мне соврал, клянусь богом, я тебе все кости переломаю.
Я трясусь от неожиданного приступа смеха.
Э, ага, ладно.
Я не шучу.
Угу. Я глажу ее по голове. Такой пушистой.
Я так и сделаю.
Знаю, принцесса. Я знаю.
Мы замираем в уютной тишине, все еще обнимая друг друга. Как же для меня важна эта дружба, как же для меня важна Джульетта
Кенджи?
М-м?
Они собираются уничтожить Сорок пятый сектор.
Кто?
Все.
Известие заставляет меня выпрямить спину. В замешательстве я отступаю.
Кто все?
Все другие Верховные главнокомандующие. Мне сказала Назира.
Теперь я понимаю.
Ее внезапную дружбу с Назирой.
Должно быть, это и есть секрет Назиры, о котором говорил Уорнер. Значит, она решила предать Оздоровление. Либо всем нам лжет.
Хотя последнее маловероятно.
Может, и глупо на что-то надеяться, но в тот вечер Назира была откровенна со мной, целую речь толкнула: о символе протеста, о дани уважения опозоренным женщинам, о своей ненависти к отцу.
Может, большой секрет Назиры как раз в том, что она здесь, чтобы помочь нам? Может, нечего бояться? Может, эта девушкасамо совершенство?
Я вдруг усмехаюсь как идиот:
Так Назира хорошая, а? Она на нашей стороне? Хочет помочь?
О господи, Кенджи, пожалуйста, сосредоточься
Да я ничего. Поднимаю руки и отступаю. Просто сказал, что она дьявольски хороша.
Джульетта смотрит на меня как на сумасшедшего и смеется. Слегка шмыгает носом и сбрасывает несколько забытых слезинок.
Итак, я продолжаю разговор, к делу. Подробности? Кто? Когда? Как? И так далее.
Не знаю. Джульетта качает головой. Назира постарается разузнать. Может, на следующей неделе или чуть позже. Дети главнокомандующих присланы, чтобы следить за мной и докладывать своим родителям, но в первую очередь они прибыли на симпозиум, потому что другие главнокомандующие хотят знать, как поведут себя лидеры остальных секторов, увидев меня. Назира думает, эта информация подскажет им дальнейшие действия. Предполагаю, что счет идет на дни!
Меня охватывает паника. «Счет идет на дни» не то, что я хотел услышать. Я-то надеялся на месяцы. Ну хотя бы недели.
Паршиво.
О черт!
Ага. Джульетта смотрит на меня затравленным взглядом. Кроме того, что они решили полностью уничтожить Сорок пятый сектор, у них в планах и меня захватить в плен. Оздоровление, вероятно, хочет снова меня забрать. Что бы это ни значило.
Снова тебя забрать? хмурюсь я. Для чего? Для экспериментов? Пыток? Что они задумали?
Без понятия. Джульетта вновь качает головой. У меня нет никаких догадок. Над моей сестрой, без сомнения, все так же издеваются и ставят эксперименты. Уверена на все сто, что забрать меня хотят не для воссоединения семьи, согласен?
Ох! Я отворачиваюсь и вздыхаю. Драма выходит на новый уровень.
Угу.
И что будем делать?
Джульетта изучающе смотрит мне в глаза. Задумчиво хмурится.
Не знаю, Кенджи. Они собираются всех убить. Боюсь, у меня нет выбора.
Ты о чем?
О том. Мне придется нанести удар первой.
Глава 5
Ухожу от Джульетты в каком-то оцепенении. Столько дерьма за такое короткое времяэто нечестно. Вот бы где-нибудь во вселенной был модуль защитного отключения: человечество сглупило по-крупномубац! автоматика сработала. Выключательщелк! И никакой катастрофы.
Класс.
Я вздыхаю, тошно-то как.
Думаю, нам следует все-все хорошенько обдумать сегодня вечером, после симпозиума, после этого дерьмового шоу. К чертям бы его собачьим, однако Джульетта считает, раз мы уже в игре, то обязаны делать вид и вести себя так, точно все в порядке. Встречаются лидеры всех шести сотен секторов, и мы должны вести себя так, будто все нормально. Не понимаю. Ни для кого не секрет, что мынаш секторпредали Оздоровление, потому и не понимаю, зачем нам беспокоиться о правилах игры. Но Касл утверждает, что надо следовать порядку, установленному системой. Покидать сейчас корабльзначит оттолкнуть от себя весь континент. Это будет объявление войны.
Честное слово, нелепость ситуации могла бы меня рассмешить, если бы я не считал, что мы все, возможно, погибнем.
Ну и денек!
По дороге в свою комнату я встречаю Соню и Сару, проходя мимо, киваю им. Сара хватает меня за руку и спрашивает:
Видел Касла?
Больше часа не можем его найти, уточняет Соня.
Внезапно от прозвучавшего в их голосах волнения меня пронзает страх, и железная хватка Сары отнюдь не успокаивает. Так на них не похоже; сколько я знаю обеихони всегда спокойны и невозмутимы, несмотря ни на что.
Что-то не так? Что-то случилось? Я могу помочь?
Они синхронно качают головами.
Нам нужно поговорить с Каслом.
В последний раз я видел его внизу, он разговаривал с Уорнером. Почему бы вам не вызвать его? Он всегда на связи.
Мы пытались, отвечает Соня. Несколько раз.
Вы можете, по крайней мере, сказать, в чем дело? Так и до инфаркта недалеко.
Сара испуганно спрашивает:
Ты ощущаешь боль за грудиной?
Чувствуешь непривычную слабость? вторит ей Соня.
Дыхание затруднено?
Что? Нет, эй, стоп, стопя пошутил. Нет у меня никакого сердечного приступа. Просто ну, я встревожился.
Соня меня не слушает. Она роется в своей объемной сумке, в которой есть всё на все случаи, и выуживает маленькую склянку. Они с Саройблизнецы и наши целительницы; они милы и в то же время чрезвычайно серьезны. Они врачи с колоссальным чувством ответственности, и никогда ни одну ранку, ни одну болячку не оставят без внимания. Когда-то, еще в «Омеге пойнт», я как-то обронил, что устал и меня тошнит от подземелья, так эти двое уложили меня в постель и требовали огласить весь список моих симптомов. Когда я наконец смог им объяснить, что пошутил, что так часто говорят, когда все надоело, те заявили, что совсем не смешно. Обижались на меня потом еще целую неделю.
Возьми. Соня вкладывает мне в руку синий пузырек. Ты знаешь, мы с Сарой давно над этим работаем и считаем, что средство готово к полевым испытаниям. Это, кивает она головой, указывая на пузырек в моей руке, один из пробной партии, хотя у нас нет никаких сомнений в его эффективности. Вполне можно запускать в производство.
Средство привлекает мое внимание.
С трепетом рассматриваю пузырек. Тяжелый. Стеклянный.
Ух ты! У вас получилось?
Соня и Сара синхронно улыбаются.
Они долго трудились над созданием исцеляющих пилюль. Хотели дать нам в дорогуна поле битвычто-то такое, что могло бы помочь нам, когда их нет рядом.
Джеймс тоже работал с вами?
Соня улыбается еще шире.
Он помогал.
А-а. Я тоже улыбаюсь. Ну, и как его занятия? Все в порядке?
Обе кивают.
Да, мы вот-вот его заберем. На дневную тренировку, говорит Сара. Он быстро обучается. Тщательно прорабатывает свою мощь.
Я, не замечая этого, вытягиваюсь и выпячиваю грудь как павлин. Не знаю, есть ли у меня такое право, но я горжусь этим малышом.
Я знаю, у него впереди большое будущее.
Хорошо, благодарю. Я встряхиваю пузырек. Непременно возьму с собой, потому что это чудо. И не беспокойтесь. Не будет у меня сердечного приступа. Я серьезно.
Хорошо, отвечают обе в унисон.
Я ухмыляюсь.
Ну так что, скажете, для чего ищете Касла?
Не соглашаются.
И не скажете, что за срочность такая?
Сара и Соня переглядываются.
Я жду.
Наконец Сара спрашивает:
Ты помнишь, когда стреляли в Джульетту?
Три дня назад. Бросаю на Сару недоверчивый взгляд. Такое разве забудешь!
В разговор включается Соня:
Да, но ты не знаешьи не знает никто, кроме Уорнера и Касла, что случилось с Джульеттой после. Мы не в состоянии ее излечить.
Что?! Я почти кричу. Как это?
В пулях был яд, объясняет Сара. Он вызывает у нее галлюцинации.
Я в ужасе замираю.
Мы сутками изучаем свойства этого яда, ищем противоядие, пока безуспешно. Однако обнаружили кое-что странное. Кое-что очень-очень важное.
После недолгого молчания не выдерживаю.
И? Жестом прошу их продолжать.
Мы хотим все тебе рассказать, честно-честно, отвечает Соня, но сначала надо поговорить с Каслом. Он должен узнать первым. Она колеблется. Хотя я могу кое-что тебе сказать: то, что мы обнаружили, напрямую связано с татуировками на трупе того, кто напал на Джульетту.
Парня, которого прикончила Назира, вспоминаю я. Она спасла Джульетту.
Они кивают.
Меня снова пронзает страх.
Хорошо, стараюсь говорить твердо и беззаботно. Мне совсем не хочется пугать их своими тревогами. Ладно. Я передам Каслу, чтобы он пришел к вам прямо сейчас. Вы будете в медицинском крыле?
Снова кивают.
Как только я двигаюсь дальше, Сара меня окликает.
Я разворачиваюсь.
Скажи ему Она секунду колеблется, потом решается: Скажи ему, это касается Двести сорок первого сектора. Нам кажется, это послание. От Нурии.
Что? Я, не веря своим ушам, застываю на месте. Не может быть!
Да, говорит Сара. Мы знаем.
Я перепрыгиваю через ступеньки.
У меня нет времени ждать лифт, кроме того, мои нервы натянуты так, что стоять я просто не могу. Перепрыгиваю через две, через три ступеньки, взлетаю, удерживаюсь рукой за перила.
Вот не ожидал, что день может стать еще более сумасшедшим.
Нурия.
Черт!
Даже не знаю, как Касл отреагирует на ее имя. Он уж давно не слышал о ней. С тех пор да, после гибели мальчиков. Касл рассказывал мне, что отпустил Нурию, он считал, ей нужно время. Надеялся, что они воссоединятся потом, после того, как она придет в себя. Но восстали сектора, и оказалось почти невозможным найти своих любимых. Первым делом Оздоровление отключило Интернет, и без него мир в одно мгновение стал огромным и пугающим. Все усложнилось. Все почувствовали себя беспомощными. Мне кажется, никто до конца не понимал, как мы зависим от Интернета буквально во всем, вплоть до выключения света. Компьютеры и телефоны изъяли. Уничтожили. Всех хакеров разыскали и публично казнили.
Границы наглухо закрыли.
Потом Оздоровление принялось разъединять семьи. Намеренно. Сначала они заявляли, что делают это ради блага человечества. Называли «новой формой интеграции». Утверждали, что расовые отношениясамое худшее, что только есть, из-за них мы живем изолированно друг от друга, и большие семьи тоже злобольшие семьи Оздоровление относило к династиям, и эти самые династии только укрепляют однородность среди однородных сообществ. Они заявляли: есть только один способ оздоровить обществоразрушить династии. Они выработали алгоритм, помогающий разнообразить мир, создавая сообщества с определенными соотношениями.
Только недолго Оздоровление притворялось, что печется о благе общества. Вскоре даже одного незначительного нарушения стало достаточно, чтобы тебя забрали из семьи. Опоздал разок-другой на работу, и они отсылают тебяили, что еще хуже, того, кого ты любишь, на другой край света. Откуда ты никогда не сможешь найти дорогу обратно.
Так случилось с Бренданом. Его в пятнадцать лет выдернули из семьи и отослали в Сектор 45. Касл нашел его и взял к себе. Лили тоже. Она из места, которое раньше было Гаити. Ей только исполнилось двенадцать, когда ее забрали у родителей. Разместили вместе с огромной группой других перемещенных детей в интернате. Эти хваленые приюты.
В восемь лет я сбежал из одного такого.
Иногда я думаю, что именно поэтому стараюсь опекать Джеймса. Чувствую некое родство с ним. Когда мы были на базе, Адам не рассказывал о своем братишке, который фактически жил в одном из приютов. До тех пор, пока мы не пустились в бегамы с Джеймсом прятались вместе, а Джульетта с Адамом искали машину, и я догадался, где мы. Огляделся вокруг и понял, что это за место: для кого.
Для сирот.
По сравнению с другими Джеймсу повезло большемало того что у него был живой родственник, так еще этот родственник жил рядом и помог ему устроить личное жилье. Я расспросил Джеймса о его «школе», и его «друзьях», и о Бенни, женщине, которая обязалась приносить ему питание, выделяемое правительством для сирот.
Джеймс обо всем рассказал.
Ночью он спал в своей кровати дома, дни проводил в приюте, вместе с другими такими же детьми. Адам приплачивал Бенни сверху, чтобы она присматривала за Джеймсом. А в конце дня десятилетний Джеймс вновь становился одиноко живущим пацаном.
Вот, наверное, почему я чувствую, что понимаю Адама. Почему я всегда на его стороне, хотя временами он просто чокнутый. Он действительно грубый, несдержанный пареньиногда совсем полный придурок, но, наверное, тяжело осознавать, что твой маленький братишка живет совершенно один в таком месте, где издеваются над сиротами. Как не сойти с ума от того, что среди ночи твой десятилетний брат с криком и плачем просыпается от приснившегося кошмара, а ты не в силах ему помочь?