«Два пути существуют и могут существовать для отыскания и открытия магической истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований к их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока, наконец, не приходит к более общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный».
- Госпожа Мадлен, для чего вы читаете на ночь глядя этот зубодробительный текст?раздалось вдруг сзади.Ещё и девочке вашей мысли запутываете.
Хромой принц стоял у дверей и смотрел на них с Аделин с улыбкой.
- Пытаюсь понять, о чём это вообще, - смутилась Мадлен.
Всё же, у неё не слишком хорошая подготовка. Дома книг о магии не водилось, а у де Кресситем более.
- Это похвально, но возьмите лучше Гвидо Монферратского. Те же основы, но изложены более, я бы сказал, человеческим языком. Я видел книгу в коллекции племянника, сейчас найдём.
Принц подошёл к шкафудовольно легко, хоть и было видно, что на левую ногу он наступает с осторожностью. Засветил дополнительных шаровзолотисто-зелёных, искрящихся, Аделин издала восхищённый возглас. Снял с верхней полки книгу в толстом тёмно-коричневом кожаном переплёте, без каких-либо надписей, и принёс её на стол. Раскрыл перед Мадлен.
Тьфу, книга-то на каком-то неведомом Мадлен языке! По-франкийски даже Аделин читала уже довольно сносно, а древний язык учёных книг и церковных песнопений худо-бедно разбирала сама Мадлен. Но увы, мир богат и многообразен, и языков в нёммного. И ничего особенного в том, что хромой принц, который объездил весь мир, знает больше, чем она, он, наверное, вообще все языки знает.
- Увы, ваше высочество, я не знаю языка, - пожала плечами Мадлен.
- Ничего страшного, я вам с удовольствием переведу.
Он сел с другой стороны от Аделин и пододвинул книгу ближе к девочке. Мадлен взглянулаабзацы текста перемежались миниатюрами, яркими и очень детально выписанными. Дочь уже потянулась к страницевгляделась в картинку, потрогала её пальцем, вздохнула.
- Красиво, - и попробовала поскрести золотую краску.
Поднявшийся от картинки дымок заинтересовал её ещё больше, она принялась тереть страницу сильнее и резко отпрянула от громкого хлопка. Облако вонючего дыма повисло над несчастной страницей, приняло облик головы старца с бородой и выругалось. То есть, это Мадлен предположила, что выругалось. После чего рассеялось бесследно.
Дочь разинула рот, Мадлен хохотала, а принц смотрел на всё это с улыбкой.
- Не пытайтесь проковырять в книге дыру, юная дама, некоторые книги умеют защищаться. Особенномагические. Тут как раз хорошо сказано об умах тех, кто приступает к овладению магическими искусствами: «умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий - сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Нам с вами предстоит понять, как приблизить свой ум к умам первого рода, ибо с другими в магических искусствах делать нечего».
А далее принц читал, глядя на страницу, о том, что мир многообразен, и магия, как часть этого мира, вместила в себя такое же точно разнообразие. Поэтому Марко призывает огонь, Фабиоводу, Валентиножизнь, а Донациосмерть, а Бенито с соседней улицы только и умеет, что обрушить булыжник на голову ближнему своему. И даже не подозревает, что ближний может увидеть, услышать и убежать, и тогда тот булыжник просто упадёт на мостовую, а Бенито все назовут дураком, и будут правы.
Мадлен заслушалась. Была то магия автора книги или голоса принца, ноего хотелось слушать и слушать, и смеяться там, где смешно, и изумляться там, где слышишь что-то, для себя новое. И слушала бы ещё долго, но рядом громко зевнула Аделин.
- Спать пойдём?спросила Мадлен у дочери.
- У меня глаза закрываются. Но это так интересно!прошептала девочка.
- Я обещаю тебе завтра всё рассказать, - улыбнулась Мадлен.
- Правда?сонные глаза раскрылись.
- Правда, - Мадлен подняла дочь со стула.
- Тогда ладно, - сказала девочка.Спасибо, ваше высочество. Очень интересно.
- Если завтра утром вам будет так же интересно, милая дама, я готов обсудить с вами отдельные моменты из этой книги, - принц поднялся и серьёзно поклонился девочке.
- Здорово, - выдохнула Аделин.
- Возвращайтесь, госпожа Мадлен, как сможете, продолжим, - улыбнулся ей хромой принц.
Наверху Мадлен проводила Аделин на горшок, а потом отвела к кроватипри свете неяркого золотистого шарика. Дочь уснула, стоило ей только донести голову до подушки.
И что теперь? Возвращаться к принцу?
Мадлен вдруг поняла, что очень хочет вернуться в гостиную, сесть снова за стол и слушать его голос. Они же просто поговорят о книге, и всё?
Она тихо закрыла дверь в комнату девочек и двинулась вниз по лестнице.
Все двадцать ступенек с третьего этажа на второй Мадлен сомневалась и боялась. С одной стороныона идёт туда, чтобы больше узнать и понять о магии вообще и о собственной силеи чтобы потом лучше объяснять всё это девочкам. Да глядишь, и самой тоже какая польза выйдет. С другой стороны, ещё в совсем недавней жизни остаться наедине с мужчиной не из семьинемыслимое деяние, не сулящее ничего хорошего, чем бы безобидным Мадлен не занималась. Она училась быстро, и через пару месяцев замужества Одиль ходила с ней и к мельнику, и к мяснику, и к зеленщику, и в суконную лавку. И ещё охрану бралитоже чтобы потом к ней вопросов не было. Ну и покупки домой донести, если речь шла не о каких-то постоянных и объёмных поставках, такое торговцы привозили сами, на своей телеге.
И вот теперь она совершенно осознанно идёт туда, где останется с мужчиной наедине. При этом она совершенно не собиралась делать там с ним ничего такого, за что её можно было бы ругать или наказывать. С другой стороны, покойному Ангеррану было бы невозможно объяснить, что ей нужно заняться магиейи основы подучить, и о теории узнать побольше, а там и глядишьвдруг из её слабых сил тоже выйдет что-то приличное.
А с третьей стороны, покойный Ангерран на то и покойный, что лежит себе на столичном кладбище в покосившемся семейном склепе, и уже некоторое время лежит, и лежит, тьфу-тьфу, спокойно. И пусть он там и остаётся. И из её мыслей пусть уже тоже убирается. Он и так почти десять лет занимал их всекак человек, от которого зависело всё и в её жизни, и в жизни их детей. А как помер, так и вышло, что те дети не нужны никому, кроме неё. То есть нет, вдруг нужны. Но лишь как способ породниться с их помощью с какими-нибудь нужными семействами, и только. Жан-Люку нет дела до того, во что любит играть Шарлотта, какие сказки нужно рассказывать на ночь Мари и как успокоить Аделин, если у неё не выходит какая-то магическая штука. Или запутывается вышивальная нитка. Поэтомупостараемся обойтись без него.
Мадлен расправила юбку, проверила, ровно ли сидит на голове чепец, вдохнула, выдохнула и открыла дверь в гостиную.
Хромой принц поднялся из-за стола, увидев её, и отставил ей стул.
- Проходите, госпожа Мадлен. Как девочка? Уснула?
- Да, спасибо, - кивнула Мадлен.
Подошла и села. Очень удивилась, увидев на столе кувшин с вином, бокалы, тарелку с сыром и блюдо с фруктами. Принц не производил впечатления человека, который может собрать что-то на стол.
- Я взял на себя смелость попросить принести нам с вами лёгкий перекус. Ужин был довольно давно, а говорить о магии на пустой желудок не следует.
- Почему же?она слышала о таком впервые.
- Потому что вы непременно захотите что-нибудь испробовать, поверьте моему опыту. А пробовать что бы то ни было из этой области нужно сытым и полным сил.
Логично. Странно даже, что такое простое объяснение не пришло в голову самой Мадлен.
- Благодарю вас, вы очень предусмотрительны, - кивнула она.
- Рад угодить вам, - улыбнулся он.
Вообще улыбка у него очень симпатичная. Когда он улыбается, то уже не помнишь, что лысый и страшноватый, он сразу становится каким-то совсем другим. Человеком, с которым вместе можно чему-нибудь посмеяться.
Вместе с Ангерраном Мадлен никогда не смеялась, они слишком по-разному смотрели на мир и смеялись тоже разному. Ей не было смешно, если кто-то запнулся, упал и что-то себе разбил, а емувполне. И шуточки про плотскую любовь у него тоже были совсем не смешнымина её взгляд, конечно, его братьям-то было нормально. А тут человек просто смотрит на неё и радостно улыбаетсявот что это?
Мадлен всегда улыбалась, если рядом оказывался Жанно, сестрёнка Мари или кто-нибудь из девочек. Улыбаться мужу? Ему было важнее, чтоб она не поднимала взгляда, чем чтоб улыбалась, хотя бы и ему. Вот она и привыкла смотреть в пол да под ноги. А вокруг, оказывается, столько всего интересного!
Тем временем принц налил вина ей в бокал и передал вилку с наколотым кусочком сыра.
- Прошу вас, госпожа Мадлен.
- Благодарю, ваше высочество.
- Госпожа Мадлен, оставьте вы это высочество, в самом-то деле. Мы же с вами не при дворе моего царственного племянника, честное слово! Мне будет приятно, если вы станете звать меня по имени.
Вот ведь! И что теперь? Молчать глупо, а что сказать-то на такое? Как есть? Хорошо, она скажет, как есть, а он пусть сам думает.
- Это непросто, - вздохнула она.В моей прежней жизни было немыслимо обратиться к мужчине не из семьи настолько по-простому.