Пока не знаю.
Из тебя слова не вытянешь!засмеялась Света и погладила пальцами его рыжие вихры.А я кое-что забавное вспомнила. Этот Гарик Симонян, он же идиот! Он однажды нарисовал шестиконечную пентаграмму.
Что?Пашу словно током ударило.Когда это?
А еще в институте. Мы устроили инсценировку шабаша на Вальпургиеву ночь, и Гарик рисовал плакаты. А так как он идиот, то и нарисовал бред всякий. Мы сначала не хотели это вешать, но...
Вальпургиева ночь, это когда?перебил ее Седов.
Это ночь с тридцать первого апреля на первое мая.
Зачем твой муж привел Симоняна на обед?Света удивленно наблюдала за Пашей, который был уже почти одет, хотя всего полминуты назад и не помышлял двигаться с места!
Ты куда собрался?спросила она.
Вспомнил, что машину надо отогнать на стоянку. Хочешь, подвезу тебя?
Давай...
Так зачем Фирсову Симонян?
А Ванечка баллотироваться собрался куда-то. А у Симоняна бывшая жена председатель какого-то там важного комитета или избиркома. Я этим не интересуюсь.
Значит, Фирсов выбирается? Узнай точнокуда!
Они уже вышли из квартиры на лестничную клетку.
Ладно... Совмещаешь приятное с полезным?в ее тоне звучало предчувствие обиды.
Седов заглянул ей в глаза и понял чуть больше, чем она хотела показать. Он снова притянул ее к своей груди и сказал:
Света, я может, плохо объяснил или ты меня не хотела слушать! Я люблю тебя. Ты для меняне приключение. Тытеперь мой воздух и мой хлеб.
Но делишки свои ты обстряпать не против?
Причиной ее упрямства было давно вколоченное Ванечкой в ее голову правило: любовьэто в романах. В жизни каждый старается для себя. Света, имеющая довольно хороший мыслительный аппарат на плечах, тем не менее, всегда считала, что Ваня лучше знает жизнь и людей. Да и редкие столкновения с жизнью и людьми в основном подтверждали Ванечкину правоту.
Дурочка,услышала Света слова любовника.Ты просто должна мне верить. И еще: мне надо порыться в твоем компьютере. К сожалению,рассуждал он, выпустив Свету из объятий и направляясь к лифту,я не сумел поладить с хозяином дома и появляться у тебя, когда мне надо, но, к счастью, я соблазнил хозяйку.
Наверное, Света была слишком выбита из седла своим свиданием, потому что чувство юмора у нее немного глючило. Она испуганно посмотрела на Седова, но, заметив хитрую морщинку на его переносице, фыркнула и рассмеялась.
Что ты завтра делаешь?спросил Седов в машине.
Еду с Федей на прогулку. Ванечка даст свой «Мерс». Федя попросил меня покататься с ним, окрестности посмотреть. Он говорит, что Гродин растет как на дрожжах и каждый год удивляет его все больше.
Когда же мне к компьютеру подобраться?
Давай послезавтра. Утром никого не будет. Ванечка катит в Москву по делам, а Федя уедет к друзьям погостить.
Годится. Здесь высадить?
Да...
Стой, дай поцелую!
Увидев Пашу на пороге, Света почувствовала, как ужасно она соскучилась по нему. С момента их расставания прошли тягучие сутки, и все это время она думала о нем. Вспоминала это удивительное ощущение... Как же правильно определить его? Ощущение любимости. Когда тыбудто бы центр мира, а он смотрит на тебя, обожествляя каждое твое движение, и упивается твоим дыханием, и ждет твоего взгляда как манны небесной. Если Павел лгал ей, то делал это умело и даже артистично.
Света вполне отдавала себе отчет, что влюблена в рыжего сыщика. Она давно мечтала о чем-то таком, о ком-то, кто дал бы ей почувствовать биение пульса жизни.
Конечно, ей давно пришлось смириться со своей ролью домработницы и красивого эскорта при влиятельном муже. Фирсов обожал появляться на людях с женой. Вдвоем они выглядели прекрасно: красивые, стройные, уверенные в завтрашнем дне. Ванечка понимал, что Света своей мягкостью и очарованием сглаживает его откровенное хамство и любил попользоваться этим. Если ему нужен был человек, то рано или поздно его приглашали в дом к Фирсовым, где милая красавица-жена хозяина очаровывала гостей пирогами, беседами и улыбками. Со стороны Света и Ваня сильно напоминали идеальную пару.
Но стоило супругам остаться наедине, как все становилось на свои места. Ванечка упражнялся на жене в злом остроумии, а она чаще терпела или пыталась огрызаться. Они скандалили, Света плакала. Ванечка смеялся. Иногда Света склонялась к мысли, что садизм и есть основная радость в жизни Ванечки. А ей хотелось любви. Хорошего, простого, нежного любовника, который не требовал бы слишком много, но давал достаточно. Ей тоже хотелось потешить свой полузадушенный эгоизм, почувствовать себя женщиной, прекрасной, желанной, свободной, просто взятьи выйти из-под контроля! Отвязаться, оторваться и... вернуться назад.
Ее мотивы сохранять семью были просты, но не банальны. Паша был абсолютно прав, утверждая, что Свете не нужны были деньги Фирсова и сытенькая житуха, которую тот обеспечивал. Еще меньше ей нужен был сам Ванечка, самодовольный злой идиот, которому все было позволено происхождением, воспитанием и нынешним положением. Она не говорила этого подругам, зная, какими надуманными покажутся им ее проблемы. Но Света не лгала Павлу, когда признаваясь, что остается с мужем только из-за Маринки. Ей самой никогда не дать дочери такого хорошего образования и базиса для начала карьеры и взрослой жизни вообще, как дает семья Фирсовых. И пусть они видятся редко, пусть Света живет только в ожидании очередных каникул и приезда дочери, пусть даже Марина отдалилась за последний год, стала почти чужой, но оно того стоит!
«Я потерплю,думала Света, каждый раз оставаясь в пустой после отъезда дочери квартире.Я буду ждать... Все будет хорошо! Вот, Федя получил же толчок в жизни. Ну, кем бы он был без образования? Без поддержки Фирсовых. А сейчас преуспевает в жизни, хоть и очень молод. Нет, Фирсовых придется терпеть. Я потерплю».
Она терпела, а с появлением в ее жизни этого смешного и ласкового парня смогла бы выдержать еще лет пятнадцать запросто. Паша питал ее необходимой силой, запас которой катастрофически иссяк в последнее время.
После всех поцелуев и признаний влюбленные направились в обнимку, но не в спальню, а в кабинет, где стоял компьютер. Оба знали, что времени достаточно, но Седова что-то сильно беспокоило, и он сказал, что сначала дела.
Как покаталась с братом?Паше хотелось знать о каждой минуте жизни любимой.
Здорово!Света даже руками всплеснула от приятного воспоминания.Мы сначала ездили по городу, а потом я предложила Феде съездить в Краснозерск, где Ванечка дом строить собирается. Ох, там так красиво! Небо, степь, солнце! Как же редко мы выезжаем за город. Вот приедет Маринка, я заставлю Ванечку нас вывезти на шашлыки.
У Седова похолодел взгляд, но Света не замечала этого, продолжая щебетать:
Еще Ванечка попросил заехать, по дороге назад, в Остюковку. Он же у нас в комиссии по охране культурных памятников области. А тут же взялись церкви охранять, и недавно Фирсов был в Остюковке, где уникальная деревянная церковь стоит. Представляешь, на самом деле никто не помнит, как она называется! Безымянная церковь! После революции документы нашей областной Епархии сожгли, а в Остюковке не осталось никого, кто бы мог вспомнить название церкви. Она же не в самом селе, а километрах в десяти, если не больше!
Мистика,покивал головой Паша, уже только делая вид, что это ему интересно. Света рассказывала:
Там должен хотя бы сторож быть, тем более, что церковь за селом, на пригорке. Ванечка и попросил нас заехать, посмотреть, есть там кто? А тамни человечка! Некому охранять. Все люди в поле, у них там что-то готовят к зиме. Церковь заброшена, даже дверь сломана... Ой, я мешаю тебе?! Ты работать будешь?
Да, пора бы! Свари мне кофе, пожалуйста,попросил он, включая компьютер.Я всю ночь работал. Дежурство. Так ты говоришь, что послания сумасшедшего пропали из компьютера? Убежали, что ли? Кто, кроме тебя и Ванечки, имеет доступ к компьютеру?
Федя и Маринка, когда приезжают.
Когда они были в последний раз?
Федя год назад, а Маринка летом.
После нее письма были?
Нет... Хотя, пришло одно! Тебе надо поспать...начала было Света, но Павел уже растворился в потоках информации, выбирая нужный ему.
Когда Света вернулась, он все щелкал по клавиатуре, ерзал мышью по столу, открывая файлы один за другим, и чертыхался.
Сколько их всего?спросил он.
Я точно помню два. Потом приходило что-то, но я уже и не обращала внимания.
Сколько потом приходило?
Несколько,резонно ответила она.Я что, могу такое помнить?
На чье имя они приходили?
На мое.
Вот это, чья папка? Эта, «NB»?
Ванечкина.
Седов, не отрываясь от поисков, отпил глоток кофе и вдруг закашлялся. На экране возник текст первого письма.
Это оно!узнала Света.
Паша повернулся к ней и попросил:
Знаешь, пойди пока, покури! Я не знаю, что тут такое, возможно, нечто пугающее или шокирующее. Понимаешь? Иди, ладно?
Света пожала плечами. Сейчас ей было интересно узнать, что там в этих письмах и, кроме того, хотелось побыть с Павлом. Но она привыкла делать то, о чем ее просят, и поэтому вышла на балкон. Не успела она сделать и двух затяжек, как услышала, что Паша изумленно присвистнул. Она заглянула в комнату, но монитор от балконной двери виден не был. Тогда Света тихонечко вернулась с балкона, подобралась к Паше и застыла у него за спиной.
То, что она увидела, сначала показалось ей кадром из малобюджетного фильма ужасов. Съемка проводилась со стационарной точки. Никаких наездов и крупных планов. Звука не было. Но полная тишина, сопровождавшая невероятную картинку, производила еще более жуткое впечатление, чем все стоны, крики, рыдания и всхлипы, которые Света слышала в кино.
Сначала она увидела женщину, чье лицо было отвернуто от объектива. Она была привязана к грубым металлическим крюкам в кирпичной стене, но так, что кисти рук и ступни оставались свободными. Точнее, свободными для пытки. Пальцы на руках и ногах жертвы были вправлены в какую-то деревянную конструкцию, состоящую из множества маленьких деревянных палочек.
«Тиски!подумала, а может, и вспомнила Света.Это то приспособление, которое описывается в письме...»
Неожиданно женщина на мониторе повернула голову, и Света увидела ее лицо.
Это Ира?спросила она, невольно выдав свое присутствие,Это Ира? Нет. Не может быть!и вдруг закричала, увидев, как исказилось болью лицо подруги:Ира! Господи! Нет!
Паша живо обернулся и кинулся к бьющейся в истерике Свете. Он не успел выключить или остановить фильм и сейчас, пытаясь утешить любимую, смотрел через ее плечо на сцену самых настоящих пыток. Женщине на экране ломали пальцы, требуя от нее чего-то, что понять без звука было невозможно. Она плакала и, судя по ритмичному движению губ и затуманенному взгляду, молилась. Ее руки, зажатые тисками, уже выглядели как куски мяса, хрупкие кости были сломаны и осколки, белея в красном, торчали наружу. То же самое палач сделал и с ногами. Ира, измученная болью, впадала в беспамятство, потом возвращалась в сознание. В углу экрана был таймер. Седов не поверил своим глазам, когда сравнил даты первого и последнего из выбранных палачом кадров. Пытка продолжалась восемь часов.
Наконец, жертва на экране отключилась надолго, и это не входило в планы мучителя, поскольку он все-таки не смог заставить ее признать нечто, только ему ведомое. Тогда к склоненному лицу женщины протянулся металлический прут с раскаленным небольшим крестом на конце. Она не чувствовала его приближения, а когда крест впился в кожу на щеке, пришла в себя, дернув головой, и снова закричала.
Паша пытался сосредоточиться на палаче, но он выглядел, скорее как тень. Иногда была видна рука или плечо, но силуэт полностью не попадал в кадр. Зато прекрасно были видны кожаные перчатки убийцы. Других особых, как и не особых, примет не было. Не было ничего, что помогло бы распознать убийцу. Все-таки Седов запомнил для себя, что судя по легким движениям, палач был молод. Кажется, выше среднего роста и худощав. Жаль, что не слышно голоса! Жаль, что по электронной почте не доходят отпечатки пальцев отправителя!
«Или его сообщника!»дополнил сам свою мысль Паша.
Сюжет закончился удушением жертвы. И снова палача разглядеть было невозможно. Душитель переставил камеру таким образом, что было видно лишь ужасное, искаженное лицо жертвы. Нельзя сказать, что Седов раньше никогда не видел покойников или умирающих людей, но это убийство выглядело хуже многих. Оно было таким продуманным, разыгранным как пьеса с декорациями... Жуть пробиралась в душу холодными пальцами с первых кадров и не оставляла Пашу до конца сюжета.
Павел придерживал рыдающую Свету, боясь, что она обернется. Но Света уже не хотела ничего видеть и знать. Она хотела только спрятаться в самый темный угол Вселенной и забыться хоть ненадолго. Седов подумал, что ему придется просмотреть все сюжеты и, к тому же, переслать их по электронной почте на компьютер одного своего знакомого, специалиста по всяким съемкам. Есть вероятность, что удастся увидеть хоть что-то, что поможет отыскать сумасшедшего инквизитора, а главное, понять, где все происходит. Истерика любовницы могла помешать планам сыщика.
Света,он отстранил ее распухшее от слез лицо от себя.Милая, подожди меня немного на кухне. Я должен закончить. Это работа и даже больше чем работа... Прошу тебя.
Паша осторожно встал с пола, поднял безвольную женщину, шатавшуюся от навалившихся переживаний, и повел на кухню. Света потеряла контроль над собой, своим телом, своими эмоциями. Она всхлипывала и бормотала невнятные междометия, ее даже немного тошнило от спазматических рыданий. Седов отметил для себя ее повышенную впечатлительность и абсолютное неумение держать себя в руках. Но это показалось ему лишь выражением слабости женственной натуры. Прекрасным недостатком, нет, милой особенностью совершенной женщины.
Он заботливо усадил Свету на табуретку у окна и помог закурить. Она судорожно затянулась, выдохнула дым и уткнулась лбом в ладони.
Света,Паша приобнял ее,Света, посиди немного здесь. Я сейчас закончу.
Он вернулся к компьютеру и начал быстро просматривать остальные три фильма. Седов запретил себе волноваться при виде окровавленных женских тел, при виде умирающих женщин. Он только стискивал зубы и на миг закрывал глаза, чтобы не давать ужасу проникать через зрительные нервы в мозг. Ужас разрушит мысль, а сейчас пришло время думать.
Ко второму фильму тоже прилагалась цитата из «Уленшпигеля». Та, где говорится о пытке Уленшпигеля на дыбе. Вторая женщина была прелестной до того, как палач поднял ее на дыбе. Она была обнажена, и Паша видел, как менялось ее нежное тело в ходе пытки. Как выворачивались суставы и рвалась кожа... Он заметил к тому же, что вторая запись была короче первой. Довольно быстро жертва призналась во всем, что требовал инквизитор, и была задушена так же, как и первая.
Эпиграфом к третьему фильму служила фраза, по-видимому цитата из «Молота ведьм», о соитии ведьмы с дьяволом.
Третья жертва палача была полной женщиной с короткой стрижкой. Она выглядела немного старше других. Сцену ее изнасилования рукояткой кованого католического креста Паша просмотреть с первого раза не смог. Он закурил, отвернулся к окну, потер переносицу и, глубоко вздохнув, начал смотреть ее снова. На этот раз он убрал эмоции подальше, попытавшись понять, приносит ли это действие насильнику удовольствие. Почему он поступил так с третьей женщиной? Действия палача похожи на действия маньяка, но третий эпизод ставит эту версию под вопрос. Но убита третья женщина была так же, как и предыдущие: палач удушил ее руками в черных кожаных перчатках.
Седов с удивлением заметил, как дрожат его собственные руки.
Четвертое письмо состояло только из двух слов: «Железная дева». И на этот раз палачом использовалось классическое орудие пытки. Вертикальный железный ящик в форме человеческого тела с шипами внутри и покрашенный черной краской. Да уж, на изготовление этой штучки ушло немало времени. Кстати, где это делалось? Может, на нашем станкостроительном заводе?
Паша еще немного посидел за компьютером, отправляя почту с вложениями.
Он уже понял, что жертвыте самые подруги Светы, чьи имена и адреса она ему продиктовала при первой встрече. Он видел их на фотографиях, но на мониторе узнал с трудом.
Паша постарался замести следы своей деятельности, выключил компьютер и пошел на кухню.
Паша, что происходит?спросила Света обманчиво спокойным голосом.
Знаешь, все будет в порядке...начал было Седов, но глаза Светы наполнились слезами и он решил соврать как-нибудь поумнее.Думаю, что...
На самом деле, он ничего не думал. Выдать версию, при которой все было бы логично и не страшно, он сейчас не мог. Паша сам ходил по лезвию ножа, боясь сорваться в панику. Он только что осознал, что пятой жертвой станет женщина, которую он успел полюбить.
Лучше скажи...просила та самая женщина, глядя на него доверчиво и требовательно,Я справлюсь. Может, не сразу, но... Истерик больше не будет. У меня нет на них сил. Скажи правду, Павел, все мои подруги убиты? Это их... нашли в сгоревших церквах?
Он молча кивнул и взял ее горячую руку. Света не могла сдержать слез, но все-таки старалась сохранять внешнее подобие спокойствия.
И письма приходили только мне? Как угрозы?
Он снова кивнул, целуя ее ладонь.
Ты ищешь маньяка среди моих близких?
Вот это не совсем так,заговорил он.Я расскажу тебе все... Отец Сергий позвал меня, чтобы я нашел того, кто сжег его церковь. Я пришел на пепелище. Там работали добровольцы из числа прихожан. Мы только успели подойти к тому месту, где отец Сергий нашел пентаграмму, как одна женщина закричала. Она нашла кости. Мы бросились туда, где раньше была алтарная часть и велели остальным добровольцам не подходить к находке. Я увидел обгорелые останки человека. До приезда милицейских экспертов я понял, что тело было расчленено еще до пожара. Только потом кости разложили естественным образом, то есть как нормальное тело, на алтаре. Видимо расчленение не имело ритуального характера, а просто было совершено для удобства транспортировки тела. Еще мне стало ясно, что все пальцы на руках и ногах сломаны. Я предполагал нечто вроде удара металлическим прутом, но сейчас увидел...
Тиски...прошептала Света.
Других тел я не видел, но знакомые эксперты рассказали, что везде, во всех сгоревших церквах были найдены расчлененные тела. Только во второй церкви был найден труп с поврежденными тазовыми и плечевыми суставами, в третьейбез прижизненных повреждений костей, но возможно, с повреждениями в мягких тканях таза. Кое-что удалось установить, потому что жертва была полной женщиной и...он запнулся, вспомнив что говорит о подруге своей любовницы.
Паша, продолжай. Когда слышишь правду из уст специалиста, ее легче принять.
Хорошо,вздохнул он и, пропустив толстую пачку жутких подробностей, продолжил:В четвертом случае повреждения были странные. Сначала эксперты решили, что жертва истыкана ножом или отверткой. Скорее даже чем-то вроде большого гвоздя. Причем равномерно, будто по линейке. Теперь я знаю, что это получилось в результате применения орудия пытки.
«Железной девы»,догадалась Света, хоть и не видела последнего сюжета, присланного маньяком.
Да. Как я уже говорил, сатанисты не применяют пыток, подражающих средневековым инквизиторским. Они убивают в основном животных, пьют их кровь, разыгрывают свои бредовые ритуалы, пакостят как могут. А здесь больше похоже на действия маньяка. Только вот странно, что все жертвы знакомы между собой... Интересно, жертвам он тоже присылал такие письма?
Как это узнать теперь?!безнадежно ответила Света.
Как-нибудь можно!Седов старался говорить деловито.Кстати, вот ты не спросила, как я к тебе пришел, а ведь это тоже не случайно.
Я поняла, что с Ирой, возможно, что-то случилось, но не такое серьезное.в голосе Светы слышалось раскаяние,и подумала, что ты просто знакомишься со всеми, кто знал Иру. Я была ее близкой подругой. Даже то, что мы давно не виделись, ничего не значило. Я волновалась, но не думала, что она погибла. Ты успокоил меня, а я и поверила! Но почему же такое произошло?
Света тихо плакала, Седов держал ее за руку и продолжал свой рассказ.
Мне об исчезновении Иры сразу рассказал отец Сергий. Я не стал этого тебе говорить, просто боялся расстраивать. Все-таки ты умная, хоть и плакса!он улыбнулся, и Света попыталась ответить тем же.Ты бы связала исчезновение Иры и находку в сгоревшей церкви. Правда, про кости ты уже знала.
Ты подарил мне две недели покоя,произнесла Света задумчиво.Ты оберегал меня сколько мог! А я и в голову не взяла, что все так серьезно... То есть, так лично для меня. Думала, ну, церковь сгорела, надо же тебе все узнать об этом. Сатанистыне сатанисты?! От меня это было слишком далеко.
Ты имела все основания так думать,нежно утешал ее Павел.Так вот, я спросил тогда отца Сергия, может, что странного случилось в его приходе за последнее время? Что-нибудь запомнилось? Он сразу сказал: удивила одна прихожанка. Странное поведение. Она в церковь ходила уже много лет. Очень искренняя, тихая молодая женщина. У нее все родные умерли и погиб в автокатастрофе жених. Она даже хотела принять постриг. Готовилась к нему, ожидала, когда готова будет. А после пожара не пришла ни разу. Отец Сергий был ее духовным наставником. Она исповедовалась ему, дорожила его мнением, приходила посоветоваться. И вдруг пропала. Отец Сергий очень удивился, что не увидел ее утром после пожара. Пришли все! Народ волновался, возмущался, суетился, бабки выли весь день. А Иры нет! Потом она тоже не появилась. Отец Сергий считает, что если бы Ира собиралась ухать, то она попрощалась бы обязательно. Ее исчезновение и пожар показались ему связанными между собой. Я стал наводить справки о пропавшей, узнал, что у нее было четыре задушевных институтских подруги. Троих из них я не нашел. Тогда пришел к тебе. Покорми меня, пожалуйста!неожиданно закончил он.
После обеда Павел увез Свету к себе домой. Фирсов обещал прибыть только завтра. Федя позвонил как раз во время обеда и сообщил, что останется у друзей на пару дней. Они уедут за город, куда-нибудь к реке. Пожарят шашлыков и отдохнут. Из всего этого следовало, что до четверга Света была абсолютно свободна.
Машина Паши, маленькая «Ока», опять поломалась, поэтому Света взяла «Ниву» с платной стоянки в цокольном этаже, где Фирсовы держали свои машины. Лет семь назад родители Ванечки пользовались этой машиной для поездок на дачу или в горы, а сейчас «Нива» скучала без дела. Рядом с «Нивой» стоял красивый темно-серый «Мерин». Света сказала, что это любимая машина ее мужа.
Света все всхлипывала, и Седов, понимая ее состояние, сам сел за руль. Он мечтал теперь только проскочить мимо дорожных патрулей незамеченным. Ему это удалось, и любовники прибыли в свое гнездышко вполне благополучно.
Дома Паша извлек из шкафчика на кухне бутылку коньяку. Света не стала ломаться, а выпила маленькими глоточками бокал и вскоре уснула. Паша сел было в кресло напротив кровати и попытался сосредоточиться на своем расследовании, но не успел он расслабить мышцы, как пришлось вставать снова. В дверь настойчиво звонили.
Жанна?слегка удивился Седов, увидев на пороге свою двоюродную старшую сестру.
Паша, у меня новые неприятности...
Жанна выглядела просто ужасно: лицо было помято, отечно, бледно. Волосы не мылись с неделю, измятая одежда была кое-где заляпана пятнами неизвестного происхождения. Паша чуть наморщил нос и понял, что от Жанны разит перегаром. Он припомнил кое-какие высказывания ее ныне покойного мужа, Алексея, и сообразил, что Жанна больше не скрывает свой порок.
Входи, давай!сказал он с легкой досадой, подозревая, что сестре просто нужны деньги на опохмел.Как дети?
У свекрови в деревне,ответила Жанна.
Паша быстро втолкнул ее в кухню, не желая чтобы чужие глаза коснулись его мирно спящего на кровати сокровища. Но Жанна не проявляла никакого любопытства к обстоятельствам жизни брата. Паша заметил и еще кое-что: Жанна, вопреки его опасениям, никак не отреагировала на бутылку коньяку, стоявшую на кухонном столе. Она просто села на табуретку и достала «Золотую Яву».
Паша,снова повторила она,у меня все плохо. Неприятности. Боюсь очень...
Что?спросил он, садясь напротив и тоже закуривая.
Леша умер, а его все записи остались. Там кассеты с интервью и блокноты с заметками... Я же через два дня повезу Настю на операцию. Нам назначили время, а тут такое...
Она явно не могла сосредоточиться, ее взгляд ни на секунду не останавливался, блуждая по окружающим предметам, а пальцы нервно теребили клеенку на столе, пачку сигарет, замок на куртке.
Жанна, что там у тебя?торопил ее Седов, все же полагая, что дело в деньгах.Почему ко мне пришла?
Не знаю что делать, не знаю, не знаю!она снова остановилась, но через пару секунд заговорила, торопливо, хоть и вполне логично:Вчера позвонил какой-то человек и сказал, чтобы я отдала ему все документы и записи Леши за последний год. Я бы отдала, если бы кто знакомый для работы попросил. Зачем пропадать наработкам? Но этот человек стал угрожать, что детям плохо будет и мне... Я знаю, знаю, это он, убийца Леши! Кто же еще? Я тебе вчера не сообразила позвонить, а сегодня тебя с утра не было, а я так боюсь дома одна... Так боюсь! Тут Лешу убили, с Настей такое, и этот еще с угрозами! Почему же это на меня валится? Что я сделала?
Подожди убиваться,Павел уже не хотел отделаться от родственницы, а наоборот, понял, что судьба указывает ему на новый поворот событий.Какие конкретно материалы интересовали позвонившего тебе?
Мне кажется,шепотом произнесла Жанна,мне кажется, что я знаю! Он требовал все, что есть за последний год, но я знаю, знаю, знаю...
Хорошо,остановил ее Седов, стараясь говорить спокойно и размеренно, как с больным человеком.Жанна, скажи, что ты знаешь?
Паша! Только никому не говори! Правда, не говори!она вцепилась в его руку судорожно скрюченными пальцами и ее глаза оказались так близко к лицу Павла, что он увидел в самой их глубине крохотные льдинки отчаяния и безумного страха. Паша убедительно кивнул, не сумев отвести взгляда от ее глаз, и Жанна сказала:Его убили за шантаж!
Что? Лешашантажист?не поверил Седов.
Да! Его чтят как героя, все говорят, что он был честный и чистый, а он погиб из-за шантажа! Люди, если узнают, меня и детей просто грязью польют! Ты же знаешь, как всем будет приятно втоптать его имя в дерьмо. Мы не можем позволить, чтобы дети получили такое наследство!
Конечно, конечно,не вникая в ее переживания, соглашался сыщик. Его уже околдовало слово «шантаж», и он хотел знать все.
Паша! Я бы в милицию пошла, если бы не это. А так, видишь, дело получается семейное! Помоги мне. Я думаю, что, получив все бумажки и негативы, убийца все равно с нами расправится! Потому что Леша ему все рассказал и получается, что я могу все знать, а я и так все знаю, и меня убьют, убьют, убьют...
Она снова впала в истерику, тогда Паша налил ей рюмку из бутылки на столе. Жанна выпила не глядя, просто как воду. Минуту спустя ее отпустило, и она продолжила свой рассказ совсем другим тоном:
Значит так, когда мы с Лешей узнали, что Настя без операции может умереть, то стали искать деньги. Искать нам негде, сам знаешь. Как раз в то время Леше позвонил тот сатанист, который потом дал интервью. Я не знаю, что там Леша думал, когда с ним встречался, планировал он шантажировать сатаниста или просто журналистское любопытство одолело, но он проследил за этим хмырем в шляпе. Леша узнал, кто это был! Он сделал фотографии, когда сатанист снимает бутафорию, его настоящее лицо, машину, и спрятал негативы среди своих бумаг. Потом, когда мы пришли в отчаяние и все нам отказали в помощи, Леша решился на шантаж. Он скрыл это от меня. Но я пронюхала. Я уже давно подслушиваю его разговоры,призналась она без смущения.Леша погуливал, а я боялась, что все однажды зайдет слишком далеко и я с детьми останусь одна. Вот Сонька Бочкарева, спасибо ей, конечно, за бабки, но почему она их дала? Может, он трахал ее?
Соня Бочкарева?Паша навострил уши.Слушай, откуда Леша знал Бочкареву?
Учился с ней... В институте.Жанна посмотрела на бутылку коньяка, но никаких желаний не выразила. Потом она продолжила говорить:Вот я и подслушала, как Леша шантажирует сатаниста. Леша только на работе был крутой, а вообщепростофиля, поэтому он сатанисту все сказал как есть. Будто оправдывался... Почему-то мне даже померещилось, будто они с этим сатанистом ближе знакомы, чем просто через интервью. Будто они давно знакомы. Леша так разоткровенничался: сказал, что никогда бы не использовал свою информацию в целях получения денег, но вот дочь... Ты понимаешь!
Паша кивнул. Он понимал. Леша был уникум, человек-загадка, сам себе полная противоположность. Он был хитрый и наивный, трудоголик и алконавт, преданный семьянин и беспринципный бабник. Такие люди сеют вокруг себя много смуты, и Жанна, конечно же, была права, опасаясь, что настоящая причина по которой погиб журналист, вызвала бы лицемерное сочувствие, не скрывающее злорадства, по отношению к семье Маловичко.
Потом Леша погиб, а Соня дала деньги.продолжала Жанна.А теперь вот сатанист и до меня добрался! Паша, помоги!
И что я сделаю?
Я отдам все этому козлу,оказывается, у Жанны был план:Ты охраняешь меня до отъезда в Москву на операцию. Мы с детьми уезжаем, а ты сдаешь гада в милицию!