Преуспела в подобных делах и Церковь. Говорят, она по всему городу копает под землёй проходы, объясняя это нехваткой мест для погребения. Назначение у ходов разное: пригодятся они и для тайной слежки за еретиками, и для того, чтобы уклоняться от уплаты пошлин, и для всего прочего.
Власти у Церкви много, врагов тоже в достатке. А если придётся вдруг пуститься в бега, туннели окажутся как раз кстати.
Говорят, что появление кафедрального собора или головного отделения торгового гиганта, как Милоне или крупнее, превращает город в паучье логово. Знакомые торговцы рассказывали, что жители ощущают себя мухами, угодившими в паутину.
Лишь теперь он понял, до чего тонко было подмечено, даже мороз пробежал по коже.
В подземном проходе царил глубокий мрак и тянуло сыростью, однако дорога под ногами оказалась даже ровнее, чем на улицах, так что о запущенности говорить не приходилось. Потому Лоуренс не ощущал тревоги могущество торгового дома Милоне обнадёживало его.
«Здесь, что ли?» По звуку воды под ногами он решил, что добрался до тупика, и, вытянув руку вперёд, наткнулся на стену.
Всё же не зря он странствующий торговец, привыкший безлунной ночью спасаться на горных тропах от диких собак. Казалось, даже забудь он об осторожности и пустись бегом вперёд и тогда бы безошибочно угадал, где стены.
Судя по всему, наверху, справа от подземного прохода, располагалась бакалейная лавка «хорошие знакомые» торгового дома Медио. Под одной крышей устроили и жильё для работников, и склад, на котором сейчас держали Холо. Рядом с ним, почти над головой Лоуренса, стоял пустующий дом, припасённый Милоне на чёрный день. Внизу без чьего-либо ведома и втайне ото всех вырыли туннель, соединявший это убежище с соседними постройками. Продумали всё до мелочей, даже в дрожь бросало от такой доскональности, однако крупным торговцам в чужой стране, видимо, по-другому нельзя.
Надо бы взять себе на заметку, пробормотал Лоуренс.
Тут где-то далеко ударили в колокол звон разнёсся по всему городу, сообщая, что открылись ворота рынка. По этому сигналу люди Милоне условились ворваться на склад. Вероятно, сейчас наверху идёт ожесточённая борьба, и нужно успеть расправиться с врагами и забрать Холо до того, как второй колокол возвестит начало рабочего дня всем жителям города. Лучше успеть до него, потому что потом в бакалейную лавку придут покупатели.
Похоже, Медио оказывает покровительство этой лавке, но, пусть торговый дом и дорожит пленницей, не верится, что бакалейщикам желание услужить знакомому торговому дому важнее собственной выгоды. Своего дела они не оставят это можно сказать наверняка.
Проблема здесь с теми, кто сторожит Холо. Поставить их побольше Милоне сразу догадается, в чём дело, поскупиться на людей немного от такой охраны толку. Лоуренсу оставалось лишь изо всех сил надеяться, что Медио побоятся привлечь к себе внимание и это скажется на числе сторожей.
Если людей к Холо приставили немало, то без борьбы девушку не вернуть. Возможно, не удастся просто связать охранников и в ход придётся пустить оружие ножи и палки. Схватка только усугубит и без того непростое положение вещей такого нужно избегать всеми силами.
Сколько времени он провёл здесь, размышляя и томясь в ожидании? Поначалу он и не думал беспокоиться, затем вдруг заметил, что вода под башмаками плескалась от того, как дрожали его ноги.
Лоуренсу показалось, что сильнее тревоги он в жизни не испытывал, и он постарался унять дрожь в ногах, но тщетно. Стоило ему несколько раз потянуться, как сердце забилось, будто в припадке, и успокоиться стало ещё труднее.
Лоуренс взглянул наверх: не открылась ли уже крышка? И застыл как громом поражённый. Вдруг он перепутал место?
Нет, быть не может...
Он уже решил проверить, в самом ли деле стоял у тупика, но не успел.
Лаххе, послышалось сверху, потом заскрипели доски.
Кто-то вновь произнёс «лаххе», и Лоуренс отозвался:
Нумай.
Открылась крышка, в проём хлынул свет, а с ним донеслось:
Пиреон.
Холо! невольно воскликнул Лоуренс, увидев девушку.
Она будто не слышала: подняла голову от проёма и что-то сказала, обращаясь к людям наверху. Затем перевела взгляд вниз, на Лоуренса, и коротко бросила:
Отойди, мне не спуститься.
Холо ничуть не изменилась: говорила в обычной своей манере, однако после этих слов Лоуренс вдруг понял, что, оказывается, надеялся увидеть радость на её лице и услышать оживление в голосе. Он послушно отошёл от проёма и ждал, пока волчица спрыгнет вниз, но разочарование ощущалось сильнее, чем радость встречи.
Разумеется, глупо упрекать Холо, что повела себя не так, как ему того хотелось. И всё же, пока девушка спускалась вниз и принимала сверху какие-то вещи, будто не замечая Лоуренса, его тревога росла.
Не стой разинув рот. Держи, это твоё. Спрячь куда-нибудь к себе.
Ох. А, да...
Лоуренс взял вещи у Холо вернее, Волчица впихнула ему свою ношу и поспешил в коридор вслед за девушкой. Мешок позвякивал у него в руках: видимо, работники дома Милоне прихватили какие-то ценности, чтобы утреннее нападение было принято за грабёж. Вскоре сверху спустился мужчина, и крышка закрылась. Вновь стало темно то был знак тронуться с места. Лоуренс зашагал вперёд, не сказав Холо ни слова.
Дальше следовало повернуть направо и, держась рукой за стену слева, идти до нового поворота. Затем они ненадолго выберутся на поверхность, сядут в ожидающую повозку и, проехав до другого туннеля, вновь спустятся под землю. Трое безмолвно шагали вперёд и наконец очутились у тупика.
По уговору от Лоуренса требовалось подняться по приставной лестнице и трижды легонько стукнуть по плите над головой.
«А если наверху не рассчитали время и не успели подогнать повозку?» вдруг пришло ему в голову. В тот же миг в потолке открылся лаз, и Лоуренс через распахнутое днище повозки увидел её нутро.
После короткого диалога двух реплик, «пиреон» и «нумай», он перебрался из тёмного коридора в телегу.
Похоже, нам всё удало... В повозке беглецов ждал работник Милоне. Втянув Холо внутрь за руку, мужчина уставился на волчьи уши: ещё бы! Правда, он быстро нашёлся и со смехом продолжил: В торговле чего только не увидишь, после чего закрыл лаз, вернув каменную плиту мостовой на место.
Но там остался ещё один человек.
Да, он уберёт лестницу и выйдет, но уже не здесь. Передаст нашим людям то, что узнал о Медио, и покинет город.
До чего же быстро и споро у них всё вышло, даже оторопь берёт! Видно, умение продумывать и осуществлять подобные операции эти люди оттачивали годами. Мужчина вернул доски на место, пожелал Лоуренсу удачи, забрал «награбленные» вещи и вышел из кареты.
Тпру! раздался окрик возницы, и чуть погодя лошадь тронулась с места.
Пока что всё шло именно так, как задумывалось. Не вписывалось в планы только поведение Холо.
Рад, что ты цела и невредима.
Сказал ровно, не запнулся и то хорошо. Просто замечательно. Однако на большее его не хватило. У него не нашлось других слов для Холо, и оставалось лишь молча наблюдать, как она, сидя напротив, разматывает платок на шее и кутает им голову.
Откликнулась девушка позже, с недовольным видом поправив самодельный капюшон:
Что? Цела и невредима, говоришь?!
«Да», хотел было сказать Лоуренс, но слова застряли в горле: Холо жгла его взглядом, казалось, вот-вот вцепится в горло. Неужели в плену с ней что-то сделали?
Ну-ка, скажи, как меня зовут?
Вселить в Лоуренса тревогу одними лишь словами было нелегко он уже привык к резкости Холо. Но всё же чуть не поёжился: от маленькой, в два раза его меньше, девичьей фигурки веяло необыкновенной силой. Не зная, к чему ведёт Волчица, он машинально ответил:
Холо... вроде бы?
Холо, Мудрая Волчица.
Казалось, она вот-вот зарычит от гнева, но откуда в ней столько злости, было непонятно. Потребуй Холо извинений, Лоуренс бы просил прощения до бесконечности, пока той не надоест слушать. Оно и немудрено, ведь девушка ради него не пожалела себя. Неужели там с ней сотворили такое, о чём и рассказать невозможно?
Хоть сейчас я могу перечислить всех, по чьей вине мне пришлось когда-либо пережить позор. Ни одного имени не забыла. А теперь и ещё одно прибавится. Твоё!
Похоже, она и правда испытала что-то ужасное. Однако спешить с выводами не стоило: похоже, что Холо злится совершенно не так, как деревенские девушки после разбойничьих набегов. Лоуренс решил, что неосторожные, бездумные слова только подольют масла в огонь, и в повозке повисла тишина. Холо, видно, разозлилась на его молчание поднялась с места и придвинулась вплотную. Руки, сжатые в кулаки, тряслись, костяшки пальцев побелели от напряжения.
И не спрячешься: Холо стояла прямо перед ним. Её лицо оказалось в точности напротив лица Лоуренса, так что они смотрели друг другу прямо в глаза, и от пронзительного, жгучего взгляда Волчицы было некуда деться. Маленькие кулачки разжались, и девушка схватила торговца за грудки. С виду слабая, она и на деле не отличалась физической силой, так что он мог высвободиться из некрепкой хватки безо всякого труда, но всё же сидел смирно, даже не думая сопротивляться.
«До чего же длинные у неё ресницы», мелькнула непрошеная мысль.
Помнишь, я говорила тебе: «Приди за мной»?
Лоуренс кивнул.
Я... Да я ни на миг не усомнилась, всё верила, что ты придёшь!.. О... Даже вспоминать противно!
Тут будто пелена спала с его глаз.
Наточи клыки и бросайся в бой, если ты самец! Разве самец прячется в дыре?! А ты... Ты... Из-за тебя я от стыда...
Но ведь с тобой ничего плохого не сделали? прервал её Лоуренс.
Холо поджала губы и отвернулась, вид у неё был донельзя угрюмый. Чуть погодя она кивнула неохотно, с трудом, будто соглашаясь выпить полынную настойку.
Наверное, ей завязали глаза и не снимали повязку весь день. Похоже, когда люди из Милоне ворвались на склад, Холо решила, что это Лоуренс, и сказала нечто, предназначенное лишь ему, потому и успокоиться не могла стыдилась теперь. Его охватило ликование: выходит, стоило прийти за ней самому и встреча прошла бы так, как он надеялся.
Лоуренс осторожно положил ладони на тоненькие пальцы, вцепившиеся в его сюртук, и слегка сжал их. Холо поупрямилась ещё немного, не желая разжимать пальцы, но быстро ослабила хватку. Даже волчьи уши поникли чуть раньше они грозно топорщились из-под капюшона. На лице её, только что искажённом гневом, теперь отражалась обида.
Обладай он сокровищами всего мира, и тогда бы ничего не смог здесь поделать.
Как я рад, что ты цела и невредима!
Глаза, ещё секунду назад метавшие молнии, медленно закрылись, и Холо слегка кивнула в ответ, лишь губы её по-прежнему были крепко сжаты.
Пока зерно у тебя, смерть мне не грозит, вымолвила девушка и, не отнимая у Лоуренса рук, ткнула его кулаком в грудной карман.
Порой девушкам грозит кое-что пострашнее смерти, он привлёк Холо к себе.
Волчица, не сопротивляясь, уткнулась подбородком ему в плечо, и только тут он понял, до чего же она лёгкая гораздо легче джутового мешочка с зёрнами хлеба.
Шёпот, в котором слышались лукавые нотки, вдруг обжёг его ухо:
Хи-хи. Моему очарованию подвластны и люди: всё одно самцы. Хоть и нет среди людей достойной мне пары.
Холо отодвинулась, на губах её заиграла привычная, знакомая Лоуренсу улыбка.
А тот, кто пожелает меня тронуть, сразу бледнеет от страха, лишь я скажу, что у него отвалится, она хихикнула, из-под бледно-розовых губ блеснули два клыка.
В самом деле, от таких слов у любого душа в пятки уйдёт.
Но один оказался не из пугливых.
Улыбка вдруг погасла, лицо Холо будто окаменело. Холодная ярость, совсем не похожая на прежнюю, вдруг овладела Волчицей.
Угадай, кого я увидела среди преследователей в ту ночь.
Выражение гадливости иначе и не скажешь исказило красивые черты, клыки сверкнули, как наточенный клинок, дополняя гримасу. Лоуренс невольно выпустил из рук тонкие запястья Холо.
Кого же?
На кого Холо могла так рассердиться? Давнего знакомого увидела? Пока Лоуренс строил догадки, она сморщила нос и бросила:
Ярэя. Ты ведь его знаешь?
Да...
Он не договорил слова «быть не может» застряли у него в горле, а в голове будто что-то щёлкнуло.
Так вот оно! Граф Эрендотт! Он и стои́т за Медио!
Похоже, Холо была настроена высказать всё, что скопилось на душе. Неожиданный крик Лоуренса поверг её в изумление глаза Волчицы округлились.
Покупатели заплатят за зерно любой монетой, какую попросят, если условия ставит не простой продавец, а владелец земель, богатых хлебом. А отмена пошлин на ввоз хлеба небесный дар как для торгового дома Медио с графом Эрендоттом, так и для жителей Пасроэ. Да, теперь всё встало на свои места. Теперь ясно, как они узнали, что ты Волчица!
Холо недоумённо уставилась на Лоуренса, но он, недолго думая, отстранил её, подскочил к окошечку на передней стенке повозки и распахнул деревянный ставень. Один из двух возниц, сидевших на козлах, с готовностью склонил голову.
Вы слышали? Слышали, что я сказал?
Да.
Граф Эрендотт вот кто стои́т за торговым домом Медио. Монеты собирают во владениях графа, когда продают пшеницу. Передайте господину Маархайту.
Всё сделаем, заверил его возница, тут же спрыгнул с козел и убежал докладывать.
«Вероятно, к замку Торени уже отправили гонцов, однако переговоры могут затянуться, и тогда удастся предстать в более выгодном свете. Теперь, когда известно, откуда шёл поток серебряных монет в денежные закрома Медио, торговый дом Милоне с его именем и увесистым кошельком в силах выхватить добычу из-под носа соперника. Жаль, что я не узнал обо всём раньше: Холо не пришлось бы томиться в плену, да и сделка прошла бы без особых хлопот. Досадно, слов нет, но сожалеть поздно. Теперь всё прояснилось и то хорошо», думал Лоуренс, сев на скамейку и скрестив руки на груди.
Не понимаю, о чём ты говоришь, недовольно буркнула Холо.
Тут только торговец вспомнил, что прервал её, едва всплыло имя Ярэя.
Долго объяснять придётся. Если в двух словах, то после твоего рассказа всё встало на свои места.
Ах, вот оно что...
Пожалуй, сообразительная Холо, немного поразмыслив, вмиг бы всё поняла, но сейчас ей, похоже, это не было интересно. Она безучастно кивнула и закрыла глаза.
Видно, всё-таки не понравилось, что прервал её. Из-за такой мелочи затаить обиду поступок совсем детский и оттого трогательный. Но Лоуренс тут же упрекнул себя в легкомыслии: вдруг Холо решила утешиться мелкой местью, поиграв его чувствами, а он и рад попасться в её сети?
Ты уж прости. Я ведь не хотел тебя перебивать.
Однако извинился он всё же от чистого сердца. Холо в ответ приоткрыла левый глаз и тихо бросила:
Забудь.
Видно, она не знала меры ни в ребяческом простодушии, ни в хитрости, так что Лоуренс смело продолжил:
Вообще-то сейчас Ярэю полагается сидеть под замком в амбаре по обычаю в честь праздника жатвы. Раз он в городе, то, выходит, тоже как-то замешан в этой истории. Действительно, он ведь и с торговцами знаком, и сделки от имени деревни заключает староста ему это поручил... А кроме того, после праздника урожая от скупщиков отбоя нет.
Холо будто бы размышляла с закрытыми глазами, но чуть погодя приподняла веки. Кажется, она немного повеселела.
Видно, от того юноши, Зерена, моё имя узнал. А Ярэй, однако, приоделся щеголял в наряде, каких в деревне не носят. Весь из себя важный стал.
Выходит, он на короткой ноге с Медио? Ну и как, вы поговорили?
Самую малость, резко, почти зло сказала Холо. Похоже, что воспоминания о разговоре с Ярэем разожгли только что угасший гнев.
Лоуренс, однако, призадумался. Что же такого мог наговорить его старый приятель? Холо, конечно же, не скрывала своей обиды на крестьян Пасроэ, но едва ли продолжала на них сердиться так же сильно, как до побега из деревни. Волчица между тем продолжала:
Не знаю, сколько лет я провела в том краю. Быть может, не меньше, чем волосков в моём хвосте.
Хвост под плащом шевельнулся, глухо стукнув по чему-то твёрдому.
Я Холо, Мудрая Волчица. Лишь изредка случались у меня неурожаи: давала земле отдохнуть, чтобы в другие годы она могла радовать людей своими плодами. И всё же под моим присмотром на тех полях пшеница созревала лучше, много лучше, чем где-либо ещё.
Лоуренс уже во второй раз слышал подобные речи и всё же покорно кивал, будто просил продолжать.