Крестьяне и правда почитали меня за богиню урожая, вот только почтения от них было меньше, чем принуждения. Помнишь, как у них? Все ловят того, кто свяжет последний сноп, и как поймают скрутят верёвкой.
А после запрут в амбаре вместе с угощением и зёрнами для посева в следующем году. Помню.
Мясо, правда, вкусное было. И свиное, и утиное...
Признание Холо расшевелило его любопытство. Рассказывали, что из амбара исчезала еда, к которой запертый не притрагивался. Выходит, рассказывали правду, и таинственный едок сейчас был прямо перед Лоуренсом. Смутный страх перед неизвестной силой вдруг обрёл очертания Холо в волчьем облике, пожирающей мясо.
Но... девушка вдруг повысила голос.
Лоуренс напрягся его будто окатило волной гнева.
Знаешь, что Ярэй мне сказал?
Холо прикусила губу, запнулась и прижала ладони к глазам.
Он ведь от Зерена обо мне услыхал и, наверное, подумал: неужели та самая?.. А я... Я... Признаться стыдно, но я так обрадовалась... она опустила взгляд, задыхаясь от слёз. А он вот что сказал: «Пришёл конец твоему времени. Отныне нам нет дела до твоих причуд. Не нужно больше бояться любой твоей прихоти. И раз уж Церковь так кстати тебя приметила... отдадим тебя ей и распрощаемся с прошлым». Вот так!
Лоуренс знал о том, что граф Эрендотт знаком со многими учёными и пользуется новыми методами обработки земли, успешно повышая урожайность.
Молиться можно сколько угодно, но однажды, когда станет совсем уж тяжело, волей-неволей, оставив надежду на жестоких и никчёмных богов, сделаешь всё своими руками. Это само по себе замечательно, а тут ещё, благодаря новым придумкам землепашцев, удаётся добиться большого урожая. Так нетрудно прийти к мысли, что за все неудачные, скудные годы надо винить взбалмошных богов урожая и духов земли.
Лоуренс и сам верил в бога времени и удачи, игравшего человеческими судьбами. Однако Холо, казалось, разительно отличалась от богов в его представлении.
По словам Волчицы, в Пасроэ она осталась потому, что давным-давно подружилась с одним крестьянином и обретённый друг попросил её присмотреть за деревней. Об урожае она заботилась в этом сомнений не было.
Но минули сотни лет, о заслугах её вспоминали всё меньше, к тому же завершилось всё ударом в спину. Каково ей было услышать такое? Из глаз Холо капали слёзы, непонятное выражение то ли горечи, то ли грусти застыло на её лице.
Помнится, она говорила о том, как ей тоскливо одной. Возможно, если боги и заставляют людей поклоняться себе, то как раз из-за одиночества. От этой дерзкой мысли собственная неловкость вдруг показалась смешной. Теперь он был уверен в том, что утешить Холо не составит труда.
Знаешь, взгляни на всё по-другому: ты бы не смогла вернуться на север, не покинув те края. А если тебя там уже ничто не держит, то, чем за старое цепляться, лучше оттолкни его всеми силами. И чем сильнее, тем лучше. Правда, с лёгким сердцем сделать этого не получится.
Холо уже не плакала, только хлюпала носом. Лоуренс погладил её по волосам и улыбнулся ей настолько задорно, насколько смог:
Я... То есть мы... Мы с тобой ведь торговцы. Нам любая прибыль хороша. Смеёмся, когда получаем прибыль, плачем, когда прогорим. А потом всё равно смеёмся.
Он не преминул выделить слово «мы». Холо с секунду смотрела на Лоуренса, опустила глаза и всхлипнула. Потом девушка кивнула и лишь затем подняла голову. Он вытер ей слёзы, услышал глубокий вздох, но глаза Холо вновь увлажнились, и она ожесточённо размазала солёную влагу по лицу. Ресницы девушки засверкали.
Ох, полегчало.
Вытерев слёзы одной рукой, Холо смущённо усмехнулась и легонько ткнула Лоуренса кулачком в грудь:
Впервые за сотни лет наговорилась с кем-то всласть. Чувства сдерживать разучилась напрочь. Так что да, я дважды перед тобой расплакалась, но не сдержала бы слёз перед кем угодно. Понимаешь, о чём я?
Лоуренс примирительно поднял руки и пожал плечами.
О том, что не обольщайся.
Гм.
Холо весело ткнула его ещё пару раз. Очарованный, Лоуренс не сдержался и со смехом проговорил:
Я ведь взял тебя с собой, чтобы нажить побольше денег. И пока у торгового дома Милоне всё не разрешилось, мы в бегах. А с плачущей спутницей далеко не убежишь. Так что ты передо мной слёзы льёшь или кто другой, но я... Лоуренс запнулся: печальный взгляд Холо сковал ему язык. И не стыдно тебе? Пользоваться такими уловками низко.
Разве? Самкам это позволено, парировала она невозмутимо, так что Лоуренс не выдержал и щёлкнул её по лбу.
Окошечко распахнулось, Лоуренс увидел подбородок и губы возницы, изогнутые в ухмылке. Казалось, тот следил за их перепалкой и подгадал удобный момент:
Мы на месте. Вы там обо всём договорились?
Хоть заново начинай, лихо ответил Лоуренс и, сдвигая доску на полу, краем уха услышал смех Холо за спиной.
Всё же те, кто приносит удачу, на других не похожи.
Вы про мои уши? лукаво спросила Холо.
Возница смущённо рассмеялся, будто признавая, что его раскусили.
Вас послушаешь так снова хочется взяться за старое и поехать торговать по всему свету.
Не советую, отозвался Лоуренс.
Он уже сдвинул каменную плиту мостовой, глянул вниз, в тёмный лаз, поднялся обратно и помог Холо спуститься.
Иначе попадётся вам девушка вроде неё...
Так что ж, на козлах одному сидеть места многовато. Я бы только обрадовался.
Лоуренс не сдержал усмешки, подумав, что у всех людей мысли, судя по всему, схожи. Правда, отвечать вознице не стал, просто спрыгнул вниз. В конце концов, вряд ли удалось бы сказать что-нибудь путное. А кроме того, его ждала Холо.
Можно подумать, я вне себя от радости, что ты мне попался, голос Холо гулко прозвучал в темноте, когда возница перебрался с козел в повозку и вернул плиту на место.
Через толщу камня слабо доносилось ржание лошади. Слушая его краем уха, Лоуренс ломал голову над достойным ответом, но решил, что, так или иначе, Холо оставит за собой последнее слово, и смирился.
До чего же ты всё-таки бессовестная.
Но, даже если так, в очаровании мне не откажешь, да?
Ни тени смущения. Что тут ей скажешь? Хотя на то и расчёт заставить собеседника ломать голову над метким ответом.
Догадка Лоуренса привела его к самому неожиданному решению. Почему бы не привести Волчицу в замешательство, а потом посмеяться, что она приняла это всерьёз?
Он кашлянул, отвернулся от Холо, пряча глаза, и смущённо пробормотал:
Ну... есть немного...
Разумеется, такого она от него не ожидала. Лоуренс кое-как сдержал ухмылку в темноте, похоже, Холо совершенно растерялась, оправдав его ожидания. Оставалось завершить начатое и насладиться последним ударом. Он уже хотел обернуться, но не успел: в ладонь его скользнуло что-то тёплое. Оказалось, это рука Холо.
Я так рада.
Порой девушки умеют столь искусно играть голосом, что люди слышат в нём и смущение, и кокетство. Разве по силам было Лоуренсу унять сердце, затрепетавшее при словах Холо? А маленькая ладошка чуть сжала его кисть, будто Волчица стеснялась сказанного.
Так что последний удар остался за Холо.
А ты тоже, оказывается, умеешь очаровывать.
Он снова вскипел: его задели нотки удивления в её возгласе. Вскипел, разозлившись не на Холо, а на самого себя за то, что дал ей повод для насмешки. Правда, хоть он и стыдился того, что не сбросил руку Холо, но всё же радовался, что та его не отпускала. Однако в мыслях прошептал: «Бессовестная».
В туннеле царила тишина только эхо негромко откликалось на приглушённый смех Холо.
Действие 6
Холо резко остановилась, но вряд ли дело было в крысе, с писком прошмыгнувшей у самых ног.
Лоуренс повернулся к Волчице. Кромешная тьма не сбила его с толку: в конце концов, они шли, держась за руки.
Ты чего?
В воздухе гул, слышишь?
Лоуренс не знал, куда привела их дорога и что находилось над ними, но явственно ощущал в воздухе запах чистой воды. Он решил, что река, текущая рядом с городом, далеко отсюда, а рынок где-то поблизости. Поэтому перед его мысленным взором сразу предстала оживлённая картина: люди и повозки с лошадями, снующие туда-сюда. Неудивительно, что слышен гул.
Звук идёт сверху?
Да нет...
Он чувствовал, что Холо беспокойно оглядывается по сторонам. Проход, однако, был прямой, без развилок.
Жаль, сейчас усов нет они бы тут помогли...
Может, показалось?
Да нет... Слышу. Слышу шум. Вода? Да, вода плещется...
Лоуренс широко распахнул глаза.
Погоня, сразу подумал он.
Доносится спереди. Плохо. Нужно возвращаться.
Эти слова были излишними: он уже развернулся и побежал вперёд. Холо, опомнившись, устремилась следом.
Дорога здесь одна, без развилок?
Там, куда мы вначале шли, одна. А сейчас вернёмся, и впереди будет развилка. А дальше вообще лабиринт.
Здесь и мне заблудиться недолго... Ой.
Холо вдруг встала как вкопанная. Ладонь её выскользнула из руки Лоуренса: он дёрнулся от резкой остановки, пролетел пару шагов вперёд, косолапо расставив ноги. Когда он обернулся, Холо, стоя к нему спиной, глядела назад:
Прикрой уши.
Что такое?
Они спустили собак. В резвости нам с ними не тягаться.
На дороге без развилок и поворотов от гончих не убежать жертва обречена. У собак есть нос и уши, а для погони им большего и не надо. Но если глазам Холо кромешный мрак не помеха, то Лоуренсу и защититься нечем, разве что голыми руками, да ещё, пожалуй, серебряным кинжалом, который он всегда носит с собой.
Однако и на его стороне есть сила Холо. Мудрая Волчица не уступит собакам.
Хе-хе. Так воют только глупцы, вымолвила она.
Чуть погодя и в самом деле послышался слабый вой, в котором Лоуренс различил голоса по меньшей мере двух собак. Хотя не исключено, что эхо сыграло с его ушами злую шутку, подтвердив наихудшие ожидания. Что же задумала Холо?
А вдруг они настолько глупые, что не поймут намёка? Как тогда? Ну ладно, всё равно прикрой уши.
Лоуренс послушно прижал ладони к ушам, он догадался, что будет дальше. Вой.
Ха-а-а...
Послышался звучный вдох, который длился так долго, что Лоуренс задался вопросом: как в слабой груди Холо могло поместиться столько воздуха? Однако в следующий миг туннель огласил волчий вой неимоверной силы:
У-у-у!
Волосы встали дыбом. С секунду казалось, что туннель вот-вот обрушится. От такого воя даже самого крепкого мужчину вывернуло бы наизнанку. Лоуренс, изо всех сил зажав уши, скорчился на полу, забыв, что это выла Холо, а не кто-то другой.
Вспомнилось, как волки стаей преследовали его в горах и на равнине. У них было всё: и численный перевес, и знание местности, наконец, и скорость вот уж где человеку никогда с ними не сравниться. Вместе всё это делало их сокрушительной силой, и вой был её олицетворением. Вот почему, когда некоторым деревням грозила эпидемия, их жители собирались вместе и подражали волчьему вою, надеясь отогнать несчастье.
Кха... кхе... Кх. Ах, моё горло...
Вой стих, но его эхо, словно раскаты грома, ещё слышалось где-то вдалеке, и Лоуренс, отняв ладони от ушей, поднял голову. Холо пыталась откашляться: разумеется, её маленькое горло пересохло после такой нагрузки, но воды в подземелье было не найти.
Яблок... хочу... Кхе.
Потом поешь сколько душе угодно. А с собаками что?
Убежали, поджав хвосты.
Нам бы тоже надо ускорить шаг. Ведь теперь наши преследователи поняли, что мы тут.
Ты знаешь дорогу?
Немного.
Он протянул Холо левую руку, и девушка крепко сжала его пальцы. Ощутив её маленькую ладонь в своей, Лоуренс бросился вперёд. Теперь неясные выкрики вдалеке различал и он.
Одного не пойму: как нас нашли?
Не думаю, что они точно знали, где искать. Скорее, решили, что раз беглецов не видно наверху, то они наверняка спустились вниз.
Неужели?
Иначе нас бы давно уже окружили со всех сторон.
Согласна.
Сзади донёсся неясный шум, и тут же в конце тёмного коридора там, откуда они совсем недавно ушли, блеснул свет.
Лоуренс не привык надеяться на лучшее, поэтому сразу отбросил мысль о внезапно подоспевшей подмоге Милоне. Он резко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и прибавил шагу.
И секунды не прошло, как туннель огласился криками:
Милоне вас продали! Бежать нет смысла, сдавайтесь!
Лоуренс и Холо свернули на развилку, спеша укрыться от этих слов, но похожие выкрики настигли беглецов и там. От преследователей и не такое можно услышать, поэтому торговец ничуть не смутился. Холо же на бегу с тревогой отметила:
Говорят, нас продали...
Если и продали, то за очень приличные деньги. Ведь в руках соперника ты, смертный приговор торговому дому Милоне. Уж филиалу в Пассио точно.
Надо же, и правда. Тогда цена должна быть фантастической.
Продать Холо с Лоуренсом мог разве что Маархайт, пожертвовав здешним филиалом. Выходило, что управляющий задумал нажиться на гибели своего детища и сбежать с полученными деньгами. Однако сомнительно, что в головной организации могли спустить ему это с рук. Да и как бы сам Маархайт рассчитывал скрыться от погони? Лоуренсу это казалось невероятным.
Другими словами, выкрики людей из торгового дома Медио это ложь от первого до последнего слова. Впрочем, Холо, не искушённая в таких делах, всё же приняла их слова за правду. Хоть она и кивнула, выслушав объяснение, но всё же продолжала очень крепко сжимать его ладонь. А он с силой сжал тонкие пальцы в ответ, будто пытаясь прогнать тревогу, повисшую в воздухе.
Так, сейчас свернём направо...
Стой! выпалила Холо.
Но он и сам, шагнув за угол, застыл на месте. Конец извилистого коридора вдруг озарился мутным светом лампы, и тишину прорезал крик: «Вот они!» Лоуренс бросился назад, увлекая Холо за собой. Группа преследователей, заметив свою долгожданную добычу, устремилась следом, но беглецы уже не слышали топота погони.
Дорогу ты...
Знаю. Не бойся, бросил Лоренс отрывисто, но не оттого, что задыхался от бега.
Туннель изгибался, как причудливые ветви кустарника, а Лоуренс помнил лишь одно: как от входа добраться до выхода (этому его научили перед набегом на бакалейную лавку). Так что он не солгал Холо, но в то же время не сказал и всей правды. Если сумеет разобраться в хитросплетениях коридоров значит, сказал правду, ошибётся хоть одной развилкой выходит, солгал.
Всё смешалось у него в голове: Лоуренсу слышался топот тысячи мышиных лапок, похожий на шелест листьев, а также всё время чудилось, что он спотыкается о камешки, отвалившиеся от стены. О своих расписках и процентах с выплат странствующий торговец помнил всё до мелочей, хоть сейчас мог рассказать. Но вот сейчас, когда потребовалось удержать в уме множество поворотов подземного прохода, уверенность в памяти исчезла без следа: слишком запутанными оказались эти коридоры.
Снова тупик?
На развилке они повернули направо, но через пару метров коридор окончился стеной. Лоуренс уже задыхался от бега и, не удержавшись, пнул преградившие путь каменные плиты, выплёскивая накопившуюся злость. Холо куда лучше держала себя в руках, но и она сильнее стиснула руку Лоуренса, судорожно вздохнув.
Похоже, в торговом доме Медио решили больше не терять времени и, чтобы наверняка поймать беглецов, пустили в погоню целую толпу. Звуки шагов, выкрики всё указывало на это, но из-за сильного эха даже Холо не могла точно определить, сколько было преследователей. Тревога подстёгивала воображение беглецов: им казалось, будто враги заполонили всё вокруг, как муравьи.
Отойдём назад. Дело дрянь: дорогу дальше никак не вспомню.
Если продолжить путь, то в голове всё вконец перепутается, и тогда пиши пропало. Правда, и сейчас не было уверенности в том, что до этого он сворачивал только в нужную сторону, но Холо кивнула, потому он решил промолчать.
Не устала бежать?
Странствующий торговец Лоуренс гордился своей выносливостью, и пусть дышал сейчас тяжело и неровно, однако ноги его ещё держали и силы пока не оставили. Холо же в ответ лишь повернула голову на большее её не хватило. Похоже, человеческий облик сковал её волчью мощь.
Пока справляюсь.
Даже столь короткая фраза далась ей нелегко: говорить мешало участившееся дыхание.
Нам бы место найти поспокойней и...
«Передохнуть», хотел сказать Лоуренс, но взгляд Холо заставил его замолчать.
Глаза Волчицы сверкнули в темноте глаза умного зверя, который затаился в глубокой чаще, спокойно дожидаясь своего часа. При мысли, что эта сила на его стороне, Лоренсу стало легче; он напряг слух и задержал дыхание.