Найдите хозяйку, я хочу с ней поговорить, тогда и отдам ей Ноппи. Тебя ведь так зовут, верно? обратился он к зверюшке, которая мурчала, словно маленький моторчик, наслаждаясь тем, что ей почёсывают шейку. А ты уноси отсюда девочку, а то снова расплачется, вон, опять глазки на мокром месте, это он тому, кто меня держал.
И тот унёс. Вот просто повернулся и понёс меня куда-то, а я, совершенно обессилившая после тяжёлого дня, испуга и слёз, полулежала в могучих руках, привалившись уставшей головой к плечу в белом смокинге и даже не замечая, что он мокрый. Мне было всё равно, я безумно устала, а в этих руках было удивительно уютно.
Я не обращала внимания, куда меня несут, хотя обычно не была такой доверчивой и безрассудной. Но было так хорошо, что не надо больше ходить на каблуках, которые несколько часов назад казались невысокими и удобными, а теперь превратились в орудия пытки. Я лениво удивлялась тому, что даже не волнуюсь, а скорее наслаждаюсь происходящим в твёрдой уверенностиничего плохого не случится, я в полной безопасности. Откуда пришло это чувствоне понимаю, но факт остаётся фактом, я не боялась и не волновалась. Лёгкое любопытство, не более.
Гораздо интереснее мне было смотреть на того, кто меня нёс. Видела я не много: подбородок, щёку, скулу, волосытоже чёрные и волнистые, как у «перевёртыша», только у того они были довольно короткие, а у этогодлиннее, зачёсаны назад, сзади ложились крупными локонами на воротник смокинга. Захотелось запустить в них пальцы, потрогать, такие ли они шелковистые, как кажутся.
Странное желание, не помню за собой ничего подобного. А тут просто руки зачесалисьприкоснуться к волосам, к щеке, провести по подбородку, коснуться ямочки на нём.
Да что со мной такое?
Пока я разглядывала волосы и ямочку, борясь со странными желаниями, мы куда-то пришли. Дорогу назад я точно не найду, помню, были коридоры и лестницы, даже странно, обычно все лифтами пользуются, а брюнет не просто взбегал по ступеням, он и меня нёс так, словно я для него не тяжелее Ноппи. А сейчас мы находились в довольно просторной и дорого, хотя и сдержанно обставленной комнате, похожей на кабинет большим столом в форме буквы «Т» с множеством стульев вдоль «ножки».
Тот, кто меня нёс, подошёл к дивану, усадил меня на негоудивительно мягко и удобно, никогда на чём-то подобном не сидела, а сам присел передо мной на корточки, дав, наконец, себя разглядеть. Я взглянула и едва не ахнула.
Мне тот мужчина с кошкой показался красавцем? Беру свои мысли назад, рядом вот с этим незнакомцеммиссис Стэнли назвала его «мистер Форест», и кажется, эту фамилию я где-то слышала, только вспомнить сейчас не могла, тот мужчина казался совсем обыкновенным, вполне симпатичным, но не более. А передо мной был полубог. Или даже без «полу».
Я не знала, что такие люди существуют в реальности. Он был прекрасен весь, у меня не хватило бы слов описать это идеальное лицооно просто было идеально прекрасным, вот. Да, я повторяюсь, но других слов подобрать не получалось. Он именно таким и был. А когда взглянула в его синие глазатоже совершенно нереального цвета, я едва не задохнулась от нахлынувших ощущений. Не знаю, что со мной происходило, но я просто понимала, что этот незнакомый мужчинамой, а яего, навсегда, навечно. И если нас разлучитья просто умру!
Это так невероятно, правда? спросил он вдруг.
Да, кивнула я. Но я не понимаю.
Я всё тебе объясню, обещаю. Но ты слишком устала. Сейчас принесут твои вещи, ты сможешь переодеться, снять эту ужасную форму. Я её намочил, извини.
Но я первая вас намочила, глядя на влажные пятна на рукаве своей рубашки, вздохнула я.
Это ерунда, сейчас переоденусь. Скажи, ты голодна? он посерьёзнел. Может, тебе нужно позвонить, кто-то ждёт?
Нет, не голодна, я слишком устала, чтобы чувствовать голод. А соседкам по общежитию всё равно, когда я приду, они знают, что поздно, и не ждут. Зачем это им?
Раздался лёгкий стук в дверь, потом чей-то голос:
Мистер Форест, ваша одежда.
Я покину тебя всего на пару минут, чтобы переодеться, а потом мы поговорим, хорошо? мужчина легонько погладил меня костяшками пальцев по щеке.
Хорошо, я кивнула, с трудом удержавшись, чтобы не потереться о ласкающую руку, словно Ноппи.
Он вышел, и моё сердце болезненно сжалось. Но он же обещал вернуться, и я верила. Просто очень не хотелось терять его из вида. Откинувшись на спинку дивана, я перевела взгляд на огромное панорамное окно, бездумно глядя на огни ночного Нью-Йорка и думая, что мне не только эта фамилия показалась знакомой, но и внешность мужчины. Эти синие глаза, эта родинка над правым уголком губ казались почти родными. При этом я могла поклясться, что прежде никогда не встречала ни его самого, ни кого-то, похожего на него. Такого мужчину забыть невозможно.
Мужчину не забудешь А если не мужчину? Непонятно, откуда пришла эта мысль, но она меня зацепила. Если не мужчина, значит, кто? Женщина? Ребёнок? Кого-то он мне напоминал?
И фамилия такая знакомая, но голова совсем не соображала, мысли даже не ползали, они едва шевелились.
А пальцы у него такие прохладные, это так приятно
С этой мыслью я провалилась в сон.
Часть 3. Загадки
Первое, что я увидела, открыв глаза, было лицо моего вчерашнего «похитителя». Мужчина смотрел на меня с лёгкой улыбкой, а в глазах его плескалась нежность.
Форест! воскликнула я, наконец-то отгадав вчерашнюю загадку. Да и загадку ли? Не будь я такой сонной, ответ пришёл бы в доли секунды. Лилиан Форест! Ты похож на неё!
Выпалила и смутилась. Нельзя же вот так тыкать практически незнакомцу. Но это я на эмоциях.
Скорее уж она на меня, он улыбнулся так, что у меня сердце пропустило удар. Я всё-таки старше. Лилимоя маленькая сестрёнка. Разреши представитьсяКевин Форест.
Джезмин Паркер, назвалась я в ответ. Но можно просто Джеззи. Не Джесси!
Джеззи, Кевин улыбнулся ещё шире. Ещё один прекрасный цветочек.
Да, меня назвали в честь героини книги «Предсказанная дракону», мама ею просто зачитывалась. А потом и я тоже. Дождаться не могу, когда увижу драконов на большом экране, говоря это, я сообразила, что лицо Кевина расположено как-то не так. Не под тем углом, словно я смотрю на него лёжа.
Ой, я же и правда лежу! Даже и не осознала этого, потрясённая новым открытиемпередо мной не просто тот, кто неожиданно стал для меня самым дорогим человеком на свете, но и брат актрисы, сыгравшей в фильме, который я так ждала и мечтала увидеть. Невероятное совпадение!
Пытаясь осознать и уложить в голове всё произошедшее со мной за последние а сколько часов? Сев, я огляделась и поняла, что просторный кабинет заливают лучи почти полуденного солнца. А я сижу на диване, прикрытая лёгким пледом, на мне форменные рубашка и юбка, а жилетка, бабочка и «диадема» лежат рядом на журнальном столике. Машинально схватившись за голову, я поняла, что волосы распущеныот сооружённого миссис Стэнли пучка ничего не осталось.
Ты так сладко спала, я не хотел тебя будить, но во всём этом спать было бы неудобно, Кевин, выпрямившисьдо этого он сидел на корточках, потому и лицо его оказалось так близко от моего, указал сначала на столик, потом на мои туфли, стоявшие возле дивана.
Спасибо, улыбнулась я, испытывая странное удовольствие от того, что обо мне кто-то позаботился. Когда ты третья из пяти детей, внимания от родителей достаётся не много.
Проголодалась? спросил мужчина, я прислушалась к себе и кивнула. В отличие от ночи, есть хотелось безумно. Сейчас принесут что-нибудь. А пока ты можешь переодеться и освежиться. Ванная комната там.
И мне указали сначала за незаметную дверь в стене, потом на стул с моими вещамипричём, здесь были и джинсы, свитер и рубашка, оставленные мною там, где я переодевалась в форму, и куртка, тёплые ботинки и сумка, оставшиеся в гардеробе. А я даже не вспомнила о вещах, даже о сумке, впрочем, мультибраслет был при мне, и, как указывал экран, никто моими поисками за прошедшие сутки не озаботился. Да и не должен был.
Приняв предложенную руку, чтобы подняться с очень мягкого для сидения и лежания, но неудобного для вставания дивана, я вновь обратила внимание, что она какая-то прохладная, словно её обладатель недавно подержал в ладони лёд или выходил на улицу без перчаток. Но я тут же забыла об этом, снова взглянув в его удивительные глаза. У Джезмин Кингсон, героини фильма, были такие же. Но я думала, что актриса носит цветные линзы. Но если у её брата такие, значит, и у неё настоящие. Поразительно! Как же режиссёр умудрился найти актрису с такими подходящими глазами?
Мы стояли так ещё какое-то время, глаза в глаза, рука в руке, а потом раздался стук в дверь, и мы оба вздрогнули и словно бы вынырнули из того уютного мирка, где были одни во всей вселенной.
Ваш завтрак, мистер Форест, послышалось из коридора.
Я вытянула пальцы из ладони Кевина и, схватив рубашку и джинсы, нырнула в дверь, за которой обнаружилась просторная ванная, оснащённая всеми ныне существующими удобствами. Я потратила лишь несколько минут, чтобы принять душ и высушить волосы, но этого времени стиральному агрегату хватило, чтобы вернуть мне моё бельё чистым и сухим.
Расчёска осталась в сумочке, поэтому я просто разобрала волосы пальцами, не решившись воспользоваться той, что лежала у зеркала, хотя я узнала разрекламированную полочку для ванной комнаты, на которой она лежала, реклама утверждала, что раз в несколько часов все лежащие на ней предметы подвергаются полной ионной очистке. Но я всё равно не решилась.
Потом я ещё какое-то время глядела на себя в зеркало, пытаясь понять, что же такого увидел во мне полубог Кевин, почему смотрел так восторженно, как на небесной красоты принцессу. Не найдя ответа, я отвернулась от зеркала и стала быстро одеваться, продолжая размышлять над этой загадкой.
У меня ведь самая обыкновенная, можно сказать, среднестатистическая внешность, не уродина, но и не красавица. Единственное, что у меня было по-настоящему красивым, это глаза, большие, зелёные, доставшиеся от прабабушки. Мне многие сокурсницы завидовали, а некоторые вообще не верили, что цветсвой, настоящий, утверждали, что ношу цветные контактные линзы, словно я стала бы тратить деньги на такую ерунду.
В общем, глаза красивые, признаю. А в остальномвсё среднее. Вес, рост, фигура далеко не модельная, волосытёмно-каштановые, скучные. Мне подруги предлагали перекраситься в жгучую брюнетку, в последнее время это было писком моды, но я просто не видела в этом смысла. Так что, и цвет волос у меня был неинтересным. А может, именно такой и нравится Кевину, мало ли, у кого какие вкусы. Одно время блондинки были в моде, а лет двадцать назад все модницы ходили кто с розовыми, кто с голубыми или фиолетовыми волосами, у мамы остались снимки. Модавещь непостоянная.
Решила в итоге не пытаться гадать, а просто плыть по течению. Я плохо понимала, что происходит, но чувство, что всё правильно, и так и должно быть, меня не отпускало.
Кевин ждал меня в паре шагов от ванной комнаты, а стол для совещаний был заставлен тарелками, тарелочками и блюдами, а так же вазочками, креманками, чайничками, кувшинами, кофейниками, чашками, бокалами, чем-то ещё
А кто ещё будет завтракать? растерялась я, глядя на всё это изобилие.
Предполагалось, что только мы, но кто-нибудь из родственников обязательно заглянет, учитывая, что заказал я в разы меньше, чем нам принесли. Но пока мы вдвоём, он снова улыбнулся так, что я забыла, как дышать.
Потом мы завтракали. И разговаривали. Кевину было интересно обо мне всё, как и мне о нём. Спустя недолгое время мы знали вкусовые пристрастия друг друга в еде, книгах, фильмах, музыке, он сказал, что у него огромная и очень дружная семья, ячто у меня она довольно большая, но совсем не дружная.
Как-то так вышло, что внимание мои родители уделяли в основном остальным детямКэсси, первенец, была очень талантлива и играла главные роли во всех школьных спектаклях, чем родители безумно гордились. У Рика была астма, что тоже требовало от родителей повышенной заботы и внимания, Дэнни с раннего детства была хулиганкой, родителей вызывали в школу едва ли не каждую неделю, а Джонни был младшим, и этим всё сказано. Даже сейчас, когда ему уже исполнилось тринадцать, он всё ещё был «маминым малышом». И только я была в меру послушной, в меру здоровой, абсолютно бесталанной и вообще средней. То есть, малозаметной.
Кевин мне посочувствовал и сказал, что он в семье тоже третий ребёнок, только из шести, и родители обожают всех шестерых и никогда не обделяли никого вниманием, ни в детстве, ни теперь, когда они все уже взрослые, а сёстры ещё и замужем. Но для папы они всё равно «ещё малышки», несмотря на то, что трое из четверых уже подарили ему внуков. А есть ещё брат и сестра по отцу, те ещё старше, но и за ними родители продолжают приглядывать.
Имена братьев и сестёр, которые называл Кевин, показались мне смутно знакомымиэто чувство постоянно преследовало меня со вчерашнего вечера, сплошное дежа-вю. Нет, сами имена были вполне распространёнными, но вот объединённые в группу Я даже перестала жевать невероятно вкусный блинчик с малиновым джемом, пытаясь разгадать очередную загадку, и когда Кевин упомянул, что его старшие сёстры Кэти и Кристиблизнецы, я, наконец, поняла, что именно показалось мне таким знакомым.
Твоя мама тоже была фанаткой книги «Предсказанная дракону», да? воскликнула я радостно. И тоже назвала вас именами из той книги, как моя мама нас с Риком и Дэнни? Кэтти и Кристи, Кевин, Джейсон и Хизертак звали братьев и сестёр Джезмин. Только имя Лилиан не совпадает, я примолкла, нахмурилась, потому что понялачто-то в моих рассуждениях не сходится.
Кевин смотрел на меня с нежностью и умилением, а я уже догадалась, где именно ошиблась. Книга вышла двадцать четыре года назад, а Кевину было на вид лет тридцать, может, на год-два меньше, а он был в семье третьим.
Вы родились до выхода книги, да? решила я всё же уточнить и получила в ответ медленный кивок и странный, какой-то предвкушающий взгляд, словно ждал, что я что? О чём-то догадаюсь? Ну, собственно, отгадка лежала на поверхности:Габриель Линдон была знакома с вашей семьёй и когда писала свою книгу, дала братьям и сёстрам героини ваши имена?
Всё верно, кивнул Кевин, но продолжил смотреть на меня так, словно ждал ещё догадок.
И поэтому у Джезмин синие глаза, потому что они такие у твоей сестры Лилиан, да?
У всех гаргулий синие глаза, дверь распахнулась, и в комнату вошёл вчерашний незнакомец, держа на руках мою уже практически старую знакомую. Извините за вторжение, но я убедился, что вы тут мирно беседуете, и мы с моей новой подружкой решили присоединиться. И он бесцеремонно уселся за стол и пододвинул к себе блюдо с жареным беконом. Прелесть моя, хочешь вкусняшку?
Томас, возможно, ей вредно жареное, покачал головой Кевин, глядя, как Ноппи, сидя на руке у того, кто вчера подхватил её, не дав пораниться осколками бокалов, жадно поглощает кусок бекона, злобно озираясь и мурзясь.
А ведь совсем недавно слопала два пакетика лучшего кошачьего корма, причём ела с полнейшим равнодушием, словно одолжение делала, Томас протянул кошке новый кусок. А на бекон вон как набросилась. Всегда подозревал, что врёт реклама, и кошачий кормнастоящая гадость. А кошкам просто деваться некуда, вот и едят. Голодлучшая приправа.
А я смотрела на всё это, переваривая фразу Томаса, сказанную в момент вторжения.
Все гаргульи синеглазые, повторила я, зачарованно всматриваясь в глаза Кевина. У тебя глаза, как у гаргулий И ты такой большой!.. И прохладный И родинка вот здесь, я ткнула пальцем себе возле рта Да нет же! я встряхнула головой. Бред это всё. Гаргульивыдумка. Их не существует.
Глава 4. Родня
Мужчины переглянулись. Потом Томас вытер пальцы салфеткойНоппи уже и сама разобралась, где лежит бекон, и как его можно достать, и вытащил что-то из внутреннего кармана пиджака.
У меня для тебя подарок, с этими словами он протянул мне бумажный томик с фиолетовым драконом на такой знакомой обложке.
Это мне? растерялась я. Бумажные книги были редкостью. Очень дорогой редкостью.
Тебе-тебе, подтвердил с улыбкой Томас. Там кое-что для тебя написано, прочти.
Открыв титульный лист, я растерялась. Там была написана пара строк, но прочесть их я не моглане умела читать пропись, только печатные буквы. Мне казалось, сейчас уже никто прописью не пишет, кроме каких-нибудь узких специалистов. В растерянности я подняла глаза, но не на Томаса, а на Кевина. И он, кажется, всё понялзабрал у меня книгу и прочёл:
«Милая Джезмин. Помни, один взгляд, одно прикосновениеименно так узнают друг друга половинки. Если они живут в нашем мире, конечно. Габриель Линдон. Тринадцатое декабря, две тысячи сто двадцать четвёртый год».