Следующая порция была ровно через час на пару с бутербродом, понимая, что кофе мне не помогает совершенно ничем, словно я пила воду!
Остатки кофе я допивала уже в полудреме, все еще надеясь на чудо и на то, что не усну
Перестань уже ныть, Марьяна! И так эти дни были выматывающими, ты еще никак не успокоишься!
Я закрыла глаза, стараясь сдерживаться хотя бы пару минут, но ничего не получалось.
Он не должен был умереть
Умер и точка! рявкнул брат, пошатываясь от усталости, потому что провел последние две ночи практически без сна и покоя в этом сарае, где сейчас было тепло и влажно. От боли.
Он всегда злился на меня, что бы не происходило вокруг, словно я была средоточием всех бед в этом мире, но никогда не отпускал от себя. Часто кричал и проклинал мое рождение, но когда я плакала, то кидался ко мне, словно безумный, обнимая и укачивая. Этим он пугал меня с раннего детства, заставляя держаться как можно дальше. Только как можно было это сделать, когда наши родители погибли, а вслед за ними ушла и бабушкамой единственный оплот тепла, добра и поддержки, оставляя меня наедине с этим миром, где я всегда считала себя лишней.
Беда на мою голову!снова прошипел брат, как обычно заводясь за долю секунды, и сделав порывистый шаг ко мне, словно для того, чтобы ударить, но покачнулся и резко вышел, хлопнув едва державшейся дверью.
Мне было жаль его.
Жизнь ни к кому не была доброй, но его замучила так, что в свои тридцать с небольшимказалось бы самый расцвет сил, он выглядел серым и изможденным, а в его глазах всегда была необъяснимая злоба.и то, что пугало огнем. Его жена была такой жеглубоко несчастной женщиной, потерявшей всякую тягу к жизни еще много лет назад, и жила подобно тени в доме, которая готовила, убирала и спала, но не больше. Прожив более десяти лет в браке, у них так и не было детей, и, кажется, женщина уже ни на что не надеялась, а это было страшнее всегожить без веры, без надежды, без любви, которых она не видела и от мужа.
И не то, чтобы кто-то в нашем поселении жил лучшеполовину того, что с большим трудом, потом и кровью удавалось собирать с наших земель, нужно было отдавать князю, чтобы он жил в достатке и защищал границы от набегов. А того, что оставалось на семью, никогда не хватало. Но в других семьях я видела то единство и доброту, которую никогда не могла отыскать в нашей.
Клочок земли и короваэто все, что было у нас, чтобы сводить концы с концами, и сейчас брат был снова зол, из-за того, что ее беременность закончилась тяжелыми, изматывающими родами, но теленок родился мертвым. Два дня и ночи мы пытались сделать все, что могли, чтобы не потерять нашу кормилицу, но черная полоса в жизни никак не заканчивалась.
Корова была настолько слаба, что едва дышала, не издавая никаких звуков и только тычась носом в своего малыша, который лежал рядом, не подавая признаков жизни, а брат был зол, боясь потерять и ее тоже, пока я не могла перестать рыдать с тех пор, как роды закончились так тяжело.
Мое сердце разрывалось от боли, при виде чистой невинной души, которая покинула это мягкое, все еще теплое тело. Я видела эту боль в огромных глазах коровы, готовая отдать все, что у меня есть, лишь бы финал был иным.
Она не пила, и словно умирала рядом с ним, пока я рыдала от безнадежности и собственной беспомощности, что не могу помочь им совершенно ничем, кроме как страдать рядом, и гладить большую и влажную от перенесенных страданий морду коровы. Я не могла уснуть, даже если не спала эти ночи тоже, бегая из дома до стойла бесчисленное количество раз, когда пришла старая повитуха.
Вся надежда была только на ее знания, но, когда спустя пару часов она вышла, махнув рукой, стало ясно, что надежда умирает. Я боялась, что потеряю и ее тоже во сне и никогда не прощу себя, хоть и понимала, что едва ли чем-то смогу помочь, слыша приглушенный злобный голос брата из дома:
Почти все деньги отдали этой бестолковой бабке! Если еще и корова умрет, как жить будем , не знаю!
Он кричал и ругался, вымещая свою злость на жене, пока я продолжала тихо плакать, обнимая морду коровы, и чувствуя себя настолько одинокой, что впору было умереть рядом с ними.
Брат еще не скоро успокоился, расколотив что-то в доме, но, когда наступила тишинаон уснул, и я смогла выдохнуть, думая о том, что хотя бы не трогал жену, которая никогда не пыталась защищаться, словно его руками бичуя себя за неспособность родить ребенка.
Ты скоро утопишь деревню в слезах.
Я в буквальном смысле подпрыгнула на своем месте, прижавшись к морде коровы, не то защищая ее, не то прячась сама от гостя настолько неожиданного и нежданного, что не сразу поверила собственным глазам, что это именно ОН!
Сначала даже решила, что это иллюзия моего уставшего разума, который забыл о сне на несколько суток, но ощущая аромат его кожи, который постепенно разносился вокруг и окутывал в небольшом пространстве, понимала, что он реальный и на самом деле здесь.
Стоит передо мной огромнее, чем казался в лесу, и словно еще чернее, оттого как тонкие языки свечей пляшут в лампах, рисуя на стенах замысловатые узоры, в которых можно было увидеть и самого демона, только глаза все такие же синие-синие и зрачок блестит, отражая свет и заставляя покрываться холодной испариной от страха.
Моя губа так и не зажила, но теперь я понимала, что и моя боль, и крики брата, который наутро долго пытал меня расспросами, и едва не поколотил от увиденного, были ничем по сравнению с тем, что сейчас ОН стоял прямо здесь передо мной.
Не рада мне, девочка?
Черная бровь язвительно выгнулась, его страшные глаза смотрели на меня лукаво и задорно, но с той темной необъяснимой жаждой, которую я впервые увидела у кромки черного леса, убегая от него и задыхаясь от ужаса.
Разве такие как вы могут входить в дома людей без приглашения? пробормотала я, почувствовав, что большое тело коровы задрожало под моими руками, словно даже она ощутила присутствие того, кого едва ли можно было назвать человеком.
И много ты видела таких как я? его тонкие губы растянулись в улыбке, наглой, но все такой же очаровательной, что я затаила дыхание, растерявшись и быстро заморгав, потому что не знала, что ответить. И потом, это не дом.
Я тяжело сглотнула, быстро осмотревшись в поисках спасения, в глубине души понимая, что его не будет нигде в этом мире, если рядом ОН, застыв, и глядя округляющимися глазами, как мужчина скинул со своих широких плеч тяжелый плащ, отделанный богатым черным мехом, откидывая его на сено, и показывая свое тело в неприкрытом великолепии.
На нем была лишь тонкая рубашка с низким вырезом на груди и расшитой символами горловиной, которая казалась такой же черной, как и плащ. Черные штаны из тонкой кожи и высокие сапоги выше колена, которые носили только князья.
Он не был похож на моего измученного жизнью, бедами и тяготами брата.
Не был похож ни на кого из мужчин, которых я видела до сегодняшнего дня.
Даже воины князя, которые заезжали иногда в деревни и селения, не казались столь внушительными, пугающими и завораживающими, как онтот, кто очевидно не боялся ни зимнего холода, ни пронзающих стрел и ножей.
Но не это заставило меня сбиться с дыхания, рассматривая его открыто от шока, а то, что все его руки были покрыты рисунками и символами, которые было не прочитать и не разгадать, когда мужчина задрал рукава рубашки, словно готовился к тяжелой работе, и неожиданно присел на корточки рядом со мной, склоняя голову так, что его иссиня-черные волосы рассыпались по широким плечам.
И как? Нравлюсь тебе? услышала я над собой его слегка насмешливый голос, вздрогнув, когда его легкое терпкое дыхание коснулось моего лица, лишь сейчас понимая, что все это время не могла отвести от него своих бесстыжих глаз, рассматривая каждую деталь на одежде, и это тело, которое и пугало и завораживало, пробормотав и поспешно опуская ресницы в пол, устеленный сеном:
разве вы не читаете мысли?
Читаю, когда захочу. Но это хочу услышать от тебя самой, он потянулся вперед, касаясь кончиками пальцев моего подбородка, чтобы приподнять голову и заглянуть в глаза настойчиво и жадно, снова хмыкнув. Ну так как?
И что было ответить, когда я не могла дышать от этого прикосновения, ощущая, что его пальцы касаются меня мягко и настойчиво, но не стремясь причинить боли. Кожа к коже.
Вы пугаете меня, вместо ответа пробормотала я сипло, опуская ресницы и стремясь спрятаться от взгляда, который словно пробирался не только под мою скромную давно заношенную одежду, но и скользил по коже своим жаром и жадностью.
Дрожь по телу была правдивее любого ответа, и он снова улыбнулся, забираясь в мои глаза, но все-таки отпуская, чтобы затем обратить все внимание на корову и теленка, проговорив:
Значит, из-за него рыдаешь?
Слезы снова навернулись на глаза при виде бездыханного тела малыша, когда я осторожно коснулась его длинных ресничек, которые уже никогда не распахнутся, молча кивнув в ответ, потому что не могла говорить.
Второй раз я была рядом с ним и второй раз не могла сдержать слез, снова думая с удивлением и благодарностью о том, что мужчина и в этот раз не насмехался надо мной, не высмеивал мою боль, а потянулся вперед, положив красивую большую ладонь на голову теленка, словно прислушивался к чему-то, пока я вся замерла, не в силах разгадать, что он хотел.
Ведь он не собирался сделать что-то страшное?
Зачем вы пришли? испуганно выдавила я, осторожно наблюдая за тем, как он теперь провел рукой по всему телу теленка, почувствовав, как корова забеспокоилась тоже, издав какой-то странный звук и явно попытавшись встать на ноги, что еще не держали.
Я всегда верила в то, что животные чувствуют мир гораздо сильнее и тоньше людей, и теперь с ужасом вспоминала все те случаи, когда находили изувеченных людей вокруг черного леса без частей тел и внутренностей.
Ведь все эти зверства делал он?
Оставлял себе что-то от убитых?
Я слышала, что колдуны используют в своих страшных обрядах и кожу людей, и глаза, чтобы добиться еще большей магической силы, но лишь теперь верила в это, с паникой понимая, что часто в ход шли органы и части тел не только людей, но и животных!
Пришел, чтобы ты перестала плакать, отозвался мужчина, удивленно приподнимая свои черные брови, когда я судорожно закрыла руками теленка, пытаясь убрать его ладони, и боясь смотреть на рисунки на его руках, почти прошипев:
Я не отдам вам его!
Какое-то время колдун смотрел на меня слегка удивленно, но вдруг весело расхохотавшись так, что я вздрогнула, испуганно оглядываясь и с ужасом представляя, что же будет, если брат застанет меня наедине с этим страшным огромным мужчиной, посреди темной ночи.
Пожалуйста, тише! Брат же услышит!
Он спит, ты зря боишься, мужчина усмехнулся, усаживаясь теперь рядом, и явно не собираясь никуда уходить, отчего мурашки забегали по телу, и я тяжело сглотнула, пытаясь понять, что происходит и чего от него ждать. И потом, бойся лучше за него, если он сунется сюда.
В его синем взгляде полыхнула молнией злоба и ненависть, от которой хотелось отшатнуться, но мне даже некуда было отползти, не то, чтобы сбежать! Места в сарае и без того было мало, а теперь, когда пришел еще и колдун, его практически не осталось, и как бы я не жалась ближе к животному, а его ноги все равно прижимались к моим.
Хочешь, чтобы он ожил?
Я затаила дыхание, вскинув голову и всматриваясь в глаза, в которых отражался огонь свечей и его черной неведомой для меня души, пока, боясь поверить в то, что он говорил, ошеломленно прошептав:
Вы правда можете сделать это?
Могу. Но спрашиваю тебя, хочешь ли ты этого?я только успела набрать в легкие воздух для ответа, затрепетав от неожиданно вспыхнувшей надежды, как мужчина чуть прищурил глаза, в которых снова расползалась его мрачная удушливая страсть. Только помни: услуга за услугу, желание за желание!
Первым желанием было прикоснуться к губе, но я застыла, когда поняла, что его взгляд переметнулся именно к ним, словно вобрав в себя весь огонь этого небольшого помещения, заставляя меня содрогнуться, а ладони вспотеть.
опять укусите?
Он улыбнулся томно и загадочно, чуть дернув бровью:
В этот раз нет.
И снова не скажите, в чем именно заключается ваше желание?
Кончик его губ дрогнул в хитрой усмешке, от которой я напряглась.
Хочу прядь твоих волос. Для начала.
Это было не сложно!
Вы правда сделаете это?
Сделаю, если ты захочешь.
а с бабушкой не получилось, да, это был упрек, и я испуганно покосилась на него, не заметив никаких изменений во взгляде, которым он продолжал смотреть на меня, словно пытался каждую минуту загипнотизировать.
Ты не готова в той правде, которую хотела услышать. Придет день, и ты все узнаешь сама, без моей помощи. Не стоит бежать раньше назначенного срока.
Я лишь сдержанно выдохнула, опуская глаза и понимая, что чтобы он не сказал, правду знал только он, и у меня не было права сомневаться.
Если ради того, чтобы оживить малыша требовалась такая малость, я была готова сделать это, сразу же заметавшись взглядом в поисках того, чем могу отрезать волосы, стараясь не думать о том, как загадочно, хитро и соблазнительно улыбнулся мужчина, протягивая мне небольшой кинжал замысловатой формы, больше похожий на серп с изящной рукояткой и снова какими-то странными символами.
Он был весь совершенно черный, словно высеченный из единого камня, но оказался на удивление легким, когда я взяла его, засомневавшись лишь на секунду о том, что делаю.
Но жизнь теленка и коровы, которая притихла и теперь дышала, хоть и тяжело, но на удивление ровно, были превыше всего, я быстро отрезала прядь волос сразу у шеи, чтобы брат не смог заметить этого, протягивая ее мужчине, что все время наблюдал пристально и все так же горячо, словно пытался вобрать в себя каждый мой жест и мысль.
Я отдала ее, молча положив в его ладонь, и стараясь не касаться пальцами теплой кожи, видя, что он заметил это, снова улыбнувшись моим попыткам держаться как можно дальше от него, но когда протянула кинжал, он лишь покачал головой, протягивая мне левую руку и разворачивая ладонью вверх со словами:
Надрежь лезвием указательный и средний палец.
Зачем?выдохнула я, затрепетав ресницами, оттого что не хотела делать этого и снова ощущая, как он пробирается в мои глаза, высматривая душу и все, что творилось в ней.
Так нужно.
Это должна сделать именно я?
Да.
Я тяжело сглотнула, бледнея и глядя на его большую, но изящную ладонь и длинные сильные пальцы, замечая множество шрамов, словно я была не первая, кто резал их бесчисленное количество раз, оставляя следы.
Что не так, девочка?
Я не хочу причинять вам боль
Его черные ресницы медленно опустились, а затем вдруг порхнули, открывая взгляд, который пронзил насквозь словно молнией, оставляя в моем теле кусающие разряды, от которых хотелось застонать, пряча лицо на его широком плече. Мысли, посетившие мою голову, были настолько шальными и неожиданными, что я увидела, как дрожит моя рука лишь потому, как завибрировал кончик черного лезвия ножа.
Мужчина молчал какое-то время, заставляя занервничать еще сильнее и продолжая смотреть в мои глаза, не моргая и почти не дыша, пока не проговорил приглушенно:
Боль очень относительное понятие. Никто не сможет причинить нам боли, пока мы сами не захотим этогоусмехнувшись, он добавил, выгибая брови, и глядя теперь задорно, хоть и лукаво. Особенно таким, как я. Не нужно бояться. Быстрее сделаешь, быстрее закончим со всем этим.
И все-таки я даже подумать не могла, насколько это тяжело морально, вот так заставлять себя наносить вред другому человеку. Даже если, вероятней всего он вовсе не был человеком.
Острие ножа было тонким и острым, стоило только коснуться пальцев колдуна, как на коже появилась кровь, заструившись тонкими алыми струйками.
Я старалась не слушать, что именно он шептал, склонившись над телом теленка и рисуя собственной кровью символы на его мордочке, а затем по всему позвоночнику, понимая, что это какой-то очень древний, жуткий язык, в каждом звуке которого спрятана большая сила и тайна, неподвластная простым смертным.
Я ждала чуда, потому что верила ему и чувствовала силу этого мужчины с первой встречи, но когда теленок вдруг дернулся и сделал первый шумный вздох, словно ему давалось это с трудом, то почувствовала, как слезы снова полились из глаз. От облегчения и благодарности, потому что понимала, что колдун сделал это не ради моего брата, или того, чтобы спасти нашу семью от голода, оставшись без главной кормилицы, а ради меня. И своих желаний.