Замерев и едва дыша, с огромным трепетом и радостью я смотрела на то, как корова обнюхивает своего малыша, принявшись лизать его, пока теленок открывал глаза, дыша все так же тяжело и хрипло.
Сразу не окрепнет, отозвался колдун, снова садясь рядом со мной и упираясь спиной в балку за собой, что держала крышу. Несколько недель не сможет сам вставать, но больше ничего страшного не случится. Только знай, что его жизнь отдана авансом и придет день, когда он заберет другую жизнь.
Что это значит?..
В мире свой порядок вещей. И в жизни, и в смерти есть своя гармония, которую нельзя нарушать. Если же она нарушается, то гармония забирает то, что ей положено, заполняя дыры. Сейчас я забрал душу, которая здесь быть не должна, оставив пустое место. Если гармония не заполнит эту пустоту, то даст место разрушительному хаосу. Поэтому сегодня, завтра, через пару месяцев, лет или десятилетий, но пустующее место заполнится другой душой. Теленок вырастет, окрепнем, станет быком и затопчет кого-то из селян, возвращая долг за свою душу. Таков закон.
Я тяжело сглотнула, глядя на малыша, который сейчас был такой хрупкий, прекрасный и беззащитный, с трудом веря в слова колдуна, но где-то в глубине души понимая, что он говорит правду.
Больше не будешь плакать, добавил он, откидываясь назад сильнее и вытягивая свои длинные стройные ноги, чтобы сесть удобнее, рубашка на его груди распахнулась, показывая очертания мощной груди и черные рисунки, какие были на руках, а он добавил приглушенно и хрипло. Иди ко мне. Желание за желание.
Ну вот и пришло время отдавать свой долг.
А волосы? пробормотала я, скованно поднимаясь со своего места и отводя глаза от коровы, которая словно ожила вместе со своим малышом, но пока не в состоянии смотреть в лицо этого мужчины, потому что ощущала собственной кожей, как он смотрит на меня.
Твой небольшой подарок мне.
Это не честно.
Он снова рассмеялся, только в этот раз чувственно и приглушенно, протягивая руку в приглашающем жесте и ожидая от меня повиновения.
Я остановилась рядом с ним, не понимая, что делать дальше и ахнув, когда он резко потянул меня за руку вниз, подхватывая ладонями и усаживая на свои бедра так, что теперь мы сидели лицом к лицу, и я ощущала не только жар его кожи, аромат дыхания и запах тела, но и возбуждение.
Что я еще могу отдать вам? прошептала я, замирая и покрываясь мурашками, оттого, как он подался вперед, склоняя голову и едва касаясь моих губ своими, выдохнул:
Всю себя
Каждое утро все сложнее и сложнее было просыпаться.
Меня словно затягивало в пучину иного мира, где был колдун и его девушка, чьи эмоции и ощущения оставляли след глубоко в моей душе, путая разум и грани реальности происходящего.
Это не честно, прошептала я снова, не слыша собственного голоса, но обращаясь к тому, чей аромат чувствовала в моей комнате, так же близко и реально, как во сне, что можно было решить, будто он спал рядом, отчего снова моя постель была перевернута вверх дном, подушки разбросаны по полу, а одеяло свисало с матраса, путаясь за мои ноги, словно пытаясь спастись.
Третий день и третью ночь этот мужчина сводил меня с ума!
Он выворачивал мою душу буквально наизнанку, заставляя верить в то, что я схожу с ума, но КАК он делал это, оставаясь в тени? Для меня это было не просто загадкой, а проблемой века, я отчетливо понимала, что если не решу ее, то последующие годы на самом деле проведу в сумасшедшем доме, глядя сны о девушке и колдуне.
В первый раз сон был красивой сказкой, опьяняющей своей реальностью во мраке ночи.
Во второйсомнением и подозрениями, что происходит явно что-то странное.
Сейчас же, это была паника от совершенного непонимания того, как это все может происходить! Как сон может плавно перетекать из одного в другой, всегда заканчиваясь одним эпизодом и начинаясь другим по строгой логической цепочке, словно я проживала две жизни, каждую из которых объединял один-единственный человек.
С каждым днем я чувствовала, как он захватывает мою душу, буквально порабощая своими глазами, руками, прикосновениями, тем, сколько времени я думала о нем, и какие усилия прикладывала сейчас, чтобы отыскать.
Вот и этим утром, с первыми лучами солнца мне уже не было покоя, когда я подскочила и поспешно собралась, выбегая из дома под недоуменный крика мамы: «А как же завтрак?»
Я торопилась туда, где все началось, в надежде отыскать его.
В библиотеку!
В это раннее утро здесь была другая женщина-консультант, которая вежливо поинтересовалась, чем может помочь.
Меня интересует ряд книг по психологии.
Третий этаж, блок Б. Справа, как только вы подниметесь на нужный этаж.
Знакомые слова и лестница, по которой я забежала на последний этаж под самой крышей, застыв и прислушиваясь к зловещей тишине, которая не обещала мне встречи с тем, кого я искала так неистово, что пугала себя саму.
Свернув налево сразу с лестницы, я осторожно пробиралась вперед, заглядывая между стеллажами с многочисленными книгами и вздрагивая, когда увидела одиноко замершую фигуру, в надежде задержав дыхание, но тут же выдыхая. Разочарованно и горько.
Это не мог быть ОН.
Не такой высокий, не настолько статный.
Обычный человек рылся увлеченно на одной из полок в поисках необходимого, стоя при этом на какой-то подставке, но заинтересованно оглянулся на меня, когда я прошла мимо, продолжая чувствовать его взгляд на себе, даже когда свернула снова, огибая стеллаж за стеллажом, которые шли ровно один за другим на одном расстоянии.
Постепенно я уходила вглубь зала, где свет был настолько приглушенным и рассеянным, что тьма заволокла углы большого пространства, заполненного книгами от пола до самого потолка, но как бы не прислушивалась и не всматривалась вперед, а ничего не видела.
Ну же! прошептала я себе под нос растерянно, понимая, что последние крупицы надежды умирают подобно свету в этом темном царстве полной тишины и сотнях чьих-то мыслей. Ты не можешь просто взять и пропастьвот так, оставив меня без ответов!
Закусив губу и прикасаясь языком к ранке, которая никак не хотела заживать хоть немного, я в полной растерянности думала о том, где еще можно найти того, кто был подобен призраку, хоть и обладал телом, когда неожиданно услышала смех.
Далекий, приглушенный, манящий и пробуждающий в моем теле вихрь мурашек, что тут же выступили на коже, заставляя меня задрожать, а сердце заколотиться.
Внутри меня закручивалась тугая спираль, от осознания того, что он где-то совсем рядом, так близко, что я ощущала аромат его большого тела, когда судорожно оглянулась, пытаясь понять, где же он был и куда мне бежать.
Это не было обманом сознания. Мое тело знало, что он здесь, замирая в ожидании того момента, когда он окажется рядом, пока я устремилась вперед, переходя сначала на быстрый шаг, а затем и вовсе на бег, заглядывая в каждый пролет между возвышающимися стеллажами, которые в эти мгновения были моей преградой, скрывая от глаз того, к кому я стремилась всеми фибрами души.
В какой-то момент мне даже показалось, что я бегу по заколдованному кругу, и никогда не достигну желаемого, когда почувствовала, как он близко. Почувствовала каждой клеточкой тела, где словно взорвался фейерверк, ослепляя и осыпая колючей пыльцой каждое подрагивающее нервное окончание в желании коснуться его.
Мрак надежно скрывал его от глаз всех вокруг, но только не от меня, когда я нашла глаза, в которых полыхала его темная необъяснимая жажда, что становилась с каждой нашей встречей все сильнее, захватывая в плен одним только взглядом, и в темноте сверкнула его улыбка.
Дыхание сбилось и сердце стучало истерично и восторженно, когда я кинулась к нему, снова переходя на бег и лишь сейчас понимая, что он сидит на чем-то, расставив свои длинные ноги и наблюдая за моими попытками отыскать его лукаво, но едва удерживаясь на месте под мой недовольный вопль:
Так больше не может продолжаться! Или вы сейчас же расскажите, что происходит! Или я.
Закончить я не успела, позабыв, о чем хотела сказать, когда он неожиданно резко, с нечеловеческой скоростью поднялся в полный рост, за одну секунду оказавшись рядом и подхватывая своими крепкими большими руками налету, чтобы прижать к себе, снова поднимая высоко над полом и впиваясь губами, отбирая последние остатки слов, мыслей, памяти.
Он снова налетел на меня, подобно шторму, не оставляя шанса, выжить в этих синих волнах и заставляя задохнуться, но в этот раз не от паники и страха. От восторга и возбуждения, от полного и ясного осознания того, что он снова рядом, наполняет меня своей силой, мощью и этой мрачной, нестерпимой чувственностью, которая не была дана ни одному человеку, кроме него.
И мне бы прийти в себя, опомниться, начать сопротивляться, но словно все перевернулось вверх дном, и мир перестать существовать в той плоскости, где были мои родители, моя совесть, устои и жених. Остался лишь мир, в котором правил этот мужчина с синими глазами и сильными руками, что не давали мне ни упасть, ни вздохнуть, прижимая к себе с такой неистовой жаждой, что казалось, что он способен сломать позвоночник.
Я не отталкивала его, только беспомощно хваталась пальцами за его плечи, скользя ладонями и ощущая, как напрягается его тело, словно он не мог поверить в мою ласку и то, как осмелев, я обвивала руками его шею, полностью отдаваясь в темную порочную власть того, кого совершенно не знала.
Отвечая на его жаркий, глубокий поцелуй со всей страстью, на которую только была способна, я послушно подставляла голову, поворачивая ее так, чтобы он мог проникнуть в меня языком еще глубже, лаская еще мучительнее и разжигая в теле тот огонь, от которого становилось больно внизу живота и влажно внутри бедер. Не познав этот огонь в реальном мире, я бросалась в омут с головой, понимая, что эти чувства будут еще острее и горячее, чем в самом откровенном сне.
И не страшно, что я едва могла дышать! Не страшно, что он прижимал меня к себе так сильно, что становилось больно и на коже тут же выступали синяки, в этом водовороте шальных эмоций все было правильно и сладко.
Уже не боишься меня, девочка, улыбнулся он восторженно и широко, не убирая своих губ от моих и продолжая целовать теперь легко и мягко, пока я пыталась восстановить дыхание, держась за его широкие плечи и обивая бесстыдно ногами его стройный торс, ощущая, как он поддерживает меня ладонями за ягодицы, сжимая их.
Я даже имени твоего не знаю, прошептала я, чувствуя, что он снова сел на край не то стола, не то какого-то ящика, увлекая меня за собой, и насаживая на себя, когда, как и в сегодняшнем сне я оказалась сидящей на нем сверху лицом к лицу. И ощущала то, настолько он возбужден, и как должно быть тяжело сдерживаться ему сейчас.
Ты называла меня Колдуном, он чуть улыбнулся, снова подавшись вперед, чтобы поцеловать осторожно мою рану на губе, которую я не чувствовала сейчас, всматриваясь в мои глаза так же, как и смотрел во снепристально, горячо, глубоко, так, словно читал мою душу, держа в своих руках все ключики от нее.
Это едва ли похоже на имя, мои губы тоже дрогнули в улыбке, когда я чувствовала себя очень странно и совершенно необъяснимо, словно две вселенные сошлись в одной точке, размывая грани реальности, в одной из которых я тянулась к нему всеми фибрами души и тела, находя лишь в нем защиту, покой и уют, пока другая часть меня кричала и вопила о том, что я искала его не для этого и пора уже приходить в себя. Но, черт побери, как же этого не хотелось!
Это была битва здравого смысла, который ворчал о том, что я совершенно не знаю этого человека, но позволяю ему так много в отношении себя, при том скромном факте, что официально помолвлена, и эмоций, которые кричали о том, что если с ним уютно и хорошо, то вся остальная информация просто лишняя.
Мое имя потеряно во времени и едва ли имеет смысл сейчас, весьма загадочно ответил мужчина, словно видел мои сомнения в отношении того, что происходило, между нами, сейчас, но отступать не собирался, отчего по телу вновь пронесся вихрь мелкой дрожи. Были времена, когда люди называли меня Черным.
А как же тебя называют сейчас?
Он только улыбнулся, мягко касаясь одной ладонью моего лица и делая это настолько бережно, но при этом настойчиво, что перехватило дыхание, но я вздрогнула, когда ощутила странную вибрацию, не сразу понимая, что где-то в его кармане ожил обычный сотовый телефон.
Слушаю, отозвался мужчина, не позволяя мне поменять положения своего тела на нем, и обвивая одной рукой, зажав телефон между плечом и ухом, когда я снова подумала о том, какой волшебный у него голос. Я была уверена, что если бы услышала его где-то в толпе, даже не зная его самого, то обязательно обернулась бы, ведомая этим сильным звучным голосом, который тут же привлекал внимание и завладевал тобой.
Мистер Блэкстоун, вы просили подготовить отчет по последним отправкам в Вену. Он у вас на столе.
Благодарю, по-деловому сухо, но при этом вежливо отозвался он, тут же отключая телефон, пока я возвращалась в этот мир, начиная озираться по сторонам и словно прозревая относительно своего положения на нем. В городской библиотеке.
Мистер Блэкстоун значит.
Но мои попытки слезть с него не увенчались успехом, потому что мужчина просто не отпустил, сжимая руками сильнее и заглядывая в глаза еще более настойчиво и с долей мрачности, когда я выдавила:
Это вы забрали кольца?
Черные брови тут же сошлись на переносице и взгляд стал тяжелым, непроницаемым, даже пугающим, когда он молча раскрыл ладонь, в которой я увидела то, что искала так долго и отчаянно, начиная думать, что уже схожу с ума!
Но успела только ахнуть, когда он вдруг сжал ладонь с силой снова, отчего я подумала, что едва ли смогу разжать ее и вернуть то, что принадлежало мне, а когда раскрыл, то я с ужасом и возмущением увидела лишь горстку золотой пыльцы.
Не делай этого снова, Марьяна. Не совершай ту же ошибку, прорычал тот, кто едва ли был мистером Блэкстоуном даже в этом мире, отчего я тяжело сглотнула горечь в горле, глядя в синий омут глаз, где теряла себя и все связи с реальностью, прошептав хоть и тихо, но уверенно:
ЯМаришка
Не думай, что ты сможешь сбежать от меня, его рука обхватила мою голову сжимая волосы и рывком притягивая к себе, когда лишь в эту секунду я сжалась, вдруг увидев то, что не видела до этой секундыего зрачки ожили и стали такими, какими были во снеотражающими призрачный свет и совершенно не человеческими!
Это был ОН! Тот самый! Из моих снов! И душа замерла, когда я услышала его шепот, который разнесся эхом под сводами библиотеки:
Ты придешь ко мне сама. По своей воле и желанию и отдашь мне все то, что я захочу.
4 глава
Эти его слова звучали, как заклинание, против которого я ничего не могла сделать, становясь словно зачарованной, и снова теряя себя во времени и пространстве. Только благодаря снам я теперь могла понять, что будет дальшеесли поддамся ему, то отдам всю себя. Рано или поздно. Поэтому я выдохнула хоть и с дрожью, но упрямо:
Нет! Не приду и не отдам! Я не Марьяна, а Маришка! Это другой мир, и мы совсем другие!..
Другие ли? проурчал голос низко и обволакивающие, и как бы я не заставляла себя не смотреть в синеву глаз, зная, что пропаду, а все равно окунулась в нее с головой, не отпрянув, когда его жадные и горячие губы скользнули по моим, улыбнувшись, потому что я потянулась для поцелуя, но напрасно.
Его губы заскользили по моей шее, сначала легко и ненавязчиво, но с каждой секундой становясь все более жадными, как и руки, которые сгребли со всей силы, заставляя поспешно прогнуться в спине и припасть к широкой груди мужчины, чтобы не заработать себе перелом позвоночника.
В нем будто просыпалось что-то темное, жадное до меня, опаляющее и хищное, отчего казалось, что вся цивилизованность и сдержанность мистера Блэкстоуна висит на волоске.
Как и моя свобода и неприкосновенность.
И снова я не могла объяснить этого, но кожей чувствовала, что он срывается в пропасть, и если сейчас не остановится, то последствия станут плачевными. В первую очередь для меня. Потому что уже сейчас мужчина не понимал, что причиняет боль своими прикосновениями и той воистину ужасающей одержимостью, с которой прижимал меня к себе, собирая запах моей кожи и волос тем, что водил кончиком носа, пока по его телу разносилась нервная дрожь.
Не делай так больше, девочка, выдохнул он в мое плечо не то с урчанием, не то с тем, что напоминало животный рык, убирая край мягкого свитера, чтобы припасть горячо и несдержанно губами, прижимаясь щетинистой щекой, отчего было необычно, слегка колюче, но почему-то приятно. Не играй с тем, о чем не подозреваешь. Не зови меня так горячо, потому что настанет миг, когда я не смогу сдержаться.