Дворфы были талантливы во многих аспектах войны. Их руки были сильными от труда и камней. Их удары могли вызвать хруст зубов Эмонна. От правого хука нескольких из них он даже видел звезды.
Они были лучшей армией, чем другие, что он видел. Может, потому что хотели учиться.
Сорча простила его в глазах их народа. Она ела с ним каждый вечер, брала еду из его миски, гладила его руку у всех на виду. Хоть они еще учились проявлять эмоции на публике, дворфы расслабились.
Когда король и королева были счастливы, таким был и их народ.
Поднять оружие!
Юноши и девушкидворфыподняли мечи над головами, застыли, ожидая его следующего приказа.
Он выждал, чтобы самые слабые задрожали.
В атаку!
Он ставил их по двое и трое. Пары для тех, кто не был уверен в своих способностях, группы больше для тех, кто сражался дольше. Их родители тренировались днем.
Он медленно превращал замок в армию легендарных воинов. Он не проверял их в бою, но они были способны во всем, чему он их учил.
Призраки прошлого преследовали его. Эмонн не мог отогнать ощущение, что произойдет что-то плохое. Он хотел присутствовать как можно дольше.
Еще раз! крикнул он.
Им не нужно было тренироваться еще больше. Эти мужчины и женщины уже не были детьми. Они могли уверенно ступить на поле боя и знать, как себя защитить.
Ты слишком сильно работаешь с ними, тихий голос Сорчи пронзил его. Дрожь пробежала по спине, и он заставил себя следить за учениками.
Им это нужно.
Им нужны вода и еда.
Веселье в ее голосе заставило его оглянуться.
Она была в простом льняном платье, что плотно сидело на руках и талии, но не мешало ногам. Стиль был близок к дворфам, но на ней платье сидело волшебно.
Сорча носила длинные кудри распущенными. Их трепал ветер, и они тянулись к нему, словно молили о прикосновении.
Он застонал.
Ты меня отвлекаешь.
В том и дело. Идем, mo chroí. Давно пора обедать.
Обедать? он приподнял бровь. Мы не обедаем.
А теперь обедаем.
Она подняла плетеную корзинку. Крышка была закрыта, виднелся лишь уголок красной ткани.
Ты принесла мне еду?
Я принесла нам пикник. Я думала, мы можем отвлечься днем.
Мне нужно тренировать взрослых.
Они знают, как сражаться, Эмонн, она нырнула под ограду тренировочной площадки и прошла к нему. Ее ладонь задела его грудь, снова посылая дрожь по его спине. Они смогут тренироваться без тебя один день. А мы насладимся друг другом.
Ответ от Фионна пришел? письмо висело над ним тучей.
Пока нет.
Сколько еще нам ждать, чтобы ты начала обучение?
Хватит говорить о работе! Давай хоть днем насладимся друг другом. Это последний теплый день лета, потом будут дожди. А потом зима, мы все время будем в замке!
Он ощущал бремя времени на плечах. Он должен быть королем. Его народ нуждался в его указаниях, пока они не станут лучшими бойцами, чем он.
Но она хотела поиграть в полях. Ее улыбка была соблазнительной, как теплый летний ветерок.
И он сдался.
Хорошо. Уходи с тренировочного двора, я тут закончу.
Прошу, поспеши. У меня планы на нас.
Планы? ему не нравился хитрый блеск в ее глазах. Сорча, какие планы?
Это сюрприз!
Мне не нравятся сюрпризы.
Он пытался поймать край ее платья, пока она, кружась, уходила от него. Она быстро пропала, напоминая пикси, а не друида.
Эмонн зарычал, разрываясь между долгом и желанием.
Хватит! крикнул он ученикам. Мы закончили сегодня!
Он ждал жалобы и недовольные звуки. Так было с солдатами в прошлой кампании. Но дети не издали таких звуков.
Он окинул их взглядом и увидел, как они устали. Их плечи были опущены, мечи волочились по земле, некоторые уже выронили их. Их глаза слипались, тела некоторых раскачивались.
Но никто не жаловался на тренировке.
Его сердце потеплело.
Вы хорошо постарались сегодня! Заслужили ужин. Насладитесь днем с семьей и забудьте пока о тренировках.
Вы уходите со своей дамой? крикнул один из парней.
Да.
Парень был уже почти взрослым. Он мог даже попасть в отряд Эмонна, если придется воевать. Для дворфа, он был высоким и широким. Его лицо было красивым, бородауже густой и пышной.
Пока остальные в спешке покидали двор, этот красавец задержался. Эмонн понял, что юноша хотел поговорить. Он замер и ждал, пока дворф подойдет к нему.
Как дикого коня, которого хотел приручить. Он помнил слова Сорчи.
Мой король? спросил мальчик.
Эмонн взглянул на него, но молчал.
У меня вопрос, который я не хотел задавать своему папе.
Это уже было плохим началом. Эмонн прислонился к ограде, скрестил руки на груди и старался не подавать тревоги.
Продолжай.
Просто юноша шаркал ногами по земле. Мне нравится девушка. Одна из торфяных фейри, что порой сюда приходят. Я думал, раз вы с вашей дамой разных видов, вы сможете помочь. Я не знаю даже, как говорить с ней.
Кончики ушей Эмонна нагрелись. Юноша просил у него совета об отношениях? У него?
Годы назад он мог бы дать хороший совет. Женщины окружали его, как будущего короля, красивого, как его близнеца. Кого-то больше всего привлекало то, что они были близнецами.
Теперь? Он веками даже не думал о здоровых отношениях с женщиной. Пока не появилась Сорча.
Он кашлянул, подвинул вес на другую ногу и обдумал вопрос.
Тебе уже нравится эта девушка?
Да?
Это вопрос, или ты знаешь, что она тебя интересует?
Я знаю, сэр.
Откуда знаешь, если еще не говорил с ней.
Ну, дворф тыкал носком пучок травы. Она очень красивая.
Эмонн мудро кивнул.
Потому многие из нас и очаровываются.
И она умная! юноша был возмущен, что его связали со всеми остальными мужчинами. Я видел, как она решала проблемы, которые не могли решить дворфы.
Значит, онахороший вариант.
Да.
Ты должен с ней поговорить.
Дворф растерял пыл. Его плечи опустились, подбородок уткнулся в грудь.
Я не знаю, как.
И я не знал с Сорчей.
Да?
Точно. Первые несколько разговоров с ней были ссорами. Стоило мне открыть рот, вылетало нечто грубое. Я не знал, стоило ли вырвать себе язык.
Юноша рассмеялся.
И что вы сделали?
Я заставлял себя говорить. Понял, что со временем зазвучит что-нибудь хорошее.
Получилось?
Да. И с той фразы я смог говорить с ней, не колеблясь.
Мальчик сдвинул губы в сторону, размышляя.
Так вы говорите, мне нужно просто поговорить с ней?
Это хорошее начало.
А если я ей не нравлюсь?
Говори дальше. Будь вежливым, слушай ее слова, и она оттает. Если ты ей все равно не понравишься, уважай это. Мы не можем завоевать их всех.
Эмонн смотрел, как лицо юноши краснеет. Он пролепетал что-то про поиск друзей и убежал со двора. Пыль вылетала из-под его пяток.
Он ощутил взгляд спиной, повод его испытаний и радостей. Вздохнув, Эмонн обернулся.
Сколько ты слышала?
Достаточно, она мягко улыбнулась. Просто говорить?
Так я тебя завоевал.
Не помню, чтобы ты много говорил.
Она была права. Эмонн указал на свой кристальный глаз.
Я говорю своими глазами.
Ясное дело, ее смех был музыкой для его ушей.
Потому ему нужно было держаться от нее подальше. Он отдал бы все, чтобы слушать ее смех снова и снова до конца света.
Эмонн перекинул ногу через ограду и легко перепрыгнул.
Так куда мы идем для сюрприза?
Не могу сказать, тогда все будет испорчено.
Я не люблю сюрпризы.
Ее глаза блестели.
Это ты сейчас так говоришь.
Она была сиреной, звала его разбиться о камни. И он собирался сделать это.
Эмонн шел за ней как во сне. Ему повезло, хоть она переходила границы и порой его злила. Редкие женщины попали бы в Другой мир и не стали бы презирать странных существ или их мир.
Сорча процветала тут. Она держалась прямее, чем когда только прибыла на остров. Ее глаза искрились жизнью, ей нравилось помогать его народу. Она выказывала любовь всем, кого проходила, улыбками, воздушными поцелуями и нежным прикосновением, что сотрясало его душу.
Она была подарком, которого он не заслуживал.
Они вышли из замка на скалы сзади. Солнце светило слабо, невыносимый жар уже стал слабее от прохладного осеннего ветра.
Соленые брызги задевали его щеки, взбодрили его душу. Эмонн всегда любил океан. Только это сделало его изгнание на Гибразил немного терпимее.
Чайки летали сверху, их крики были тише волн, бьющихся о берег далеко внизу. Он не осознавал, что утес на другой стороне замка был так опасен.
Мы пришли! воскликнула она. Разве не мило?
Мило.
Он уже не смотрел на волны или строения из облаков. Он глядел на нее.
Ветер задевал ее кудрями ее щеки, она приоткрыла полные губы, разглядывая красоту вокруг них. Такая любимая полуулыбка изгибала ее губы. Он знал, как она хмурится, улыбается, быстро говорит. И он собирался смотреть, как она делает все это до дня ее смерти.
Ее льняное платье трепетало на ветру. Ей должно быть холодно, но она не дрожала. Она поймала его взгляд и рассмеялась.
Сорча подняла руки по бокам, отклонила голову, солнце играло на ее лице. Ветер поддерживал ее под руки, гладил бока. Она была красивой, дикой и его.
Он не удержался, встал за ней и следовал за ласками ветра. Изгиб ее поясницы манил, хоть Эмонн не понимал, почему. Его пальцы легли на ее живот, он склонился и вдохнул ее аромат.
Клубника и солнце. Она всегда так пахло, что бы с ней ни было в тот день. Как женщина могла работать весь день, но все еще так сладко пахнуть?
Она опустила пальцы поверх его. Каждое прикосновение прожигало его ладонь глубоко сквозь кристалл, что распространялись по его телу пожаром.
Они снова росли. Он не знал, стоило ли ей говорить. Она будет беспокоиться.
Эмонн всегда знал, что кристаллы продолжат вредить ему. Он не думал о том, как они работали. Они не давали ему развалиться, когда он был ранен, и этого хватало.
Теперь он гадал, как далеко они исцеляли. Ядовитый клинок мог пустить отраву по его телу с кровью. Кристаллы пойдут следом? Он станет статуей?
Он прижал голову к ее голове, чуть склонившись из-за ее маленького роста, и сосредоточился на том, что было вокруг него. Он был благодарен за много мелочей. Было бы глупо не ценить их, пока он их имел.
Он вздохнул, потревожив рыжие кудри.
Что ты задумала?
Обед для нас двоих.
Звучит чудесно.
Я на это надеялась, она поймала его взглядом. Тебе придется меня отпустить.
Он не хотел. Ее место было только в его объятиях. Но он понимал, что такие мысли не были разумными. Вздохнув, Эмонн отпустил ее.
Она опустилась на колени и открыла плетеную корзинку. Красная ткань оказалась покрывалом, которое она расстелила на земле, похлопала, чтобы напомнить ему тоже присесть.
Это все казалось странным.
Эмонн нахмурился, но сел рядом с ней.
Мы едим на земле?
Да.
В замке хорошие столы.
Ты не водил женщин в леса? Не ел с ними среди птиц?
Плохо помню, он отклонился на локоть и скрестил лодыжки. Тогда я еще думал, что могу соблазнить женщину красивыми словами.
Да? Сорча отвлеклась на корзинку, но он видел, что она была заинтригована. Ты был лихим?
Все мужчины-фейри считают себя поэтами.
Я не могу представить тебя поэтом, она рассмеялась.
Он был почти оскорблен. Он сорвал травинку, сунул между губ и смотрел на нее.
Почему это?
Ты не кажешься тем, кто тратил бы время на соединение слов. Ты из тех, кто тянет женщину в угол и целует ее до беспамятства.
Так я делал с тобой.
Именно.
Она думала, что хорошо его знала. Он почти хотел, чтобы она верила, что он был таким, каким стал теперь. Эмонн стал таким после трехсот лет дворов фейри. Его отец когда-то говорил, что мужчинам нужно побыть в глуши и поработать, чтобы стать умными правителями.
Я всю жизнь тренировался как генерал, но не всегда был на поле боя.
Да? ее рот раскрылся. Я думала, ты был не как твой брат.
У нас было схожее обучение, когда мы были детьми и юношами.
Насколько юными?
Триста или четыреста лет, плюс-минус пара веков, я точно не помню.
И что ты делал? она оставила корзинку и повернулась к нему. Ее ноги были скрещенными, юбки смялись. Она склонилась для истории. Скажи, Каменный король, какой поэзией ты завоевывал женщин?
Я уже не использую те слова.
Используй! Я хочу их услышать, Эмонн.
Он не хотел их произносить. Его уши горели, стали красными под ее взглядом.
Ты будешь смеяться.
Она шлепнула ладонями по бедрам с недовольством.
Не так ты и хорош со словами. Хвалил васильковые глаза и смех, похожий на колокольчики? Каждый мужчина думает, что этим завоюет сердце женщины.
Ты знаешь эти уловки?
Каждый мужчина пытался использовать это на моих сестрах или мне, Сорча закатила глаза. Это никогда не работает.
Ты сравниваешь меня с людскими мужчинами?
А с кем еще мне сравнивать? Я не слышала, чтобы фейри читали поэзию.
Он поджал губы. Она думала, что он был таким же, как мужчины, которых она видела раньше? Обидно, что люди были такими жалкими.
Эмонн схватил ее за руку так быстро, что она охнула. Ее глаза расширились, она смотрела, как он подносил ее костяшки к своим губам.
Когда я был юн, я бы сказал тебе, что слышал твой голос в песне моря. Что без тебя запах клубники наполняет меня тоской по твоим волосам, губам, белизне твоих пальцев, он посмотрел на ее ладонь в его, нежно погладил.
Эмонн
Я уже не фейри-принц с нежными словами. Моя поэзия тебеклятва. Мир может сгореть вокруг нас, но огонь не тронет мою любимую плоть. Океан может проглотить сушу, но я буду твоим кораблем, дам тебе свежий воздух. Меч может попытаться пронзить тебя, но я заберу все твои раны. Я жил тысячу лет во тьме, дожидаясь лучей твоего света.
Ее хриплое дыхание наполняло его сердце необъяснимым желанием. Он желал ее, но не тело. Он хотел ее мысли, мечты, желания, будущее. Все в ней было его, и он хотел оставить след на всем.
Это было красиво, прошептала она.
Я же говорил, что все фейри-мужчиныпоэты в душе.
Это была не поэзия. Это был ты.
Их взгляды пересеклись, и он забыл, о чем они говорили. Ее глаза пылали, пели о ее любви. Он хотел быть лучшим поэтом-фейри.
Она заслужила все его сонеты. Те дни давно прошли, но Эмонн хотел вернуться. Хоть на пару мгновений.
Он кашлянул и кивнул на корзинку.
Что ты принесла, mo chroí?
О, она подвинула корзинку к себе. Кое-что, что ты оценишь.
Сорча вытащила буханку хлеба, теплый пар еще поднимался от нее. Маленький горшочек меда и сметаны, больше для него, чем для нее. Он знал, что ей не нравилось сладкое золото. А потом она развернула маленький сверток, где оказалась свежая клубника.
Он склонился и взял одну ягоду.
Где ты это взяла?
Попросила Циана об услуге.
Он вырастил клубнику не в сезон?
Она пожала плечами.
Я немного надавила.
Ты хитрая, он прокусил нежную ягоду, смакуя сладость, что плясала на его языке. Почти так же мило, как она, но не так приятно.
Он ощутил на себе ее взгляд. Их общие воспоминания разожгли огонь в его животе.
Ты не ешь? спросил он.
Я любуюсь.
Было просто взять клубнику с ее ладони и поднести к ее губам.
Откуси.
В этот раз она не спорила. Он чуть не застонал, когда ее белые зубы укусили красную ягоду, нежные губы чуть задели кончики его пальцев.
Струйка красного сока потекла из ее рта по подбородку. Она побежала по ее длинной шее к впадинке ключиц.
Я думал, что умру, когда ты ешь клубнику, простонал он. Теперь я в этом уверен.
Почему?
Она знала. Она должна была знать, почему он был так очарован женщиной, покрытой его любимым вкусом. Женщиной и запретным плодом.
Рычание задрожало в его горле. Он уложил ее на спину, волосы разметались, как солнце. Он склонился и провел языком по ее шее до подбородка.
Тыопасная женщина.
Я?
Ты поглощаешь мои мысли.
Вот бедный.
Я не могу даже тренировать солдат, не гадая, что ты делаешь, с кем ты он сжал кулаком юбку ее платья, потянул, и она охнула. И что на тебе надето.
Скорее всего обноски.
Самая манящая одежда из всей, что я видел на женщине.
Я их одолжила.
Пока они на тебе, мне все равно, простонал он. Его пальцы сминали ткань в ладони, задирая все выше на ее молочно-белых бедрах. Ты могла бы быть в окровавленном плаще, а я все еще хотел бы тебя.