О, не говори так, любимый. Я могу это проверить.
Проверяй, но не сегодня.
Он прижался губами к ее плечу, подвигая ткань платья. Он знал, что ей нравилось, как кристаллы задевали ее кожу. И то, как она ерзала, было победой.
Эмонн всегда думал, что женщина в пылу страстичудесное зрелище. Он веками изучал каждый дюйм, каждый трюк, чтобы доставить им удовольствие. Но каждая был уникальной жемчужиной. Книгой, которую нужно было читать внимательно и полностью, чтобы понять. А он был терпеливым учеником.
Он провел шершавым краем нижней губы ниже ее ключиц, подышал на влажный след на ее коже.
Она заскулила.
Мне нравится, как ты чувствительна, сказал он, целуя все ниже и ниже. Что бы я ни делал, ты реагируешь.
Ты не разочаровывал.
Я польщен.
Он провел ладонью по ее бедру, прижал ладонь к ее животу, скользнул между ее грудей. Шнурки спереди держали ее платье вместе. Он благодарил богов, что помогали ему.
Эмонн, выдохнула она. А если кто-то увидит?
Пусть смотрят, mo chroí. Они не побеспокоят нас в день, когда мы вместе.
Она планировала это все время. Узлы шнурков не были плотными, легко развязались. Он разделил ткань и оголил ее для своего взгляда.
Чудесно, сказал он. Это я первым заметил в тебе.
Мою грудь? она звучала почти разозлено.
Эмонн покачал головой и прикусил губу.
Нет, mo chroí.
Он гладил ладонями бледную кожу ее плеч. Он сжимал ее мышцы. Его манили ее крепкие кости.
Твоя душабуря в стеклянном сосуде. Хрупкая, можешь легко пострадать, но сильная во всем остальном, его плечи поежились. Ты лишаешь меня дыхания.
Она сжала его бицепсы, ноготки впились в его кожу с пылом.
Эмонн, сделай что-нибудь.
Как леди прикажет.
Он склонился, ловил губами изящные груди, что были перед ним как банкет. Она извивалась под ним. Он знал, что она была готова, но он не закончил играть со своим призом. Пока что.
Он вытащил из корзинки горшочек меда и откупорил его. Она охнула, когда мягкая жидкость полилась на ее грудь.
Что ты делаешь?
Наслаждаюсь твоим угощением.
Что? ее голос звучал сонно. Я не
Тише, Сорча.
Его язык скользил по золотому эликсиру, и он ощущал сахар и женщину. Она не знала, что мед значил для фейри. Он был афродизиаком, а не просто едой.
Он поймал сосок ртом, размазывал мед, пока не перестал различать, где начиналась она, а гдесладость. Это не имело значения. Она дрожала под ним. Ее ноги раздвинулись, и он заполнил пустоту движением, что притянуло ее ближе к нему.
Он отпустил приз и повернулся к другому с рычанием, как у зверя. Он едва мог поверить в то, как сильно желал ее. Сердце гудело в груди, легкие вздымались, он тянулся к ней, ткань штанов натянулась. Он еще никогда не был таким с женщиной.
Только с ней.
Она выгнула спину, требуя его внимания понятным движением. Он хотел изучить весь язык ее тела.
Он отодвинул юбку ее платья в сторону, проник ладонью между ее ног. Ее ядро пульсировало, бархатное и скользкое, он таким его и помнил. Эмонн дрожал всем телом, пытаясь сдерживаться. Он со стоном отпустил ее и покачал головой.
Ты превращаешь меня в необученного мальчишку! Я должен ласкать тебя часами.
Я так умру!
Эти слова он надеялся услышать. Эмонн отчаянно возился с шнурками штанов, освободился с выдохом облегчения.
Ему нужно было помнить о кристаллах. Он напоминал себе всякий раз, что она была нежной, ее кожу было легко порвать, а кости были хрупкими. Но она впилась ногтями в его плечи и стонала ему поторопиться.
Как мужчина мог сохранить голову?
Он проник в ее скользкий жар. Они откинули головы в экстазе. Она стонала его имя, а он стиснул зубы так, что они скрипели.
Сорча была домом. Каждый ее дюйм, был он в ней, рядом с ней или далеко, где не ощущал ее запах на ветру. Дом был местом, за которое он сражался, которое искал. Века проходили, места и окружающие менялись.
Эмонн не понимал, что дом мог быть человеком. Он не знал, что одна улыбка, прядь волос на пальце, изящная нога могут изменить его жизнь навеки.
Он двигался, ведя их к пику. Но пока это было неправильно.
Он отклонился, убрал волосы с ее лба. Ее красивые глаза открылись, встретили его строгий взгляд без страха.
Я вверяю себя тебе, его дыхание задевало ее губы, пока их тела двигались все быстрее. Куда бы ты ни шла, я с тобой. Тыединственный свет в моей жизни, маяк в конце долгого пути. Вместе мы будем больше, чем возлюбленными, чем муж и жена, король и королева. Мытысяча лет желания и любви. Большой любви.
Вместе, повторила она и нежно поцеловала его губы.
Огонь и молния пронеслись по его телу, он прижался лбом к ее лбу, и они вместе взорвались тысячей звезд. Он представил в порыве страсти, что сшил ее звезды со своими и создал плащ полуночи, что всегда будет согревать его.
Mo chroí, - он целовал ее в губы, щеки, глаза. Мое сердце бьется для тебя.
* * *
Они отдыхали на краю утеса, пока солнце не село. Звезды появились над ними. Сорча не хотела уходить. Каждый миг, что они провели вместе, был невероятно ценным.
Она дрожала. Холодный воздух проникал под тонкую ткань платья, впивался в ее кости. Она прильнула к Эмонну плотнее и вздохнула.
Нам нужно внутрь? прогудел он.
Становится холодно.
Нежный человечек.
Друид, напомнила она. Он повернул ее на спину, улыбнулся ей с нежностью, от которой Сорча не уставала.
Друид, согласился он. Как я мог забыть?
Это просто, когда отвлечен.
А я такой?
Она провела пальцами по кристаллам от его лба к губе.
Может, не так отвлечен, как был днем.
Он поймал губами ее пальцы.
Не искушай меня.
Искушение было его определением. Ее сердце болело каждый раз, когда она смотрела на него. В этом замке они были не такими, как на Гибразиле. Ответственность наполнила их жизни, и им было сложно найти время побыть вместе.
То время было редким, а от тогоособенным.
Она поежилась снова и рассмеялась.
Прости, mo chroí. Мне нужно согреться. Или у тебя волшебным образом найдется накидка?
Не найдется.
Он поднялся на ноги и протянул руку для нее.
Поищем тебе огонь.
Или кровать с одеялами.
Тебе было мало?
Не мало, но я все еще голодна.
Он подхватил ее на руки и понес по замку. Она смеялась, когда он толкнул дверь как таран. Сила его тела впечатляла, но он был бесконечно нежным с ней.
Они бежали по коридорам, прятались в тенях от фейри. Его слух был острее, чем ее. Он слышал их шаги, их дыхание, скрывался за шторами от них.
Он зашипел на нее, когда она захихикала.
Мы прячемся!
Зачем?
Блеск его глаз показал, что ему было весело.
Она была рада этому. Радость пузырьками наполнила ее, поднималась волнами. Сорча гладила его там, где могла дотянуться. Его челюсть, волосы, плечи, кристаллы на горле.
Господин! возмущенный крик Уны заставил их застыть.
Они только добрались до лестницы, были близки к свободе. Вздох Эмонна задел ее волосы. Ответственность звала.
Она погладила его шею сзади и улыбнулась.
У нас был день.
И милый день.
Он опустил ее на ноги. Сорча сжала его плечо, они повернулись к пикси. Сорча хотела оставаться связанной с ним как можно дольше.
Уна хмурилась, ее продолговатые уши были опущены.
Господин?
Да, говори, Уна.
Это она сглотнула и протянула квадратик пергамента. Прибыло письмо.
Письмо?
Сорче стало не по себе. Вены покалывало, пока она смотрела на слишком белую бумагу. Она знала, что это было, и она не могла заставить ноги двигаться вперед.
Эмонн отпустил ее руку и подошел в трансе. Она смотрела, как расстроенно он подходил, спотыкаясь, как осторожно забрал письмо.
Он погладил пальцами края, но не открыл конверт.
Она не заметила, что двигалась, пока не опустила ладони поверх его.
Мы откроем его вместе.
Я говорил с ними впервые за века.
С ними?
Он повернул письмо, показал золотой воск с печатью с завитками дерева.
Это королевская печать. Это не от Фионна.
Это было от всей его семьи. Слезы ужалили ее глаза, она едва видела печать. Они обрекли его, изгнали, а он все еще отчаянно хотел поговорить с ними.
Дай его мне, сказала она.
Он передал письмо ей без возражений.
Сорча поддела воск ногтем. Он отцепился без магии или предупреждения. Они хотя бы не пытались его отравить.
Она вытащила письмо, пробежала по нему взглядом, читая с разочарованием. Это не было написано кем-то из его семьи. Они вряд ли даже смотрели на письмо.
Тут говорится, что наша просьба была принята. За время трех лун мы должны прибыть в замок, где подготовят комнаты, и мы встретимся с королем и его двором, Сорча подняла голову. Что это? Мы просили личной аудиенции, а не со всем двором.
Значит, так он будет играть, прорычал Эмонн. Так тому и быть.
Что это означает?
Уна, готовь дворфов. Им нужно создать наряды, подходящие для двора, для нас обоих. Мы уедем завтра днем.
Пикси заерзала.
Хватит ли времени, чтобы добраться до замка?
Мы будем ехать и ночью, если нужно.
Уна побежала по коридору к крылу слуг. Им придется не спать всю ночь, чтобы создать наряды, которые Эмонн посчитает приемлемыми.
Она с тревогой сжала его руку, когда он стал отходить от нее.
Эмонн! Что происходит?
Мы пойдем ко двору, в его глазах была жалость. Нам нужно готовиться к худшему и надеяться, что мой брат еще не сошел с ума.
10
Благой двор
Они покинули замок, как только солнце поцеловало горизонт на следующий день. Уна и ее фейри работали, пока пальцы не стали кровоточить. Одежда, которую они сделали, была потрясающей, золотые нити тянулись по черной ткани, напоминая звезды.
Эмонн хмыкнул при виде нарядов, но Сорча видела одобрение в его взгляде. Уна постаралась. Щеки пикси покраснели от радости.
Они решили, что только ограниченное количество пойдет с ними к Катар Солас. Они не могли понять, что задумал Фионн, и не стоило рисковать жизнями всего народа.
Армия останется тут. Только Уна, Циан и несколько выбранных дворфов отправились с Сорчей и Эмонном.
Эмонн хотел оставить ее, говорил, что замку нужна королева. Она спорила, что ему королева была нужна сильнее, чем дворфам, которые раньше обходились без королевы.
Она победила.
Эмонн двигался быстро, и все вскоре пожалели, что отправились с ним. Он привязывал фейри к лошадям, чтобы они могли спать в пути. Эмонн не привязал Сорчу, а взял ее на свою лошадь и позволил спать у его груди.
Они не отдыхали, пока не стало видно замок.
Она моргнула, золотой свет чуть не ослепил ее.
Мы на месте?
Сначала мы хорошенько поспим ночью. Нам нужны ясные головы в замке.
Она с этим не спорила. Сорча дождалась, пока он спустится с коня, последовала за ним на негнущихся ногах. Он поймал ее, притянул к груди и дал время вернуть равновесие, а потом отошел, чтобы отвязать фейри. Сорча начала с Уны.
Мы остановились? Уна говорила невнятно из-за усталости. Почему мы не едем дальше? Мы так близко.
Эмонн хочет, чтобы в замке у нас были ясные головы.
О, Уна съехала и прижала ладони к плечам Сорчи. Это хорошая идея.
Ты сможешь устроиться на ночлег?
Я помогу остальным.
Нет. Бери спальный мешок и ложись. Мы поможем остальным.
Через пару минут они освободили остальных фейри, которые устроились друг на друге и уснули кучей. Они так устали, что были тихими и неподвижными.
Эмонн расстелил покрывало на твердой земле и вздохнул.
Не та роскошь, к которой мы привыкли.
Мы привыкли к роскоши? А я думала, мы жили в рушащемся замке с призраками, она нежно коснулась его руки. Это подойдет.
Они легли вместе, он обвил рукой ее талию, ее ладони легли на его грудь. Он был достаточно теплым, и она не нуждалась в костре.
Она вдохнула его лесной аромат и вздохнула.
Готов к завтра?
Нет.
Мы можем развернуться. Не нужно возвращать трон твоей семьи, раз у тебя теперь есть свой.
Старый трон Нуады не настоящий, ответил он. Он не может сравниться с тем троном, и фейри это вспомнят. Если я хочу спасти наш народ и изменить старые взгляды, то мне нужен трон Благих.
Сорча понимала его желание вернуть трон. Она видела у Неблагих, на что был способен Фионн. Низшие фейри заслужили жизнь, равную Туата де Дананн. Эмонн видел это, а другиенет.
Но она переживала из-за того, куда они шли. Эмонн был напряжен, так что и его беспокоили возможные варианты. Фионну до этого нельзя было доверять.
Что за ужасы их ждали?
Она вздохнула и прижалась головой под его подбородком. Ей ясная голова была нужнее всего. Человек был лишь игрушкой для тех существ. Остальные присмотрят за ней, но они помнили, кем она была. Друид мог куда больше простого человека.
Уснула она лишь под утро. Ее руки замерзли, она прижимала их к груди. Он оставил ее, не разбудив.
Уна присела перед Сорчей и протянула руку.
Пора вставать, милая.
Спасибо, она повернулась на бок, тряхнула длинными волосами и зевнула. Сколько времени у нас есть?
Мало. Я подготовлю тебя, и мы поедем ко двору.
Мы? Ты с нами?
Мы будем вашим двором.
У нас есть имя? Сорча встала и потянулась, спина трещала и расслаблялась. Благие, Неблагие, а кто мы?
Уна не ответила.
Сорча взглянула на нее и заметила запуганное выражение лица пикси.
Уна? спросила она. Ты в порядке?
Я впервые вернулась.
О, Сорча не знала, как помочь доброй женщине. Пикси заслужила мир у своих ног за то, что все отдавала, всем помогала. Тому народу было плевать, что она существовала, а Эмонн забрал ее на далекий остров.
Сорча кашлянула.
Уна, я понимаю, что толком тебя не знаю. Я не знаю даже, была ли у тебя семья тут.
Нет, милая. Не было возможности. Семьи пикси маленькие, и мои родители давно покинули этот мир, она указала на сверток в своих руках. Давай наденем это и посмотрим, что сделать с твоими волосами.
Ты хотела детей? невольно спросила Сорча.
Да.
Почему у тебя их не было?
Низшие фейри, что служат Туата де Дананн, не могут иметь детей без позволения господ.
Кто тогда был твоим господином?
Уна взглянула поверх плеча на Эмонна, идущего к ним.
Его отец.
Времени мало, позвал Эмонн. Готовь ее!
Да, господин.
Сердце Сорчи сжалось. Она поймала ладонь Уны, державшей мерцающую ткань.
Ты уже не должна звать его господином.
Должна. Онгосподин.
Он не хочет, чтобы у фейри и дальше так было.
Знаю, милая. Но я не перестану так его звать, пока это не станет правдой для всех нас.
Потому она была тут. Сорча отошла от мужчин и спряталась за лошадьми, Уна раздела ее. Шелк скользнул по ее коже, Сорча едва замечала качество и прохладу.
Ее желудок сжимался от нервов. Она смотрела вдаль, разум блуждал. Они будут жестокими, как Фионн? Она пойдет ко двору, где на них нападут?
Она потеряет сегодня тех, кого любила?
Тревоги делу не помогут, сказала Уна, успокаивая. Очисти разум и покажи им, что тыне слабый человек.
Люди не слабые.
Слабые, по сравнению с нами. Но тыпринцесса-друид, Ткач, способная на великие дела. Внучка Эфниу, фоморианки и матери расы друидов. Тебе нечего бояться.
Но я могу все потерять.
Руки вверх.
Она подняла руки, и Уна застегнула изящную золотую сеть на рукавах. Все платье было из желтого шелка, что прилипал к ее телу. Уна закрепила браслеты на ее руках, обручи на талии и воротнике.
Неудобно, пожаловалась Сорча.
Красота неудобная. Дышать можешь?
Да.
Уна туже затянула металлический корсет.
А теперь?
Нет, прохрипела Сорча.
Идеально. Посмотрим, что делать с твоими волосами.
Оставь их распущенными.
Это не стильно.
Плевать. Я хочу, чтобы они помнили, что яне фейри. Даже если пытаюсь выглядеть как они.
Было важно напомнить Благому двору, что Эмонн и его супруга были не теми существами, которых они ожидали. Они выросли за годы, покинув их. Она была неизвестным созданием, которое они недооценят. Она хотела это использовать.
Она обошла лошадей, осторожно пошла по земле, огибая лужи.
Я готова.
Эмонн надел доспехи. Начищенные и смазанные, они остались со следами войны. Вмятины и трещины портили грудную пластину. Кристаллы торчали там, где мечи разбили пластины брони и задели кожу.